Несмотря на их осторожность, первый шаг унес их на два ярда, и они упали бы головой вперед, если бы не слабое притяжение Луны, которое позволило им восстановить равновесие.
Их следующая попытка оказалась более успешной, хотя это был скорее прыжок, чем шаг. Их третья попытка была еще более обнадеживающей, и они были уверены, что вскоре смогут приспособить свое передвижение к лунным требованиям.
Подожди, я покажу тебе, как передвигаться на этой обманчивой поверхности!
Профессор Берк вышел из самолета. Они обернулись и увидели, как он пригнулся для прыжка.
Скажи, что ты собираешься делать? встревожился Эрнест.
Я собираюсь прыгнуть вон в тот маленький кратер. Вот как нужно путешествовать здесь. Здоровый прыжок перенесет меня по крайней мере на семь ярдов.
Осторожнее!
Предупреждение пришло слишком поздно. Пухлый профессор уже был в воздухе. Его прыжок поднял его на высоту целых десяти футов, и он сделал полное сальто в воздухе и упал бесформенной кучей в двадцати футах от начальной точки, наполовину зарывшись в рыхлую почву.
Первая ошибка, которую я совершил в этом году, сухо сказал он, вставая и отряхивая пыль с одежды. В мои расчеты не входило такое вознесение. Однако вы должны признать, что первая половина моего прыжка прошла с большим успехом.
Через несколько минут он частично освоил короткую походку, которой пользовались его товарищи, и неторопливо направился к кратеру, находившемуся примерно в пятидесяти ярдах от него. Яма была не больше воронки от снаряда, со стенами высотой около четырех футов.
Эрнест и Милдред ждали его возвращения. Они видели, как он после упорной борьбы добрался до полости, заглянул в нее и отрицательно покачал головой.
И что было внутри? спросил Эрнест по возвращении.
Как я и думал ничего, кроме внутренней части, и не так уж много.
Этот кратер не более чем яма от пня по сравнению с некоторыми лунными отметинами. напомнил Эрнест. Я полагаю, что Реомюр, вон там, окажется более плодотворным объектом для изучения. Это всего в миле отсюда, так что я предлагаю прогуляться и все осмотреть.
Зачем идти пешком? резко спросил профессор Берк. Самолет доставил бы нас туда в мгновение ока.
Да, но я думаю, что прогулка пойдет нам на пользу. Нам нужно немного размяться после нашего долгого заточения.
Что ж, поступайте как хотите. Я останусь здесь, пока вы не вернетесь. Я хочу исследовать эту почву и посмотреть, будет ли на ней расти табак. Она выглядит так, как будто в ней содержится серебро.
Эрнест улыбнулся.
Я думаю, что профессор, к сожалению, не доверяет своим ногам, прошептал он Милдред, когда они начали свой поход.
Но лунный грунт действительно был веществом, достойным научного изучения. Он не был похож ни на одну почву, которую они знали на Земле. Цвета соли и еще более мелкозернистый, он казался смесью измельченной породы, измельченного мрамора и кремнезема. Она блестела на солнце и прогибалась под ногами, как сухой снег.
Последнее свойство, напоминающее зыбучие пески, как правило, усиливало эффект слабой гравитации Луны, и Эрнест и Милдред вскоре поняли, что ходить пешком дело более сложное, чем показалось поначалу. Они сочли необходимым большую часть пути держаться за руки, и их утомительное путешествие заняло больше часа.
Но награда стоила затраченных усилий. Приблизившись к крепостным валам Реомура, которые возвышались примерно на четыреста футов, они сделали первое удивительное открытие в ходе своих лунных исследований.
Таинственные белые лучи, которые они видели в телескоп, получили объяснение!
Ведущие в бездну Реомура со всех сторон, как спицы в ступицу, лучи были не чем иным, как глубокими канавами, водными путями, вырытыми лунными людьми давным-давно. Их назначение было очевидным, они были созданы для накопления осадков высыхающего мира, перенося их в естественные резервуары кратеров через небольшие отверстия, просверленные в стенах. Большая часть каналов была покрыта странным песком, но у основания крепостных стен Реомюра было видно достаточно, чтобы рассказать об их истории. И когда Эрнест, используя свои руки как лопату, убрал немного песка со дна одной из канав на некотором расстоянии от кратера, он узнал, почему траншеи вокруг больших ям казались белыми в телескоп. Нижние стенки и днище были облицованы материалом, напоминающим отполированный до блеска мрамор!
Отверстия по бокам кратера были слишком малы, а крепостные стены слишком высоки, чтобы можно было исследовать внутреннюю часть.
Вероятно, каждый значительный кратер расскажет одну и ту же историю историю умирающей расы, заметил Эрнест, когда они с Милдред повернулись, чтобы уйти. В его голосе слышалась нотка грусти. Должно быть, лунным людям потребовалось много лет, возможно, столетий, чтобы превратить кратеры в резервуары. Марсиане, как полагает наука, когда-то занимались подобной работой рыли каналы.
Но почему, спросила Милдред, каналы главных кратеров белые на многие мили, в то время как каналы Реомура почти скрыты песком?
Единственное предположение состоит в том, что кратеры Тихо, Коперника и Кеплера, чьи лучи наиболее выражены, находятся в областях, сравнительно свободных от этого вещества, которое мы назвали песком. Это, должно быть, особенно верно в отношении Кеплера, который расположен на одной из темных равнин, которые ранние астрономы называли морями. Я верю, что мы узнаем гораздо больше, когда посетим более крупные кратеры, где проходы через стены могут быть достаточно удобными, чтобы мы могли пройти и осмотреть внутреннюю часть. Реомюр один из небольших кратеров, не более десяти миль в диаметре.
Какой регион ты намерен исследовать в первую очередь?
Ты должна была догадаться об этом гору Хэдли, конечно. Вполне возможно, что мы сможем расшифровать иероглифы и узнать больше, чем смогли бы за годы исследований.
Начиная свой обратный путь к самолету, они увидели вдалеке профессора Берка, маленький издалека, который ходил узкими кругами и размахивал руками для равновесия, словно пингвин.
Профессор, вероятно, скажет нам, что он пришел к поразительному выводу, что снежные лыжи облегчат наш перипатетический5 прогресс, предположил Эрнест.
И я с ним соглашусь, засмеялась Милдред.
Но в приветствии профессора не было ни одного приветственного слова.
Я обнаружил, что этот песок точно такого же цвета, как грязная соль, сказал он, и я не верю, что на нем мог бы вырасти даже кактус.
ГЛАВА XVII Гора Хэдли
Начнем прямо сейчас или сначала немного поспим? спросил Эрнест, поведав профессору Берку о своем плане посетить гору Хэдли. Что касается меня, я предлагаю немного поесть, а затем немного поспать.
А что касается меня, я отказываюсь сдвинуться с места, пока ты немного не поспишь, заявила Милдред. Ты не спал и шести часов с тех пор, как мы покинули Землю. И я признаю, что мне самой очень хочется поспать.
Что ж, похоже, предложение принимается, профессор Берк зевнул. Я надеялся, что мы не будем рабами сна на Луне, что его власть ослабнет, как и закон тяготения, но, похоже, Морфей также является одним из лунных богов. Отправь нас на самую дальнюю звезду, и мы все еще были бы привязаны к Земле привычками. Поэтому давайте поспим.
Эрнест тоже зевнул.
Я думаю, что я почти вымотался, но я не хочу сейчас терять много времени на сон. Лунная ночь начнется менее чем через двадцать часов, и я хочу сначала увидеть гору Хэдли. Семь или восемь часов сна должны привести меня в порядок.
И как долго продлится темнота? спросила Милдред.
Не углубляясь в вычисления, я бы сказал, около тридцати часов. Это даст нам достаточно времени, чтобы наверстать упущенный сон.
И, слава богу, на Луне нет будильников и нет проклятых петухов, прокомментировал профессор Берк. Но я не очень хочу спать.
Отведав немного концентрированной пищи, они разошлись по своим койкам и вскоре погрузились в забытье.
Эрнест проснулся первым, примерно восемь часов спустя. Громкий храп, доносившийся из купе профессора Берка, подсказал ему, что его спутник все еще спит.
Нажав на кнопку связи, ведущей в комнату Милдред, Эрнест услышал ее радостное "хорошо!", прозвучавшее с первым звоном крошечного колокольчика. Через несколько минут она присоединилась к нему, напевая мелодию Каро Ном.
Счастлива? спросил Эрнест.
Как будто мы вернулись на Землю, посещая оперу или наблюдая за бурей. Я полагаю, что на Луне не будет штормов. Представьте, как было бы чудесно увидеть, как грозовые тучи сражаются с вершинами Апеннин!
Да, это было бы вдохновляюще. Возможно, мы не увидим здесь никаких грозовых облаков, но полного отсутствия грома не будет до тех пор, пока профессор Берк будет продолжать спать с открытым ртом. Я должен пойти и разбудить его немедленно, потому что гора Хэдли зовет нас. Нет смысла звонить в колокольчик, думаю, мне придется вытаскивать его из постели.
Я не сплю уже час! услышала девушка, как профессор возмутился в ответ на упрек Эрнеста.
Полчаса спустя они позавтракали сгущенкой и кофе, разогретым в подогревателях самолета, и были готовы отправиться в свой первый внутрилунный полет.
Да, что с тобой такое! воскликнул Эрнест, когда большая металлическая птица не смогла подняться при первых же толчках моторов. Мы застопорились!
Вы хотите сказать, что застряли, торжествующе фыркнул профессор Берк. Пропеллеры не привыкли к этому лунному воздуху. Ускорьте двигатели, и мы поднимемся.
Я думал об этом, засмеялся Эрнест, но это, должно быть, тот же воздух, что был у нас на Земле, и он кажется достаточно плотным. Я все же думаю, что проблема кроется внизу в том, что самолет по уши увяз в песке. Давай посмотрим.
Он заглушил моторы и выбрался наружу.
Я был прав, профессор, сообщил он минуту спустя. Корабль практически покоится на своем корпусе. Лунный грунт это настоящие зыбучие пески.
Так я и думал, пробормотал профессор Берк, потянувшись за трубкой, когда Эрнест вернулся в кабину пилота.
Под рывок мощных моторов "Пионер" поднялся со своего прочного ложа. После того как аппарат поднялся примерно на пятьсот футов, Эрнест развернул его и направил на далекие Апеннины.
Как далеко находятся горы? спросила Милдред.
Не более пятисот миль. Мы могли бы добраться за несколько минут, но я думаю, что будем путешествовать не спеша, чтобы мы смогли изучить окрестности Луны.
Окрестности Луны! Окрестности Луны! Профессор Берк буквально затрясся от смеха. Я всегда думал, что окрестности довольно своеобразны для Земли.
Топографию Луны или лунный пейзаж, если вам так больше нравится, рассмеялся в ответ Эрнест, и Милдред присоединилась к веселью.
Обширные участки странного серого песка, изрезанные тут и там небольшими кратерами, вот и все, что они видели на протяжении первых трехсот миль. Затем местность стала более пересеченной, равнина уступила место небольшим холмам, усеянным угловатыми валунами.
Эрнест внезапно накренил "Пионер" вверх, поднял его до восемнадцати тысяч футов, а затем повернул влево, в направлении большого круглого образования, которое появлялось в поле зрения.
Кратер Эратосфена, я думаю, сказал он своим спутникам. Я не уверен в этом, но мы пролетим над ним и посмотрим
Зубчатые стены фантастической кольцевой равнины, казалось, надвигались им навстречу. В одном месте крепостные стены возвышались более чем на шестнадцать тысяч футов.
Вскоре они оказались над обширной оградой.
Это Эратосфен, сказал Эрнест. Он около сорока миль в диаметре. Видишь этот большой холмик в середине чаши? Это массивная гора центрального комплекса, которая, если смотреть с Земли, иногда выглядела как кольцо кратера. Эратосфен одна из лучших кольцевых равнин Луны, но Коперник, расположенный к востоку от Апеннин, больше. Эратосфен находится на восточной оконечности хребта, в то время как гора Хэдли находится на северной оконечности.
Апеннины стали видны еще до того, как они пересекли кратер. Угрюмая масса великой цепи казалась бесконечной. Эрнест удержал самолет на высоте восемнадцати тысяч футов и развернул его в направлении Маунт-Хэдли.
"Пионер" медленно двигался по причудливому пространству лаватических хребтов. Некоторые вершины вздымались подобно остриям игл, а между ними, далеко внизу, зияли глубокие, извилистые каньоны и ущелья. Величие Апеннин было настолько потрясающим, что землянам было трудно осознать, что они не находятся в призрачном сне.
Наконец они миновали северную границу хребта, и Эрнест указал на огромную вершину, которую он принял за гору Хэдли. Но никаких иероглифов видно не было.
Надпись может быть находятся на другой стороне, рискнул он предположить, направляя самолет вниз по все расширяющимся спиралям к подножию горы высотой 15 000 футов.
Первым открытием стали очки профессора Берка в толстой роговой оправе, которые, как он всегда утверждал, ему на самом деле не нужны.
Смотрите! крикнул он, когда они наполовину спустились вдоль скалы. Смотри! Его голос звенел от неземного восторга.
Где? в унисон воскликнули его товарищи, затаив дыхание.
Там, внизу, позади нас! Тщетно он взывал и указывал. Его спутники не видели ничего, кроме голой скалы.
Теперь мы их потеряли! Профессор Берк взвыл. Не смогу увидеть их снова до следующего рейса туда и обратно. Они высотой в тысячу футов!
Эрнест сделал следующий вираж на огромной скорости.
Там! Я вижу их! воскликнула Милдред, когда другая сторона горы снова появилась в поле зрения. Смотри, Эрнест!
Высота "Пионера" составляла около пяти тысяч футов. Внизу, примерно в двух тысячах футов от основания, был плоский склон горы Хэдли стена цвета сланца, такая гладкая и прямая, что казалась работой какого-то ловкого лезвия и неизмеримо титанического труда. А на обширном откосе, выложенном беловатым камнем, было творение рук лунных людей.
Еще дальше внизу, у самого подножия утеса, между Хэдли и следующей высокой горой, простиралось ровное пространство шириной в несколько миль.
На этой равнине приземлился "Пионер".
ГЛАВА XVIII Нечто
Это невозможно, но я сделаю это, прозвучало противоречивое заявление профессора Берка в роли иероглифиста после того, как он в течение нескольких часов изучал иероглифы на горе Хэдли.
Приземлившись примерно в миле от подножия горы, они первым делом подошли к утесу с изображениями для более тщательного изучения, но обнаружили, что гигантские размеры символов не позволяют изучать их с близкого расстояния. И была еще одна вещь, которую они обнаружили: персонажи, за исключением самой внушительной фигуры, гигантского существа, сделанного из материала, похожего на цемент, были из белейшего мрамора, глубоко и искусно врезанных в глинистую стену.
Теперь они вернулись к самолету, найдя там выгодную точку для наблюдения за загадочной панорамой с помощью своих биноклей.
Неотразимая, как манящая затерянная Атлантида, сбивающая с толку, как загадка фиванского сфинкса, фантастическая, как самый невероятный волшебный сон, картина привлекала их интерес.
Скрижаль возвышалась на две тысячи футов и на тысячу футов она простиралась вширь. Центральной фигурой было вытесанное Существо было ли оно мужчиной или женщиной, богом или дьяволом? Перед ним коленопреклоненные приверженцы почти такой же причудливой формы, над ним и по обе стороны шли длинные строки лунных знаний, под ним фигуры титанов, рассказывающие о математическом искусстве.