Смотри-ка, Артур поднял с подоконника закрытую банку кофе. В такие раньше окурки кидали.
Старая этикетка. Таких не выпускали уже лет двадцать. Старая банка играла на солнце яркими красками.
Полная, Артур потряс ее и прислушался. Только вся в паутине.
Он брезгливо вернул банку на подоконник и обтер о штанину руку. Клочки черной паутины неспешно опускались на пол в ярком солнечном свете.
Квартира словно застыла во времени и в полной тишине. И стены, видевшие Иду Евгеньевну Марченко в последний раз, хранили вечное молчание. Вот тут она смотрела в окно, а тут дрожащими руками набрала номер полиции. Из стены торчали обрывки телефонного провода. Она обернулась на дверь, может быть, даже побежала к ней А что было дальше не знает никто. И вряд ли узнает когда-нибудь.
Не по себе, Клара потерла плечи и запахнула куртку. Словно тут кто-то еще есть кроме нас.
Это все тишина, Артур водрузил на плечо ломик. Пойдемте осмотрим чердак.
Они вышли, а я остался. И правда, словно кто-то тут есть. Вот, в соседней комнате, прислушивается к тебе, следит за тобой. Но когда ты заглядываешь за угол, он уже на кухне, проводит пальцами по яркой банке и смотрит в окно.
Я медленно пошел к двери, стараясь не поворачиваться спиной к пустым дверным проемам комнат.
***
На пригорке еще гулял дикий теплый ветер, шумел ветвями деревьев в овраге, через который тянулся старый ржавый мост. А уже за ним начинались унылые пятиэтажки, между которыми просвечивал проспект. Бело-синие троллейбусы неспешно карабкались на холмы, развозя разморенных жарой пассажиров.
Артур открыл бутылку с уже теплой водой и плеснул себе в лицо.
До остановки высохнет, он пригладил мокрое пятно на футболке. А тебе в куртке не жарко?
Клара не слышала его, она рассеяно хлопала себя по карманам.
Кажется я потеряла свой блокнот.
В квартире был еще с тобой, вспомнил я.
И этому человеку ты доверяешь свои дела.
Артур улыбнулся и глотнул из бутылки. Поморщился, переложив бутылку в левую руку.
Пальцы болят. Все крапива ваша, наверное.
Выронила в траве, вздохнула Клара и посмотрела на протоптанную нами в бурьяне узкую тропинку. Она весело пожала плечами и кивнула в сторону близкой остановки.
Маршрутка сорок шесть, и вы дома. По крайней мере, ты, шеф.
А ты? спросил я.
Клара стянула с плеч куртку и обвязала рукава вокруг бедер.
А мне через мост. Десять минут, и я тоже у себя. Дом с башенкой, помнишь?
Аристократия, брезгливо пробурчал Артур и спрятал ломик с пакет. Идем.
Пока.
У остановки я обернулся. Маленькая фигурка Клары еще мелькала у моста, то скрываясь в высокой траве, то появляясь снова. Я на всякий случай помахал ей вслед.
На остановке Артур хлопнул меня по плечу и прыгнул в закрывающиеся двери троллейбуса. А уже через четверть часа я сидел у открытого окна маршрутки и смотрел на летящие по небу облака. Белые на ярко-синем знойном небе, словно нарисованные умелой рукой японского аниматора. Они нависли над городом ослепительно-белой ватой, а город отвечал пушистой зеленью парков, холмов и оврагов. И где-то между ними полоска горизонта, скрытая дрожащим июльским маревом.
Казалось, что весь мир в этот день был ярким и чистым. Я торопливо шел домой, размахивая руками. И легкий свист со скамейки, облепленной ленивыми от жары бездельниками, адресованный, скорее всего мне, растаял в этом дне без следа. И запах гари на кухне, и просочившийся в комнату запах табака. Все казалось неважным и нереальным. И вот в такие моменты нужно не падать на диван, блаженно закрыв глаза. Нужно открывать тонкую крышку ноутбука и стучать пальцами по не привыкшей еще к тебе клавиатуре, отправляя в память строчку за строчкой.
«Городские легенды. Ждан Абрамов».
Что-то знакомое. Даже слишком. Вспомнил!
Я открыл почту. Странное письмо все еще было там. И все еще набором из крючковатых нечитаемых символов. Кроме первой главы с названием «Дом, в котором исчезают жильцы».
***
Что случилось? голос Артура в трубке был взволнованным, на фоне звуки шаркающей обуви видимо пытался всунуть ноги в растоптанные сандалии.
Я не знал, что ответить. Письмо, все еще открытое на терпеливо ожидающем ноутбуке, манило аккуратными строчками текста.
Артур, извини, дружище.
Ты орал минуту назад, чтобы я срочно приезжал.
Я выдохнул. Бешено колотящееся сердце понемногу сбавляло ритм.
Просто хотел выпить тобой по банке пива, но вспомнил, что тебе на работу вечером.
Артур шумно сопел.
Ты же понимаешь, что я уже стоял обутый в коридоре с ломом наперевес?
Извини.
Он хмыкнул.
Ладно, бывай.
Я еще немного постоял, приложив молчащую трубку к уху, а потом неспешно пошел к ноутбуку.
3.Невидимая башня
В середине августа я вдруг понял, что моя учеба не за горами. Наверное, к первому дню нужно было как-то готовиться, что-нибудь покупать, но что именно, я не знал. Не тетрадки же в клетку и ластики. В ответ на мой намек Клара прислала мне список, в котором значились пять тетрадей и ручка.
Если лень, могу купить и привезти вечером, добавила она в трубку.
Да нет, спасибо. Нужно же куда-то выбираться. Если честно, кроме магазина, своей квартиры и приемной комиссии, я в этом городе еще ничего не видел.
Тогда добавь в список карту достопримечательностей. Ближайший канцелярский магазин в одной остановке от тебя, но, если заблудишься в другой стороне есть еще один.
Конечно, я заблудился. Наблюдал за городом из окна маршрутки, вспоминая наш с Кларой разговор недельной давности, пока не понял, что давно проехал свою остановку. Я вышел в незнакомом месте под высокими каштанами, огляделся и неспешно побрел вдоль улицы.
А неделю назад Клара сидела на краю моей кровати и листала блокнот, помечая галочками мои и свои дела.
Расписание опять изменили, сказала Клара, задумчиво покусывая карандаш. Второй раз за неделю. В общем, твой первый день начнется с философии и истории. Что? она улыбнулась. Ты же не думал, что с первого дня и даже года тебя начнут учить писать статьи для журналов? Познай всю прелесть Макиавелли и Канта.
Ты тоже через это прошла, верно?
От первой и до последней пары. Мы тоже, знаешь ли, не с Абрахама Маслоу начали.
Я вдруг вспомнил, что она психолог. По крайней мере станет им.
Кстати, насчет статей. Открой свой ноутбук и печатай адрес. Да, прямо сейчас.
Региональный сайт изысками не отличался, показывал панорамы города и каких-то людей с лишним весом под комментариями о важности спорта. Клара указала тонким пальцем на небольшой баннер в углу. Конкурс начинающих журналистов.
И что? Я не журналист.
Какая тебе разница? Просто возьми текст и отправь. А еще лучше два или три. Отправлять лучше подборками.
Не вижу смысла.
Мне показалось, что она сейчас вспылит, но Клара просто села напротив меня и взяла за обе руки.
Ты писатель или нет? Или думаешь провести жизнь выкладывая заумное на бесплатных пабликах и читая «автор молодец, пиши еще»? Если писатель живи как писатель. Бери тексты и отправляй на конкурсы. Вот этот, она ткнула ногтем в экран, хорошее начало.
Не знаю, что отправить, сознался я.
А что есть?
Кроме десятка глупых рассказов, написанных еще в четырнадцать и трех недописанных романов, ничего серьезного у меня не было.
Хорошо. Пришли мне что-нибудь короткое, я почитаю. Могу прямо сейчас.
Пока она вчитывалась в безграмотный текст, я сидел на стуле напротив нее и терпеливо ждал.
Ну как? наконец спросил я, предвкушая сдержанно-положительную оценку.
Плохо. Очень плохо, шеф. Это не литература, Клара шелестела бумагой возвращаясь в начало. Вот это описания города в начале на три страницы зачем нужны?
Для атмосферности, растеряно ответил я.
Но Клара и не думала меня жалеть.
Для атмосферности хватит пары предложений. И потом, что это за город? Какой-нибудь Питер или Амстердам? Допустим, ты описываешь город, в котором однажды был и он тебя впечатлил, или же никогда не был в нем, но нафантазировал, что город именно такой. А теперь скажи, зачем мне это читать?
Я разозлился. Наверное, в первый, но не последний раз я так был зол на Клару, а она эти видела, и ей было все равно.
Я пишу для себя! выдавил я и хотел добавить веский аргумент, но ничего не приходило в голову.
Ну, если ты пишешь для себя, тогда зачем тебе читатели? А если они тебе не нужны, то какой ты тогда писатель? Я это заберу, она сунула мои рассказы в свою сумку. Из этого мы нарежем много ванильного для твоей авторской страницы в соцсети. А пока напиши что-нибудь для этого вот конкурса. И поскорее там жесткий дедлайн.
Мне следовало психануть, встать в позу и прогнать ее, но я не мог. Я знал, чо она права. А Клара, разгромив мои жалкие тексты, никуда не уходила, готовая мне помочь. Я смотрел в ее лицо на тонкие губы и огромные серые глаза и понимал, что она не злится и не хочет меня обидеть. Она просто делает свою работу, и в отличие от меня делает ее хорошо.
Я напишу, пообещал я.
Клара кивнула. Она разглядывала неоновую вывеску на моей стене, слегка наклонив голову.
Тебе правда нравится все это?
Я кивнул.
Тогда почему ты об этом не пишешь?
Конечно, тот конкурс я проиграл. Мне следовало послушать Клару и написать о том, что мне действительно интересно, но я ограничился небольшой и не слишком грамотной статьей о городе, с которым еще толком даже не был знаком. Небольшим заделом на будущее и в тоже время «красной тряпкой» для комментаторов я ввернул строчку, что в городе не слишком много городских легенд, а те, что есть, слишком надуманы. То ли глупую байку Артура о лифте я имел в виду, обиженный тем, что человек, поминутно называющий меня лучшим другом не нашел на неделе минуты заехать или позвонить. А может разочарованием от маленького похода в Дом, где пропадают жильцы. Я ждал как минимум кучи зацепок к разгадке этой тайны, а нашел только захламленные руины и банку кофе на подоконнике, которая, впрочем, не давала мне покоя. Именно на ней и обрывался тот текст, который непонятным образом расшифровал мой ноутбук.
«Только яркая банка на окне».
Статью громили все, кому не лень, цепляясь за неточности и запятые. Кто-то ввернул поднаскучивший мем про полезность воды, а кто-то просто советовал купить карту как Клара сегодня утром. Я читал, ежечасно возвращаясь к статье и пролистывая ленту комментариев, и удалить злосчастный текст не было никакой возможности.
Скорее всего я попытался бы забыть про этот печальный опыт и больше не следовать советам Клары, которая, кстати, психолог, но никак не литератор, если бы не один умеренный комментарий, который хоть и не хвалил текст, но и сильно не ругал. В конце припиской советовал однажды наткнуться на «Невидимую башню», сделать ее фото и выложить вместо своей писанины. Несколько человек мгновенно подхватили идею, захламили ленту побочными комментариями и ушли далеко в сторону от обсуждения.
Я сделал себе пометку. В этом городе как же я ненавидел эту фразу, после разгрома Кларой моего раннего рассказа кто-то знал о том, чего не знал еще я. Невидимая башня. Я даже открыл и пролистал странное письмо на почте, но никаких башен там не было, только обрывавшийся кофейной банкой рассказ о Доме, в котором исчезают жильцы.
А текст был хорош. Наверное, именно такой я и видел свою книгу сдержанным в тоже время полным недомолвок пересказом, в котором каждая строчка нагнетает атмосферу близких и игнорируемых нами загадок. О доме там было все, начиная с момента постройки. О том, что раньше на его месте стояла маленькая бревенчатая изба на краю оврага, все жители которого исчезли еще во время Гражданской войны. Тогда их никто не искал, но непонятно, как и кем отысканное событие толково и тщательно было расписано на целых две страницы. И, конечно, требовало проверки. Хотя, кто проверяет городские легенды, в них просто верят.
Ни строки обо мне, Артуре или Кларе. Неизвестный автор описывал дом, перемежевывая описания с фактами и событиями, отвлеченно, от лица рассказчика, словно был там сам. И банка кофе последнее, что бросилось ему в глаза. А дальше непонятный код.
В тот вечер, когда я прочитал все это, меня испугало то, что неизвестный автор был там, возможно незадолго до нас. И видел все, что видели мы в тот день, включая злосчастную банку. Но квартира, в тот день, когда мы пришли туда, была заперта. Значит, он проник туда другим способом. И знал куда больше нас. Но самым пугающим было невероятное совпадение текст появился в тот день, когда вернулись из этого странного места. Я искал этому хоть какое-то объяснение, цеплялся за любую возможность избавиться от тревожного ощущения от этого письма, появившегося у меня непонятно, как и от кого. Но разум имеет свойство к самоуспокоению. Прошел день, другой, и странное письмо я уже воспринимал как должное. Как глупую шутку, мастерски подстроенную, автора которой я пока не знал. Как собственный лунатизм бывает же и такое. Может в темноте под полной луной я пишу хорошие тексты, а не рассказы про «этот город», но при этом крепко сплю. А может быть это еще одна городская легенда загадочные письма, приходящие на почту тем, кто нуждается в них.
Разочарованный собственным проигрышем на конкурсе и бессилием перед комментаторами, я сделал самое глупое и нечестное, на что был способен скопировал первую главу расшифрованного письма и отправил ее на конкурс снова, но уже с другой почты и под другим именем. И вот там, под этим жутковатым и на удивление грамотным текстом число комментариев было постоянно равно нулю.
С тех пор прошла неделя. И я шел по теплой улице в тени каштанов в футболке с «Def Leppard» и наслаждался тишиной. После ютившихся к заборам старого завода общежитий и бараков, где жил я и где постоянно царила незримая суета, улицы города казались просторными, яркими и на удивление безлюдными. Через дорогу покачивал высокими елями парк больничного городка, по асфальту шуршали шинами редкие машины и пустые троллейбусы, а справа от меня пестрели яркими вывесками магазины и кофейни в невысоких старых домах. В тени Дома культуры в непросохших лужах купались воробьи. Я присел на лавку, скинув с нее листья. Привычно достал из кармана телефон.
Да, хмуро сказал Артур. Привет.
Напомни, что у меня все еще есть лучший друг.
Он хрипло откашлялся.
Извини. Немного приболел. Все-же по заброшкам лучше бродить в костюме химзащиты.
Что-то серьезное?
Артур болел редко, а если такое и случалось, он делал из этого событие с приглашениями на куриный бульон и на совместное поедание апельсинов. Но не в этот раз.
Какая-то дрянь на руке. Сыпь и температура. Я такое, если честно, только в американском кино видел. Но уже вроде бы проходит. Ты как?
Гуляю, коротко объяснил я.
Понятно. Кстати, у тебя там в телефоне записана дата приема у врача. Посмотри пожалуйста, я забыл.
И как ты это сделал? я полез в календарь.
Удаленно, братишка, удаленно. Не стирай там ничего пока.
Так и есть. Календарь пестрел его графиками работы и встречами. Одно напоминание было про меня заехать три дня назад. Видимо не сложилось.
Артур, ты что-нибудь слышал про Невидимую башню?
Сказки и глупости. Про лифт пиши. Извини, тут звонят в дверь. Я перезвоню.
Я подождал четверть часа. Потом еще столько же, а после поднялся и пошел на площадь, по которой деловито сновали голуби.
Магазинчик обнаружился в очень неожиданном месте, почти в подвале Дома культуры. Туда вела облупленная лестница, а оттуда доносилась музыка, которая собственно внимание и привлекла. Ничего кроме графика работы на двери не было, ни названия, ни рекламы. Осторожно заглянув внутрь, я понял почему. Про такие места и так знают, им не нужна реклама.