Люси Менар Фрер. Женщина, с улыбкой предвкушавшая мою казнь. «Хорошо, что мои дети будут расти в мире, избавленном от такого монстра, как ты».
Ничего не выйдет. Затяжное переселение мне не осилить. Без специальной техники точно, добавила я.
Знаю. Дюко стряхнула пепел в девственно чистую до сих пор пепельницу. Аппарат ИВЛ доставят на явку неподалеку от отеля «Гаруш».
Фрер почует неладное, когда у нее из памяти вылетят целые часы, возразила я.
Не почует, если действовать быстро, парировала Изор. Тем более девушка ты талантливая, а Фрер наверняка постарается скрыть малейшие признаки паранормальности.
Не отправит же Менар собственную жену под топор!
Ты недооцениваешь его приверженность Сайену. Изор протянула мне досье. Здесь все, что удалось собрать на Фрер, сотрудников и постоянных посетителей отеля «Гаруш».
То есть вас интересует только вероятный конфликт между Менаром и Уивером. Я полистала досье. Но почему?
Если у них действительно вышла размолвка, с ее помощью можно посеять раздор среди политической верхушки Сайена, а когда обстановка накалится, мы нанесем сокрушительный удар и ослабим внутреннее единство.
Когда планируется приступить?
В идеале в первых числах февраля. Чем раньше добудешь сведения, тем лучше.
Свою войну против Сайена я вела на улицах, в родной среде обитания, а теперь вышла на новый мировой уровень.
Нынешнее затишье, если его можно так назвать, висит на волоске. Один неверный шаг, и начнется кровопролитие. «Домино» разжигает пламя, но, кроме пламени, нам ничего не подвластно. Любое несанкционированное вмешательство чревато необратимыми последствиями. От тебя требуется только раздобыть сведения касательно Бенуа Менара и Фрэнка Уивера. Тебе запрещается использовать наши ресурсы, финансирование и оборудование в иных целях.
Значит, мне полагается зарплата? уточнила я.
За первое задание нет. Дюко снова смерила меня взглядом. Никакого похода на реку не было. Судя по меловым пятнам, ты спускалась в шахты.
Я сочла за лучшее промолчать.
Особа вроде тебя привыкшая отдавать приказы, а не подчиняться им наверняка преследует собственные цели, сощурилась Дюко. Предупреждаю, Флора, не дури. «Домино» предоставило тебе кров. «Домино» оплачивает тебе квартиру, пропитание, лечение. Наконец, ты обязана нам жизнью. Настало время вернуть долг. Она погасила окурок в пепельнице. Наслаждайся последними безмятежными днями. До связи.
Прихватив дипломат, Дюко скрылась за порогом, не удостоив меня напоследок взглядом.
Внизу хлопнула дверь. Я зарылась в подушки и свернулась калачиком. В висках ломило. Арктур шагнул в гостиную и занял освободившееся кресло.
Завалиться бы спать лет на сто. Я подсунула руку под голову. Все слышал?
Да.
«Домино» считает, что Менар и Уивер в контрах, и желает выяснить почему. Альсафи не делился с тобой информацией по этому поводу?
Рефаит погрузился в раздумья:
Еще в колонии я рассказывал, что Бенуа Менара пригласили на Двухсотлетний юбилей в качестве почетного гостя. Торжество было приурочено к подписанию Верховного территориального акта о размещении Второго Шиола во Франции.
Напомни, почему он не приехал.
Сказался больным. Наширу отговорка не убедила. В октябре терпение у нее лопнуло, и она направила в Париж эмиссара, но тот как в воду канул.
Любопытно.
Однако Менар все-таки акт подписал?
Да, в декабре. Люси Менар Фрер привезла в Англию уже подписанный документ. Это последнее, что успел сообщить Альсафи, прежде чем оборвать контакт. Менар и так тянул до последнего.
Значит, корень всех зол Верховный территориальный акт, рассуждала я. Менар категорически против размещения Второго Шиола в пределах Франции.
Если в движении я чувствовала себя вполне сносно, то сейчас, в состоянии покоя, ощущала каждый пройденный шаг. Боль не утихала ни на секунду. Тянуло спать, но сначала нужно смыть мел. Именно эта мысль удерживала меня на диванчике.
Сотрудничество с «Домино» поможет нашей революционной деятельности, заметил Арктур. Согласна?
Ну, выбора у меня, положим, нет. Они спасли мою шкуру, а теперь выставили счет. Если откажусь, нас просто вышвырнут на улицу. Я поерзала, чтобы меньше давило на синяк. Да и потом, отель «Гаруш» настоящий кладезь секретов.
Арктур промолчал, но золотая пуповина тревожно шевельнулась.
Тебя что-то смущает? спросила я. Рефаит отвел взгляд. Ну не томи, выкладывай.
Арктур мешкал с ответом.
Все думаю, насколько искренна ты была со мной по поводу своих планов? Ты и впрямь готова идти напролом даже вопреки опасности?
От усталости мысли путались, и до меня не сразу дошел смысл его слов.
Хочешь сказать, я тебя обманула?
Предпочитаю видеть картину целиком, уклончиво ответил он. Если ты не начнешь посвящать меня в свои истинные намерения, боюсь, я не сумею тебя защитить.
Утром я сказала тебе правду!
Разумеется. А еще ты пообещала не лезть на рожон. Или ты испугалась моего осуждения, поэтому и утаила часть правды?
Никто и не собирался лезть на рожон! отчеканила я. Но обстоятельства изменились, пришлось подстраиваться. Сам знаешь, я предпочитаю ковать железо, пока горячо.
Да, Пейдж, пробормотал он, знаю.
Можешь ворчать сколько влезет, но мой метод работает. Только благодаря ему мы избавились от «Экстрасенса». Я машинально схватилась за ребра. Умение приспосабливаться незаменимое качество. Жаль, Рантаны им не обладают, иначе зачем им обращаться к простым смертным за помощью.
Не стану отрицать, гибкость не наш конек. Но мой консерватизм в сочетании с твоим авантюризмом рождает гармоничный тандем. В этом плане мы прекрасно дополняем друг друга.
Значит, мы с тобой на одной волне. Так в чем проблема? Не дождавшись ответа, я потерла воспаленные глаза. Арктур, у меня был трудный день. Давай ближе к делу.
Отдыхай, поговорим завтра.
Нет. Мигрень стремительно нарастала. Начал теперь договаривай.
Ладно. Арктур посмотрел на меня в упор. Мы допустили ошибку, явившись в шахты неподготовленными. Лезть на чужую, заведомо опасную территорию было очень рискованно.
Зато мы разузнали про серый рынок, парировала я. Не забывай, неведение могло выйти нам боком.
Великим герцогам ничего не стоило поймать тебя в ловушку и убить. Даже мне не под силу уберечь тебя от их многочисленных приспешников.
Сказал тот, кто неоднократно подвергал меня опасности, фыркнула я. Ради собственной выгоды, принц-консорт, вы не гнушались рискнуть моей шкурой.
Глаза рефаита недобро вспыхнули.
Вот только не надо прикидываться глухим!
Выпалив последнюю фразу, я поняла, что перегнула палку, и мгновенно пожалела о сказанном, но меня уже распирало.
Ты подвел меня под топор, когда сделал символом революции. Сложись все иначе, меня бы не пытали в застенках. И отец остался бы жив! Каждый вдох раскаленным штырем пронзал мои легкие. Твоими стараниями я встала на этот путь, и только мне решать, как его пройти!
Арктур с каменным лицом отвернулся. Я с трудом поднялась и заковыляла в ванную.
Пойду спать. Голос предательски дрогнул. Читай нотации кому-нибудь другому.
До ванной я добралась чудом, болело все: кости, мышцы, связки. Нарочито громко хлопнув дверью, я уставилась на свое отражение. На припорошенном мелом лице темные круги казались еще темнее.
Временами Арктур раздражал меня до безумия. Упертый, непробиваемый истукан, с ним каши точно не сваришь. Неудивительно, что при такой «маневренности» они проиграли гражданскую войну.
Несмотря на возмущение, я все же осознавала, насколько несправедливы мои упреки. В надежде унять головную боль я принялась исступленно массировать виски. Негнущимися пальцами отвернула краны. Кряхтя, стянула свитер и стала ждать, пока наберется вода совсем немного, по щиколотку.
Погружение длилось вечность. Вцепившись в края, я твердила, что никто не собирается меня топить. Стерев грязь влажной тряпкой, аккуратно намочила волосы и нанесла на них шампунь с яблочной отдушкой. Ополоснувшись, прижалась лбом к эмалированной кромке и попыталась унять прерывистое дыхание.
Арктур сказал, я обещала не лезть на рожон. Не просто обещала, а поклялась.
Выбравшись из ванны, я облачилась в ночную рубашку. Расчесала волосы сушить их феном не было сил, пришлось довольствоваться полотенцем. Сунула грязную одежду в стиральную машину и достала из холодильника тарелку с остатками еды.
Арктур уже отправился на боковую. Изнемогая от боли, я почистила зубы и поплелась в спальню. Отопление не работало весь день, однако постель оказалась на удивление теплой. Невзирая на ссору, Арктур не забыл сунуть мне под одеяло грелку.
Стыд погасил тлеющий костер обиды. В самом прескверном настроении я щелкнула выключателем и, зарывшись в одеяло, прижала грелку к груди.
Несмотря на физическое и моральное истощение, сон не шел. Каждый вздох вызывал агонию. Кожа превратилась в сплошной оголенный нерв. Меня бросало то в жар, то в холод. Но больше всего терзали угрызения совести.
Принц-консорт.
Как только язык повернулся! Титул навязали ему против воли, два столетия Арктур мужественно сносил его, подвергаясь нападкам и насмешкам со стороны других рефаитов. Своей репликой я оскорбила его до глубины души. Усталость не оправдание.
К половине одиннадцатого кашель усугубился. Не выдержав, я ринулась в ванную в поисках лекарства. Чайная ложка сиропа смягчила горло, и я провалилась в сон.
К несчастью, забвение длилось недолго. Рука непроизвольно метнулась к изголовью, тело напряглось в предвкушении пытки. Обливаясь холодным потом, я проснулась и какое-то время таращилась в потолок. Осознав, что уснуть больше не удастся, я накинула на плечи длинный кардиган и, миновав гостиную, постучалась в соседнюю спальню.
Заходи, послышалось из-за двери.
Собравшись с духом, я переступила порог.
Если не считать расположения кровати, спальня рефаита мало отличалась от моей. Арктур устроился на боку, перед ним лежала раскрытая книга. Лампа отбрасывала на потолок вытянутые тени.
Арктур оторвался от книги. Мне и раньше доводилось видеть его обнаженным по пояс, но только сейчас в глаза бросилось отсутствие пупка. В тусклом свете ночника под золотисто-медовым сарксом проступали рельефные мускулы.
Пейдж?
Я смутилась, осознав, что таращусь на него, как баран на новые ворота.
Извини. К щекам прилилась краска. Просто у тебя нет Я похлопала себя по животу. Хотя откуда бы ему взяться.
Рефаитам неведомо чудо рождения. Они не созревают в материнской утробе. Когда Арктур появился на свет, один-одинешенек, он выглядел в точности как сейчас.
Если тебя интересуют иные анатомические особенности, то их нет. Арктур захлопнул книгу. По крайней мере, внешне.
Рефаиты не размножаются, рассуждала я вслух, значит у тебя нет
Я осеклась, мечтая провалиться сквозь землю. Заодно пусть рухнет потолок и меня погребет под обломками.
Надеюсь, ты пришла не обсуждать специфику моей анатомии, бесстрастно произнес рефаит.
Конечно нет. Собрав крупицы смелости в кулак, я наконец решилась: Хочу извиниться за сегодняшний инцидент. Прости, что сорвалась, прости за оскорбления. Мне очень стыдно.
Арктур повернулся и откинулся на подушки:
Не извиняйся. Я действительно навлек на тебя множество бед.
Ничего подобного. Не твоя вина, что меня заточили в каземат, а Вэнс казнила отца. Я жутко устала, поэтому и сорвалась. Прости.
Арктур подвинулся, приглашая меня сесть, и положил книгу в стопку, высившуюся на прикроватной тумбочке. Я робко устроилась на краешке кровати и плотнее закуталась в кардиган. В спальне рефаита было холоднее, чем в моей.
Ты прав. В шахты я полезла только из желания доказать самой себе, что со мной еще не все потеряно. Полезла, совершенно не задумываясь, что тем самым ставлю тебя под угрозу, ведь ты не бросил бы меня ни при каком раскладе. Наши взгляды встретились. Я не кривила душой по поводу своих планов, но и упустить такой шанс тоже не могла. Впредь не буду давать обещаний, которые не собираюсь выполнять.
Никто не упрекал тебя в умышленном обмане, глухо откликнулся рефаит.
Знаю. Под его пристальным взглядом я запустила пальцы в свалявшиеся кудри. Прости, что иногда спускаю на тебя всех собак. Но, справедливости ради, не ты первый, не ты последний. Всем моим друзьям досталось. Элиза говорит, я полностью оправдываю свое имя: книжная страничка на вид мягкая, а вот края у нее острые[30].
Хм И порезы от бумаги недолго болят.
Почему ты все это терпишь? Мой голос упал до шепота. Ведь я не Нашира. Ты не обязан сносить мои выходки.
Просто мне хорошо знаком твой гнев. Когда терзают твою плоть, в душе происходит надлом. Ты теряешь самого себя. И малейшие претензии в свой адрес воспринимаешь как посягательства на личность. Поэтому инстинктивно обороняешься.
С глаз словно упала пелена. Всякий раз, когда Арктур пытался проявить заботу, часть меня моментально зверела. Часть, зародившаяся в каземате под пытками.
А кроме того, я очень боюсь тебя потерять. Боюсь, как никогда прежде, почти ласково сообщил Арктур. Не удивлюсь, если именно страх вынудил меня чинить тебе препоны.
Он пытался помешать моей капитуляции, а я в ответ взяла его на мушку.
Страх вернее, мой страх не должен служить препятствием. Ты вольна поступать, как тебе заблагорассудится.
Давай мириться, выдержав его взгляд, произнесла я. Ты меня прощаешь?
Только если ты простишь мой страх.
Договорились.
В комнате воцарилось молчание. Я чувствовала: пора уходить. Возвращаться в постель и ворочаться до изнеможения. Однако с губ сорвалось:
Никак не могу уснуть. Не возражаешь, если я переночую здесь? В горле запершило, мне не сразу удалось продолжить. Постоянно чудится, что меня снова приковали цепями. И вокруг никого.
Арктур скользнул по мне горящим взглядом и, после томительной паузы, сдвинулся, освобождая левую половину кровати.
Располагайся.
Уверен?
Конечно.
Не дав себе опомниться (и передумать!), я устроилась рядом. Рефаит снова взялся за книгу. Удостоверившись, что мне удобно, он потянулся к выключателю, но я остановила его со словами:
Не волнуйся. Мне свет не мешает.
У меня свои приборы ночного видения. Арктур выразительно потер веки. Но если тебе некомфортно в темноте, лампу можно оставить.
Нет, выключай. От фобий надо избавляться.
Раздался щелчок, и комната погрузилась во мрак. У меня моментально перехватило дыхание.
Что читаешь? спросила я в надежде хоть как-то отвлечься.
Стихи. Арктур перевернул страницу. А ты любишь читать, Пейдж?
В свое время увлекалась страшилками, плюс бабушка с дедом постоянно рассказывали сказки, но сидеть целыми днями над книгами вообще не мое. Терпения не хватает.
Просто ты не нашла «своего» автора, но рано или поздно это случится.
Жду не дождусь, улыбнулась я.
Раньше его присутствие успокаивало, но сейчас сердце норовило выскочить из груди и отнюдь не из-за тревоги.
Тишину нарушал только шелест страниц. Банальный звук вытеснил чувство одиночества. Мною уже овладела приятная дремота, как вдруг Арктур произнес:
Помнишь, я говорил, что золотая пуповина связала нас, поскольку мы неоднократно спасали друг друга?
Помню, сонно пробормотала я, не сразу сообразив, о чем речь. А еще ты говорил, что сомневаешься.
Пуповина тайна за семью печатями. Древняя легенда о нити, объединяющей преданные души. Насколько мне известно, другие рефаиты ею не обладают.