Без каких-либо объяснений Раасула запутанными коридорами сопровождают в шикарный кабинет, уставленный отреставрированной мебелью времён Первых из Первых. Проводник очередным жестом указывает, в каком углу следует подождать, и, проследив, что приказ выполнен, сухо добавляет: «Не тревожь тишины, пока не повелят». Дверь за высоким эфором глухо задвигается. Последний луч жёлтого солнца украдкой облизывает стену напротив единственного в комнате окна, оставляя Раасула один на один с мерцающим полумраком.
Облокотившись на холодную отсыревшую стену, эфор старательно повторяет свой доклад. Оказывается, что он зубрил не зря информация удивительно точно структурировалась в голове, запомнились даже мелкие детали.
Проходит немногим больше получаса, когда уже другая дверь тяжело отодвигается, впуская в комнату полоску света и четверых эфоров, покрытых тканями с головы до ног. Не обращая внимания на Раасула, они рассаживаются в низкие кресла напротив друг друга. Длинный торшер посреди комнаты вспыхивает сам по себе, рассеивая вокруг мягкий дрожащий свет. Дверь глухо задвигается. Эфоры скидывают ткани с лиц. Раасул вздрагивает, боясь поднять взгляд, но сидящую в отдалении четвёрку всё ещё скрывает густая тень. Свет пламени из торшера до них не добивает.
Минут пять эфор судорожно раскачивается на носках, ожидая аудиенции, но Высшие сдавленно переговариваются, не удостаивая его и толикой внимания. Не припоминая никаких соответствующих запретов среди Постулатов, Раасул гордо выпрямляет спину и шагает в полосу света от торшера.
Четвёрка продолжает приглушённый спор. В воздухе от кресла к креслу парит карта ТаУттара. Эфоры попеременно оставляют на ней пометки и отправляют дальше по кругу. Раасул всегда чтил Постулаты Истины, один из которых гласит: «Не вмешиваться в то, во что тебя не стремятся посвятить», но влекомый любопытством и дозволенностью находиться в этой комнате он всё ближе подходит к четвёрке. И всё яснее понимает, кто перед ним.
Речь эфоров уже различима, а лицо одного из присутствующих знакомо. И вряд ли хоть кто-то из них всего лишь Высший. Если бы Раасула не хотели посвящать в свой разговор, его бы сюда не привели? К тому же, затыкать ли себе уши в подобных ситуациях, Постулаты не объясняют.
Эфор подходит к четвёрке на расстояние вытянутой руки, прямо на линии света. Он замирает, ожидая, что Ланиус остановит обсуждение и попросит его отойти или, наоборот, представить доклад. К удивлению Раасула, разговор продолжается. Молчаливого слушателя методично игнорируют.
Три фазиса назад я общался с вакилем Юга по этому вопросу, шепчет эфор, сидящий прямо напротив Ланиуса. Остальные понимающе кивают головами. Он надлежаще выполнял все предписания, но на прошлой неделе перестал выходить на связь, а наши маяки в головном офисе вакиля в Хафзе недоступны для интеграции. Стоит ли мне упоминать, что произошло это день в день с событиями в Джезерит?
Понимая, что разговор напрямую касается его отчёта, Раасул решается поднять глаза и посмотреть на присутствующих. В креслах сидят трое хмурых эфоров и одна эфори, равнодушно изучающая лепнину на потолке. В лицо Раасул знает только мастера Ланиуса, остальных видит впервые. Раз они вот так запросто, непокрытые друг перед другом, значит, как минимум приближённые, как максимум равные.
Мастер Ланиус Первый эфор ТаУттара. Болтают, что Первой в ТаМарана уже несколько лет служит эфори, занявшая место сомнительными методами. Южанин с морщинистым лицом напротив Ланиуса упомянул о личном общении с вакилем Тёплого Континента слишком большой привилегии для любого эфора, кроме Первого мастера ТаДиш. Личности четвёртого пока ничто не выдаёт. Да и ткани присутствующих ничем не отличаются. Иерархия в эфорате соблюдается строго, но один из постулатов запрещает оглашать личности Первых мастеров. Приближённым позволяется знать имя, избранным поднимать голову и смотреть в глаза.
Раасул чувствует, как по спине стекает липкий пот. Троекратно нарушить один из важнейших Постулатов и продолжить стоять, как истукан, разглядывая лица Первых? Немыслимое своеволие. В какой-то момент даже кажется, что метресса улыбается ему. Раасул обтирает лоб рукавом и заправляет влажные волосы за уши.
Выходит, что последние данные, которыми мы располагаем, весьма условны? кривится мастер Ланиус, потирая переносицу.
Скорее поверхностны. Мы отправляли несколько маяков в зону Агвид. Троекратно усилили просматриваемость в Джезерит. Сомневаюсь, что там снова кто-то появится. Аккреты беспечны в своей дерзости, но не глупы, чтобы возвращаться. Отмечу, что мы достойно провозгласили своё влияние напомнили, кому в действительности принадлежит контроль. Даже за пределами круга. Теперь мелкие выскочки вынуждены для своих сборищ выбирать новое место.
Для своенравной головы всегда найдётся вакантное. На позорном столбе, безразлично перебивает эфор, продолжающий держать лицо в тени. Дальше, мастер Яман.
У Раасула перехватывает дыхание. Ему позволили перейти тонкую острую черту, за которой Первые скрывают свои лица, имена и планы. Глаза щиплет от пота. Эфор вытирает веки руками и машинально пятится назад.
Притормози, метресса смотрит прямо на него.
Раасул успевает почувствовать пяткой подставку торшера, который он чудом не уронил. Пора держать ответ перед Первыми? Эфор выпрямляется и уже набирает побольше воздуха, но вовремя вспоминает об указании: «Не тревожь тишины, пока не повелят». Решив беспрекословно соблюдать субординацию хотя бы в этом, он медленно выдыхает в ожидании указаний. Трое настороженно поворачиваются на эфори, успевшую отвернуться от Раасула.
Метресса хочет что-то добавить? уточняет Яман, почти не разжимая губ.
Да. Она обнажает стройный ряд белоснежных зубов. Предлагаю не топтаться на месте и предоставить Конгломерату чёткие и актуальные сведения о позиции и действиях Дишского крыла эфората по отношению к происходящему на краю Ситы. Хочется услышать по существу, что именно удалось узнать и где разместили маяков. Подтверждено ли существование форта Хальварда, или это может быть выдумкой южного вакиля, чтобы укрыть от нас реальную дислокацию аккретов в границах его территорий? А если это выдумка вакиля, то стоит ли нам подозревать и мастера Ямана в своевольном сговоре против действующей политики эфората? Конгломерат, в частности мастер Ланиус, и так многое разрешил Первому эфору Юга на не принадлежащей ему таа. Мы не можем позволить случиться столь прискорбной ошибке. Ты, Яман, не можешь себе этого позволить.
Метресса скрещивает руки на груди, впервые обнажая их из тяжёлых рукавов. Раасул обращает внимание на лёгкие перчатки из прозрачной ткани, обтягивающие кожу от кончиков пальцев до острых локтей.
Яман сжимается в кресле и бросает опасливый взгляд на эфора в тени. Тот коротко кивает, не издав ни звука. Мастер ТаДиш прочищает горло и, демонстративно расправив плечи, оборачивается к маранской метрессе.
Я услышал, Мойраэни, он тонко улыбается. Маяки за пределами Агвид утеряны в снегах вместе с потенциальными проводниками псионической энергии. В интеграции отказано.
Кто-то умоляет о списании, усмехается эфори.
Мы почти достигли высшей точки ТаУттара, но аномальная Вспышка в Джезерит повлияла на каналы интеграции и, судя по всему, вывела из строя оборудование. После мы больше не смогли подгрузиться ни к одному из тех маяков. Как я уже сказал, в интеграции отказано.
Они погибли? брезгливо перебивает Ланиус.
Вероятнее всего. Сознание ни одного из них не значится активным, так что они волей случая списаны немногим раньше времени.
Мастер Яман, следовало сразу попросить у меня кого-то из уттарцев, равнодушно отвечает Ланиус. Там много и потенциальных, и признанных системой проводников. На удивление, их полно даже в ТаМануан, чтоб ей утонуть. Да и мы давно научились нащупывать точки входа, не прибегая к электронике.
Действительно, Яманэн, из северян выходят прекрасные маячки, вмешивается третий эфор. Я разочарован, что кому-то кажется позволительным скрывать от Конгломерата свою позорную оплошность.
Тишина гулко вибрирует. Первый из ТаДиш выглядит пристыженно и испуганно. Первый из ТаУттара недовольно качает головой, постукивая пальцами по колену. Третий из них продолжает сидеть неподвижно. А вот метресса снова скользит взглядом по Раасулу. К этому моменту и к её радости эфор уже догадывается, что о его присутствии известно только Мойре, отчего и гордость, и ужас, и адреналин пробивают его с ног до головы. Всё оказывается просто: стоя посреди полосы света, прямо перед торшером, Раасул наконец обращает внимание, что не отбрасывает тень.
Найдя в себе силы лишь на вымученную улыбку, он кланяется единственной, кто, очевидно, видит его. В эфорате шепчутся, что Первым, а может даже и Высшим, доступна практика по отводу внимания с любых объектов. Чаще подобную болтовню принимают за выдумки, и мало кто всерьёз считает это доступной псионикой. Вот и Раасул не верил в такое. До этого момента.
Если я не ошибаюсь, Яман пытается перевести тему, мастер Ланиусэн отправлял какого-то середнячка в проблемный регион. Полагаю, что отчёт по этому делу ещё не был предоставлен, а действия уттарского крыла эфората тоже интересуют Конгломерат. Дишский эфор ехидно ухмыляется.
Мастер Яман как никогда прав, облизывается Ланиус. Для этого задания я лично избрал достойную кандидатуру.
Раасул напрягается, понимая, что речь идёт о нём.
Прилежного и слепо преданного Постулатам эфора со второго уровня среднего звена. Имени даже не вспомню, щурится уттарский Первый. Наверняка его как-то называли здесь. Не суть.
С пометкой на списание? резко перебивает Мойра.
И это спрашивает Владеющая Мороком? подмигивает Ланиус. Я отправил в Джезерит персонального проводника из личного состава Эфоратума. Пришлось показать ему лицо, он брезгливо морщится, и глаза. В тот момент судьба эта предопределилась. Его смерть послужит на благо Единой Воле.
Кровь, пот и слёзы, понимающе кивает Яман.
Как славно, что он из тех, кого это должным образом вдохновляет, Ланиус не сдерживает улыбку, говоря об участи Раасула.
Тишина сковывает воздух: он густеет и набухает под её тяжестью. Мойра медленно поднимается с кресла и, покачиваясь, подходит к Раасулу.
Думаю, теперь ты услышал достаточно, чтобы чувствовать и уязвимость, и власть, ухмыляется она. Долго я нас здесь не продержу, так что запоминай с первого раза.
Метресса наклоняется к его плечу так близко, что он чувствует её дыхание на вспотевшей щеке.
Как ты уже знаешь, он избрал тебя личной игрушкой таких списывают сразу после получения отчёта. Сейчас ты единственный носитель пугающе-важной информации, за право владеть которой эти идиоты легко переубивают друг друга. Пусть это звучит крайне привлекательно, но сейчас не об этом. Я позволила тебе прийти к Конгломерату заранее, чтобы подарить шанс на правильное решение. Она говорит плавно и нараспев, словно специально касаясь ресницами кожи Раасула. Раз между нами больше нет тайн по поводу судеб, преимущественно младшего эфората, я предлагаю тебе выбор: ты можешь остаться верным Ланиусу и постулатам соответствующего уровня, что непременно убьёт тебя, либо можешь принять мои условия дослушать разговор, сохранить свою жизнь и выйти за границы ложных убеждений.
Мойра отодвигается и заглядывает Раасулу в глаза:
Думаю, пережитое в ТаМануан поможет определиться. Вижу, что твой крохотный мозг уже приступил к ускоренному анализу вариантов. Так вот, пока ты сомневаешься и боишься, задумайся ещё и о том, во имя чего ты здесь? Во имя чего тебе жить или умирать? И кто перед тобой: мудрые хранители или простые убийцы, захватившие власть?
Раасул успевает только моргнуть, а метресса уже сидит в кресле, словно и не вставала. Беседа Конгломерата лишь набирает обороты. Пока Ланиус отчитывается о своих действиях, списанный им эфор судорожно соображает, куда его втянули, что происходит и как лучше поступить. Лучше для себя или эфората? Пытаясь найти ответ на вопрос метрессы: во имя чего?
***
С первым лунным бликом жизнь от побережья Маранайи до Голодных Барханов вступает в свои права. Каара, позёвывая, выползают из глиняных хижин, плотных шатров и внутрипочвенных городищ, чтобы наконец вдохнуть полной грудью и насладиться прохладным ночным ветром.
Деревня Хутун, удобно укрывшаяся у самого подножия горы Оргус, что возвышается над границей ТаМарана и Туманных Берегов, давно проснулась от душного дневного сна. Из окон главной местной достопримечательности таверны «Твоя надежда» льётся тёплый свет и раздаётся ритмичный барабанный бой, прерываемый лающим пьяным смехом. Многоэтажное и поистине уникальное для Мараны заведение принадлежит челночнику-караванщику Ральфу, много лет назад сбежавшему сюда через южную границу с ТаУттара.
Народу этой ночью не густо: хозяин за баром, молодняк на побегушках, пара-тройка уже набравшихся настойкой завсегдатаев ещё уважающих друг друга, но уже из последних сил, несколько выпивох у стойки, бродящие туда-сюда постояльцы и шумная компания, пляшущая рядом с барабанщиками прямо посреди зала. Не густо, но достаточно, чтобы за всей этой суматохой не обращать внимания на три неприметные фигуры за столиком в дальнем углу. Один из них, Раасул, методично хрустит пальцами, пересказывая произошедшее тем, кому рискнул довериться за неимением альтернатив.
Нафрит сокрушается Амин, утыкаясь лбом в скрипучий стол.
Что ты сказал? запинается прерванный рассказчик, не прекращая теребить пальцы.
Кровь, пот и слёзы! Скольких списали в этот раз? Ты знаешь? Скольких посылали в ТаМануан? Ты знаешь?! Амин накрывает голову ладонями и протяжно воет.
Юзман не рассчитал! Настойку не предлагать, а то время Морока проспит под этим столом, прикрикивает Раасул сквозь нарочито широкую улыбку в ответ на удивлённый взгляд Ральфа, а сам подвигается на расшатанном стуле ближе к Амину. Вода тянет молнию, а ты внимание!
И воля твоя обернётся твоей погибелью, когда она единственная, а не Единая. И каждый голос обречён покориться шуму или покорить его своим множеством, пафосно декламирует строчки из Постулатов хриплый бас в углу, после чего смачно сплёвывает на пол и опрокидывает свою пинту залпом.
Это третий участник встречи, до этого момента молчавший, облокачивается на стол и ехидно кривится, хотя взгляд его тонет в тени собственной печали, крепко приправленной алкоголем.
Буря начинается под ногами, юзман, медленно шепчет он на ухо воющему эфору.
Нафрит! не унимается тот.
Знаешь, что с ним? обращается Раасул к тому, кто всё ещё остаётся для него незнакомцем, хоть они и делят один стол.
Услышь меня, и да вернётся благоразумие этой головы. Третий участник встречи откидывается на спинку стула, снова скрываясь в тени.
Амин коротко всхлипывает и замолкает. Музыканты так некстати уходят на перерыв, и по таверне вместо барабанного боя раскатываются свистящие всхлипы с углового стола. Стараясь не параноить, что все вокруг пытаются подслушать, Раасул похлопывает плачущего эфора по плечу.