Мы с Михаилом едем на «Олигер», а вы с Сан Санычем на «Курунг». Да вы не смотрите, что Саныч молодо выглядит, успокоил Ратников побледневшую Лену. У него богатый опыт, он в экспедициях провел всю жизнь. У него родители оба геологи, он родился, можно сказать, в экспедиции. Я ему доверяю, как себе, завершил панегирик Арсений.
Лена перевела недоумевающий взгляд на Саныча рыжего веснушчатого парня тот цветом стал похож на пожарную машину.
А «Олигер» это где? выдавила из себя Лена.
В Амурской области, охотно откликнулся Ратников. Он был сама доброжелательность. Если хотите, можем поменяться.
Не хочу.
В полной прострации Лена мешком плюхнулась на стул и невидящим взглядом уставилась в стол. Впервые она пожалела, что уже переболела коронавирусом и живет с антителами. Слегла бы сейчас, и никаких экспедиций
«Уволиться, что ли?» с тоской подумала она.
Арсений торжествовал.
Это был план по выдавливанию из отдела развития никчемного аналитика. Ратников вынашивал план три месяца, и только сейчас рискнул приступить к его осуществлению.
Когда ехать? сдавленно спросила жертва коварного плана.
Да как только снег сойдет. Через месяц-полтора, небрежно бросил Ратников. Пока то, се, утряска-усушка. Как только заказчик оплатит работу, так и выдвинетесь с Санычем Ну то есть с Поповым.
Векшина внимательно посмотрела на шефа. Сегодня Ратников выглядел не в пример лучше вчерашнего. Весь сиял, как медный пятак. Чем же она ему так насолила, что он не знает, куда ее сослать?
Исполнительный директор «Гео-плюс» Мишин учился с отцом в Институте стали и сплавов, потом они вместе работали где-то в Хабаровском крае Один папин звонок, и ее взяли в отдел. По всему видно против воли Ратникова.
Гадство. Придется оставить Гелю с бабушкой на все лето Лена совсем пала духом. В ушах у нее уже звучал мамин голос: «Ну вот, видишь, как хорошо, что ты с нами живешь! Есть, с кем оставить Гелю, и не нужно таскать ребенка из дома в дом». Как маленькая, честное слово.
Арсений между тем порылся в папках на столе, нашел пыльный фолиант и протянул его Векшиной:
Вот, пока познакомьтесь с предварительной оценкой запасов на участке.
Лена нерешительно взяла протянутую папку, перевернула и открыла титульную страницу, густо засиженную печатями и штампами. «Отчет о поисково-оценочных работах на участке «Курунг», было напечатано черным по белому шифром Nimes New Roman, двенадцатым кеглем.
Охваченная недобрым предчувствием, Лена перевернула страницу.
С первой же строчки в атаку на бедную Векшину с копьями и пиками наперевес пошли непонятные определения и термины, заголовки и подзаголовки: «Аллювиальные отложения призма Субвертикальный разлом, погружающийся на юг Шток гранодиоритов Порфиритовая дайка Интрузивный магматизм и гранитоидные интрузии»
Лена вдруг разозлилась.
Каждая муха себя вертолетом мнит. Что он позволяет себе, этот Ратников?
Да она родилась в семье потомственного горняка! Она ему еще покажет Он еще пожалеет, что так обошелся с ней
Слова с делами у Максима Николаевича Дикуна не расходились.
Перед самым праздником «8 марта» он поставил размашистую, с командирским нажимом подпись в документах, и через две недели «Гео-плюс» получил первый транш.
И все завертелось.
Не успела Лена моргнуть глазом, как уже подписывала договор о материальной ответственности.
Коварство Ратникова не знало границ.
Палатки, полевые сумки, рюкзаки, спальные мешки и полевые дневники (по-научному пикетажные книжки) заказывали по каталогу. Здесь же, в каталоге попалась Лене переносная армейская баня серьезное сооружение с окнами и печкой. Но баня в перечень необходимых для работы материалов не входила. Впрочем, тужить об этом Лене Векшиной было некогда.
Под свою ответственность Векшина получила оборудование для экспедиции. Строго по списку: промышленный квадрокоптер «Матрис», горные компасы, рулетки, зубила, геологические молотки, GPS-навигатор, спутниковый телефон, барометры, пинцеты, пробирки, пластиковые контейнеры и новенькие мешки из суровой бязи для проб, поясные ремни для ношения геологических молотков, стропы, привязки и еще какие-то приборы вроде буссоли и альтиметра, о назначении которых Лена не имела даже смутного представления. Цапа с гравицапой!
Колбы, склянки, бутылочки с притертыми крышками Растворители, кислоты Ко всему прилагались не менее загадочные тюбики с отвинчивающейся пробкой, яркие, оранжевые, с черным наконечником и надписью «Фальшфейер» словом, чего тут только не было, как в женской косметичке!
Никаких сомнений не вызывало только назначение настольной газовой плитки, эмалированного в белый горох красного чайника, аптечки, палаток, полевых сумок в колониальном стиле, рюкзаков, дневников и накомарников
Накомарники стали последней каплей. При виде этих шляп с вуалью Лена едва не плюнула прямо в документы строгой отчетности. Больше всего на свете она ненавидела мошкару и комарье!
Пять упаковок дихлофоса с надписью «Тайга» примирили Лену со всеми таежными прелестями вообще и с геологами в частности. Она приободрилась, сказала себе, что с таким арсеналом можно и в джунгли, и вообще не боги горшки обжигали. Есть даже что-то романтическое в том, что она поедет в тайгу, будет жить в палатке, вставать с птицами, умываться в ручье и есть пищу, приготовленную на живом огне.
Насчет продуктов можно было не беспокоиться, их для экспедиции закупал заказчик.
Все добро, за которое она теперь отвечала головой, они с Поповым целый день упаковывали на складе в баулы и ящики груз следовало отправить заранее, чтобы он ожидал геологов на базе, а не наоборот. Упаковка прошла с потерями Лена обломала два ногтя.
Совместный труд, как известно, объединяет. Попов оказался добродушным, не заносчивым парнем, он беззлобно подшучивал над женской печалью о сломанных ногтях, и Лена почти подружилась с ним.
Между делом Саныч рассказал, что в Красноярске партию встретят и отвезут на машине на базу. Там их будут ждать завхоз и рабочий. Завхоз и выдаст им продукты. Далее на вездеходе (мама, роди меня обратно!), прихватив с собой разнорабочего, они отправятся в тайгу, где разобьют лагерь, обоснуются и приступят к разведке.
Если повезет, можем пересечься с какой-нибудь другой партией, подбодрил Лену Попов.
Проникнувшись доверием к напарнику, Лена спросила:
Саш, а зачем нам столько дихлофоса? От комаров и мошек?
Для газовой плитки, серьезно ответил Саныч.
Лена недоверчиво фыркнула.
Прикалываешься?
И не подумал, отверг подозрение Попов. Горит отлично, и цена
Лена почувствовала тревогу, но напомнила себе, что Попов вырос в экспедиции, что тайга для него дом родной, что он геолог во втором поколении. Подарок судьбы, а не коллега! На такого можно положиться.
А «Фальшфейер» это что?
От медведей, с джедайским спокойствием просветил Попов.
Что-о-о? В эту самую минуту до Лены вдруг дошло, что она не хочет в командировку. Что тайга не место для прогулок кисейных барышень.
Лен, ты не дрейфь, успокоил Саныч. Все будет в порядке. «Фальшфейеры» это так, на всякий пожарный. Вообще-то медведи редко выходят к человеку. Да и опасна только медведица с выводком.
Он отвинтил колпачок с капсулы «Фальшфейера», показал заправленный внутрь шнурок с кольцом на конце и пообещал:
В поле научу тебя пользоваться этой штукой.
А почему этих фальшфейеров всего пять? дрогнув, спросила Векшина.
А сколько надо? Саныч улыбнулся, и морщинки выдали его возраст Попову было не меньше тридцати. У нас же еще ружье будет.
Вопросов больше Лена не задавала: она и так узнала о «поле» слишком много. Больше, чем могла вынести.
Вопреки здравому смыслу до самого вылета Векшина все еще надеялась, что поездка по какой-нибудь причине сорвется. По метеоусловиям, из-за лесных пожаров, из-за американских санкций против России, или заказчик объявит об обстоятельствах непреодолимой силы
Только получив по электронной почте билет Российских авиалиний, Лена поняла, что ее загнали в угол. Что ее рекрутировали, и она таки станет участником (язык не поворачивался назвать себя с Санычем «партией») этой авантюры.
Но что с них взять, с этих геологов! Не зря отец называл их геолухами, извлекателями квинтэссенции.
Поскольку здраво рассуждать в компании никто не мог, включая исполнительного директора, то Лена нашла утешение в гениальной фразе Станислава Ежи Леца: «Если не можешь изменить ситуацию измени своё отношение к ней».
Поездка неотвратимо приближалась, и, собрав волю в кулак, Лена выстроила приоритеты: вернуть на склад в целости и сохранности все снаряжение, а то еще, чего доброго, вычтут из зарплаты. Не покалечиться и не заболеть в тайге. Научиться пользоваться «Фальшфейером». И держаться Попова.
Но обстоятельства менялись с такой скоростью, что Ежи Лец курил в сторонке. Приспособиться к ситуации и изменить свое отношение к ней Лена Векшина просто не успевала.
Началось с того, что за день до вылета Сан Саныч слег с диагнозом «коронавирус».
Лена почувствовала, что конструкция из приоритетов, которую она с таким трудом выстроила, зашаталась.
Понятное дело, лететь куда-то и проводить полевые работы в одиночку Лена Векшина не могла. Слава Богу, это понимали даже невменяемые геологи. На блиц-совещании Михаил Иванович провел рокировку и «усилил» партию, отбывающую на «Курунг»:
На «Курунг» полетите всем отделом, сказал он Ратникову, и сердце Лены оборвалось и покатилось в пятки.
Невесть откуда у Лены возникло стойкое убеждение, что начальник ее забудет или потеряет в тайге, как забывают и теряют геологические молотки, бечевку или использованный баллончик дихлофоса.
На скулах Ратникова заходили желваки, и Лене почудилось, что она слышит зубовный скрежет.
В этот момент Арсений живо представил, что проведет три месяца носом к носу с мисс Совершенство.
Пусть Гитциград летит с Векшиной, нервно возразил Арсений, а я, как планировал, поеду на «Олигер».
Нет, отрезал главный. Ты участок знаешь, это твой проект, тебе и карты в руки. Это будет правильно.
А кто тогда поедет на «Олигер»? с угасающей надеждой во взоре спросил Ратников.
Контракт еще не подписан. И не известно, будет ли подписан в этом году.
Поставив точку под спором, Михаил Иванович поднялся.
Скучно, ребята, не будет, пообещал он и как в воду глядел.
В далекую, полную опасностей экспедицию дочь собирали оба родителя.
Мамиными стараниями в багаже у Лены оказались: резиновые сапоги, пять пар теплых носков, фен, домашние тапочки, недельный запас трусов и бюстгальтеров, две пары термобелья, две пижамы, трехмесячный запас крема для рук и лица, не считая средств гигиены. К ним относились влажные салфетки, прокладки и тампоны, ватные диски, ушные палочки, зубная паста, гель для душа, шампунь, тоник для лица, гигиеническая помада, разовые носовые платки все в расчете на четыре месяца.
Этим Янина Аркадьевна не ограничилась.
Как же ты будешь ногти обрабатывать? совершенно серьезно спросила она, запихивая в сумку маникюрный набор.
Стараниями папы Лена разжилась спальным мешком, комбинезоном с курткой, ультразвуковым отпугивателем комаров на брелоке и ручным прожектором.
Геля ходила кругами вокруг необъятных сумок и каждые пять минут спрашивала:
А ты скоро уедешь?
Ты хочешь, чтобы я уехала? Расстроенная Лена присела на корточки перед дочерью и заглянула ей в лицо.
Бабушка сказала, что когда ты уедешь, мы поедем во Власиху, не стала лукавить дочь.
На всех ее рисунках уже фигурировало залитое солнцем изображение дачного участка с домом в центре. Одно из таких изображений Геля сунула Лене в сумку.
Сборы продолжались неделю. Аптечка заняла отдельное место. В нее вошел стратегический запас лекарств из ближайшего аптечного киоска на все случаи жизни, включая мозоли, укусы комаров и мошки, аллергию, ушибы, гнойные раны, отит, гайморит, лакунарную ангину, цистит, почечную колику и поясничный хондроз.
В Домодедово отец провожал Лену не столько из-за багажа, который оказался в два раза тяжелее самой дочери, сколько из желания посмотреть на тех, кто будет отвечать за его чадо ближайшие месяцы.
В назначенный час оба Лениных попутчика ожидали ее появления у справочного бюро и крутили головами.
Арсений в куртке с плеча Индианы Джонса задумчивым взглядом из-под панамы обводил толпу в поисках аналитика. Вся задумчивость сползла с Ратникова, едва Лене стоило появиться в зале ожидания. Ратников смотрел не на Векшину, хотя ей очень шли черная парка и джинсы, он, не моргая, смотрел на ее сопровождающего импозантного седовласого господина.
Появление господина путало все карты. Первоначальная версия о сильно пьющем исполнителе мариачи была забракована. Внутренний голос суфлировал прямо в ухо Арсению, что господин является не кем иным, как покровителем Векшиной, или, как теперь принято говорить, «папиком».
Наметанным глазом господин определил в Арсении главного и протянул ему руку.
Станислав Сергеевич. В паспорте Векшина значилось имя Вячеслав, но окружающим он представлялся Станиславом. Это была его маленькая причуда.
После знакомства Вячеслав Сергеевич не замедлил перепоручить свое сокровище Лениным спутникам:
Ребята, присматривайте за Леночкой там. Поможете с вещами?
Вопрос был риторическим. Чтобы поднять Леночкины вещи, нужен был погрузчик Komatsu. Одна сумка с кремами и шампунями весила полцентнера.
В багаж сумки сдали с доплатой.
В самолете мужчины по-джентельменски уступили даме место у окна.
Устроившись, Лена вытащила из кармана на сиденье глянцевый рекламный журнал и отвлеклась от чтива только для перекуса.
Ратников после еды заснул, а Миша Гитциград весь полет болезненно морщился от турбулентности и воздушных ям, несмотря на таблетку от кинетоза, которую проглотил перед вылетом.
В столицу Восточной Сибири прибыли вечером.
На трап Миша выполз зеленее салатного листа. Для Векшиной это был краткий миг превосходства.
Перелеты были привычным для нее делом из Хабаровска она с родителями почти каждый год летала на юг. Остаток лета проводила у бабушки в деревне под Можайском, и к 1 сентября возвращалась домой, в Хабаровск.
С наслаждением втянув ноздрями вкусный, пряный, пропитанный смолистым хвойным духом воздух, Лена поправила на плече сумку с ноутбуком и горной козочкой сбежала по трапу.
Как обещал Саныч, в аэропорту их встречал завхоз, подвижный и круглый коротышка, похожий на актера Игоря Ильинского из фильма «Карнавальная ночь».
Приветствую, Федорыч, хмуро поздоровался Ратников с коротышкой. Тот радостно потряс протянутую руку двумя ладошками и принялся суетливо выспрашивать:
Как долетели? Как там столица? На все лето к нам или как?
Ратников в упор не замечал верноподданнического заглядывания в глаза и суеты Федоровича.
Как пойдет. Груз пришел? спросил он.
Да-да, все уже на базе, заверила реинкарнация Ильинского.
Получив багаж, командированные вышли на площадь, где их ожидал знавший лучшие времена «Уазик».
С первых минут стало ясно, что в машину может поместиться что-то одно: либо Леночкины сумки, либо участники экспедиции.
К Леночкиному ужасу решено было сумки оставить в аэропорту в камере хранения.