Ден Истен
Капитолина-3: Жизнь продолжается!
Пролог
Невеселое это занятие на пенсию уходить. Особенно, когда ты проработал на одном месте бо́льшую часть жизни, привык к коллективу (а он к тебе), пережил вместе с ним не одно потрясение локальных и глобальных масштабов, отмечал профессиональные праздники, скидывался в общий котел на подарки по радостным поводам и на материальную поддержку по поводам печальным. В общем, был членом одной большой и дружной семьи.
А теперь ничего этого нет, и поэтому грустно. В такие моменты начинаешь особенно остро понимать, что ничто не вечно под луной. Все преходяще, тленно, бренно. Эх!
Впрочем, для кого как. Кто-то, наоборот, с нетерпением ждет заветного дня, когда сможет, наконец, послать надоевший серпентарий подальше, хлопнуть дверью и с головой окунуться в ласковые воды заслуженного отдыха: рыбалка, дача, георгины клубнями, вязание, кроссворды Нужное подчеркнуть.
Капа (несмотря на пенсионный возраст, будем называть ее так и только так) относилась к первой категории. Утром она, как всегда, подскочила с твердым намерением пойти на работу, но Саша, этот подлый милый муж, напомнил, что со вчерашнего дня она российская пенсионерка, со всеми причитающимися преференциями: заслуженной ежемесячной выплатой, смешными льготами и кучей свободного времени.
После завтрака муж уехал добывать деньги, а Капа осталась дома. Вымыла посуду, пошаталась по квартире, ровно в 9:00 посмотрела на часы.
Планерка началась, вздохнула она. Без меня.
Еще пару минут ушло на обдумывание дальнейшей жизни. Странно, она даже не предполагала, что это будет настолько сложно.
Надела куртку и шапку и вышла на балкон. Уселась на ящик и достала сигареты из кармана. Курить она начала относительно недавно лет пять назад, но уже, как говорится, втянулась.
Пыхтя дымом, посмотрела вниз на белый, словно простыня, двор. Люди откапывали машины, гуськом продвигались по узким тропкам в сторону остановки, у подъездов размахивали лопатами дворники.
«Новый год скоро», равнодушно подумала она. Какого-то трепета перед приходом третьего тысячелетия она не испытывала и отмечать с размахом не собиралась. Салаты, шампанское, елка, Женя Лукашин, иронией судьбы оказавшийся в Ленинграде В общем, стандартный новогодний набор.
Но это будет через неделю, а чем заняться сейчас? Задача, однако
Покурив, она зашла в комнату. Огляделась и решила, что вполне чистая квартира срочно нуждается в генеральной уборке.
Через три часа квартира сверкала чистотой, а еще через час на плите стоял приготовленный ужин. Капа посмотрела очередную серию фильма «Граница: Таежный роман», поела, почитала, поспала, проснулась.
Взяла гитару и затянула песню. Пела как тот акын что в голову взбредет, сплошную отсебятину, но строго придерживаясь мотива известной песни «Мгновения»:
Не думай о секундах свысока
Когда-нибудь ты сам уйдешь на пенсию!
Забудут в коллективе про тебя,
Ведь ты уже на пенсии, на пенсии!
У каждой пенсии своя печаль,
Свои колокола, свои конвульсии,
И потому порой немного жаль,
Что ты уже на пенсии, на пенсии!
На пенсию ты можешь шикануть:
Купить себе таблеток от давления,
И снова ждать, когда же принесут
Твою очередную супер-пенсию!
У каждой пенсии есть свой секрет:
она не размножается делением,
Течет она водой обыкновенною,
Была и вот ее уж как бы нет!
Тебя не миновала чаша та!
Ты, Капа, и сама уже на пенсии.
Не думай о секундах свысока
На пенсии, на пенсии, на пенсии!
Вернувшийся Саша стоял в прихожей и слушал эту унылую импровизацию. Вздыхал и качал головой.
Глава первая
Колеса постукивали на рельсовых стыках. За окном пролетали столбы линий электропередач и голые деревья, проносились маленькие полустанки и косые деревянные дома, изредка мелькали кирпичные ленты пятиэтажек. Но в основном были заснеженные поля, бескрайние и безлюдные.
Народ в Мурченбурге злой, хитрый и наглый. Ушлые люди живут. У-у-у, что ты! Отвернешься, а они в твой карман уже лезут, а будешь рыпаться нож в спину засунут. Ну, или в обратной последовательности, но результат один ты ограблен и не совсем живой.
Виктор, ты это специально?! Хватит уже! Эмиль запустил в импресарио скатанной в шарик салфеткой.
Как знаешь, но я тебя предупредил, пожал покатыми плечами Виктор, выловил ложкой из стакана моментально разбухшую салфетку и сделал большой глоток.
Тогда за каким чертом я туда вообще еду? поинтересовался Эмиль. Сидел бы в Питере и
Вот именно! Сидел бы! бесцеремонно перебил Виктор. За мошенничество!
Эмиль перевел тоскливый взгляд на проплывающий за окном однообразный пейзаж, который ему за эти три дня весьма надоел.
А что, в Питере нельзя было договориться? Или хотя бы в области? Едем не пойми куда! спросил он.
А кому ты с такой репутацией нужен в Питере? Или даже в области? А едем мы туда за денежками. Чтобы тебя не выселили из твоей квартирки на Садовой, ты мог кушать икорку и баловать потаскух.
Каких еще потаскух? не понял Эмиль. Ты про кого сейчас?
Про ассистенток твоих, которые от тебя бегут, невозмутимо ответил Виктор, допил чай и выглянул за дверь купе. Милая девушка, будь добра еще чайку с лимончиком!
Они не от меня бегут, а от тебя, Казанова! набычился Эмиль.
Ага, вали с больной головы на здоровую! с издевкой произнес Виктор. У тебя всегда кто-то виноват! Ты просто неблагодарный! И зачем только вожусь с тобой?!
Виктор, мне надоел твой тон!
Какой тон?
Снисходительный! Да, я многим тебе обязан, но не надо со мной так разговаривать!
А то что?! с вызовом спросил импресарио и уперся руками в пухлые бока.
Эмиль опустил глаза и ничего не ответил.
Вот именно! нравоучительно поднял палец Виктор. Сиди и не бухти! Слушай, я не понимаю, ты совсем не ценишь того, что я для тебя делаю, а?!
Я уже сказал: ценю.
Что-то не вижу. Давай-ка освежу твою память? Кто нашел организатора? Виктор. Кто договорился с ним о гастролях в Мурченбурге? Опять Виктор. А кто уговорил организатора выкупить нам целое купе, чтобы ты мог с комфортом ехать, не слушая чужой храп? Надо же снова Виктор!
Ты тоже храпишь.
Я могу храпеть сколько угодно! Потому что, если бы не я, то сидел бы ты, в лучшем случае, на дошираке, а в худшем в Крестах! И потом, не забывай о том, что я сделал самое главное нашел подсадных среди местных! А это было совсем непросто.
Я тебе тысячу раз говорил, что не нуждаюсь ни в каких подсадных! закричал Эмиль. Я и сам могу! У меня дар!
Был когда-то. Не спорю, сейчас ты тоже кое-что можешь, но с подсадными будет надежнее. Извини, но рисковать своим здоровьем ради тебя больше не собираюсь. Натерпелся я с тобой, Эмиль, если честно! Чем в меня только не швыряли во время наших неудачных гастролей! И гнилыми помидорами в Екатеринбурге, и испорченной рыбой в Надыме, и тухлыми яйцами в Перми, и жареными каштанами в Краснодаре, и болтами в Челябинске! И хоть бы одна сволочь кинула в меня пачкой долларов!
Виктор обиженно оттянул подтяжки и резко отпустил. Резинки хлопнули по упитанному телу.
А мне что, не доставалось? пробурчал Эмиль.
Ты это ты! А я это я! Где сейчас тот великий и ужасный Эмиль Орр, которого знала вся страна? Кончился!
Эмиль схватился за голову.
Как же это все несправедливо! Когда-то меня все знали и любили! А теперь что?! Из-за рокового стечения обстоятельств я вынужден пользоваться услугами подсадных! Быть мошенником! Немыслимо!
Давай без этих вот всяких там, с досадой отмахнулся Виктор. Скажи спасибо, что вообще живыми тогда остались.
Оба не любили вспоминать тот случай, который перевернул их жизнь, заставил ходить по краю пропасти, играть в игры с законом.
А случилось вот что. Три года назад Эмиль успешно гастролировал по дальневосточным городам и весям, и в Комсомольске-на-Амуре к нему обратилась женщина с просьбой найти пропавшего мужа. Эмиль, не особо сильный в поисковой магии, хотел было отказаться, но Виктор настоял, а просительница молча положила перед ним две тугие пачки стодолларовых банкнот и вручила фото пропавшего. И Эмиль попытался. Образ пришел не сразу, но пришел. Искомый возлежал в объятиях черноволосой женщины и, судя по характерным телодвижениям и стонам партнерши, был живее всех живых. И, как показалось Эмилю, даже счастлив. Когда он рассказал об увиденном обманутой жене, та попросила описать внешность соперницы. Едва Эмиль упомянул о родимом пятне в форме сердечка, женщина в ужасе прикрыла рот рукой, придвинула ему деньги и торопливо выбежала из гримерки, у самой двери пробормотав странную фразу: «Забудьте! Черт с ним, с этим кобелем! Своя жизнь дороже!»
Эмиль с Виктором, немного удивившись такой странной реакции, решили отметить внезапно приваливший куш в гостиничном ресторане. Вот там их и взяли тепленькими какие-то грубые ребятки: связали, закинули в автомобиль и долго везли куда-то. Выгрузили у пятиэтажного дома и затащили в квартиру. Большая квартира, вся изрисованная магическими рунами, пропитанная запахом сандала и освещенная лишь светом черных свечей, производила гнетущее впечатление логова ведьмы. Сама же ведьма, симпатичная черноволосая женщина в красном шелковом халате и с родинкой в виде сердца на шее, приняла гостей неласково. Обозвав Эмиля бездарным экстрасенсом, а Виктора бездарным пособником бездарного экстрасенса, поставила условие: либо они оставляют денежки и уматывают в свой город на Неве, либо идут на корм рыбам в амурской протоке. Оба, конечно же, выбрали первое. Их отвезли обратно в гостиницу, дали десять минут на сборы и доставили в аэропорт. Можно было бы сказать, что они отделались легким испугом, если бы не последствия: у любвеобильного Виктора начались частые осечки в постельных делах, а Эмиль стал стремительно терять магический потенциал. Виктор побежал по врачам, а Эмилю даже не к кому было обратиться со своей нестандартной бедой он был магом-самородком, без наставников и учителей. Поэтому он провел обряд по восстановлению магической силы самостоятельно. Но то ли проклятия дальневосточной ведьмы были настолько сильны, то ли он слишком слаб, восстановиться полностью не получилось Эмиль все чаще стал делать досадные ошибки в своих предсказаниях. Виктору же повезло больше: виагра рулит.
Да, лучше не вспоминать, согласился Эмиль.
Вошла проводница со стаканом чая.
Спасибо, милая! расплылся в улыбке Виктор. На тебе денежку.
Проводница кокетливо пожала плечиками и взяла купюру.
Мурченбург через час, прощебетала она.
Спасибо, родная! Виктор бережно взял ее за руку и поцеловал. Дай бог тебе мужа начальника поезда!
Остаток пути они провели в молчании: Эмиль тоскливо смотрел в окно, а Виктор, тихо шелестя страничками, с интересом читал «Бандитский Мурченбург-8» писателя Эрнеста Мамчина, известного и плодовитого на всякую хрень графомана. Но ничего, продается не хуже Донцовой, а первую книгу даже экранизировали.
Поезд прибыл в Мурченбург. Над перроном висела красочная растяжка: пятнистая змея, обвившая елочную игрушку, и припорошенная рисованным снегом надпись, во всю длину: «Дорогие жители и гости нашего города! Поздравляем с Новым 2001 годом! Желаем вам всех несчастий и горестей в новом году избежать!»
К ним подошел невзрачный усатый человек и, представившись Максимом, проводил к сверкающему минивэну, припаркованному на стоянке для спецтранспорта. Виктор мысленно отметил, что, видно, организатор человек влиятельный, и у него, что называется, все схвачено.
Эмиль сел с правой стороны просторного салона и теперь с мрачным видом смотрел на заснеженные улицы города. Он был подавлен и молчалив, Виктор же, напротив, пребывал в прекрасном расположении духа.
Славный город, славный, цокал он языком, вращая лысенькой головой по сторонам. Бывал я здесь в середине 80-х, он тогда Мурченградом звался. И народ тут тоже славный живет. Приветливый, гостеприимный и честный.
Ты же говорил, что тут одни бандиты? вышел из задумчивости Эмиль. Нож в спину, руку в карман.
Это я так, тебя попугать, отмахнулся Виктор. Мне нравится, когда у тебя испуганная рожа. Мне это греет душу.
Эмиль оскорбленно посмотрел на него.
Интересно, а что ты тут делал в 80-х?
Тебе не понять. Я здесь влюблялся, взгляд импресарио затуманился. В Мурченграде жили самые красивые девушки Союза. Милые, загадочные, обворожительные.
Самые красивые? Кто тебе такое сказал?
Моя душа! меланхолично ответил импресарио.
Эмиль фыркнул и отвернулся к окну: вот уж от кого он не ожидал телячьих нежностей, так это от нахрапистого и циничного Виктора.
Славный у вас город, Максим! повторил Виктор, обращаясь уже к водителю.
Водитель улыбнулся в золотистые усы: то ли до такой степени прокуренные, то ли действительно рыжие.
Согласен. Можно просто Макс.
И сколько сейчас жителей, Макс?
Больше миллиона, важно ответил водитель.
Ого! удивился Виктор. И метро есть?
Есть, но не у нас! язвительно отозвался водитель. Хотели строить, но все ограничилось ямкой метра два глубиной. Выяснилось, что средств на поглубже не хватит уже успели разворовать.
Виктор сокрушенно покачал головой.
Ямку эту быстро заровняли, а вместе с ней и наши налоги, несбывшиеся мечты и веру в справедливость, с болью в голосе добавил водитель.
Макс, а вы слышали, что выпускают новую купюру с изображением Мурченбурга? спросил Виктор, чтобы хоть как-то отвлечь водителя от невеселых мыслей. Номиналом в двести рублей. В январе в обращение поступит.
Да слышали мы! отмахнулся тот и крепче сжал руль. Как будто это что-то меняет. Я вот матери своей говорю: мол, матушка, слыхала, что двухсотку с мордой нашего города выпускают? Так та мне ответила, что им, пенсионерам, получать пенсию что Мурченбургами, что Петербургами, что Красноярсками одни и те же слезы! Сумма-то не меняется! Шаманят с этими купюрами: то нули рисуют, то нули сокращают а толку?! Лишь бы народ нахлобучить!
Виктор, поняв, что снова наступил на больную водительскую мозоль, решил опять поменять тему и спросил:
А как работа вам? Наверное, хорошо платят? Машина у вас люксовая.
Водитель добродушно рассмеялся.
Машина нашего шефа. Мне на такую за всю жизнь не заработать.
Минивэн свернул в переулок и притормозил у трехэтажного здания. Эмиль с удовлетворением посмотрел на отремонтированный желтый фасад и симметрично расставленные скамейки вдоль расчищенных дорожек.
Шикарно! одобрительно цокнул языком Виктор.
А то! гордо ответил водитель. Один из лучших мини-отелей в городе! А раньше тут студенческая общага была вот это был ужас.
Пожелав водителю всех благ в грядущем году, они вылезли из машины. Через полминуты оба уже входили в просторный холл, отделанный зеркалами. За стойкой ресепшена стояла миловидная девушка в белой блузке. Виктор, мельком глянув на бейджик, расплылся в лучезарной улыбке.
Викусенька, свет мой, здравствуй! Какие красавицы в Мурченбурге живут, прямо глаз не оторвать!
Доброе утро! Добро пожаловать в наш город! приветливо улыбнулась администратор.
Солнце мое, у нас тут бронь, Виктор положил на стойку паспорт и вопросительно посмотрел на стоявшего за спиной Эмиля. Паспорт давай свой!
Эмиль вытащил паспорт и протянул девушке. Та, быстро сверившись с данными в персональном компьютере, вернула паспорта и положила два ключа. На деревянных бочонках-брелоках были выбиты два номера: 13 и 24.
Второй этаж, лестница направо. Спасибо за то, что выбрали наш отель. Приятного отдыха.
Тебе спасибо, радость моя! зачмокал толстыми губами Виктор. Дай бог тебе мужа лакировщика глобусов.
Поднявшись на второй этаж, оба пошли по коридору: двери, двери, двери Их комнаты располагались напротив друг друга.
Я в 24-й, сказал Эмиль и вытащил из руки Виктора ключ.
Суеверный ты, хихикнул импресарио и сунул ключ в дверь с номером 13. Закатил чемодан и, повернувшись, сказал строгим тоном. Не спать и привести себя в порядок. Через час встречаемся с организатором.
Мимо прошла горничная с тележкой, на которой аккуратными стопками лежали полотенца и постельное белье. Виктор моментально сбросил строгую личину с пухлого лица и растянулся в улыбке.
Красавица моя, скажи, а бар у вас где?
На первом этаже, обернувшись, игриво ответила горничная.