Задумчиво постояла у машины. Вроде бы ничего не забыла.
Выехав со двора, бросила взгляд на указатель топлива бензина меньше полбака, надо заправиться, и, доехав до перекрестка, повернула к Первомайской улице.
Очереди на любимой заправке, спрятавшейся среди гаражей и автобаз, рядом с круговым перекрестком, не было, и уже через несколько минут приободрившийся синий «Гольф» радостно вылетел на МКАД.
Время «предрабочих пробок», к счастью миновало, поэтому на Кольцевой, в основном, резвились дальнобойщики и грузовики строительных компаний, с ревом пролетающие мимо жалких на их фоне легковушек.
Татьяна внимания на невоспитанных монстров не обращала, привычно встав во второй ряд: и сзади никто не будет нервно сигналить, как в крайнем левом, и не придется срочно перестраиваться, когда впереди появится очередной съезд с МКАДА или поворот к какому-нибудь строительному рынку.
Впереди показался щит, предупреждающий, что до Каширского шоссе осталось три километра, и Таня перестроилась в правый ряд. Повернув на Каширку, так и решила ехать в правом дорога незнакомая, лучше не спешить, да и рассмотреть окружающие пейзажи не помешает.
Конечно, в мае, когда даже пыльная придорожная зелень играет всеми оттенками ярко-зеленого, или ранней осенью, в пору золотого безумия, Подмосковье смотрится просто волшебно, и даже не верится, что где-то неподалеку один из самых безумных городов мира. Но и сейчас, когда деревья только начинались просыпаться, и лишь присмотревшись, можно было заметить на деревьях первые почки, девушка находила в пейзаже своеобразную негромкую притягательность.
В опущенное до середины окно временами врывались запахи свежей земли, оживающих деревьев, и тот неопределенный щемящий запах, от которого сладко замирает сердце, и понимаешь весна. Солнце. Новый мир, с новыми чудесными людьми и неожиданными встречами где-то рядом.
В проигрывателе негромко выводит что-то романтичное Кенни Джи, треплет волосы легкий ветер жизнь прекрасна!
Таня почувствовала, как исчезает плохое настроение, вызванное разговором с Николаем из пресс-службы, и поднимается волна ничем не оправданного оптимизма.
Промелькнул указатель «Белые Столбы», «Барыбино», «Михнево», и Татьяна еще раз сверилась с картой, лежавшей на «торпеде».
Так Ступино, налево, а там по грунтовке. Только сейчас она сообразила, что весенняя грунтовка в Московской области может означать и две глубокие колеи, заполненные кашей из грязи, воды и талого снега.
Ладно, снега по случаю аномального тепла не будет, а вот всего остального там может быть с избытком.
Но, думать надо было раньше, мысленно пожала плечами Татьяна, и продолжила путь.
Миновав небольшую деревеньку, путешественница снизила скорость. Вот она, грунтовка Правда, на удивление приличная. «Гольф» неторопливо переваливался по местным колдобинам, а его пилот, как иногда тщеславно величала себя Татьяна, оглядывался в поисках ориентиров, о которых рассказывали те, кто уже побывал в этих местах.
На сайте любителей пеших прогулок Таня нашла упоминание о том, что дорога должна проходить по берегу озера, после чего уходить влево, на холм, на вершине которого и стоит усадьба.
Речь, правда, шла о развалинах усадьбы и Татьяна думала, что, в лучшем случае, она побродит вокруг, фотографируя живописные руины и составляя наброски язвительного сопроводительного текста.
Попетляв по полям, грунтовка, действительно, вышла на берег небольшого, похожего на след гигантской лапы, озера. Ветер гнал по серой воде легкую рябь, колыхалась прошлогодняя перемерзшая трава, и на Таню вдруг пахнуло запахом нездешней, негородской жизни одинокой, застывшей в пространстве и времени, созерцательной, погруженной в себя и вечность.
Миновав озеро, дорога, действительно, полезла на длинный пологий склон холма, поросшего редким леском. Скорее, подумала девушка, тем, что осталось от некогда ухоженного парка.
Между деревьями, на вершине холма, мелькало, среди стволов старых берез, что-то белое.
Неужто, это так развалины выглядят, удивилась Таня, осторожно подрабатывая рулем, чтобы машину не повело на повороте, и тут же резко ударила по тормозам, выворачивая руль до упора.
Прямо на нее мчался громадный черный «Лендровер».
Визг тормозов разорвал лесную тишину.
За рулем Лендровера сидел ас лишь слегка увел капот вправо и мягко остановил машину. Блестящая решетка радиатора качнулась в нескольких сантиметрах от вставшего почти поперек дороги «Гольфа», и застыла.
Не дыша, на подгибающихся ногах, Таня вышла из машины, и двинулась к «Лендроверу». Ей было абсолютно все равно, кто там, внутри. Это же надо так нестись!
То, что на лесной дороге водитель просто не ожидал встретить встречный автомобиль, ее нисколько не волновало сейчас она выскажет все!
Хлопнула дверь джипа, со стороны водителя показался невысокий белоголовый крепыш.
Девушка, с вами все в порядке? Сильно испугались?
Неожиданно вежливый голос, мягкие успокаивающие интонации, ни малейшего намека на «наезд» в стиле «баба за рулем, страшнее обезьяны с гранатой».
Девушка длинно выдохнула, и поняла, что абсолютно не сердится.
Все нормально, ничего страшного. Сама виновата, замечталась, махнула она рукой.
В это время открылась задняя дверь, и на усыпанную прошлогодней листвой тропинку, ступил человек, при виде которого сердце Татьяны ухнуло куда-то вниз.
Среднего роста, стройный, подтянутый, он выпадал из этого места и времени.
Он бы прекрасно смотрелся в мундире морского офицера. И чтобы над палубой летели ядра, а он на мостике, и рука за отворотом мундира. Или во главе атакующего гусарского эскадрона, почему-то подумалось Татьяне.
Пассажир джипа сделал шаг, и наваждение исчезло. Перед ней стоял среднего роста мужчина, одетый с тщательно продуманной дорогой небрежностью. На вид лет тридцати пяти тридцати восьми.
Очень короткая, на военный манер, стрижка. Правильные аристократические черты лица, могли бы показаться излишне сладкими, но криво сросшийся после перелома нос, придавал его обладателю вид взявшегося за ум хулигана.
Не раздумывая ни секунды, Татьяна выпалила:
Господин Вяземский, теперь, как честный человек, вы просто обязаны дать мне интервью.
На нее глянули холодные, напомнившие девушке воды горного озера, серые глаза.
Неожиданно в них мелькнула, словно поднявшаяся с глубины рыбка, смешинка, и Ян Вяземский, кивнув в ту сторону, откуда появился джип, сказал:
Жду вас. Подъезжайте.
И уже водителю:
Владимир, поехали. Предупредим охрану о гостье.
Услышав голос шефа, белоголовый Владимир коротко, по-военному, кивнул Татьяне, и сел за руль.
Спустя несколько секунд мастерски развернувшийся джип уже мелькал между тонкими стволами берез.
Проклятье, он еще и симпатичный, бормотала Татьяна, прыгая на сиденье «Гольфа» и врубая заднюю передачу.
Давайте, поговорим
Татьяна почему-то рассчитывала увидеть глухой кирпичный забор метра в три высотой, и тяжелые стальные ворота со смотровой щелью.
Оказалось, владения наследника окружает изящная кованая ограда. Однако, на верхушках побеленных столбов девушка заметила неброские коробочки видеокамер и призадумалась, а какими еще системами безопасности может оснастить свою территорию хозяин фирмы, которая занимается как раз разработкой таких систем.
Ворота тоже оказались не глухими полотнищами, а настоящим произведением искусства литые виноградные лозы обвивались вокруг изогнутых волной верхних кромок. В центре каждой створки красовался вензель «В», окруженных теми же литыми виноградными листьями.
Возле открытых ворот гостью ждал уже знакомый молодой человек, кажется, Владимир, припомнила Татьяна. Владимир нагнулся к открытому окну «Гольфа»:
Езжайте прямо по аллее, машину поставьте на площадке перед домом. Ян Александрович вас ждет.
Аллея, шла по заброшенному, заросшему, как и весь холм, березняком, парку. Таня медленно ехала, глядя по сторонам. С одной стороны проглядывает между деревьями выщербленная каменная чаша фонтана, с потемневшим от старости, но все же выжившим Купидоном. С другой проглядывала из-за деревьев беседка. Кажется, такие раньше называли павильонами, подумала Татьяна. Четыре мраморные колонны поддерживали купол тоже почерневший и потрескавшийся.
Интересно, приходят ли в эту беседку призраки влюбленных дам прошлого? пришла в голову шальная мысль.
Деревья расступились, «Гольф» выехал на выложенную большими каменными плитами площадку перед центральным домом усадьбы.
Таня одобрительно цокнула языком. К широкой террасе, опоясывающей белое двухэтажное здание, поднималась мраморная лестница, по бокам которой лежали каменные львы, задумчиво рассматривавшие подъехавший автомобиль.
На верхней площадке её уже ждал хозяин дома, несмотря на довольно прохладную погоду и поднявшийся резкий ветер, в пуловере цвета топленого молока и светло-голубых вытертых джинсах.
Остановившись, журналистка сделала пару снимков дома, так, чтобы в кадре оказался и его хозяин, и поспешила к лестнице.
Поднимаясь, Татьяна еще раз поразилась военной выправке и ощущению доброжелательной спокойной силы, исходившей от Вяземского.
Здравствуйте. Насколько я понимаю, это вы звонили с утра Николаю, сказал он, на европейский манер протягивая Татьяне руку.
Ваши сотрудники хорошо информируют руководителя, ответила она, отвечая на рукопожатие. Да, я Татьяна Береснева, корреспондент журнала «Москва и Подмосковье». Спасибо, что согласились на интервью.
Вы не поверите, Татьяна, но я сам не понимаю, почему это сделал, неожиданно рассмеялся Вяземский, и сделал приглашающий жест. Однако, не стоит стоять на ветру. Пойдемте, я напою вас хорошим чаем, и мы побеседуем. Только давайте договоримся внутри дома не фотографировать. В парке, пожалуйста, а вот в доме не надо.
Девушка молча кивнула и убрала фотоаппарат в сумку.
Внутренний интерьер дома запомнился Татьяне как единое, светлое, пахнущее деревом, и чем-то еще, неуловимым, но очень уютным, пространство. Конечно, были в нем и комнаты, и коридоры, и широкая лестница, ведущая на балкон второго этажа, но все это она вспомнила уже потом, возвращаясь по ночному шоссе домой.
А тогда ощущение удивительной цельности и доброжелательности, любезный хозяин, короткая прогулка по коридору, одна из стен которого, полностью стеклянная, выходила в запущенный и именно потому очаровательный, парк.
Вяземский открыл дверь, пропуская гостью вперед:
Проходите, присаживайтесь. Чаю? Чай хороший, чёрный.
Татьяна кивнула в ответ.
Тогда подождите минутку, я распоряжусь.
Войдя в кабинет, Таня, осматриваясь, остановилась на пороге.
Высокие потолки с лепниной, большое, во всю стену, окно, также выходящее в парк, стены полностью закрыты книжными шкафами.
В глубине комнаты массивный рабочий стол темного дерева. На столе, несколько неуместный, выбивающийся из общего стиля, суперсовременный ноутбук.
У окна журнальный столик и пара кресел.
Татьяна село в одно из них, достала диктофон и, проверив уровень заряда, поставила на середину стола.
Вернулся Вяземский. Быстро прошел к окну, остановился за креслом, скрестив руки, оперся ими о спинку кресла.
Итак, вы хотите взять у меня интервью. Зачем?
Татьяна даже растерялась слегка, но виду не показала:
Ян Александрович, вы представитель старинного русского рода, всю жизнь прожили за границей, имеете успешный бизнес. Ваше возвращение
Вяземский досадливо поморщился:
А если без этих дежурных фраз?
И она, не раздумывая, выпалила:
Редактор задание дал. Решил, что я до вас доберусь потому, что другие не смогли! А когда стала собирать материал о вас стало интересно.
Что именно интересно? склонив голову к плечу, ехидно глянул собеседник.
Вы. Какой вы. Почему вас назвали Яном. Как вы жили, пожала плечами журналистка, и возмущенно выпрямилась,
Послушайте, это же вы у меня интервью уже берете!
Улыбнувшись, Ян сел в кресло:
Прошу простить, это профессиональное.
Татьяна решила перехватить инициативу. Включив диктофон, спросила:
В каком смысле, профессиональное?
Я же руковожу компанией, которая занимается системами охраны. Вы представляете, сколько вопросов приходится выяснить, чтобы разработать систему, которая удовлетворит запрос клиента? А если вспомнить о том, что многие просто параноидально относятся к вопросам сохранности своих секретов Вяземский выразительно махнул рукой.
И вы сами проводите такие вот встречи? Разве для этого нет специалистов компании?
Вы должны знать, что есть клиенты разного уровня. И потом, если я не понимаю специфики работы компании, как я могу ей управлять?
Логично, позволила себе улыбнуться Татьяна.
В дверь негромко постучали и, дождавшись громкого «Да-да, входите», молодой человек в строгом деловом костюме вкатил сервировочный столик с чайником, двумя чашками, вазочкой с печеньем и аккуратными маленькими баночками с вареньем.
Алексей, подкатите столик поближе, пожалуйста. Я сам поухаживаю за нашей гостьей.
И, уже обращаясь к Татьяне:
Искренне советую, попробуйте вот это, черничное. Совершенно бесподобное лакомство.
Налив Татьяне крепкого черного чаю, Вяземский наполнил свою чашку, сделал небольшой глоток, и, воровато глянув на дверь, сцапал со столика банку малинового варенья.
Запустив в нее ложку, объяснил недоуменно смотревшей гостье:
Алексей, кроме всех прочих его талантов, еще и замечательный тренер. И к моим маленьким слабостям относится крайне неодобрительно. А я малиновое варенье люблю вы не представляете.
Отправив ложку варенья в рот, блаженно закатил глаза, а потом указал на диктофон:
Процитируете это, подам в суд и докажу, что ничего не было.
Хорошо-хорошо, никакого варенья, рассмеялась Таня. Тогда вы мне расскажете, почему вас назвали Яном.
Здесь нет никакой тайны. Моя мама полячка. Вообще, это длинная и грустная, в общем-то, история. Отец безумно влюбился в сотрудницу посольства Польши в США. Он к тому времени был уже немолод, вдовец, а вот моя будущая мама молодая красавица, замужем. По каким причинам она не могла развестись официально не знаю, но им пришлось бежать. Отец был не слишком состоятелен, но, продал все свое имущество в Штатах, выправил маме фальшивые документы, и они сбежали сначала в Мексику, а потом в Эквадор. Там я и родился. Собственно говоря, я незаконнорожденный. Как в старину говорили бастард.
Вяземский надолго замолчал и Татьяна, не выдержав, спросила:
А, потом, что?
Погибли. Оба. Мне было три года. Так что, он грустно улыбнулся, своих родителей я узнавал по рассказам дяди. Двоюродный брат отца, осевший в Южной Америке еще до Второй Мировой. Замечательный старик, воспитывал меня буквально как родного сына, которого у него никогда не было. Родители поехали отдохнуть в горы, машина сорвалась с «серпантина» Нашли их спустя два дня. Дядя говорил, что по словам полицейских оба погибли сразу, не мучились.
Простите, поморщился Ян, не будем больше об этом. Не самая приятная тема. Давайте лучше о том, как я купил эту усадьбу! А потом мы вместе пообедаем и погуляем по парку. Я еще ничего в нем не менял, и даже не знаю, хочу ли. В его запущенности есть что-то притягательное.