Роман до того засмотрелся, что споткнулся и едва не выстелился, благо Урчик подхватил его.
Нам сюда, сказал робот, подводя Кнурова к прогулочному вертолету, похожему на стрекозу. Прозрачные лопасти в сеточке жилок уныло провисают, выпуклый блистер кабины отливает сиреневым и взблескивает, как фасетки, тонкий хвост торчит задорно
Садись. Быстрее.
Роман плюхнулся на сиденье и захлопнул дверцу. Турбина тут же засвистела, лопасти стронулись с места, все быстрее омахивая круг, и вот слились в мерцающий диск. «Камов» легко всплыл над посадочной площадкой, развернулся и полетел между облаками и городом.
А Москва просто бурлила жизнью, водя хороводы машин и многосекционных вагонов монорельса, полыхала гигантскими видеопанелями на стенах, вспыхивала телефорами по-над крышами зелеными разрешительными кольцами, красными запретительными треугольниками, желтыми предупреждающими квадратами.
Вертолет покружил и резко пошел вниз, спеша занять свободное место на крыше почтамта. Оттуда до станции «Арбатской» было рукой подать.
Лопасти окунулись в световой указатель «Почта РС».
Примитивный здравый смысл ожидал светового крошева, мелко пошинкованных лучей, но надпись даже не дрогнула, только перед глазами что-то мелко замерцало. «Камов» завис, разворачиваясь, и сел.
«Прилетели»
Роман, сойдя под падавший шквал крученого воздуха, согнулся, рефлекторно уводя голову от секущего разлета винта. Остановившись у парапета, он указал на красный павильон станции под боком у здания Генштаба:
Нам туда.
Идем.
Посматривай вокруг!
Приказ понял.
Стараясь не вертеть головой, Кнуров пересек проспект Калинина по прозрачной галерее.
Внизу, под надзором милиции, брела демонстрация тысячи людей шагали по проспекту, скандируя, пихаясь, хлебая пивко, потрясая самодельными плакатами.
Роман пригляделся черным по красному: «Бей юберов, спасай людей!», «Смерть мутантам!», «Убил оборотня спас своего ребенка!», «Бросай работу! Раздави гадину!»
Все ясно, шли ярые противники генно-модифицированных юберов.
«Чего это они так распалились?» вяло подумал выпускник.
Страху не было, наоборот, большое скопление людей защищало их с УРом, скрывая в сутолоке. Да и по дороге было народ дружно шагал в ногу, направляясь к станции метро «Арбатская».
Лет пять назад половину станции закрыли шустрые массовики-затейники организовали под землей огромный Ф-центр, названный без изысков «Метро».
Там процветали технологии иллюзорного мира, полузапрещенные «на поверхности» (видимо, для того чтобы придать фантоматам ореол порочности это завлекает). Человек неработающий, плохо воспитанный, малообразованный, скучающий, с удовольствием подвергался фантоматизации.
Он с головой погружался в жизнь нереальную, зато яркую и насыщенную бился с пиратами на Карибском море, покорял Джомолунгму, охотился на динозавров в меловом периоде и возвращался в реальность лишь для того, чтобы продлить время, заплатив за еще одно прекрасное мгновенье выдуманного бытия.
Периферическая и центральная фантоматика до того изощренно подменяли ощущения, что для людей создавалась новая, виртуальная действительность, находясь в которой, они не могли отличить ее от единственно сущей с помощью своих чувств.
Самое неприятное ощущение здесь, думал Роман, спускаясь в «Метро», это безмолвие. Где вы, старые добрые казино и ночные клубы? Где веселые крики, толкотня, громкая музыка, девичий смех, горящие глаза?
Любой Ф-центр, начиная от роскошнейшего «Лидо» до захудалого поселкового клуба, отличался тишиной. Клиенты лежат в прозрачных «саркофагах» нейромодулей, похожие на покойников и смотрят фантоматические сны. «Покойники» совершенно неподвижны в данное мгновенье они напрягают все силы, убегая от зубастого чудовища, или идут на абордаж, вскидывая тяжелый мушкет, или ведут дуэль в салуне, паля из «кольта» от бедра но в реале нет ничего, кроме мертвой недвижности и поминутной оплаты за грёзу, претворенную в явь. Или наоборот? Зато не пьют Не колят наркоту
Кнуров шагал длинным сводчатым переходом, отделанным красным гранитом, и слышал лишь шаги Урчика. Сейчас, когда толпа не отвлекала, перед его внутренним взором снова возникли «кадры семейной хроники». Он словно наяву просматривал старый альбом.
Папа на рыбалке. Мама в купальнике, смеется и брызгается. Отец сидит в кресле, гладит Пушу, дрыхнущего у него на коленях Господи, тошно-то как
А где все? спросил Роман, лишь бы спросить.
Развлекаются, коротко ответил робот.
Ты тут уже был?
В моем блоке памяти есть план Ф-центра. Самое оптимальное спуститься на нижний ярус, там много путей отхода.
А что там, внизу?
Киберлупанар.
Роман поневоле взволновался сюда его нога не ступала
По широкой лестнице они спустились на «дно» Ф-центра, где секс-роботессы ублажали всех желающих абсолютно послушные, готовые удовлетворить любую прихоть.
Высокие и не очень, худенькие и пышные, брюнетки с огромным бюстом или нимфетки с едва набухшими остренькими грудками, теплые, гладкие, красивые, голые роботессы разгуливали, соблазняя клиентов. Они дефилировали, покачивая бедрами и крутя попками. Они томно вздыхали, поднимая ладонями груди, тянулись с поцелуями, потягивались, улыбались игриво и манили пальчиками.
Все грани искушения опробовались на вас целой толпой нагих красоток. Одно было плохо ни одна из прелестниц не имела родителей, всех их выпустили на красноярском заводе, филиале «Дженерал роботс». Модель «Бимбо» в различной комплектации.
Ну, и что? Находилось неисчислимое количество мальчиков, юношей, мужиков и старцев, готовых заниматься сексом с киберкуклами, ведь те были неотличимы от живых женщин, таких капризных, непостоянных, часто недоступных
В пустом переходе на стене висел большой экран. Показывали новости. Хорошенькая дикторша щебетала:
Всесоюзная перепись населения стартовала по всей стране. Самую большую активность проявляют жители Московской, Горьковской, Свердловской, Донецкой, Гродненской, Карагандинской и Целиноградской областей.
Девушку на экране сменил ведущий с зализанными волосами.
К другим новостям, объявил он деловито, и заговорил с воодушевлением, словно смакуя чужое несчастье: Трагедии в семьях так называемых юберов все чаще принимают серийный характер. Дети генно-модифицированных родителей мутируют, обращаясь в ужасных монстров
На экране замелькали жуткие кадры за полицейскими машинами, вовсю славшими сполохи мигалок, бесновалось нечто живое. Неожиданно оно прыгнуло на капот, а затем на крышу электрокара.
Роман обмер. Он увидел зверя мозговитую тварь с горящими буркалами и редкой шерстью на загривке, скалившую острые клыки. Сероватая, покрытая струпьями кожа бестии вызывала отвращение она словно вся беспрерывно сочилась противной слизью.
Оборотив острую морду к небу, мутант завыл, да так, что у Кнурова мурашки пошли.
Еще две недели назад, скорбно вещал диктор, оно было милой девушкой, Селестиной Уорлок. Двух недель хватило для скоротечной мутации и несчастный отец уже не смог удержать любимое дитя в стенах своего лондонского особняка. Чудовище вырвалось на волю, искусав и старшую сестру, и мать
Чудовище на экране, рыча и подвывая, перепрыгнуло с одной машины на другую, соскочило на газон и понеслось прямо на камеру.
Роман сглотнул. Прямо перед собой он увидал оскаленное, сморщенное рыло с кривыми клыками, и круглые белые яблоки глаз с черными крапинками зрачков, и острые уши, поросшие жесткой щетиной. Потом все запрыгало и замелькало, остывая в странном ракурсе на уровне травы.
К сожалению, пострадал и наш оператор мутант оторвал ему руку. Сержант Рэтклифф застрелил оборотня, оказавшегося чрезвычайно живучим понадобилось шесть пуль, дабы убить то, что некогда носило гордую фамилию Уорлок
«Понятно, почему так возбудились геноактивисты подумал потрясенный выпускник. А если и я так?.. Хотя Какая теперь разница»
Свернув за угол, он чуть было не налетел на человека, сидевшего на корточках у стены. Худой и бледный, с кожей неприятного землистого оттенка, с длинными волосами, обвисавшими сальными сосульками, с неопрятной козлиной бородкой, сиделец вызывал одновременно и жалость, и брезгливость. Его костлявые руки вылезали из рукавов потертого комбеза, мосластые щиколотки торчали из коротких штанин. Китайские тапочки-«кунфуйки», обутые на босу ногу, дополняли портрет оборванца, а рожки нейрошунтов, прилепленные к бритым вискам, определяли его статус это был вирт, завсегдатай Ф-центров, до того «подсевший» на фантоматику, что утратил связь с реальностью и потерял к ней всякий интерес.
Мир за пределами биопсихомодуля мнился виртам унылым и скучным, однообразным и безрадостным, этакой картонной декорацией, на фоне которой бледные тени играли нуднейший спектакль.
Вам помочь? заботливо спросил УР.
Вирт медленно поднял голову, посмотрел на мальчика-робота с полнейшим равнодушием во взгляде.
Не помочь, промямлил он невнятно. Меня отключили за неуплату. Я выбрал авансами весь свой личный фонд на год вперед Сейчас март?
Май, буркнул Роман. Его раздражал этот эта особь, выбравшая удел приставки к фантомату.
Вирт вздохнул.
Придется мыкаться аж до осени вытолкнул он.
УР посмотрел на юношу. Видимо, одна и та же мысль явилась им обоим.
Где вы живете? спросил Кнуров, скрывая неприязнь.
Ярусом ниже, ответил вирт отрешенно. Квартиру я продал, хватило на три годовых абонемента
А вы не приютите нас? с запинкой вымолвил Роман. Ну, хотя бы на одну ночь?
Не вопрос Помогите мне встать.
Кнуров, борясь с брезгливостью, подтянул лишенца тот оказался легким, чуть ли не бесплотным.
Ступая на полусогнутых подколенные жилки стянулись за месяцы лежания, не давая выпрямить ноги вирт проковылял к узкому трапу, ведущему в нижние помещения.
Как хоть звать вас? поинтересовался Кнуров, страхуя вирта.
Элессар, отозвался тот.
Это эльфийское имя, с неудовольствием сказал Роман.
Вирт кивнул.
Я Элессар из рода Вильварин, гордо проговорил он, распрямляя узкие плечи. Сам Эарвен, сын Келебриана, король Дориата, возвел меня во владыки Запроливья. Там, на вершине горы Ахуан, высится мой замок. На холме Керин-Амрот я обручился с прекрасной Тинувиэль, и взял ее в жены
Роме стало не по себе.
Дети есть? брякнул он.
Двое, Эллесар обернулся к нему, ласково улыбаясь. Эстель и Лютиэн. Старшенькой три годика, а младшенькому второй пошел.
Косолапя, то и дело хватаясь за стену, вирт добрел до светлого перехода, над которым висела табличка: «Комнаты отдыха».
Я, если мне память не изменяет, жил в четвертой Кэ-О, пробормотал он, снова сутулясь и сникая. Сейчас мы Сюда никто не заглядывает, даже милиция, мы народ смирный
Приложив ладонь к идентификатору, Элессар добился того, что дверь открылась, а красный огонечек блокиратора сменился зеленым.
Входите, мэлду,[4] сказал он, пропуская молодого человека с андроидом в тесную клетушку, три на два, обставленную парой выдвижных коек, одна над другой, откидным столиком да стенным шкафчиком.
Заметив еще одну дверь, Роман кивнул на нее:
А эта куда?
К удобствам, без тени улыбки ответил Элессар. Там коридор к санблоку, все задние двери Кэ-О выходят туда. Ну, ладно, вы тут обживайтесь, а я пойду. Устал я
Да куда ж вы пойдете?
А к соседу У него проплачено на три месяца вперед, так что койка свободна. Элуред по кличке Двимор так его зовут. Он живет к западу от Мглистых гор, в верховьях Андуина. Мы вместе, плечом к плечу, отбивали прошлогодний набег орков, а после высаживали священные деревья мэллирн. Один саженец маллорна[5] Двимор подарил моей Тинувиэль. Деревце хорошо укоренилось во дворе замка, уже повыше меня вымахало
Шаркая тапками, вирт скрылся за дверью. Роман прибавил света в комнате, и осмотрелся. Жильем тут не пахло.
КО была временным пристанищем для тех клиентов Фонда изобилия, которые сидели «на игле» электронных наркотиков, но не могли оплатить свой «кайф». Тут они ели и спали, тоскливо поглядывая на экран терминала в дешевой конфигурации, где должна была высветиться очередная сумма прописью «во обеспечение минимума личных потребностей».
Хотя кое-какие приметы дома все ж таки наличествовали: над нижней койкой висел блестящий меч, благородное оружие истинного рыцаря, а на стену между встроенным шкафчиком и БД блоком доставки были нацеплены яркие стереофотографии. На одной, той, что посередине, была запечатлена миловидная дама в платье, расшитом жемчугами, и с диадемой, ужимавшей пышные волосы. Рыжеватые пряди не скрывали заостренных ушек эльфийки, а в остальном женщина, как женщина. Тонкое, породистое лицо с маленьким носиком и широко расставленными глазами, нежная ложбинка между грудей
На другой стереофотке красовался величественный замок шпили с флажками, могучие башни, зубчатые стены. Третья представляла Элессара, улучшенную копию вирта усача в бархатном берете, краснощекого и белозубого жизнелюба.
«А ведь он там живет, подумал Кнуров, настоящей, взаправдашней жизнью яркой, насыщенной. Подвиги совершает, орков разных с ограми побивает. Женился вот, дети пошли»
И как ему докажешь, что реальность по эту сторону, где у него ничего нет, кроме тоски и ожидания проплаты?
Глянув в зеркало на дверце шкафчика, Роман увидел себя самого гибкого русоголового парня, взлохмаченного и курносого. Он пригладил рукою волосы и встретился взглядом со своим отражением. Светло-синие глаза как у мамы! были красны и растерянны.
Проверь коридор с «парадного», глухо сказал он, прижимая ладонь к засветившемуся кругу сенсорного приемника сигналов, а я гляну с черного хода.
Робот молча кивнул, и скрылся за дверью. Кнуров вышел в коридор. Узкий и длинный, он тянулся от ниши с буквами «WC» до тупичка с пыльным экраном и буквами МА монетный автомат. По обе стороны прохода тянулись ряды узких дверей.
Осторожно откатив створку пятой КО, Роман разглядел Элессара, свернувшегося калачиком на койке. Остальные комнаты были пусты, а крайняя дверь вела не в жилое помещение, а в гулкое нутро цилиндрической шахты ее спиралью окручивал металлический трап, винтом уходя вниз, в полутьму и неясный механический шум. «Путь отхода», криво усмехнулся выпускник.
Вернувшись в четвертую КО, Роман застал андроида за работой УР деловито застилал «койкоместо». Разодранный пакет с надписью «Стерильно» валялся на полу.
Я еще не хочу спать, насупился Кнуров.
Это не для спанья, серьезно сказал робот. Ты ничего не чувствуешь?
Роман прислушался к себе.
Голова болит, определил он, и глаза режет Сердце колотится, как ненормальное, во рту сухо и противно
Это признаки близящейся трансформации, кивнул УР. Мои уловители сигнализируют: напряженность твоего психодинамического поля растет скачкообразно
Я есть хочу!
Робот удовлетворенно покивал.
Энергия мозга при метаморфозе расходуется очень быстро, сказал он. Тебе нужно подкрепиться. Я уже заказал обед.
Зеленый индикатор над лючком блока доставки требовательно замигал, дринькая звоночком. УР сдвинул крышку и взял поднос. Не дожидаясь «дальнейших указаний», Кнуров установил откидной столик и закрепил его.
А что ты мне заказал?
Тут упрощенные стандарты. Подано: яичница из четырех яиц с колбасой, куриный бульон с вермишелью, пирожное и зеленый чай.