Конечно. Что ж, думаю, на этом мы закончим. Если вспомните что-либо еще, то я остановился у лорда Саутера. А пока мы продолжим наше расследование.
Я благодарен вам за помощь, сэр Конрад.
Тогда до следующей встречи.
До встречи.
* * *
Прежде чем мы ушли, Вонвальт велел мне поговорить со служанкой, Ханой. Я ускользнула прочь, пока Вонвальт и Дубайн натягивали свои плащи и отвлекали лорда Бауэра. Я нашла ее на кухне, где та слонялась без дела. Служанка вздрогнула, когда я вошла.
Ты ведь Хана? негромко спросила я.
Да, госпожа, сказала она, склонив голову и присев в реверансе.
Брось это, сказала я, ненавидя себя за имперские интонации. Мой господин просил тебе кое-что передать. Он беспокоится о твоем благополучии, теперь, когда ты осталась одна в этом доме. Лорд Бауэр показался нам жестоким человеком.
Хана ничего не сказала, а лишь скрутила руками юбку своего платья.
Мы пробудем в Долине Гейл несколько недель, сказала я. Сэр Конрад говорит, что ты обязана сообщить ему, если лорд Бауэр начнет пытаться приставать к тебе или плохо с тобой обращаться. По законам Совы, принуждать женщину к плотским утехам против ее воли преступление.
Она покраснела, но ничего не сказала. Впрочем, я и не думала, что скажет.
Что ж, я передала все, что должна была, сказала я. И последнее. Когда ты в прошлый раз видела леди Бауэр? Лорд Бауэр говорит, что вы расстались перед тем, как она пропала.
Хана кивнула. Она начала приходить в себя.
Леди отправила меня домой, чтобы привести его в порядок, сказала она. Разжечь очаги, начать готовить ужин и все такое. Я оставила ее на Портняжной улице. Тогда же я и видела ее в последний раз.
Ты уверена? Ты не видела ничего подозрительного? За вами никто не шел, например?
Нет, ничего, клянусь Немой, сказала она. По ее щекам потекли слезы. Ей понадобилось все самообладание, чтобы продолжать говорить тихо. Я протянула руку и сжала ее плечо, чтобы приободрить, но заметила, что она чуть вздрогнула.
Хорошо, сказала я. Все хорошо. Сейчас мне нужно идти, но ты помни о нашем разговоре, ладно?
Она кивнула, спешно утирая глаза.
Хорошо, сказала я, не зная, что еще сказать. С тяжелым сердцем я оставила ее и догнала Вонвальта и Брессинджера у двери.
Идем, сказал мне Вонвальт, когда Брессинджер распахнул дверь, впустив внутрь холод. Нам пора.
Снаружи несколько человек бросили цветы у ворот дома Бауэра и убежали в переулки. Вдали храмовый колокол пробил час дня.
Проклятье, пробормотал Брессинджер, когда мы отошли достаточно далеко. Я отчасти надеялся, что сегодня утром мы покончим с этим делом. Мне думалось, что это он ее убил. Вам не хотелось просто прижать его Голосом?
Вонвальт покачал головой.
Нет, с нотками упрека в голосе сказал он. По крайней мере, пока нет. Тебе хорошо известно, насколько ограничены возможности Голоса. Лорд Бауэр, может, и не убивал свою жену, но сэр Радомир прав: он ведет себя несколько подозрительно. Применить Голос сейчас, не разобравшись во всем подробнее, было бы неразумно. Ты слышал, как он спрашивал меня об этой силе. Его разум и так уже начеку, а примени я Голос сейчас, в будущем он сопротивлялся бы мне с двойным упорством.
Брессинджер угрюмо хмыкнул.
Кажется, я никогда этого не пойму.
Терпение, Дубайн, сказал Вонвальт. Скоро настанет время и для решительных действий. А пока нам нужно расставить сети пошире.
V
Недобрые вести
«Закон служит бдительным».
Поговорка сованских законников
Мы покинули дом лорда Бауэра поздним утром и направились в ближайшую таверну, чтобы пораньше пообедать. Местечко было довольно чистым и, учитывая, что трудовой день был в самом разгаре, почти пустым. Однако, когда мы вошли, некоторые посетители все же повернули головы, чтобы поглазеть на нас.
Большая часть таверны была заставлена деревянными скамьями, но в углу расположились и отдельные столы, разделенные перегородками. Вонвальт повел нас как раз к одной из таких кабинок, подальше от любопытных ушей. Мы сели, и через несколько секунд к нам подошел бармен.
Милорды, сказал он, лишь немного засомневавшись было очевидно, что по крайней мере Вонвальт был из знатного сословия. Для обеда еще немного рановато, но, если желаете, могу предложить вам мясную тарелку? Два пенса на троих.
Да, благодарю, сказал Вонвальт. И принесите эля.
Бармен поспешил прочь. Вонвальт вздохнул.
Хорошо. Давайте посмотрим, что нам известно. В последний раз леди Бауэр видели, когда она рассматривала грозодский бархат на Портняжной улице. Как минимум служанка, Хана, может подтвердить, что в тот вечер она была именно там. Хелена, служанка сказала что-нибудь, что противоречило бы словам лорда Бауэра?
Я покачала головой.
Нужно поговорить с хозяином лавки, сказал Брессинджер.
Да, я как раз к этому и подвожу, сказал Вонвальт. Это первое. Также я хочу подробнее узнать, чем занимается лорд Бауэр. Не знаю, какое впечатление он произвел на вас двоих, но этот человек явно что-то скрывает. И то, что он говорил о Зоране Вогте, очень подозрительно. Сначала он обвиняет его, а затем тут же идет на попятную.
Я вообще не понял, что он имел в виду, когда говорил, что гарантирует доставку грузов, сказал Брессинджер.
Да, согласился Вонвальт. Мне показалось, что это больше похоже на азартную игру. Лорд Бауэр делает ставку на то, что груз прибудет в целости, и после забирает деньги, которые заплатил хозяин судна. Я хочу узнать больше о том, как у него получается на этом зарабатывать. Как мне кажется, в такой схеме слишком много лазеек. Возможно, лорд Бауэр все же перешел кому-то дорогу, даже если и сам об этом не догадывается.
Хелена и я можем расспросить людей в порту. Если у лорда Бауэра получается зарабатывать на этом деле, то наверняка найдутся и другие, кто этим занимается.
Да, сказал Вонвальт. А вы заметили, как неохотно он говорил о своих обязанностях в совете?
Он сказал, что помогает приютам и занимается благотворительностью.
Но он говорил и о чем-то еще, сказал Вонвальт, потирая подбородок. Хелена, что он сказал?
Я вытащила из своей сумки журнал и нашла нужную страницу. Я сощурилась, разбирая свой торопливый, неровный почерк.
Благотворительные мероприятия попечитель приюты другие незначительные обязанности, сказала я, перечитывая свои записи.
Вот оно, сказал Вонвальт, кивая. «Другие мелкие обязанности». Интересно, что же это за обязанности такие?
Возможно, они слишком заурядны, чтобы упоминать о них? рискнула предположить я. В подобных беседах мне было трудно понять, приветствовались мои замечания или нет. Порой Вонвальт активно вовлекал меня и Брессинджера в обсуждение, а порой ждал, что я буду сидеть молча и впитывать все сказанное.
Или вопрос застал его врасплох и он не хотел о чем-то проболтаться.
Лорд Саутер наверняка знает, сказала я.
Да, сказал Вонвальт. Конечно, знает. Молодец, Хелена. Надо признать, что такие маленькие искренние комплименты заставляли меня надуваться от гордости. Сегодня вечером мы спросим мэра, что он знает об обязанностях лорда Бауэра. Я все равно хотел с ним поговорить.
Мы замолчали, когда трактирщик вернулся с высокими кружками эля и тарелками с ветчиной, посыпанной корицей. Также он принес квашеную капусту и теплый сырный соус с пряностями, который делали во всех уголках Империи. Трактирщик подал гораздо больше, чем обещал, видимо, за это время он узнал, кто мы такие. Мы жадно набросились на еду.
Удивительно, через какое-то время сказал Вонвальт, что дочь лорда решила уйти в монастырь. Столь суровая жизнь не подходит тем, кто может провести ее в богатстве и роскоши.
Брессинджер хмыкнул.
Я тоже подумал, что это необычно.
Тот монастырь показался мне достаточно богатым, сказала я, вспоминая его высокие стены и башни. Монастырь был похож на крепость, врезанную в склон холма и возвышающуюся над Долиной Гейл. Возможно, и жизнь там не такая суровая, как в других.
Да уж, кивая, сказал Брессинджер. Учение Немы породило немало толстопузых монахов.
Говори потише, сказал ему Вонвальт. Ты же представитель Короны.
Брессинджер улыбнулся и подмигнул мне. Я никогда не была истово верующей и не испытывала уважения к Учению. Но оно являлось государственной религией Империи, и Вонвальт, будучи ее агентом, не мог прилюдно говорить о нем в уничижительном тоне и мы, его слуги, тоже не имели на это права.
Лорд Бауэр сказал, что у него умер сын, через полминуты молчаливого поедания ветчины сказал Брессинджер. От оспы, и из-за этого его дочь ушла в монастырь. Он пожал плечами. Мало ли что горе может сделать с человеком.
Возможно, согласился Вонвальт. Или, возможно, была другая причина, помимо смерти брата. Лорд Бауэр сам сказал, что она вдруг ощутила тягу к монастырской жизни. И молодежь нынче невозможно набожная посмотри хотя бы на Клавера. Ему едва двадцать пять, и он уже важный священник.
Священник с хорошими связями, заметил Брессинджер.
Вонвальт отмахнулся от него.
Я не желаю говорить об этом болване. Я и так уже не в духе. Вонвальта будто что-то тревожило. Впрочем, теперь, когда ты указал на это, ее поступок действительно кажется мне более чем странным. Я говорю о девушке.
Возможно, это просто домыслы, сказал Брессинджер, пожав плечами.
Возможно, согласился Вонвальт, но его голос звучал задумчиво. Он повернулся ко мне. Ты могла бы расспросить того паренька, с которым гуляла сегодня утром. Стражника.
Я покраснела.
Мы не делали ничего предосудительного, с жаром сказала я.
Вонвальт и Брессинджер переглянулись. Увидев их понимающие кривые усмешки, я почувствовала себя маленькой и глупой. И сразу же ощутила, как во мне просыпается Хелена из прошлого, Хелена с улицы: колючая, вспыльчивая и задиристая.
Я и не говорил обратного, сказал Вонвальт.
Какое-то время я не позволяла себе говорить. Вместо этого я, как ребенок, ковыряла еду и ждала, когда утихнет мой гнев. Мне понадобилось немало времени, чтобы научиться держать себя в руках, времени и бесконечного терпения Вонвальта.
Я не очень хорошо его знаю, заставив себя говорить спокойно, произнесла я. И наши дороги вряд ли пересекутся снова.
Что ж, мы здесь по официальному делу, сказал Вонвальт, а молодой парнишка вроде него, состоящий в городской страже, наверняка будет держать ухо востро. Тебе не мешало бы этим воспользоваться. Выясни, не доходили ли до него какие-нибудь слухи о дочке Бауэра. Они наверняка с ней ровесники.
Это что, приказ? резко спросила я. И тут же пожалела об этом. Брессинджер, похоже, разозлился.
А нужно приказать? спросил Вонвальт.
Я ворочала на тарелке мою ветчину.
Нет, сказала я. Я живу, чтобы служить.
И я почти тебе поверил, пробормотал Вонвальт, посмеиваясь над моим колючим ответом. Я заметила, как он подмигнул Брессинджеру, прежде чем снова принялся за еду, но затем нас всех отвлекла внезапно распахнувшаяся дверь трактира.
Это еще что? пробормотал Брессинджер. Стоявший в дверях парнишка явно был гонцом и, судя по ливрее, принадлежал одной из тех организаций, что обладали сверхъестественной способностью разыскивать людей. Он увидел, что мы сидим в углу, и сразу же направился к нам.
Спокойно, негромко сказал Вонвальт, когда Брессинджер собрался встать. Он повернулся к гонцу. Вы ищете меня?
Прощу прощения, милорд Правосудие; извините, что прерываю ваш обед. Но у меня для вас срочное письмо. Он протянул запечатанный конверт без подписи. Я не смогла разглядеть герб на восковой печати, но по цвету и по ленте поняла, что письмо отправил другой имперский чиновник возможно, даже другой Правосудие. Вонвальт нахмурился, забирая послание. Ему нередко приходили срочные письма, но на этот раз он точно ничего не ждал.
Благодарю, сказал он гонцу, и тот ушел. Вонвальт сломал печать и быстро просмотрел содержимое письма.
Что там? не сдержавшись, спросила я.
Вонвальт ответил не сразу. Он сложил письмо и сунул его себе в карман. Вид у него был озабоченный.
Похоже, у нас возникли проблемы.
С делом Бауэра? спросил Брессинджер.
Нет, сказал Вонвальт. С государственными делами. Он огляделся, но рядом не было никого, кто бы мог нас подслушать. Тем не менее, когда Вонвальт снова заговорил, он все равно понизил голос: Это письмо отправила Правосудие Августа. Она в Гуличе, ближе, чем я думал. Судя по всему, то, как я обошелся с патре Клавером в Рилле, привело к гораздо большим неприятностям, чем можно было ожидать.
«Чем можно было ожидать»! проворчал Брессинджер. Вы знали, какие у него политические связи. Нема тому свидетельница, он сам вам об этом столько раз говорил.
Вонвальт стиснул зубы, словно их свело от раздражения.
Правосудие Августа говорит, что Клавер нашел союзника в маркграфе Вестенхольце. Эти двое, судя по всему, хорошие друзья.
Вестенхольц был могущественным человеком, лордом Моргарда и известным в политических кругах смутьяном. Несколько недель назад мы проезжали через Моргард крепость была самой северной точкой нашего маршрута, но тогда маркграф отсутствовал, и мы не стали задерживаться там.
Вести распространяются быстро, сказала я. Моргард и Гулич расположены совсем не близко.
Августа умеет говорить с животными. Это одна из ее способностей. Полагаю, что по северу уже давно летают одна или две ее птицы, сказал Вонвальт и помедлил. Она уделяет много внимания политическому положению Ордена.
И вам бы тоже не мешало его уделять, сказал Брессинджер.
Я ожидала, что Вонвальт осадит пристава, но он лишь раздраженно посмотрел на него.
Ну и что с того? наконец сказала я. Вестенхольц может идти лесом. Вы же Правосудие.
Вестенхольц имеет влияние на млианарских патрициев в Сове, мрачно сказал Вонвальт. Млианарские патриции же имеют влияние на саварских храмовников.
Мне были знакомы все эти имена, и ни одно из них не означало ничего хорошего. Млианарские патриции были могущественной фракцией сованских аристократов, которые исторически выступали против династии Хаугенатов, последними представителями которой были внуки императора Кжосича IV. Саварские храмовники были воинственным Орденом ортодоксальных неманцев, которые своими нерегулярными походами против неверных расширяли южные границы Империи в землях Пограничья. Эти две группы на протяжении веков были связаны традициями, деньгами и землями, и сейчас они вместе вернулись к жизни на политической арене.
Похоже, патре Клавер продвигал интересы саварцев гораздо дольше, чем говорил в Рилле. Он объездил всю Империю, упрашивая лордов расстаться с землями, деньгами, сыновьями и дочерями ради очередного похода на юг. Августа обеспокоена этим и считает, что поход на юг может с легкостью превратиться в поход на север.
Она что, считает, будто храмовники пойдут войной на Сову? спросила я. Зачем?
Вонвальт пожал плечами.
Сова уже много раз сталкивалась с вооруженными восстаниями. Млианары смутьяны, жаждущие власти. Достаточно посмотреть лишь на недавнее прошлое Совы, и ты увидишь, что происходит, когда жаждущие власти смутьяны заключают союзы с армиями фанатиков.
Я втянула воздух сквозь стиснутые зубы.
Вы одним махом нажили себе слишком много врагов.
Теперь Вонвальт раздраженно посмотрел уже на меня.
Да уж.
Nyiza, Брессинджер выругался по-грозодски и легкомысленно пожал плечами. Ну и что? Подумаешь, кто-то задел гордость Клавера. Видит Нема, он давно на это напрашивался. Хелена права, вы Правосудие. Что он сделает? Попытается поквитаться с вами из-за столь мелочных обид? Выступить против вас значит выступить против самого Императора.