Начал чувствовать, что из меня выкачивают силы, сжигают их и используют для различных целей. Во рту жутко пересохло от недостатка кислорода, и я прильнул к земле, чтобы услышать, как она задыхается и умирает. Убивали ее детей: деревья и братьев меньших ради непонятных бумажек, которыми высокоразвитые приматы кичились друг перед другом, обменивались ими, а переработанной древесиной подтирались и выкидывали, как низшие отходы. Природу подмяли под себя. Все заросло мусором и прогнившим мозгом. Кто-нибудь может остановить это? Я не хочу такое терпеть слишком больно!
Я видел войны, как устраиваются митинги на улице, как люди бунтуют, пытаясь спасти планету ради совести, а кто-то ради хорошей жизни. Создали кино, даже про эти проблемы, а массы смотрят документальные и апокалиптические фильмы словно сказки на ночь невыносимое кощунство. Я прошел мимо газет и журналов, заглянул в тетради писак:
Я слушаю ветер ПарижаИ чувствую слезы Вероны;Наблюдаю за Берном престижнымИ Лондоном оборонным.Мне нравится запах росыИ дрожь от полярной стужи,Но скоро и эта красаСтанет совсем ненужной.Времена управляющих миромНаступают планете на пятки,Трясут накопленным жиромИ устраивают беспорядки.Лихорадит мать-землю давно:Трясет и не может напиться.И если настанет темно,То пришло время сердцу разбиться.Однако никому не было подвластно подчинить массовый интеллект, даже при создании искусственного.
Я испугался. Наступила тишина, а затем паника. Люди плакали, просили друг у друга прощение и признавались в любви. Это как, без языка тела? Завизжали сирены, люди бежали вниз, все глубже и глубже в тень. Кстати о Тени, где он? Я искал своего друга и не мог найти, начал метаться из стороны в сторону, словно бешеный маятник. Почему-то энергия, что шла от людей, очень сильно врезалась в меня и делала больно сердцу, будто тысячи заостренных бумерангов царапали нежные ткани и возвращались на круги своя. Ни с того ни с сего увидел в воздухе большой взрыв, напоминающий гриб, затем их стало много, и я почувствовал, как наполняюсь небывалой силой, просто внеземной! Я готов был взорваться и сделал это без малейшей тени сопротивления, выпустив на свободу убийственный свет.
Я прищурился. Выяснилось, что снова оказался в мире Ничто, и он заговорил со мной, как с сыном. Ветер то и дело жестко давал пощечину морю, а море срывалось на камни и выплескивало весь свой накопленный негатив на все то, что вставало у него на пути. Было жутко и холодно. Свирепствовал гром, тучное тяжелое небо разрывало на множество частей от вспышек молний, а одна проворная попала в единственное растущее, наполовину живое дерево, которое моментально окрасилось из коричнево-зеленого в огненный и будто взывало о помощи.
Кто Я? я задавался этим вопросом всю жизнь, но ответа так и не дождался, сейчас также его не последовало. Не было ничего, кроме звучания моего сердца и битвы всех четырех стихий.
Я вспомнил урок истории от Жулиана и еще раз проанализировал прошлое: до того, как Ничто убил сына Некто, он был чем-то или кем-то. Вполне возможно, что был Кто-то и был Некто. Вероятно, что он убил сына другого себя и сгинул в небытие, став Ничем. Но другая часть, темная, осталась?
И породил новый уровень человечества, ответил дряхлым басом Ничто. Ощущалось, что он хотел создать впечатление сурового мужика. Слишком много было наигранности, как на празднике для детей (из другого мира), посвященном деду с белой бородой и шубой до пят. Сплошные театральные «хо-хо» да «ох-ох».
Ага! Ты здесь и ты все слышишь! Я так и знал! Но у тебя же были дети? От твоей части?
Я нигде. И да, родились сын и дочь. День и ночь. Свет и тень. Труд и лень. Вещь и хрень. А ты думал, я на вашем языке базарить не умею? Пока есть Великое равновесие, все офигенно, а когда одна часть перевешивает другую рождается Хаос полный пиз
Пожалуйста, не надо.
Почему?
Ну, не идет вам такой язык, вы старый, вам много лет. Как-то странно слышать такое от вас.
Время понятие относительное, как и умение слышать, кстати. Каждый слышит ровно то, что хочет услышать, и не обращает внимания на то, что нужно знать.
Волоски на теле встали дыбом, и на этот раз молния попала в меня.
Глава 5. Нужно отвечать
Очень много в мире сложностей,
Не уйдёшь лишь от кончин.
Пойми, желание миллион возможностей,
Нежелание миллион причин.
Я почувствовал внезапно подкравшийся свет, который беспощадно начал раздражать мои и без того чувствительные глаза. Они оказались во власти засохших камушков слезной соли и пыли, пытаясь расклеить длинные пушистые ресницы, что не особо удавалось, а мне доставляло адский дискомфорт. Я медленно пошевелил конечностями и проверил их на наличие перебоев: вроде все работает как надо. Пощипывание и покалывание кожи напомнило мне о том, что я здесь и сейчас, а не где-то там. Половину из того, что я видел во сне, не помню, да и вряд ли вспомню. Самое главное, что если я проснулся и что-то болит, означает одно я жив.
Доносилось пение птичек, кудахтанье кур, а из приоткрытого окна веяли легкие ноты скошенной травы, навоза и цветов. Пахло ранним октябрьским утром, а петух уже трубил во все горло, стараясь отругать солнце за столь ранний восход.
Активно растирая глаза и прищуриваясь, лениво поднялся с теплой кровати и, свесив ноги, пошаркал длинными ступнями по шерстяному овечьему ковру, перебирая каждую ворсинку пальцами ног, а затем впился в него когтями и запрокинул голову. Постарался размять шею и суставы, отчего те по очереди застрекотали, словно кузнечики в девственном поле; прогнул спину, словно кот, и от этого всего получил небывалое наслаждение. Хотелось не отпускать эти минуты спокойствия и чувства безопасности, но Залаяли собаки, и я инстинктивно с полпрыжка вскочил на кровать. Источника звука не было видно, поэтому моментально пробило в дрожь. Откуда их ожидать? Я в панике водил распахнутые настежь глаза по прохладной влажной комнате и вздрогнул, замер как статуя и не мог пошевелиться. В такое оцепенение я впадал, разве что когда смотрел в глаза однокласснику, выжидая его реакции за то, что я вывел его на чистую воду после последнего падения.
Так-так, наш пациент, кажется, на поправке, это хорошо. С добрым утром, мужчина в домашнем халате поставил поднос с чаем и яичницей на прикроватный комод и подошел ко мне, чтобы проверить лоб. Нагнись, дылда, а лучше сядь и не нервируй меня.
Он несколько минут тщательно осматривал меня, в его глазах читалось сомнение, будто ожидал подвоха.
Думаете, у меня жар?
Нет, не сегодня. Мы целых три дня боролись с твоей температурой, пока ты был в отключке.
Вас много?
Нет, нас не много. Я и моя дочь, он погрустнел. После смерти Дианы нас стало мало.
Почему ее не стало?
Я смотрю, тактично держать язык за зубами тебя не научили, он встал и хотел было уйти, но увидел, как я истекаю слюнями, пытаясь утрамбовать язык во рту. Мне на долю секунды показалось, что его уголки губ слегка приподнялись. Он выдохнул и все же продолжил: Ее унесла неизлечимая болезнь, перед смертью я пообещал ей, что буду помогать людям быть здоровыми. Пока что у меня это получается, и надеюсь, что ты не станешь единственным плачевным звеном в ухудшении статистики.
Мама не любит, когда я говорю.
Неудивительно, хмыкнул доктор и продолжил уже вдумчиво: Постой, а где твоя мама? Надо связаться с ней, чтобы она тебя забрала, он начал копаться в кармане, чтобы найти приспособление. У нее ведь есть связной аппарат?
Она меня выгнала и сказала, чтобы я больше не приходил. А мужик на улице сказал не возвращаться туда, где мне не рады. Она не будет рада моему возвращению.
Странно, очень странно Доктор ходил туда-сюда и о чем-то размышлял, почесывая козлиную бородку. Он не держал осанку и делал размашистые шаги, будто летал над полом. На темно-русой голове кучерявилось несколько локонов, но предательски светились две залысины. Их особенно было видно, когда он подходил к окну. Мой отец был лысым полностью, но, в отличие от доктора, толстым и злым. Его руки вечно были слизкими и мокрыми, а изо рта пахло тухлятиной, даже после умывания. А этот был сухой, и руки были сухие и теплые, пахло от него сеном и собачьей шерстью.
Поешь, Люмьен, силы тебе пригодятся. Да-да, это яйца тех самых кур, что утащила твоя шавка, припоминаешь?
Его зовут не Шавка, а Тень, пробубнил я, уплетая еду за обе щеки. Как оказалось, я был голоден.
Могу предложить соевое мясо, но мы его храним в подвале на крайний случай. Наши неприкасаемые запасы, как говорится.
Нет, ничего, я наелся, сэр. Спасибо, я хочу поговорить с Тенью.
Они на улице, он задернул штору. Где-то там доносились радостный писклявый лай и смех Аделаиды. Он долго собирался с мыслями, а затем застенчиво покряхтел: Ты можешь пожить у нас какое-то время, если тебе некуда больше идти, и вышел из огромной светлой комнаты, чтобы я, шокированный, смог переодеться и привести себя, наконец, в порядок.
Решил подойти поближе к воздуху и долго наблюдал за тем, как «свет» и Тень играют в догонялки. Прямо из-за белых хлопковых штор я успел подсмотреть счастливую улыбку на лучезарном лице и тут же упал на пол, по чуть-чуть отползая на коленках от места разоблачения. Она улыбнулась мне или от радости? Сердце готово было сделать сальто наружу, честное слово. Со мной такое в первый раз, но безумно понравилось такое ощущать.
«Люби себя, не изменяй себе и будь в балансе с самим собой» было наклеено на зеркале у раковины, и я почувствовал какой-то эмоциональный подъем, отчего мне захотелось дотронуться до надписи и поцеловать ее. Оказалось, не так приятно, как я себе это представлял: первый поцелуй должен был случиться по-другому, по-особенному. В отражении был мальчик, но себя я в нем не узнавал: уставшие верхние веки утяжеляли взгляд, отчего он становился стеклянным и тупым. Разглядывая небольшую щетинку на лице, мне почему-то захотелось поиграть с ней ладонями проводил сверху вниз и снизу вверх так, чтобы микроволоски щекотали мою кожу и даже слегка царапали. Почему-то я снова оказался близко к своим глазам, но, в отличие от нескольких лет тому назад, они приобрели синеватый оттенок. Челка предательски отказывалась зализываться на один бок, поэтому топорщилась, как гребешок у петуха.
Вода была больше холодной, чем теплой, и стоял ограничитель на использование, поэтому я постарался вымыться как можно быстрее и побежать к своим новым друзьям на прогулку. Я накинул чистую девчачью футболку на себя и надел спортивные штаны доктора, которые он любезно одолжил из личного гардероба с несколькими вещами. Где мой рюкзак? Несколько раз чуть не упал на лужице от принятия процедур, но удержался, отчего почувствовал себя гордым и уверенным в себе.
Я спустился по лестнице в холл, где сидел доктор и читал журналы.
Скажите, вы видели мой рюкзак?
Нет, парень, я не видел рюкзака при тебе. Скорее всего, ты его оставил, когда дрался, а мы его не увидели в темноте.
Я вышел на улицу и вдохнул аромат увядавшей природы. Моя теплая кофта была безжалостно растерзана животными, а из кроссовок проглядывался большой палец. Видно, ему жарко в обществе других пальцев, или он не такой, как все. Мне стало радостно за него, а он дернулся в ответ и стал танцевать чаще. Я оглядел двор, лужайку, затем окинул взглядом дом при дневном свете. Он не был большим, но для двух людей казался необычайно огромным.
Люмьен! просвистело мимо ушей. Люмьен! Ты слышишь? Почувствовал я знакомый приятный голос, и моя кожа покрылась пупырышками, которые я стал разглаживать. Тень прыгал и лаял от счастья, и я не удержался, чтобы взять его на руки и заглянуть в его темные глаза. Он начал дергаться и вырываться, но несколько раз лизнул меня в нос перед тем, как оказаться на земле. Рукой я вытер слюни и хотел было протянуть Аделаиде ладонь, чтобы сказать «спасибо», но она скорчила лицо и одним пальцем опустила мою руку на место. От ее прикосновения я зарядился, будто батарейка в телефоне, и был готов бегать и играть вместе с ними, но девочка сказала, что ей пора идти на дойку и собирать яйца.
У вас есть рогатая лошадь?
Корова! рассмеялась Аделаида. Кстати, это единственная корова в нашем секторе. Очень повезло, что наши предки держали ее предков, поэтому о ней следует заботиться как следует. Люди, которые ведут книги вымирающих видов, давно интересуются нашими животными и считают, что они принадлежат всем обществу, но мы с папой не согласны. Людям запрещено заходить на чужие участки, потому что из-за этого может разразиться война. Так что никто сюда не сунется, кроме таких наглых песиков, конечно, и мальчиков, которые оказались тут чисто случайно, ага. Наши охранники добры к хозяевам, но научены на охрану и защиту дома и его обитателей от недоброжелателей, поэтому и погнались за воришкой, чтобы разобраться с ним и принести трофей, как положено.
А кто их учит убивать?
Отец занимается их воспитанием, но, как по мне, чересчур жестоко. Его кредо по жизни: «Боится, значит, уважает», что меня выбешивает. Живое существо это не машина и не робот, поэтому да, всегда сложнее найти правильный подход и легче наказать. Но будет ли уважение? В какой-то момент собаки просто перестали реагировать на боль, им было все равно, и «уважение», почему интересно, испарилось. Они продолжали не слушаться. Как по мне, уважение это не про боль и не про унижение. Да, можно создать дискомфорт, но это не боль. Уважение это результат правильного подхода, знаний, понимания, это чувство удовлетворения для обеих сторон, но только тогда, когда уважаешь сам и заинтересован в партнёрстве, а не в радикальном диктаторстве.
Она даже говорила и думала идеально. Мне хотелось, чтобы она не останавливалась никогда-никогда, и я готов молчать всю жизнь, только чтобы ни в коем случае не перебить ее. Знаете, как кошки, когда лягут на вас, и вам настолько приятно и тепло, что вы боитесь пошевелиться, чтобы она не ушла, даже если вам куда-то надо будете терпеть. У нас была кошка, но недолго, пришлось обменять ее ради выживания на более полезные вещи, например на напитки из забродивших фруктов и ягод. Вот тут было то же самое, она уютно поселилась в моих ушах. А впрочем, пусть там и сидит, пока не надоест.
Почему ты молчишь?
Мне не нравится говорить, мне нравится слушать.
Ты странный, она улыбнулась на этом слове и с интересом заглядывала мне в глаза, а они убегали от нее куда подальше, стараясь сосредоточиться больше на ощущениях, нежели на красивой картинке.
Я особенный.
И скромный, должно быть. Тебе не очень подходит моя футболка, даже если ты думаешь, что ее не видно из-под старого истерзанного тряпья.
Я пойду искать свою футболку.
А я пойду заниматься делами, до скорого! Хоть на этот раз не попади в передряги! Если что, кричи! она вприпрыжку попятилась назад и помахала мне, а я долго стоял, наблюдая вслед ее кудрявым белокурым локонам, после чего неспешно пошел по отпечатанным на земле ступням на выход с территории прямо в дикую уличную среду.
Я шел, вспоминая угол, где все началось. Тень скакал от счастья вокруг моих ног, будто хотел их запутать. Я не выдержал и взял его на руки, а он снова начал извиваться и урчать от нетерпения, чтоб его Отпустил, он ломанулся от меня в сторону высокого ограждения, прямо к мусорным бакам, и инстинктивно начал копаться в них, чтобы удовлетворить голод. Я вспомнил, что поел, а вот пса, интересно, кто-нибудь кормил? Надеюсь, что Аделаида позаботилась о нем, как ее отец обо мне. Я попытался отогнать Тень от объедков, но он с довольной моськой только и делал, что удирал от меня и думал, что это смешно. Я опрокинул взгляд на грунт. Красные пятна. Да, именно здесь на меня напали эти слюнявые твари. Огляделся по сторонам, но рюкзака не нашел. Интересно, куда он подевался?