Скажите, я могу остановиться в одном из гостевых домиков? проходя в гостиную, спросила Стеф.
Конечно, если вам удобно. хозяйка дома развела руками. Хотя я не понимаю, зачем вас вызвали? с неприязнью спросила женщина.
Наверное, чтобы помочь найти вашу дочь.
А! зло воскликнула женщина. Вас не смущает, что здесь уже армия опытных рыбаков, спасателей и егерей прошла? Эти треклятые болота кругом. Куда она могла с велосипедом деться, так чтобы даже следа не осталось, а? Просто загадка века. Конечно, в топь! последние слова женщина буквально выкрикнула.
Где комната вашей дочери? спокойно спросила Стеф.
Наверху. устало отозвалась Елизавета. Эмили жила наверху, она любила оттуда смотреть на природу. мать покачала головой. Приехала на выходные. смахивая близкие слёзы, проговорила она. Зачем? Зачем она приехала?
Проводите меня, пожалуйста. попросила Стеф.
Пойдёмте. Она рисует, танцует, вышивает. Мы теперь редко видимся, я практически безвылазно живу здесь, в этой придумке моего мужа. А Эмили живёт в общежитии, она попросилась жить там, потому что так проще познавать социальную среду, точнее, заводить друзей. А так, зайдя в комнату, мать обвела рукой яркие картины, написанные в стиле импрессионизма. она выражала милый протест строгой и консервативной отделке нашего дома.
Женщина говорила нескладно, перескакивала с одного события в жизни дочери на другое, потом замолкала, смотрела в окно на затухающий день и просто молчала.
Довольно спартанский стиль для молодой девушки. Стеф присела на компьютерное кресло. А какой у неё рост?
Примерно, как у вас. мать девушки тяжело опустилась на стул возле двери. Сто семьдесят четыре сантиметра.
Стефания присела в кресло и нахмурилась.
Хм, кто сидел в этом кресле? Следователь, опер, обслуга? Стефания поводила руками над столом, ища им удобное положение.
Никто, наверное. женщина пожала плечами. Следователь приезжал, но он с порога осмотрел комнату, и всё. Его больше интересовали ребята, с которыми Эмили приехала на отдых.
Видите, как расположены мои колени. Стефания похлопала себя по колену, ей было бы неудобно так сидеть. Стул регулируется и запоминает последнюю высоту посадки и если не отпустить стопор, то оставит ту, которая была удобна последнему, кто им пользовался. Кто мог пользоваться креслом последний?
Не знаю. женщина наблюдала, как Стеф катается на кресле по комнате. Эмили встречалась со своими друзьями в гостевых домиках, сюда она друзей не приводила, её отец строгий человек и занятой бизнесмен, поэтому посторонние люди в доме нежелательны.
Хорошо, с этого кресла, из такого положения удобно достать до стола, до средней книжной полки, до подоконника Посмотрите на эти поверхности, что-нибудь не так. Стефания снова выдвинулась на середину комнаты.
Я не знаю. Вроде всё на месте. женщина бессильно развела руками. Меня уже спрашивали.
Вас спрашивали в целом, а я прошу вспомнить, как выглядели эти три поверхности до того, как Эмили уехала на фотосессию.
Все в порядке.
Какие ещё события произошли в тот день?
Ничего особенного. мать Эмили пожала плечами. Привезли продукты, потому что к мужу собиралась компания. Вместе с продуктовым обозом, приехал мастер, подключить новый домашний кинотеатр и отремонтировать освещение возле гостевых домиков.
Вы видели мастера? Стефания развернулась к ней.
Конечно. Это Лёша. Он постоянный мастер, работает на моего мужа. Я встретилась с ним внизу, дальше попросила проводить горничную.
Понятно. Скажите, пожалуйста, как вы передвигаетесь здесь? Стеф покачала головой. Я полагаю, на машине не вариант?
Велосипеды, квадроциклы, лодки.
Меня может кто-то проводить на то место, где пропала Эмили?
Сейчас бессмысленно туда ехать, точнее, плыть. Уже темнеет, на улице дождь, там вы ничего не увидите.
И всё же. Стеф в упор посмотрела на неё.
Не знаю. Спрошу Николая Ивановича, выйдет он сейчас на лодке или нет.
Женщина, выйдя из комнаты дочери, вдруг резко остановилась и долго стояла, вглядываясь в стену напротив.
Что случилось? спросила Стефани, выходя следом.
Я не знаю. Эта картина здесь никогда не висела, точнее, это даже не наша вещь.
В небольшом простенке висела небольшая картина, где маслом был сделан набросок в тёмных тонах.
Что значит не ваша? Может, это Эмили написала?
Я в это крыло хожу редко, только перед приездом дочери, но её точно здесь не было. Вчера вечером точно. Ничего не понимаю. женщина потрясла головой. Катя, крикнула она протиравшую неподалёку пыль горничную. Это что?
Так я думала, вы повесили. низким голосом сказала подошедшая женщина.
Давно она здесь? задумчиво проговорила Стеф.
Да с утра вроде. Я вчера поднималась протереть здесь, но не было картинки или я внимания не обратила. Постойте, она наморщила лоб, как же не висела картина. Здесь висела, но другая, вам прислали друзья, вы ещё удивились, что столько лет от них не было вестей, а тут они прислали подарок.
Да, я совсем забыла. Елизавета всплеснула руками. Я попросила повесить эту картину рядом с комнатой дочери, чтобы им было приятно. Мы действительно, когда дочке было пять лет, она сделала внутреннее усилие, чтобы не дрожали губы, поехали на острова и там встретили семейную пару. Они были восхищены нашей малышкой и потом приезжали к нам в гости, а где-то год назад наша связь прервалась.
Почему? спросила Стефани, разглядывая коридор.
Я писала, звонила, но в ответ только молчание. Не знаю.
Что дальше по коридору? резко спросила Стеф.
Там комната-склад, так мы её называем, расположение неудобно спланировано для жилья, а как склад, удобно. горничная нервно поправила воротник. Здесь-то потом собирались вообще хозяйственный этаж сделать. Для Эмили отдельный дом был задуман. Поэтому здесь так скромно. женщина хмурила брови, одёргивала платье и оглядывалась по сторонам, словно рядом мог появиться кто-то незваный.
Успокойтесь. Стеф положила руку ей на плечо. Чего вы так боитесь?
Как же мне не боятся, когда по дому гуляет неизвестно кто. Картина-то не сама поменялась. охнув, горничная тихонько заплакала.
Катя, прекрати. резко сказала Елизавета.
Что вы видите на этой картине? проговорила Стеф.
По-моему, силуэт какого-то дома и вроде кто-то стоит. приоткрыв рот, Елизавета вглядывалась в висевшее полотно.
Картина по размерам совпадает с той, что висела прежде? фотографируя холст, спросила Стеф.
Не помню. По-моему, да. Я могу посмотреть упаковку в кладовой, это была коробка, вполне возможно, её не выбросили. Заговорили про ту комнату, и я вспомнила, что могли оставить там.
Стефани, не дойдя до кладовой, остановилась возле небольшого коридорчика, упиравшегося в балконную дверь.
А там что?
Лоджия второго этажа. Проектировал не очень успешный архитектор, и она получилась неудобной, ей почти никто не пользуется. проговорила мать Эмили.
Наконец, добравшись до двери кладовой, горничная вставила ключ в замочную скважину и, легко повернув его, оттянула на себя. Нащупав на стене выключатель, женщина зажгла свет и остановилась как вкопанная.
Здесь много вещей, я не знаю, найдём ли. хозяйка дома наткнулась на стоящую горничную и недовольно проговорила. Катя, ну что опять? но задохнувшись последними словами, бросилась вперёд. Девочка моя. Эмили
Стеф едва удалось перехватить обезумевшую мать, с силой оттянуть назад и вытолкать за дверь.
Стоять, здесь! гаркнула она на рвущуюся вперёд женщину. Скорую срочно! с этим криком она захлопнула натужено запищавшую деревянную створку и, тяжело дыша, остановилась.
Посреди кладовой на полу лежала Эмили, она была в простом чёрном платье, светлые волосы прикрыты чёрной накидкой, больше похожей на фату, закрывающей половину бледного, почти воскового лица девочки. Стефани из последних сил спиной держала дверь, стараясь не пустить бьющуюся в истерике мать и быстро фотографируя всё, что было в кладовке, чтобы потом подробно рассмотреть. Собравшись с духом, Стеф выскочила за дверь и с силой схватила Елизавету за руки.
Туда нельзя. Она жива. Нужна скорая.
Почему мне нельзя к моей девочке? ревущий голос распугал тишину по всему дому, наверх стали стягиваться работники и последним пришёл провожавший Стеф старик.
Вам нельзя. Она спит, она под действием каких-то препаратов. Мы можем убить её, если будем безрассудны. Я буду с ней до приезда медиков. Стефани пыталась успокоить бушующую эмоциями мать.
Я же думала, она умерла. внутри женщины билась истерика.
Елизавета рвалась из цепких рук Стефани, но та крепко держала её и отдавала короткие команды:
Катя, быстро воды и любое успокоительное. Николай Иванович, вы вызвали вертолёт?
Да, я Семёну Сергеевичу позвонил. Сейчас всё будет. Он близко, прилетит быстро.
Так! Ещё мне нужны перчатки и большой пластиковый пакет. сказала Стеф. Также нужна пижама Эмили или домашний костюм. Я хочу её переодеть, нужно снять платье, в котором её доставили сюда.
Зачем? спросила плачущая женщина.
Потому что я не знаю, кто доберётся вперёд, медики или следователь. На одежде могут быть отпечатки. И перегородите вход на этот балкон, Стеф кивнула в сторону коридорчика, это самый удобный доступ, чтобы принести её сюда.
Ещё недавно тоскливый, дремлющий дом заворочался внутри шагами, громкими голосами, окна в разных концах дома вспыхивали светом, люди метались внутри, мешали друг другу, ругались, но потом успокаивались и старались выполнять распоряжения Стефани как можно быстрее.
Вскоре в вечеряющем небе над рекой нависла огромная тёмная тень вертолёта. Он, почти задевая воду, метнулся к месту стоянки, из него выпрыгнул отец Эмили и худощавый, длинный провожатый, местный следователь по особо важным делам Кузякин Василий Валентинович. Неуклюже перескакивая мостики, сооружённые над искусственно проведённой через территорию базы протокой, мужчины быстро побежали к большому дому.
Где она? едва переступив порог, часто дыша, спросил Семён.
На втором этаже. стоя наверху лестницы, сказала Стеф. Но вам сюда нельзя. Я пущу только медиков.
В моём собственном доме, к моей собственной дочери? взревел огромный мужчина, проскакивая внушительное пространство холла в несколько шагов.
Вы помните, что мы с вами подписали договор, прежде чем я взялась за работу? Его вам прислал Кирилл, Стеф не сдвинулась и на миллиметр, когда мужчина, преодолев ступеньки, бежал на неё, зло вращая глазами. Так вот, сейчас я вам абсолютно серьёзно говорю, что если вы туда зайдёте, то я моментально выдвину против вас обвинение.
Вася, что ты стоишь, разберись. рявкнул Семён и продолжил. Ну, мне драться с вами, что ли?
Дамочка, что вы городите, несколько гнусаво проговорил Кузякин, отойдите.
Представьтесь, Стефани прекрасно понимала, что ещё несколько секунд и этот здоровый сибиряк просто скинет её с лестницы, но допустить его к девочке она сейчас никак не могла.
Кузякин Василий Валентинович, полковник, следователь. Так что, видимо, это мне придётся выдвигать против вас обвинение.
Стеф сунула руку в карман и показала мужчинам пластиковую карточку.
Я внештатный консультант «МАБОРП».
Чего? нахмурился Семён.
Международной ассоциации по борьбе с оккультными и ритуальными преступлениями и я имею все основания полагать, что ваша дочь сейчас участвует в ритуале.
Вы совсем поехавшая? Она сейчас дома. рыкнул мужчина.
Сёма, погоди. Кузякин нахмурился и, поднявшись следом за товарищем, что-то ему шепнул, после чего отец Эмили несколько секунд в нерешительности постоял, но послушно отступил и стал спускаться.
Рассказывайте. нехотя проговорил Кузякин.
Стефани отступила на шаг назад и поманила мужчину за собой, открыла кладовку и включила свет.
Мать честная. Что это? медленно стянув вязаную шапочку с головы, проговорил следователь.
Понимаете, я боюсь, что мы столкнулись с одним из самых жестоких и извращённых придурков. Я просто боюсь в это поверить. Не все преступления афишируются даже в узких кругах. Такое уже происходило в Омской области и в одном из пригородов Новосибирска. То есть в местах, приближённых к болотам. И если это он, то мы не сможем её уберечь.
Она же здесь. непонимающе помотал головой Кузякин.
Стеф вздохнула, выключила свет и отступила в коридор.
Поторопите медиков. Я без них боюсь её трогать, а с неё обязательно нужно снять эту одежду. Стеф помолчала и добавила. Это испытание надеждой. Впервые это случилось двадцать лет назад, на его счету три девушки.
У некоторых бывает больше.
Да. Три девушки, которые уже никогда не покинут пределы дома для душевнобольных. И человек двести, которые на том свете.
В смысле? не понял Кузякин.
Когда он похитил первую жертву, то нашли её через неделю во дворе собственного дома, так же как Эмили. Она ничего не помнила, но все были рады, что она жива и невредима. Потом она снова исчезла через три дня, и через месяц нашли место, где он справлял с ней свадьбу. Стеф помолчала. Этот субъект приглашает многих, на каждом месте свадьбы было примерно по шестьдесят, Стефани пожала плечами, гостей. Я видела фотографии с этих свадеб и это что-то ужасное.
Я реально вас не понимаю.
Что непонятного? Он похищает девушек, разыгрывает спектакль со свадьбой и живёт с девушками как с жёнами. Видимо.
Я не очень понял с гостями. Они-то не могут, что ли, понять, что девушки в розыске и вообще всё против их воли.
Нет. она покачала головой. Он их сначала убивает, а потом сажает за свадебный стол в качестве гостей.
Кузякин отступил на шаг назад, покосился на Стефани и развёл руками.
Что за бред?
Можете уточнить у ваших коллег. Я видела дела, смотрела фотографии, я изучала и пыталась помочь, но он вообще не оставляет следов. Точнее, следов более чем достаточно, но все они принадлежат жертвам.
Но Степан очень влиятельный человек, я как-то сомневаюсь, что есть желающие с ним связываться. Вы не можете ничего напутать?
Хотелось бы, вздохнула Стеф, но увы.
А почему вы сказали, что девушки потом в психушке. Их живыми находят?
Да. Через несколько лет. Первую нашли в палате больницы недалеко от её дома, вторую в супермаркете со списком продуктов в руках, тоже возле дома. Третью на скамейке возле детского сада, тоже возле дома. Так, словно он их возвращает домой.
Слушайте, мы спрятать Эмили можем без проблем. Это даже не обсуждается, ресурсов хватит и будем искать его.
Третья жертва, когда поняли, что это он её забрал, была под круглосуточной охраной десяти полицейских. Утром третьего дня они все спали, а она благополучно исчезла. Кстати, её нашли всего несколько лет назад. По всей видимости, она родила ему ребёнка, потому что забирал он её девственницей, а вернулась она рожавшей женщиной. Стефани вздохнула.
На лестнице показался несколько запыхавшийся Николай Иванович, он помахал рукой и проговорил:
Там медики прилетели. Я Катькиного сына послал встретить.
Очень хорошо. Стефани перевела взгляд на Кузякина. Чтобы уберечь Эмили, у нас есть три дня, и эту ночь мы с вами должны будем дежурить в её палате.
Вскоре мрачный, неприятный дом, игрушечная турбаза и огромные, шевелящиеся удивительной жизнью болота остались далеко внизу, вертолёт взмыл ввысь и понёсся в одну из больниц, где девушке могли бы обеспечить должный уход. Стеф сидела в грохочущем воздушном транспорте и ей казалось, что она катается в какой-то жестяной банке и от стремительного полёта вниз её отделяет лишь несколько сантиметров железного пола. Сегодня в жизнь Стефани ворвалось ещё одно чудовище, она это прекрасно понимала и сейчас дала себе просто передышку, стараясь ни о чём не думать во время полёта, чтобы собраться с силами.
Василий, нам нужна палата с зарешеченными окнами, охраной перед дверью и желательно стеклянной вставкой, чтобы я видела, кто проходит по коридору. сказала Стеф, когда они добрались до места.