В ходе двухдневного (56 июля 1809 г.) тяжелого и кровопролитного генерального сражения при Ваграме войска Эжена де Богарнэ действовали в центре боевого порядка французской армии и покрыли себя новой славой. Прорыв ими (мощной, чья подлинная численность до сих пор остается предметом споров среди маститых исторкив, колонной-тараном все того же «дядьки» Макдональда!) центра противника внес весомый вклад в исход сражения и принес победу Наполеону.
После Ваграмского сражения Богарне получил приказ императора идти со своей армией в Тироль и подавить там антифранцузское восстание, охватившее к тому времени почти всю эту горную страну. 13 августа возглавляемые 41-летним трактирщиком Андреасом Гофером тирольские повстанцы разгромили в сражении у горы Изель франко-баварские войска и вскоре очистили от оккупантов весь Тироль. Но прибытие крупных сил франко-итальянских войск вице-короля Италии в корне изменило обстановку в мятежном крае. Разрозненные отряды повстанцев повсюду были разбиты, а их остатки рассеяны. В октябре 1809 г. восстание было подавлено. Предводитель повстанцев Гофер бежал в Австрию, но был выдан французам и в начале 1810 г. расстрелян в Мантуе (Италия).
Развод Наполеона с Жозефиной в конце 1809 г. больно ударил по ее сыну, который автоматически лишился всех прав на наследование. Но что-либо изменить было не в его силах, и он вынужден был смириться, продолжая верно служить Наполеону.
Многочисленные биографы Наполеона подметили одну интересную деталь.
С момента разрыва с Жозефиной счастье отвернулось от Наполеона, тогда как до этого удача неизменно сопутствовала ему. Будучи человеком глубоко суеверным со всеми своими атавистическими предрассудками и верой в приметы, император в глубине души всегда считал, что Жозефина принесла ему счастье. Удача стала неизменно сопутствовать ему с того самого дня, был глубоко убежден Наполеон, когда он соединил свою судьбу со вдовой генерала А. де Богарне. И, как ни покажется странным, та же самая женщина, которая принесла несчастье своему первому супругу Александру Богарне, ему, Бонапарту, принесла невообразимую удачу. Это подтверждалось многолетним опытом, тринадцатью годами совместной жизни.
Жозефина была для него, пожалуй, единственной женщиной, которую, несмотря ни на что, он продолжал любить.
Разрыв с нею явился для Наполеона одним из труднейших психологических барьеров, которые когда-либо ему приходилось преодолевать. Но ради основания династии он все же, не без долгих и мучительных колебаний, решился на развод. Брак Наполеона с австрийской принцессой был довольно прохладно, если не сказать негативно, встречен во Франции. Он не встретил одобрения ни со стороны народа, ни со стороны армии, столько лет сражавшейся против австрийцев, ни даже со стороны правящей элиты. В этом династическом браке французы усмотрели нечто оскорбительное для себя, увидев в нем как бы надругательство над памятью героев Вальми, Маренго и Аустерлица, даже более того косвенную реабилитацию «старого режима».
«Звездный час» наполеоновского экс-пасынка настал в войне 1812 г. против России!
Эжен де Богарне командовал IV (Итальянским) корпусом Великой армии. С началом вторжения Наполеона в Россию он возглавлял центральную группировку наполеоновской армии, в состав которой входили два пехотных и один кавалерийский корпуса всего ок. 82 тыс. человек и 208 орудий. По мере приближения к Москве, корпус по ряду разных причин подвергся неизбежной в суровых природно-климатических условиях российской империи «усушке-утруске».
И вот уже лишь 27 тыс. его итальянскхе войск сражаются при Островно [1314 (2526) июля 1812], поддержав авангард французской армии, возглавляемый Мюратом.
В Бородинском сражении [26 августа (7 сентября) 1812 года] Богарне командовал левым крылом французской армии, основные усилия которого были сосредоточены на овладении Курганной батареей (батарея Раевского) считавшегося главным опорным пунктом центра русской позиции.
В кровавом месиве Бородина именно его войска сумели-таки выполнить поставленную им задачу сполна: правый фланг русских под началом Барклая так и остался скован до конца сражения, рейд конницы Уварова и казаков Платова в тылы французов так и не получил должно развития легкая кавалерия Орнано быстро решила эту проблему.
В самый критический момент сражения за батарею Раевского он сам прибыл в 9-й линейный полк и обратился к изготовившимся к очередной атаке солдатам: «Храбрые войны! Вспомните, как вы действовали со мной у Ваграма, когда мы прорвали центр неприятеля!» Богарне встал во главе полка и лично повел его в атаку. Еще уцелевшие на батарее русские пушки почти в упор били картечью по приближавшемуся противнику, но он, несмотря на большие потери, неудержимо продолжал идти вперед. Картечь вырывала из строя буквально целые ряды французских гренадеров до тех пор, пока уцелевшие в этом огненном вихре со штыками наперевес не ворвались на батарею.
Перед их глазами предстала ужасающая картина: заваленный грудами трупов редут был похож на огнедышащий кратер вулкана. На разбитом французскими ядрами бруствере были разрушены все бойницы, большая часть орудий опрокинута или сброшена с разбитых лафетов, и только при вспышках выстрелов в густом пороховом дыму с трудом удавалось различить лишь жерла пушек. Остатки защитников редута оборонялись отчаянно и все до единого погибли в этой последней жестокой рукопашной схватке. Они умирали тут же, у своих орудий, не прося пощады и сражаясь до последнего. Над разбитым до основания французской артиллерией и залитым кровью редутом взвилось трехцветное знамя.
После ожесточенного боя, продолжавшегося 9 часов и стоившего обеим сторонам огромных потерь, войскам Эжена де Богарнэ при поддержке других частей Великой армии, наступавшим при поддержке огромного количества артиллерии (историки до сих спорят об их числе?), наконец удалось овладеть этим редутом, но развить достигнутый успех их сильно поредевшие пешие и конные полки уже не смогли.
Столь же отважно действовал вице-король и в сражении при Малоярославце [12 (24) октября 1812 года], где части его корпуса (ок. 18 тыс.), составлявшего авангард Великой армии, покрыли себя славой: именно они почти весь день противостояли русским. Об ожесточенном характере этой битвы говорит хотя бы такой факт: в течение дня город восемь (?) раз переходил из рук в руки, и в конце концов его объятые пламенем руины все же остались в руках французов. Но это был их последний и весьма сомнительный успех, так как главная цель, которую преследовал Наполеон, прорваться на Калугу так и не была достигнута.
Более того, стратегически эта тактическая победа (?) оказалась «пирровой» для Великой армии его экс-отчима. Ему пришлось «уносить ноги» из России по уже разоренной его войсками в августе Старой Смоленской дороге.
Кроме того, сражение при Малоярославце явилось переломным моментом в войне, за которым последовало изгнание армии Наполеона из пределов России.
В сражении под Вязьмой [22 октября (3 ноября) 1812 года] IV-й Итальянский корпус де Богарнэ сыграл важную роль в спасении арьергарда французской армии от полного уничтожения. Отрезанный русскими войсками от главных сил отступающей армии на подходе к Вязьме арьергард, возглавляемый Даву, оказался в безвыходном положении. Уже прошедший Вязьму Богарне повернул (вместе с польскими войсками V корпуса Понятовского) свои войска назад и двинулся на помощь «терпящему бедствие» (попавшему в жаркий переплет) арьергарду Даву. В результате завязавшегося сражения замысел противника уничтожить арьергард был сорван. Хотя и с большими потерями, он все же сумел вырваться из окружения и присоединиться к главным силам.
28 октября (9 ноября) на подступах к Духовщине поредевшие войска вице-короля Италии (ок. 12 тыс. чел., 87 орудий) были окружены многочисленной казачьей конницей атамана М. И. Платова и прижаты к реке Вопь. Переправочных средств для преодоления этой водной преграды у вице-короля не было. Положение создалось критическое. Противник наседал со всех сторон. В некоторых частях, особенно в тыловых, начали проявляться признаки паники. Но Богарне не дрогнул перед нависшей над его немногочисленными полками грозной опасностью. Проявив волю, мужество и отвагу, он на следующий день, хотя и с большими потерями, все же, сумел прорваться на противоположный берег и выйти из окружения. Правда, из-за недостатка лошадей ему пришлось бросить на левом берегу Вопи всю свою артиллерию (64 орудия) и большую часть обоза. 23 орудия были брошены еще в ходе отступления к реке Вопь. В бою под Духовщиной корпус наполеоновского экс-пасынка потерял более 2 тыс. человек убитыми и утонувшими и 3,5 тыс. пленными. Форсировав реку Вопь вброд и отбросив казаков с правого берега, Богарне занял Духовщину, уже захваченную противником, откуда двинулся к Смоленску, на соединение с Наполеоном.
Во время этого перехода IV-й корпус потерял еще до 1,5 тыс. чел. Часть из них погибла в стычках с казаками, которые происходили почти непрерывно; но основная масса выбыла из строя по болезни, простудившись во время ледяной купели в реке Вопь. Все больные были оставлены во встречавшихся на пути населенных пунктах, так как везти их было не на чем; много солдат замерзло в пути.
В сражении под Красным [36 (1518) ноября 1812 года] остатки Итальянского корпуса с боем проложили себе дорогу на запад, хотя и понесли при этом в боях с превосходящими силами противника большие потери (до 2 тыс. человек и 17 орудий). Особенно тяжелым для них выдался бой 4 ноября под Мерлино. Прибыв в Оршу, Богарне на следующий день повернул назад, на выручку прорывавшимся из окружения остаткам III-го корпуса Нея, который почти полностью был уничтожен русскими под Красным. Незначительная часть войск Нея оказалась спасена от уничтожения преследовавшей его по пятам казачьей конницей.
К моменту подхода остатков Великой армии к реке Березина от всего корпуса вице-короля осталось не более 3 тыс. человек, перейдя потом в состав Сводного корпуса Нея. Тогда как сам же вице-король Италии уже находился при императоре.
Как известно, 5 декабря Наполеон бросил жалкие остатки Великой армии и, передав командование Мюрату, уехал во Францию «срочно по делам», в том числе, спешно формировать новую армию. Отношения у его экс-пасынка с его шурином (де Богарнэ и Мюрат были через Бонапарта «родственниками») всегда были довольно сложными. Поэтому вице-король, оказавшийся на завершающем этапе отступления из России без войск, как и абсолютное большинство других генералов, находившихся в таком же положении, никакого влияния на ход событий уже не оказывал. В сопровождении небольшого конвоя, сформированного из офицеров его бывшего корпуса, он вместе с Главным штабом армии следовал по направлению к границе, которую и пересек в середине декабря.
17 января 1813 г. Мюрат самовольно покинул армию и уехал в Неаполь, передав командование ее остатками Эжену де Богарне. Таким образом, весь груз ответственности по спасению остатков погибшей в России Великой армии он переложил на плечи вице-короля Италии.
Первоочередными задачами, которые встали перед новым главнокомандующим, были: сосредоточение остатков разрозненных частей, вышедших из России, а также войск, находившихся на территории Польши и Восточной Пруссии, в одном месте; эвакуация большого количества больных и раненых солдат и офицеров в глубь Германии; усиление гарнизонов крепостей на Висле и Одере; устройство магазинов (тыловых баз) в Глогау и Кюстрине и проведение многих других неотложных мероприятий, связанных с подготовкой к новой кампании.
Большинство из них экс-наполеоновский пасынок успешно решит. Он сделает все от него возможное для восстановления дисциплины и поднятия боевого духа и, отчасти, ему это удастся. Возглавивший жалкие остатки «Великой Армии», де Богарнэ, привёдет их в Магдебург.
В общем, Эжен де Богарнэ один из очень немногих высших военачальников Великой армии, кто в Русском походе 1812 г. генерала Бонапарта, от начала и до конца демонстрировал несгибаемое мужество, особенно, во время гибельного отступления из Москвы. Ведь именно 31-летний экс-пасынок мужественно возглавил остатки некогда «Великой Армии» на пограничном Немане, после того как там их самовольно бросил полностью деморализованный Мюрат. В результате из трагического для наполеоновской армии похода на Москву де Богарнэ вернулся во Францию со славой уступающей лишь славе Мишеля Нея в тяжелых арьергардных боях, прикрывавшего бегство Наполеона из древней столицы Московитов.
Недаром, позднее его благодарный экс-отчим скажет о нем очень ёмко, доходчиво и лаконично: «Мы все совершали ошибки. Эжен единственный, кто их не наделал»
В 181314 гг. именно ему пришлось прикрывать с юга своего отчима в его кровавой войне с союзниками на территории будущей Германии, а потом и во Франции.
Вот как это было!
В начале 1813 г. на подкрепление к нему из Италии прибыл корпус генерала Пренье. К середине апреля войска вице-короля с боями отступили в район Магдебурга, откуда в конце месяца двинулись к Лейпцигу, на соединение с Наполеоном, прибывшим в Германию во главе новой армии. 8 мая Богарне занял Лейпциг. Здесь он получил приказ императора немедленно отправиться в Италию и сформировать там новую Итальянскую армию. 18 мая Богарне был уже в Милане.
Через два с половиной месяца приказ Наполеона был выполнен.
Вновь сформированная армия насчитывала ок. 53 тыс. чел. и 130 орудий. Организационно она состояла из трех пехотных корпусов, кавалерийской дивизии (1,8 тыс. сабель) и королевской гвардии (2,5 тыс. чел.). Большую часть личного состава Итальянской армии составляли французские войска (из 7 пехотных дивизий 5 были французские). Большим недостатком вновь сформированной армии являлось то, что она в основном была укомплектована молодыми и плохо обученными новобранцами, не имеющими никакого боевого опыта.
С окончанием летнего перемирия и переходом Австрии на сторону Шестой антифранцузской коалиции боевые действия возобновились.
На Итальянском театре военных действий они начались в конце августа 1813 г. Австрийцы направили в Италию 70-тысячную армию под командованием опытного генерала Гиллера. Она вторглась в Иллирийские провинции и 31 августа на реках Драва и Сава вошла в боевое соприкосновение с Итальянской армией де Богарне. Сразу же по всему фронту завязались упорные бои. Молодые, необстрелянные солдаты вице-короля оказали достойное сопротивление противнику. Несмотря на свое значительное превосходство, австрийцам долго не удавалось сломить их сопротивление. Более того, они потерпели поражения при Россеке, Виллахе (Филлахе) и Фестрице. Но в конце концов численное и, главное, качественное (значительную часть австрийской армии составляли кадровые, хорошо обученные дивизии) превосходство противника все же дало о себе знать. К австрийцам подошли подкрепления, и теперь они имели уже двукратное численное превосходство над войсками Итальянской армии. Увидев, что перевес склоняется к австрийцам, союзники французов кроаты (хорваты) и словенцы стали переходить на сторону противника и сдавать ему одну за другой свои крепости и укрепленные позиции.