Но я отодвинула его руку и просто дернула за дверную ручку. Высокая деревянная дверь легко открылась.
Паша только хмыкнул и первым шагнул в длинный полутёмный коридор, заставленный вещами, в поисках тринадцатой комнаты. Мы миновали стоящие друг на друге коробки, прислоненный к стене старый велосипед, потемневший от времени комод. Я шепнула Паше говорить хотелось шепотом, потому что вокруг царила затхлая тишина:
Не поздновато ли для визита?
Для полиции нет, отрезал он. Может быть, у нас ещё есть шанс найти Максима и помочь ему.
Из-за двери с цифрой тринадцать слышались невнятные стоны и вздохи. Паша постучал, но ответа не было.
Секс у них там что ли?
Паша заколотил кулаком в дверь. Но звук получился глухой, как в бочке. Тогда он всё же воспользовался Всеключом. Замок радостно щёлкнул и впустил нас.
У меня всё сжалось внутри. Была в этой квартире и вообще в обстановке злая нищенская жуть. Самое место для «тёмной» магии и прочей хтони.
Мне не хотелось идти внутрь, но Паша уже широким шагом переступил порог комнаты, откуда доносились сомнительные звуки.
Я поспешила за ним.
От увиденного меня едва не стошнило. Посреди комнаты на «бабушкином» ковре лежал худощавый парень, совершенно голый и весь в крови. Я в ужасе отпрянула, однако моего напарника зрелище ничуть не смутило.
Вставай! Полиция! заявил он и для убедительности легонько пнул лежащего по голой ступне.
Человек издал стон то ли боли, то ли наслаждения.
Я говорю: полиция! Прекращаем цирк! склонился Паша к странному явлению.
Парень резко распахнул глаза и, увидев незнакомца, недоумённо и возмущённо уставился на него.
В чём дело? Я вхожу в транс!
Он стал подниматься на ноги.
У меня отлегло от сердца. Он жив, не умирает от боли, а всего лишь входит в транс. Но откуда тогда кровь?
Что у вас здесь происходит? поинтересовался лже-полицейский.
Молодой человек заметил меня и даже сквозь кровавые разводы стало видно, как он покраснел.
Это у вас что происходит! закричал он визгливо, прикрыв рукой хозяйство. Вы вломились в мой дом!
Паша вынул своё волшебное удостоверение и железным голосом произнёс:
Следователь полиции Василеостровского района капитан Павел Кузнецов! Уполномочен вас допросить!
Парень бросился к стоящему в углу креслу, схватил халат и закутался в него. Теперь он походил то ли на индейца в боевой раскраске, то ли актера из фильма ужасов на перекуре.
Чего вам надо? Я ничего противозаконного не делал!
Мы пришли задать вам пару вопросов про Максима Гольца. Он ведь здесь живет?
Парень затравленно оглянулся на дверь.
Да, он мой сосед. Мы на двоих комнату снимаем, неохотно подтвердил он, держась за ворот халата, словно мы намеревались его раздеть.
Может быть, присядем и поговорим? предложил Паша, указав на продавленный диван.
Давайте только поживее! снова зыркнул на дверь парень. Мне надо закончить ритуал, пока луна не зашла!
Паша окинул ковер и комнату сумрачным взглядом.
Что за ритуал?
Обращение в вампира! с вызовом заявил парнишка.
В вампира, уставившись на него, тупо повторил Паша.
Я вполне могла понять его реакцию. Вампиров не бывает!
Да, где-то в семнадцатом веке была эпидемия болезни, которую назвали «вампиризм». В организм магов проникал вирус и извращал магию так, что заражённым для выживания приходилось пить кровь. Премерзкая штука! Больным бывало так плохо, что они даже убивали близких ради крови. А некоторые личности, не обремененные моралью и совестью, вроде Влада Цепеша, даже умудрялись придать этому процессу долю романтики.
Вирус отлично передавался через слюну, а ещё обрастал нелепыми слухами. К примеру какой-то доктор посоветовал, чтобы не заразиться, употреблять чеснок, но тёмные крестьяне, которые, к слову, не болели, потому что не были магами, сделали вывод, что чеснока боятся сами «вампиры». А чего стоит осиновый кол в грудь! От такой «терапии» погибло больше людей, чем от самой болезни.
К счастью уже в восемнадцатом веке от этой дряни придумали прививку, и теперь вампиризм полностью истреблен вместе с чумой, сибирской язвой и уханьским коронавирусом, доставившим пару лет назад немало хлопот. Впрочем, это уже другая история.
Но этот тип для больного выглядел слишком уж бодрым.
Вампиризм это болезнь, и с помощью ритуалов вы не заразитесь, равнодушно заметил Паша.
Молодой человек закатил глаза и опустился на диван.
Ну конечно! Болезнь! Вы из этих, «неверующих»! он сделал руками в воздухе кавычки. Конечно, государству и его прислужникам выгодно отрицать все, что выходит за рамки нашей скучной матричной реальности! А как же горы книг, написанных о вампирах? А как же странные намеки Стефани Майер по телевизору и на ютубе? Вампиры существуют! Она встречалась с ними! Некоторые вещи невозможно выдумать! Из глубины веков к нам добрались истории о Дракуле
Пока он говорил, я лениво отметила про себя, как причудливо сплетаются популярные образы в его речи. «Матрица» соседствует с «Сумерками» и с заговором правительства. Кому-то надо меньше поглощать инфо-жвачки!
Ну а вам-то зачем становиться вампиром? продолжался допрос, когда поток красноречия иссяк.
Жертва «Сумерек» поднял вверх указательный палец.
Бессмертие! Всем известно, что вампиры живут вечно! Ещё в средневековых трудах монахов
Кровь чья? перебил Паша.
Ну чья сник будущий бессмертный. Говяжья. Печенку купил и нацедил. Пришлось пару кило взять, чтобы хватило, а ведь сейчас такие цены
А ритуал вы, очевидно, загуглили. Что-то вроде «как стать вампиром в домашних условиях»?
Парень бросил на собеседника оскорбленный взгляд и снова густо покраснел.
Издеваетесь, господин следователь? На подобный запрос можно получить множество противоречивой информации. Но я не первый год занимаюсь темой вампиризма и могу отличить крупицы истины от пошлых выдумок!
Меня разбирал смех. Но Паша смотрел на психа со слоновьим спокойствием и выдержкой, достойной Далай Ламы. Приходилось и мне держать лицо.
Ладно, это к делу не имеет отношения. Как вас зовут?
Яснослав. С сегодняшнего дня это моё новое имя! гордо заявил лже-вампир.
Документы предъявите, тяжело вздохнул лже-следователь.
Парень встал, прошёлся до примостившегося у батареи письменного стола, по виду сохранившегося здесь с прошлого века, и, покопавшись в ящике, извлек на свет паспорт.
Так, Светлый Ярослав Валерьевич, прочёл Паша. Весьма остроумно.
Это моя настоящая фамилия, оскорбился парень. Разве не очевидно, что это знак моей избранности?
Максимально очевидно, подтвердил Паша и закрыл паспорт. Когда вы видели вашего соседа в последний раз?
Вчера около полудня, без запинки сказал Ярослав.
Откуда такая точность?
Я готовился к ритуалу сбора солнечного света. Его следует проводить ровно в полдень, а Макс ушёл как раз в этот момент.
Пока они разговаривали, я тенью проскользнула вдоль стены ко второму письменному столу в самом тёмном углу. Он был меньшего размера и более современным. На нём громоздились какие-то бумажки с невнятными каракулями, чайные чашки в количестве трех штук, стопка старых книг. Но всё это богатство ютилось по краям, оставляя в середине прямоугольник свободного места.
Я взяла лежащую на этом месте ручку и незаметно сунула в карман.
Куда пошёл Максим, он вам сказал?
Нет, но я знаю, что он исследовал Башню грифонов.
Башню грифонов? голос у Паши изменился, и я посмотрела на него.
Но он не сводил глаз с Ярослава.
Да, он говорил, что в лаборатории под Башней спрятан философский камень, и собирался его найти.
Паша прищурился, но ничего не сказал. Тогда я вмешалась:
Что у Максима стояло на столе? Тут пустое место.
Ярослав глянул на меня.
Ноутбук был.
А где он сейчас? Максим взял его с собой?
Нет, протянул парень. Его девчонка забрала.
Его девушка? по-деловому уточнила я.
Нет! Девчонка.
Я беспомощно посмотрела на напарника. Что всё это значит?
Как она выглядела? Сколько лет? взялся он за дело. Когда приходила?
Ярослав, нахмурившись, потёр лоб, размазывая по нему неаппетитные разводы.
Ммм вчера бормотал он, а потом выдал уверенно: Нет, сегодня!
И? подтолкнул его Паша, потому что тот смотрел на нас с видом победителя, словно помог нам раскрыть преступление.
И вот.
Паша закатил глаза.
Как её звали? Знакомая или нет?
Я пытался выйти в астрал и кое-что принял В общем я подробностей не помню. Вроде она сказала, что сестра Макса. Вошла, оглядела его стол, взяла ноут и ушла.
Мы с Пашей переглянулись, а горе-оккультист добавил:
Вспомнил! У неё волосы розовые были!
На этом мы распрощались с «вампиром» и вышли в коридор. Пробираясь мимо ящиков и велосипедов вслед за Пашей, я спросила:
Как ты думаешь, это была Катя Гольц? Сестра Максима?
Он выглядел задумчивым и хмурым.
Возможно. Или кто-то, притворившийся ею.
Я оглянулась на затертую дверь с цифрой тринадцать.
Интересно, что он скажет, когда не превратится в вампира? усмехнулась я.
На этот раз ему есть, на кого свалить неудачу, отозвался Паша.
Вдруг у меня зазвонил телефон. Пронзительная современная мелодия звучала чужеродно в помещении, будто застывшем в прошлом. Я поспешно отключила звук.
Паша обернулся.
Я подожду тебя снаружи.
Наблюдая за его удаляющейся спиной, я взяла трубку:
Привет, мам!
Привет! голос был недовольный. Ну расскажи, что с тобой в метро случилось и почему за тебя какой-то мужик на телефон отвечает?
Меня даже в жар бросило. Ведь Паша разговаривал с ней в прошлый раз! Чтобы минимизировать количество вопросов, я видела только один верный ответ:
Это мой парень. Буквально вчера познакомились.
Завела, значит, парня и про мать совсем забыла? укоризненно сказала мама.
Я вздохнула:
Ты мне сама твердила, что пора замуж.
Я ощутила, как она оживилась при этих словах.
Как зовут? Кем работает?
Зовут Паша, но раскрывать Пашину профессию мне почему-то не хотелось.
Я оглянулась на дверь в квартиру.
Мам, мне некогда сейчас, у нас свидание. Давай я в выходные приеду и всё расскажу!
Приедешь, ты серьёзно? обрадовалась она.
Обычно я всеми правдами и неправдами избегала визитов.
Да, честное слово! подтвердила я. Но вот сейчас очень неудобно говорить.
Ах, Полечка, с пониманием вздохнула она, как бы имея ввиду «ну что с тобой делать?» Ладно. Завтра позвони! И предохраняйся там, пока до ЗАГСа не добрались!
Я пробурчала что-то невнятное и положила трубку. Вот как это типично! Сначала весь мозг вынесет, что парня нет, а когда он есть, так сразу «про мать забыла».
И нет, я не испытывала стыда за то, что наврала ей. У меня появилась отличная отмазка, а потом я всегда могу сказать, что у нас не сложилось.
Я двинулась к деревянной двери в конце коридора.
Конечно же, мама была такой не всегда. В детстве она не проявляла этой бешеной гиперопеки. Я гуляла с семи лет одна, где вздумается, сама разогревала себе обед, пока она работала, и свысока смотрела на одноклассниц, которым родители что-нибудь запрещали. Я хорошо помню момент, когда всё изменилось.
Мне было одиннадцать. У детей, обладающих даром, со второго класса в школьном расписании стоят уроки магии два раза в неделю. Я как раз сидела на таком уроке и жутко завидовала Ленке, которая стояла у доски. Она возвела вокруг себя невидимый щит, а остальные одноклассники кидали в неё бумажки, стараясь его пробить, но даже у мальчишек ничего не выходило. Виолетта Степановна наконец сказала:
Пять, Ильюшина! Садись. И прибери здесь.
Ленка убрала щит и легким движением руки заставила разбросанные бумажки подняться в воздух и рвануть к мусорному ведру в углу класса.
В тот момент, когда она уселась на своё место, в дверь постучали. В кабинет вошёл директор и подозвал нашу учительницу. Едва за ними закрылась дверь, как начался обычный бедлам: по классу летали ручки, тетради и записочки, мальчишки задирали девчонок, а девчонки мальчишек. А я всё ещё чувствовала во рту горечь зависти. Ну почему я не умею использовать внешнюю магию?
Когда дверь снова открылась, как гром среди ясного неба прозвучал голос директора:
Полина Метельская!
Недоумевая, я вышла в коридор. Директор и Виолетта Степановна уставились на меня как-то странно. А потом объяснили, что мою маму сбила машина и сейчас она в больнице в тяжелом состоянии. Пока она там, я поживу у соседки, тети Даши, она сейчас придёт за мной
Вечером, лежа отвернувшись к стене на раскладушке в душной квартирке тети Даши (которая вовсе и не тетя, а скорее бабушка), я тихо плакала. Я боялась, что мама может умереть, и мне до конца школы придётся спать на этой раскладушке. Потом мне пришло в голову, что меня вообще отдадут в детский дом, и я заплакала громче. Но тетя Даша давно похрапывала на своей высокой кровати и ничего не слышала.
Я уже кое-что умела: могла заглядывать в будущее, хотя видения бывали путаными и непонятными. Но в тот момент мне никак не удавалось сосредоточиться, чтобы что-то увидеть. Я изо всех сил думала о маме, но вместо хоть каких-то мутных образов, видела лишь тьму. И эта темнота меня до дрожи пугала, я боялась, что от потрясения утрачу свои способности. Виолетта Степановна рассказывала нам, что такое бывает. Может, я и не самая крутая магичка и не умею заставлять предметы двигаться, но стать обычным человеком было бы смерти подобно.
Мне оставалось лишь надеяться, что скоро маму выпишут, и всё станет как раньше. Тогда я поняла, почему порой людям так важно знать будущее. Я пообещала себе, что больше не буду завидовать Ленке, а стану развивать свою силу. Не могу сказать, что действительно перестала завидовать, но всё-таки с того дня занималась на уроках магии гораздо усерднее.
Всю ночь моё воспалённое воображение рисовало во сне картины, связанные с мамой: то она на операционном столе, а к ней склоняется хирург в медицинской маске, то лежит в палате, а рядом тревожно пищат какие-то приборы, то я рыдаю над её бесчувственным телом. Иногда я вздрагивала и просыпалась в холодном поту. Я старалась убедить себя, что это лишь сон и засыпала снова, выдумывая ему новые, хорошие концовки. Иногда получалось, и тогда мне снилось, что мы пьем на кухне чай с блинами. А иногда накатывала беспросветная темнота.
На следующий день я проснулась такой разбитой и обессиленной, что не пошла в школу. Тетя Даша вызвала мне врача. Участковая докторша сказала, что у меня сильный стресс, и мне надо отдохнуть.
Я провела день, бессмысленно щелкая каналами на стареньком телевизоре, пока тетя Даша возилась на кухне. Ближе к вечеру ей позвонили. Телефон стоял в прихожей. Я задержала дыхание, но, хотя всё слышала, ничего не смогла понять по коротким «Да», «Нет», «Поняла, спасибо».
Вытирая руки кухонным полотенцем, тетя Даша вышла ко мне в комнату.
Твоей маме сделали операцию, и теперь она поправится.
И тогда у меня в голове отчетливо проявилась картина, как мы с мамой завтракаем блинами на нашей кухне. Это уже не был сон, это было моё первое чёткое видение. И оно сбылось.
После того случая мама изменилась. Стала за меня переживать, словно это я угодила в больницу, а не она. Она купила мне мобильный телефон небывалую роскошь по тем временам и всегда исправно звонила, если задерживалась на работе, а меня заставляла звонить, когда прихожу из школы. Я помню, как злилась на неё из-за непривычного контроля.
Это не контроль, отвечала она. Я ведь тоже тебе звоню. Просто в нашей семье теперь так принято.