Анестезиолог нехотя отлипает от сестры и перемещается за хирурга, принимает фонарь. Санитарка растворяется в темноте.
Что там с электриком? осведомляется хирург.
Вышел полчаса назад.
И где он? Тут через парк идти десять минут!
Он пошел через подвал.
Идиот!
Так точно идиот, вашвыскобродь! Он сегодня первый день дежурит.
Хирург выругался.
Ты мне Швейка не изображай. Если б не твоя дурацкая инициатива! хирург, перемещается к лицу алкаша. Обращается к медсестре, давай тоненькую. Тут надо аккуратно работать. Он вдруг приходит в ярость. Сволочи! Дармоеды! Вы где?!
Его крик достигает приемного отделения, и в дверном проеме в тусклом свете коридорного освещения появляется фигура одного из милиционеров.
Анестезиолог направляет на него фонарь, как во время допроса.
Где электрик!? вопрошает хирург. Немедленно разыщите этого забулдыгу!
Мы уже звонили. Он вышел! И куда-то делся. Оправдывается милиционер.
Куда он мог деться? Ларьков нет поблизости! В конце концов, у вас там полная палата нетрезвых пролетариев, найдите боль-менее трезвого электрика и восстановите свет!
Мы еще раз позвоним, с сомнением на предложенную инициативу хирурга отозвался милиционер.
Немедленно найдите электрика! повторил хирург и добавил угрозу в голос. Но чем он мог угрожать конкретно, никто не знал.
Анестезиолог опустил фонарь, освещая лицо избитого пациента.
Кто тебя так?
Мелюзга! Сволочи! Спросили закурить, а потом денег потребовали. А получку нам задержали. Вчетвером били, гады!
На что ж ты пил?
Да, с друзьями хватанули по стаканчику у проходной.
По стаканчику это немного.
Так и я говорю, что нам с граненого? Только погреться. А они к вам!
Мальчишки?
Какие мальчишки? Мусора, на луноходе я ж на ногах, сам шел
Гады форменные.
Хирург перевел взгляд на больного.
Харе трепаться. Держите свет, коллега, ибо вы больше ни на что не пригодны!
Вот только дискриминировать не надо! возмутился анестезиолог.
Вот скажи, какая от тебя польза? вопросил хирург. Без света нас оставил? Чай не завариваешь, свет толком держать не можешь! И какая?
От меня очень большая польза попытался возразить анестезиолог и глубоко задумался.
Ну, какая? не отставал хирург. Нет, ты скажи!
Анестезиолог поманил санитарку.
Я вот сейчас пойду и найду электрика. Вот какая польза! Не вернусь, пока не найду!
Вы только обещаете, доктор. Вставила свои «пять копеек» медсестра. А у меня уже глаза устали в сумерках иголки заряжать.
А если найду?
Вот если найдете, тогда
Тогда что?
Тогда светло будет.
Ну, это не интересно. Пойдем ко мне чай пить?
Просто чай? медсестра равнодушно хмыкнула.
А с чем ты хочешь? Есть коньяк!
На работе я не пью.
Конфетки есть.
А какие?
Эй! Голубки́, хирург, наложил несколько стежков. Вы не забыли, что тут операция под фонарем идет? Ты шел куда-то, не забыл?!
Ассорти́ с помадкой, со сливочной. Анестезиолог направился к выходу.
Эти я люблю.
Окрыленный анестезиолог улетел в приемное отделение. Он ворвался в тот самый момент, когда милиционеры сводили дебет с кредитом. Сверяли документы и принятых «клиентов».
Ровно тридцать! отрапортовал один.
Двадцать девять сопроводков! заявил другой.
Не может быть! Я точно считал, тридцать!
А мешков с одеждой сколько?
Один из милиционеров принялся считать мешки в особой комнатке хранилище.
Тридцать!
Сверяем!?
Сверяем.
Они несколько минут вели перекличку и наконец, тот, что считал мешки, заявил:
Вот! Под восемнадцатым номером лишний!
В приемное выходит анестезиолог.
Электрик приходил?
Милиционеры молчат. Анестезиолог поковырял оплывшую свечу, помял в пальцах воск.
Хорошо тут у вас, как в церкви Ну, где электрик?
Мы его это
Чего?
Оформили!
Как оформили?
Ну как, как? Так раздели и на койку!
Зачем? анестезиолог не знал, смеяться или ругаться. Вы охренели? Там операцию в темноте делают, а они электрика госпитализировали!
Вот, неизвестный под номером восемнадцать.
Как это неизвестный? Он что без сознания?
А я помню?
Вынимайте его оттуда!
Нельзя.
Почему это нельзя? анестезиолог уже разозлился.
Они все ломанутся!
Ну, хватит дурака валять! Вытаскивайте электрика!
Под каким соусом?
Как это, под каким? На операцию! нашелся анестезиолог.
А если не нужно? усомнились милиционеры.
Вы в больнице или где? Чтобы тут не нужно было быть такого не может! Нет здоровых есть не дообследованные!
Милиционер Валера откинул засов палаты, приоткрыл дверь.
Номер восемнадцатый, иди сюда!
Зачем это? раздался голос.
Узнаешь! На операцию!
Не пойду! Вы тут все чокнутые! Отпустите меня!
Восемнадцатый осторожно, готовый отскочить, приблизился к двери и Валера, схватив его за руку, выдернул из палаты в приемное. Тут же захлопнул дверь. В палате поднялся гвалт.
Ты электрик?
Я же вам говорил. Да я электрик.
Мужчина был сизый, и от него явно несло старым водочным перегаром.
Нам сказали, что ты подвалом идешь. А ты через дверь для «скорой» вошел. Вот мы тебя и приняли за своего.
Я похож на идиота? электрик обиженно одевался, меня предупредили, что в подвал соваться можно только днем, когда народу много и кто-нибудь обязательно выведет!
Если честно, немножечко похож, сказал анестезиолог. Включи скорее свет!
Электрик удалился в коридор. Раздался щелчок и вспыхнули лампы повсюду.
Да сгинет тьма! Да будет свет! воскликнул радостный анестезиолог и помчался в операционную, ловить медсестру, которая обещала но ему преградил путь заштопаный алкаш из операционной в сопровождении хирурга. Ба! Кого мы видим?! Какая вышивка! Рука мастера! Ювелир!
Это у тебя рука мастера, возразил хирург, с одного тычка оставил отделение без света. Бейте его! Это он замыкание устроил!
Анестезиолог нырком уходит в коридор.
А они электрика госпитализировали! раздался оттуда его вредный голос.
Хирург сдает прооперированного алкаша.
Забирайте и до него доходит услышанное. Это правда?!
Мы случайно! смутились милиционеры. Тут наплыв был, да еще при свечах не видно, кто он пьянь или электрик!? А видок у него самый что ни есть нашенский.
Из коридора выходит злой электрик.
Ну, вас всех в задницу! гневно произносит он. Тут хватают и раздевают, там обещают, что сейчас на органы располосуют! Идите вы все!!!
Улетевший на крыльях любви в операционную анестезиолог, застал сестру и санитарку за уборкой и подготовкой стола к следующей операции.
Пойдем! ухватил он за талию сестричку.
Куда? А если сейчас новый поступит? сестра попыталась выкрутиться из захвата.
Позовут. Убежденно сказал анестезиолог, без нас не начнут!
Это ясно. Ну, если только на пять минуток?
А конфетки такие сладенькие! Такие вкусненькие! анестезиолог «ковал железо»
В ординаторской он поставил открытую коробку с «Ассорти» и налил по кружке чая, не забыв плеснуть в него коньяка. Он не заметил коварства в глазах медсестры. Та потянула одну конфетку и, надкусив, слизывала вытекающую помадку.
Как я люблю такие произнесла она с наслаждением, с гноем!
Анестезиолог поперхнулся и изменился в лице.
С чем?
С гноем, доктор, Ведь очень похоже желто-зеленый, тягучий и шоколад как капсула абсцесса, вскрываешь с хрустом и из нее так гной вытекает точно такой же только пахнет по-другому. Не гнилостно.
Доктор сдержал рвотный позыв.
Можно еще одну? сестра потянулась за второй.
Анестезиолог торопливо придвинул ей всю коробку.
Конечно!
Вы тоже ешьте! сестра елейно улыбнулась, я бы их назвала не «Ассорти», а «Абсцессные» или «Гнойные». Согласны? Можно еще на коробке написать «Флегмона!»
Конечно, с трудом поговорил доктор и жестом показал, что ему надо срочно выйти.
Не стесняйтесь, доктор, блюйте здесь, прямо в раковину. Медсестра глумилась, уже не скрывая своих намерений отомстить за все щупанья во время операции. Мы же все свои смелее!
КОГДА СПЯЩИЙ ПРОСНЕТСЯ
В старом отделении спецтравмы палата для травмированных алкоголиков находилась в подвале, а туда, чтобы не вести по лестнице заплетающихся ногами клиентов, и уж тем более, не тащить на носилках, сделали желоб, покрытый оцинкованным железом. И по нему уже оформленных битых пьяных отправляли прямиком в палату. Там уже разносили по койкам, желоб смачивали водичкой.
К концу восьмидесятых палату из подвала убрали, подняли на первый этаж и увеличили в объеме до тридцати коек.
Как обычно, в приемном спецтравмы работал милиционер, оформлявший травмированных граждан в алкогольном опьянении.
В вытрезвителе штраф за попадание составлял двадцать пять рублей, а в спецтравме пятнадцать. Видимо, высокое начальство, определявшее кому сколько платить, решило, что травмированный и так пострадал, можно и скидку сделать.
Как-то так выходило, что когда бы я ни привез битого пьяного в спецтравму, всегда на стене висела табличка: «Принимает хирург Муханов».
Василий Иванович Муханов хирург-травматолог. Лет ему за пятьдесят. Невысокого роста. В очках. Всегда в шапочке и перчатках, поверх белого халата носит клеенчатый фартук.
Муханов опытный хирург. Уже много лет работает в спецтравме.
Бывают дни, когда он принципиально не хочет принимать пьяных, если те не в сознании, встает в позу:
Он в коме, везите в реанимацию!
Скорая об этом знает. Поэтому если при пьяном нет документов, старается изо всех сил привести в сознание. Но Во-первых, этот мухановский бзик знают не все, а во-вторых, не всегда удается разбудить крепкоспящего.
В чем проблема?
А в том, что в реанимации тоже не дураки работают.
Давление нормальное?
Нормальное.
Пульс нормальный?
Да.
Зрачки на свет реагируют?
Реагируют!
Ну, какая же это кома? Он просто пьяный. Это алкогольный наркоз!
И куда же его?
Везите куда хотите. Но если вот ссадины на носу в травму или к ЛОРу!
Муханов не берет!
Нас это не касается! Комы у него нет.
Напишите в сопроводке!
Муханов однажды потребовал убрать из его отделения каталку.
Наши пациенты должны входить сами! А если не могут, то это не наши пациенты! заявлял он.
Но начальство с ним не согласилось и каталку оставили.
Бригада помоталась между реанимацией и Мухановской вотчиной, вернулась и, закинув на каталку, неподвижное, но живое тело втолкнуло ее в приемное спецтравмы.
Пока врач оформлял сопроводительный лист, милиционер ходил вокруг тела.
Муханов не примет!
Примет. Это не кома!
Точно?
Сто процентов. Крепко выпил и спит.
А как вы определили?
Врач объяснил, как и сунул милиционеру сопроводительный с заключением реанимации, которое удалось получить с великими уговорами персонально для Муханова. Обычно реаниматологи просто отвешивали бригаде пендаль, посылая дальше.
С этим документом милиционер спорить не решился. Он нарезал круги вокруг каталки.
Что же делать?
Принимайте как неизвестного, посоветовал врач скорой, какие проблемы? Вот я опишу его одежду, личные вещи. Примите по акту и порядок!
Нет, так нельзя. Милиционер убежал и вернулся с большим тампоном вымоченным в нашатыре. Помахал им над лицом спящего.
Тот не отреагировал.
Он не морщится даже, удивился милиционер, наверное, это все-таки кома.
А вы другое слово знаете? спросил врач, осматривая одежду спящего и занося ее описание в сопроводительный лист.
Какое?
Наркоз. Он спит. И пока спит, не будет реагировать. Он и боли не чувствует. Анестезия. Ему операцию можно делать. Ногу отрезать или руку он и не заметит.
Да ладно! не поверил милиционер.
Врач заканчивал оформление.
Вы принимайте, а то сейчас еще привезут битых, и начнется сутолока.
Не могу я его принимать, меня доктор ругать будет!
Детский сад какой-то! Подпишите карту!
Не буду. Вот придет Муханов, он и подпишет. Я не имею права!
Врач начинает сердиться.
Сделали хрен знает что. Приказ чтобы в приемном врач непременно в карте расписался о приеме больного! Как раньше хорошо было: закатил, сопроводок в ноздрю вставил и гуд бай!
Это вы хорошо придумали! Я про ноздрю!
Милиционер ушел и вернулся с перышком от подушки. Принялся щекотать им спящему кончик носа и водить в ноздре. Тот не шелохнулся!
Ничего себе! От этого все просыпаются!
Ввалились разом две бригады. Каждая привезла пьяного.
Принимайте!
Дождался!? воскликнул врач скорой.
Известные? ревниво спросил милиционер.
Известные и с деньгами! Можно сразу штраф оформить!
Это хорошо! Сопроводки сюда. Милиционер приготовил мешки и принялся раздевать прибывших битых пьяных.
Кто принимает?
Муханов! Но он сейчас шьет больного, выйдет и всем карты подпишет!
Пьяные с различными травмами послушно раздеваются. Видимо уже бывали в спецтравме.
Милиционер упаковывает вещи и одного пьяного, который сам не может ничего сделать, раздевает быстро и ловко.
Доктор! Вы своего разбудите! посоветовал он, утаскивая пьяного уже в одних трусах за ноги в палату.
Правильно тащит, сказал один из скоропомощников, если б за руку тащил, трусы бы слетели, а так только до подмышек задрались!
Специалист! согласился второй. А у вас что? Кома?
Никакая не кома! Обычный спящий! Выспится и проснется.
Надо разбудить. скоропомощники-добровольцы приступили к спящему, пока Муханов не пришел.
Его перышком милиционер будил, не помогло!
Скоропомощники передернулись.
Вот садюга! Гестаповец. Разве можно перышком?!
Это нарушение гаагской конвенции! Лучше бы он раскаленный шампур взял! Не так жестоко. И ожоговое тут есть, опять же.
Один принялся крутить нос спящему. Тот не реагировал.
Второй стащил шапку с головы спящего и, вылив в нее немного нашатыря из флакончика из-под глазных капель, положил шапку пьяному на лицо.
«Красная шапочка», если задергается значит, не спит, а притворяется.
Спящий не шевелится.
Врач скорой помощи беспокойно заерзал за столом.
Вы своих пациентов мучайте, а то мне этого реально в реманацию везти придется!
Медики отходят от каталки со спящим. Один сдергивает шапку с лица спящего и рассматривает его. С уголка глаза того стекла скупая мужская слеза.
Не взяла «красная шапочка»! Может быть, ему четыре куба кордиамина в вену загнать? Прочихается и проснется!
Поздно, возразил врач скорой, если Муханов узнает, точно в реанимацию пошлет. Надо было еще в машине, да я не сообразил. Сейчас поздно.
В приемное входит полуголый мужчина, на нем кроме треников и тапочек-шлепанцев ничего. Во лбу мужчины торчит огромный нож, из тех какими капусту рубят пополам и вырезают кочерыжку на овощной базе. Нож располагается точно вертикально, так что ручка висит перед носом, отчего мужчина смотрит то одним глазом на всех, то другим, а лезвие устремлено точно вверх. Лицо его и грудь залиты уже засохшей и частично размазанной кровью.
Все, кто находился в приемном, замолчали и уставились на вошедшего. Следом за чудным дядькой вошел парень в черной шинели с нашивкой «СМП» и шапке с такой же кокардой.
Я думал, этой формы уже не сохранилось. Произнес врач скорой.
А чего ж его не в нейрохирургию? осведомился кто-то из скоропомощников. Это же черепная травма.
Черепная не мозговая, возразил парень в шинели, ножик в лобной кости застрял. Я не стал вынимать.
Почему?
Парень не ответил.
А я бы тоже не стал, заявил второй скоропомощник, вот привез бы он его без ножика, и никто бы из нас не увидал такой уникальной картинки.
Дело проще. Нехотя пояснил вновь прибывший, Во-вторых, когда я его из УВД забирал, кровь уже остановилась. Выдерни нож опять пойдет. Ну, а во-первых это красиво! Только ему пришлось на полу в машине сидеть, чтобы обивку салона не изрезать своим рогом.
Парень в шинели усадил мужика с ножиком на банкетку.