Увидишь. И я увижу своего сына, Таня выдавила из себя улыбку. Ему семнадцать. Наверное, он сейчас играет в видеоигры до частичный потери зрения.
Остальные говорили о своих семьях, детях или супругах. Я вкратце рассказал о своем больном отце, который жил в доме для престарелых, и даже немного о Кэлли. Я не хотел делать этого, но понял, что мне это было необходимо. Я был так далеко от своей девочки, но благодаря разговорам о ней я чувствовал, что она рядом со мной.
Алекс в основном молчала. Упомянула о своих родителях, с надеждой, что они не слишком беспокоятся, особенно ее отец. Но о своем женихе, Дрю, она не сказала ни слова.
Нам принесли фастфуд, предположительно, во время обеда. Алекс ничего не ела почти двадцать четыре часа, но и сейчас толком не притронулась к своей порции жирного бургера и картошки фри. В основном она сидела, сложив руки на коленях и вертя в руках огромное обручальное кольцо, прежде чем сунуть его в карман пиджака.
Ты не ешь, сказал я.
Это не еда.
Но похоже на еду, я попытался улыбнуться. В чем дело?
Она отрицательно покачала головой.
Думаешь о Дрю?
Не то чтобы я хотел знать, но Алекс выглядела расстроенной, и если ей важно было поговорить, то самое меньшее, что я мог сделать для нее, это быть рядом.
Она резко взглянула на меня.
Что? Эм, да да. Он, наверное, ужасно волнуется.
Я в этом не сомневаюсь.
Я ободряюще улыбнулся, но встревожился, увидев ее глаза, полные слез.
«А что ты удивляешься? Она вдали от своего жениха и находится в опасности».
Я хотел обнять ее, но понял, что это было бы довольно глупо, ведь она плакала о другом мужчине. Но Алекс смахнула слезы, прежде чем они успели упасть, и тяжело вздохнула.
Я никогда не плачу, сказала она. Никогда.
Я понимаю
Нет, настаивала она. Это не повод. Я плачу не потому, что мне страшно или я скучаю по своим друзьям или семье, хотя я чувствую и то и другое. Конечно, я скучаю по своим родителям. Особенно по отцу. Я знаю, что он беспокоится больше, чем кто-либо другой. Моя мама очень хладнокровна и, возможно, считает, что все образуется, просто потому что она этого хочет, она издала короткий и печальный смешок. Жизнь подчиняется воле Мэрилин Гарденер. Уверена, монстры скоро это поймут.
Я улыбнулся, но ничего не сказал. Просто дал ей возможность выговориться.
Мои друзья Алекс покачала головой. Мы называем себя Бандой. Я не помню, кто первый нас так назвал. Наверное, Лайла. Из всех нас только она может сравнить группу женщин, обедающих в дорогих ресторанах, с бандой ковбоев. И, разумеется, остальные не поняли иронии. Они посчитали это милым, она фыркнула, разглаживая юбку. Во всяком случае, у нас есть негласный лидер Антуанетта. Пчелиная матка. Ей, наверное, завидно, что нечто столь необычное, как это ограбление, случилось с кем-то другим, а не с ней. Однако, если я умру здесь, она будет плакать громче всех на моих похоронах. Говорить такое о подруге ужасно, но это правда.
Я побледнел при мысли о похоронах Алекс. В голове возник образ белого гроба, увенчанного красными цветами, и я вздрогнул.
Господи, не говори так. Никто не умрет.
Алекс ответила благодарной улыбкой.
Моя подруга Минни, наверное, слезами обливается от беспокойства и проклинает город за его варварство. Возможно, она пишет письмо мэру в резких выражениях, в то время как Рашида смотрит на это прагматично. Когда мы выберемся отсюда, она посоветует мне быть благодарной судьбе за то, что выжила, и не зацикливаться на произошедшей неприятности. И Лайла Алекс судорожно вздохнула. Моя лучшая подруга. Я скучаю по ней. И
«И Дрю», я ожидал услышать его имя, рассказ о том, как она скучает по нему и любит его и что плачет сейчас именно о нем. Я собрался с духом. Вместо этого она слабо улыбнулась мне, пожала плечами и взяла картофель фри.
Эти штуки чертовски жирные.
Так разговор был окончен.
«Она не упомянула Дрю».
Эта мысль взбодрила меня лучше, чем фастфуд. Остаток вечера ничего не происходило, непринужденная беседа и несколько раундов «Виселицы», в которых я пытался рассмешить Алекс вонючим придурком Фрэнки. И она здорово посмеялась, пока мы оба не поняли, насколько это может быть опасно, если этот вонючий придурок увидит лист бумаги. Затем ее улыбка исчезла на весь остаток ночи. Я разорвал бумагу на мелкие клочки и выбросил в мусор от фастфуда.
Спустя какое-то время все свернулись калачиком на полу и уснули. Голова Роя склонилась на грудь. Таня и Сильвия сидели рядом, взрослая утешала молодую. Слева от меня мирно похрапывала Кэрол, Амита свернулась калачиком возле нее. Рядом с ними, положив голову на колени, спал Гил.
Тоже хочешь немного поспать? я похлопал себя по левому плечу. Располагайся.
Алекс кивнула и положила голову мне на плечо.
Спасибо. А как же ты? Ты не устал?
Нет, я мне и так хорошо, сказал я, наслаждаясь ощущением ее веса на себе.
Да, сонно пробормотала Алекс, прижимаясь ближе. Да, ты хороший.
Я говорю, не я хороший, а
Слышу, сказала она, засыпая. Но, в любом случае это правда. Ты хороший человек.
Меня тронули ее слова. Но мне захотелось сказать ей, что это неправда. Если бы я был хорошим человеком, стал бы я допускать запретные мысли о ней? Я хотел приласкать ее, поцеловать, прикоснуться к каждой клеточке ее тела. Я ненавидел ее жениха просто за его существование. И что хуже всего, часть меня хотела остаться в банке, в окружении смерти и опасности, если бы это означало, что я продолжу видеть ее, смогу разговаривать с ней.
Ничего хорошего в этом нет.
Глава 9
Алекс
Выстрелы.
Крики.
Я резко проснулась, уверенная, что слышала и то и другое. Но в крошечном конференц-зале было темно и тихо. Если бы не отдаленный шум вертолета, кружащего над банком, трудно было бы поверить, что ограбление в самом разгаре. Остальные заложники дремали.
Я снова легла и услышала стук сердца. Засыпая, я положила голову на плечо Кори, а проснувшись, обнаружила, что прижимаюсь к его груди. Его рука обвила мою талию, обнимая меня.
Я почти высвободилась, но передумала и прижалась к нему ближе.
«Я выхожу замуж за Дрю, но сначала я должна пережить это».
Ехидный голос прозвучал в моей голове: «Неплохо, советник. Ни один суд присяжных в мире не осудил бы вас».
Я зажмурилась, как будто это могло заставить замолчать голос в моей голове, который был подозрительно похож на голос Лайлы. В любом случае это правда: надо пережить происходящее, и я чувствовала себя в безопасности рядом с Кори. Тот факт, что я была помолвлена с другим человеком, ничего не менял. Только не здесь.
Тем не менее чувство вины пыталось проникнуть мне под кожу и нарушить мой сон. Но Дрю не было. Ни в банке, ни в моих мыслях. Когда Кори спросил, почему я чуть не заплакала, ответ был слишком болезненным, слишком неловким, слишком обескураживающим.
«Потому что я вообще не думала о Дрю. А разве я не должна думать о нем? Разве он не должен занимать каждую мою мысль? Разве я не должна рваться домой, к нему, чтобы он обнимал и любил меня?»
Я чувствовала себя измотанной, уставшей; весь этот кошмар, сопровождаемый невыносимой скукой. Разговоры с Кори заставляли меня трепетать и чувствовать вину одновременно. Это были эмоциональные американские горки, с которых я хотела сойти.
«И никогда больше не увидеть Кори?»
Я не хотела думать об этом и определенно не хотела признавать, что мое сердце отозвалось на эту мысль слабой болью потери.
Я теснее прижалась к Кори и почувствовала, как в ответ он крепче обнял меня за плечи. Моя макушка идеально пристроилась у его подбородка, а его ровный пульс успокаивал.
Я снова начала засыпать, но Кори пошевелился.
Прости, прошептала я. Я мешаю тебе спать?
Нет. То есть да, прошептал он в ответ. Но это хорошо.
В смысле?
Его грудная клетка расширилась под моей щекой, когда он тяжело вздохнул.
Сейчас не время и, черт возьми, точно не место, но мне приятно обнимать тебя вот так. У меня давно такого не было, вот и все.
Я понимаю тебя.
«О, я прекрасно тебя понимаю».
Голос Кори раздался у меня в ушах.
Джорджия Она не из тех, кто любит тактильную коммуникацию. Не любит, когда к ней прикасаются или обнимают.
А ты любишь.
Я подвинулась, чтобы лучше видеть его лицо во время разговора. Моему взору открылся его профиль, челюсть и щека, покрытые двухдневной щетиной. Я поняла, что безумно давно не была так близка к мужчине, не вдыхала его аромат, не чувствовала тепло его тела. Аура или присутствие Кори окутало меня чем-то, что было так чуждо Дрю. Что-то вроде мужественности, которая напоминала соленый океанский воздух и теплый песок вместо стерильных офисов и кондиционеров.
Да, люблю, раздался низкий и сексуальный смех Кори, зародившийся глубоко в его груди. Да, наверное, я размазня. Мне нравится все это: держаться за руки, обниматься
Обниматься? поддразнила я.
Ага. Не пойми меня неправильно, мне нравится и все остальное то, что предшествует объятиям. Мне это безумно нравится, он рассмеялся. Я не знаю; это восходит к брачным отношениям. К партнерству. Я вел беспорядочный образ жизни, когда был моложе, и, наверное, просто выбросил это из головы. Или, может быть, Кэлли успокоила меня. В любом случае он пожал плечами. Как я уже сказал, я размазня. Из-за всего этого.
Я тоже, начала я, но осеклась. Или, по крайней мере, мне кажется, что я такая. Мы с Дрю так заняты. Мы почти никогда не ходим куда-то вместе, если только это не связано с работой, и
Кори не давил на меня, а молча ждал продолжения. Но я решила на этом остановиться.
В любом случае, произнесла я, нет ничего плохого в том, чтобы быть размазней. Это даже мило.
Да, но у понятия «мило» есть и обратная сторона, серьезно сказал Кори, и Джорджия знает о ней. Она постоянно мне пишет, в основном, конечно, по поводу Кэлли. Но время от времени она ни с того ни с сего бывает излишне любезной. Она добавляет «я люблю тебя» в каждое сообщение без всякой причины. Например: «Ты должен забрать Кей в час дня. Люблю тебя», он покачал головой. И я ведусь на это каждый чертов раз. Я думаю, ладно, она хочет снова быть вместе, и она знает, что я об этом думаю. Я иду к ней домой, мы гуляем вместе она, Кэлли и я, и это здорово. Такое чувство, что мы едины. Семья.
Я слушала восхищенно и неподвижно. У меня сдавило горло, когда я услышала эти два слова, произнесенные им.
Но как только Кэлли ложится спать, я осознаю, какую ошибку я допустил. Джорджия и я нам не о чем говорить, и все заканчивается тем, что мы просто занимаемся сексом, а это неправильно. По крайней мере, для меня. Никаких поцелуев. Полагаю, она просто удовлетворяет свое желание со мной. Потому что на следующее утро она заводит разговор о том, что мы не должны повторять одни и те же ошибки, о том, что я не хочу поступать правильно то есть получать степень, а она не хочет «слишком рисковать ради того, что, скорее всего, не оправдает ее ожиданий». Я злюсь и спрашиваю ее, какого черта она меня пригласила, а она задает встречный вопрос о причине моего прихода к ней домой, и все просто накрывается медным тазом. Круговорот дерьма повторяется вновь и вновь.
Ты все еще любишь ее? медленно спросила я, в глубине души удивляясь, что задаю этот сугубо личный вопрос парню, за которым стояла в очереди в банке менее тридцати часов назад.
И да и нет, ответил Кори. Она мать Кэлли. Я всегда буду любить ее за это, в некотором смысле. И видит бог, я бы постарался обернуть это в пользу Кэлли, потому что если есть любовь, хотя бы небольшая, тогда есть шанс, верно? Это то, в чем я себя убеждаю, несмотря ни на что.
Звучит так, словно Джорджия, «манипулятивная стерва», подумала я, тоже не совсем знает, чего хочет.
Я думаю, она точно знает, чего хочет, и я, вот такой, точно не вхожу в ее планы, вздохнул Кори. Прости, что вывалил все это на тебя. На самом деле я впервые говорю об этом. Довольно запутанно, я знаю.
Ты пытаешься поступить правильно.
Думаешь, это все, что в моих силах?
Я не знаю, пробормотала я.
Мне кажется, что я давно не принимал правильных решений, вытянув шею, он посмотрел мне прямо в глаза, и я почувствовала теплоту в его взгляде. Эй, прости, что наговорил тебе гадости о твоих деньгах и о нежелании иметь детей. Я перегнул палку. Я просто чувствую, будто
Что? тихо спросила я.
Будто я знаю тебя очень давно. Немного странно, правда? Но именно поэтому я только что почти сто часов говорил о дерьме, что происходит у меня с Джорджией. Обычно я так не срываюсь. С тобой легко найти общий язык, Александра.
Он снова улыбнулся своей удивительно очаровательной улыбкой, хотя эмоции в его глазах были гораздо глубже, чем глупая ухмылка. Я чувствовала, как они затягивают меня, покуда то, что я видела, не стало моим собственным отражением в карих бархатных глубинах, и та я, что находилась там, сильно отличалась от той, с кем я боролась в зеркале каждое утро. В отражении его глаз я была мягче, теплее.
Я села и неохотно высвободилась из его объятий. Мои руки сжались на коленях, когда слова вырывались наружу.
У меня есть сомнения.
Кори нахмурился.
По поводу чего?
По поводу замужества.
Пауза.
Так.
Может, я просто волнуюсь. А может, и нет. Просто иногда мне кажется, что мы с Дрю обручились, потому что так было логично, а не потому, что мы я глубоко вздохнула. Чувство вины быстро сменилось облегчением, когда я высказала, что было у меня на душе. Мы вместе с колледжа, добавила я уже спокойнее. Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе. Я тогда только разорвала серьезные отношения, а Дрю был рядом, не давил, просто был моим другом, я покачала головой. Я так ясно теперь это вижу, даже тогда Даже тогда он действовал медленно и в нем совсем не было страсти. Я думала, он дает мне время пережить мой разрыв. Но после того, как мы стали парой, страсти все еще было недостаточно.
Кори приподнял бровь. Мое лицо пылало.
Я думала, что редкое проявление нашей страсти объяснялось тем, что мы оба заняты. На самом деле я не ставила под сомнение наши отношения. Они были чем-то само собой разумеющимся как для всех, так и для нас самих. У нас были общие цели Мы оба получили высшее юридическое образование в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе. Помолвка была чем-то вроде неизбежного решения или деловой сделки. Это не его вина. И не моя. В ту ночь, когда мы обручились, мы обсудили наши жизненные цели и заключили соглашения, как, например, решение не заводить детей, а затем он надел это кольцо мне на палец так, будто для него это было все равно что взять ручку и подписать контракт. Я улыбнулась и сказала: «Да». Мы кратко поцеловались, а потом он заявил, что ему нужно завершить кое-какую работу перед сном. Так что я я остановилась и взглянула на внимательно слушающего Кори. Поверить не могу, что рассказываю тебе об этом.
Слабая ухмылка снова появилась у него на лице.
Я тоже.
В любом случае тут особо нечего добавить. Я легла в постель и ждала его. Ждала и ждала до тех пор, пока не уснула. Думаю, он вышел из домашнего офиса к двум. На следующее утро мы встали и занялись своими делами, словно ничего не изменилось. Думаю, так и есть, за исключением того, что теперь нужно планировать вечеринку по случаю помолвки и свадьбу. Это отвлекает меня от работы, но не более того.
Погоди, погоди, погоди, произнес Кори. Ты хочешь сказать, что у вас не Я имею в виду, он не даже после того, как вы обручились? Вы когда-нибудь?
Мое молчание было достаточным ответом, и он тихонько присвистнул сквозь зубы.
Он что, сумасшедший?
Нет
А я думаю, что да. Быть вместе, и не он безнадежно махнул рукой. Господи, Алекс, ты прекрасна. Умна. И невероятно сексуальна
Ты считаешь меня сексуальной? поинтересовалась я.