Дмитрий Казаков
Голос
Дмитрий Казаков
* * *
Глава 1
Впервые Голос прозвучал в пятницу утром.
Егор хорошо запомнил этот момент, поскольку опаздывал в школу, а первым уроком стоял английский.
Лидия Николаевна, «англичанка», ни за что не простит того, кто войдет в дверь даже минутой позже звонка. Заставит стоять перед классом с опущенной головой, бормотать оправдания, а то еще и скажет чего-нибудь такое обидное, над чем девчонки будут неделю хихикать.
Так что Егор почти бежал, отчего несколько раз поскользнулся там, где под выпавшим ночью снегом прятался лед. Единожды, на повороте у трансформаторной будки, чуть не слетел с дорожки и не вступил в сугроб.
А это вообще была бы катастрофа
Но в тот момент, когда испуг отступил, ушей коснулся некий странный звук, и Егор забыл о неприятностях. В первый момент показалось, что рядом кто-то поет, чистым и мощным голосом, и мальчик закрутил головой, пытаясь понять кто рискнул открыть рот на морозе?
Вон дворник с ломом в руках, стоит около помойки
Женщина в белой дубленке до пят, открывает дверцу автомобиля
И оба стоят неподвижно, смотрят, не пойми куда, глаза пустые, словно у зомби из фильма!
В следующий миг Егор сообразил, что слов разобрать не может, что это скорее не пение, а необычайно громкий плач. А потом и вовсе понял, что звук доносится сверху, едва ли не с неба, еще темного, лишь на востоке тронутого вялой розовой лапкой рассвета.
Поднял голову, но не увидел никого, кроме сидевшей на фонарном столбе вороны.
Она, конечно, птица певчая, но не до такой же степени
Накатило желание самому заплакать, бухнуться на холодную землю, зайтись в детском искреннем реве.
Нет-нет-нет, пробормотал Егор, заставляя себя сдвинуться с места.
Вон она, школа, немного осталось, и нужно шевелиться, а не стоять и по сторонам глядеть.
Странный плач звучал, не слабея и не удаляясь, все время, что он бежал до школьного крыльца. Мягкие переливы накатывали словно волны, плыли в чистом морозном воздухе под черным колпаком неба, разносились над крышами едва-едва проснувшегося Заволжска.
Егор, вспотевший и запыхавшийся, влетел в вестибюль, и обнаружил, что часы над дверью показывают без двух минут восемь.
Чудно это что, он всю дорогу от дома проделал за семь минут?
Голос с неба продолжал греметь даже здесь, в помещении, и техничка, замершая статуей у входа в столовую, не повернула головы в сторону бежавшего со всех ног мальчишки.
А он помчался дальше, к раздевалке, и от нее на третий этаж.
В какой момент затих то ли плач, то ли пение, Егор не уловил, но похоже, когда он был на лестнице. А через секунду грянул звонок, громкий и нервный, раздраженный, как голос учителя, обнаружившего, что сегодня даже зубрилы-отличники не сделали домашку
Сделав рывок от лестницы, он дернул на себя дверь.
Лидия ха Николаевна ха, можно войти ха? дыхание вырывалось из груди с шумом, точно сопение паровоза, и Егор понимал, что смотрится нелепо: раскрасневшийся, с криво болтающимся за спиной рюкзаком.
«Англичанка» выглядела странно, обычно суровая и решительная, она казалась растерянной или сильно расстроенной глаза затуманены, взгляд блуждает туда-сюда, сцепленные у живота руки мелко подрагивают.
Петров? спросила она, будто не узнала одного из учеников пятого «Б».
Обычно его все запоминали сразу и накрепко благодаря рыжей шевелюре.
Почему опоздал? продолжила Лидия Николаевна глухим, каким-то не своим голосом.
Егор шмыгнул носом и опустил взгляд.
Врать он, честно говоря, умел не особенно хорошо, да и не любил этого делать.
Опоздал вот извините.
Ладно, голос «англичанки» зазвучал строже, окреп. Иди на место, Петров. Приготовили учебники!
Фуухх, пронесло, прошептал Егор, шлепаясь за парту рядом с закадычным другом Диманом.
Ага, отозвался тот. Зазырь, тут такое было, ну вообще очень странное.
Глаза Димана азартно блестели, как всегда, когда он рассказывал что-то, на его взгляд интересное. Вот он-то мастер выдумывать, плести небылицы, да такие, что не хочешь, а заслушаешься.
Пара минут до звонка, мы уже мобилы повырубили
Егор внимал, одновременно потроша рюкзак учебник, тетрадь, ручки
А тут кто-то завыл снаружи типа или запел, и училка вроде как замерла! Заледенела! Сидит за столом, глаза в кучку, и не она одна! Анька Смирнова тоже застыла! Руку подняла, а опустить не может!
Тощая и бледная Смирнова была в классе главной подлизой и ябедой.
И Кабан оцепенел, добавил Диман, с опаской поглядывая через плечо. Зазырь? Едва со стула не упал
Сашку Кабанова, тугоумного второгодника, называть по прозвищу было опасно он мог решить, что его обижают, и полезть в драку прямо на уроке, не обращая внимания на учителя.
В другой день Егор бы решил, что Диман заливает, вешает лапшу на уши
Но сегодня на пути в школу он и сам слышал необычный голос, то ли плакавший, то ли певший, что доносился прямо с небес, и видел окаменевших людей ту же техничку около столовой, женщину в белой дубленке или дворника с ломом.
Мы Смирнову даже за косички дергали, и сильно, да без толку, продолжал шептать Диман. Павленко хотел к директору бежать, как они это, типа как бы «оттаяли».
Я тоже кое-что видел, сказал Егор. На улице, пока
Но тут их прервали.
О чем шепчемся, молодые люди? спросила Лидия Николаевна, и это был уже ее обычный голос, властный и громкий, привыкший отдавать приказы и наводить страх на учеников.
Вот это они попались!
Диман сел прямо, захлопал ресницами, делая вид, что он тут не при чем, что думает только о сегодняшнем уроке. Егор мрачно насупился, с тоской подумал, что вчера вечером домашку по английскому почти и не делал не думал, что его сегодня вызовут.
Вот растяпа!
Наверняка о том, кто из вас пойдет к доске, продолжала «англичанка», сверля его взглядом. И расскажет и о чем же он нам расскажет, что было задано на сегодня? Петров!
Последнее слово прозвучало как приказ.
Егор засопел, почесал кончик носа и хмуро ответил:
My room[1].
Вери гуд, судя по тону Лидии Николаевны, он не ошибся, и даже произнес название темы не особенно ужасно.
Затем она выдала свою обычную фразу, обозначавшую «добро пожаловать к доске, мы тебя слушаем».
Егор поднялся с тяжелым вздохом, прихватил со стола дневник.
Как всегда в такие моменты, мысли смерзлись в тяжелый комок, утыканный ледяными иглами в каком направлении не подумаешь, все ничего умного не получается, только отдается в голове тупая боль.
Егор, честно говоря, мало чего боялся.
Он и с Кабаном дрался два раза, хоть и получал по физиономии, приходил домой с разбитым носом, но не дрожал перед второгодником. Не страшился той огромной свирепой псины со второго этажа, от которой с визгом разбегались девчонки из их двора, и даже пацаны шарахались.
Мог забраться в темный подвал или в одиночку пойти в лес, подняться на крышу любого дома и встать на самом краю, взять в руки паука или змею, как того же ужа прошлым летом
Но таких моментов, когда ты стоишь один перед доской, и понимаешь, что мало чего знаешь, и что язык окостенел до полной неподвижности, Егор опасался и не любил.
Ну, Петров, чего же ты ждешь? напомнила о себе «англичанка»: сидит вполоборота, чтобы и класс из виду не упускать, и вызванного к доске мальчишку. Слушаем.
«Эх, если бы сейчас опять прозвучал тот Голос, и она замерла!» подумал Егор.
Но нет, придется отдуваться самому.
I have room, начал он безнадежно. Room not big[2]
is not big подсказала Лидия Николаевна.
Is not big, повторил Егор, пытаясь выудить из памяти хоть что-нибудь.
Проблема еще и в том, что никакой своей комнаты у него нет, и не было никогда. Живут они не в такой уж большой квартире вчетвером, и он спит на диване в той же комнате, что и бабушка.
Так что приходится еще и сочинять на ходу.
С грехом пополам вспомнил английское слово «стол», затем «кресло», но произнес его так, что Лидия Николаевна головой покачала, а подлиза Смирнова угодливо захихикала.
Ладно, Петров, сказала учительница, дав ему пострадать еще несколько минут. Тройка. Отправляйся за парту
Егор вздохнул с облегчением, да так, что едва не сдул свой дневник со стола «англичанки».
Вернулся на место, и урок покатился дальше вызвали еще кого-то, затем объявили новую тему. На английском они с Диманом больше заговорить не рискнули, а к перемене то, что произошло перед самым звонком, как-то забылось, появились новые темы и мысли.
Физкультура, русский и математика, очередные параграфы и задачи в дневнике.
Про то, что случилось утром, Егор вспомнил, только выйдя из школы, когда глотнул свежего морозного воздуха. Вот только в этот момент, под нежным зимним солнцем, что купалось в яркой лазури, не захотелось верить, что нечто настолько странное и вправду произошло.
Померещилось, бывает, и люди порой замирают ни с того ни с сего
Айда на горку? спросил нетерпеливо сопевший Диман.
Айда, согласился Егор.
Мама сегодня вернется к пяти, а бабушка не станет расспрашивать, где он болтался после школы, а если уж совсем забеспокоится, то позвонит на мобилу, ну а там уж он найдет, что сказать.
Так что айда гулять!
Глава 2
Домой Егор притащился к четырем, весь в снегу, усталый, запыхавшийся, голодный, со свежей ссадиной на скуле и ушибом на попе, но зато довольный как слон. Поднялся на третий этаж, волоча за собой рюкзак, и вставил ключ в замочную скважину.
Ты где был? спросила вышедшая в прихожую бабушка. Ох ты, ай-ай!
Про свой вопрос она тут же забыла, принялась суетиться вокруг Егора, стаскивать с него куртку, отряхивать снег с шапки и причитать насчет того, что он опять промочил все учебники.
Ну, даже если и промочил, то совсем чуть-чуть, до завтра высохнут.
К тому моменту, когда вернулась с работы мама, он был сыт, обогрет и переодет, сидел за столом и решал задачки по математике на понедельник, корябал цифры в черновой тетрадке.
С какой стороны ни посмотри образцовый школьник.
Завтра суббота, по случаю праздника выходной, и хочется покончить с домашкой сегодня
Привет, Егорка, сказала мама, заглянув в комнату. Как у тебя дела?
Только она называла его так.
Хорошо, ответил он, улыбаясь.
И в этот момент вновь зазвучало то же пение, что и утром
Пронзительный, наполненный тоской до краев голос обрушился на окна точно порыв урагана. Егор едва не вскрикнул, а мама как стояла, опершись рукой на притолоку, так и застыла побледневшая, с остановившимися, какими-то мертвыми глазами.
Маам? позвал он.
Она не отозвалась, даже вроде бы не услышала.
Песня, напоминавшая плач, заполняла квартиру, от ее звуков самому хотелось заплакать или нет, выбежать из квартиры, и помчаться со всех ног, неважно куда, лишь бы добраться до места, где не слышно этого звука.
Маам! позвал Егор громче.
Мама вновь не отозвалась, даже не дрогнула.
Он зажал уши, но это не помогло Голос не стал тише, он лишь изменился, зазвучал отчетливее, словно доносился не снаружи, а откуда-то изнутри головы или тела.
Но разобрать слова по-прежнему не удавалось.
Что с тобой?! Слышишь?! Егор выбрался из-за стола. Ответь мне!
Взял маму за руку, но она и этого словно не заметила, ладонь ее оказалась холодной, сухой и безжизненной.
Егору стало страшно.
Бабушка! закричал он. Ты где?
Никто не ответил, и он побежал по коридору на кухню.
Бабушка неподвижно сидела на табуретке у кухонного стола, глядя в сторону телевизора на подоконнике. По экрану бежали цветные полосы, из динамиков вылетало отрывистое шипение, через которое пробивались обрывки бессмысленных фраз «отправлена помощь», «лучше для мужчины»
И надо всем этим гремел, вел печальную мелодию Голос, странным образом не заглушавший другие звуки.
Бабушка, позвал Егор тише, уже не надеясь на ответ.
Лицо маминой мамы было пепельно-серым, на виске еле-еле билась крохотная жилка.
Что делать? Позвать на помощь соседей? Позвонить в «Скорую помощь»?
Взгляд Егора упал на настенные часы, висевшие над кухонным столом большие, круглые, с листочками и ягодками на циферблате. Волосы на затылке слегка шевельнулись секундная стрелка не двигалась, да и минутная замерла, точно ее приклеили.
Хотя часы эти висели тут всегда, сколько он помнил, и папа каждое утро заводил их, и сегодня тоже.
Зачот пробормотал Егор, вспоминая, как сегодня чудесным образом успел на первый урок.
И в этот момент Голос стих, будто его выключили.
После мига оглушающей тишины забормотал телевизор, с улицы донесся сигнал автомобиля. Бабушка тяжело вздохнула, прижала руку к груди, наклонила голову на одну сторону, как всегда, когда у нее болело сердце.
Но ведь только что все было нормально!
Егорка, ты где? донесся из коридора голос мамы, а в следующий момент она вошла на кухню, осунувшаяся, замученная. А, сюда удрал Что-то сегодня я устала Тяжелый день у нас в больнице.
Да, мама работает медсестрой, и дело это непростое.
Но еще пять минут назад она выглядела бодрой и радостной!
Вы ничего не заметили? спросил Егор, переводя взгляд с мамы на бабушку.
Ничего, сказала мама, и женщины переглянулись.
Но ведь только что вы обе были как статуи! выпалил он. Минут пять! Зазвучало это, пение с неба, и вы замерли! Точно заснули стоя! Я вас разбудить хотел! Только не смог! И часы стояли!
И Егор указал на циферблат, по которому вновь шустро бежала секундная стрелка.
Пение с неба? мама ласково улыбнулась. Неужели ты слышишь ангелов?
Он выдумщик, как и все дети, заворчала бабушка. Люда, мое лекарство Принеси, оно там, в буфете, а то что-то сердце прихватило
Вы мне не верите? спросил Егор. Думаете, я сочиняю? Нет-нет-нет!
Но почему они ничего не помнят!?
Ведь Диман тоже слышал Голос, и ничего с ним не случилось!
А вот «англичанка» одеревенела, как и техничка, и прохожие на улице.
Конечно, верим, Егорка, мама взлохматила ему волосы на затылке. Расскажешь потом, хорошо?
И она вышла из кухни, отправилась искать бабушкины таблетки.
Ему не поверили, и настаивать бесполезно!
Решат, что он сочиняет, что наконец-то выучился плести небылицы, как тот же Диман!
Нет-нет-нет повторил Егор, но уже разочарованно, без запала.
Может быть, папа воспримет его рассказ иначе?
Папа явился с работы, как обычно, после семи, раскрасневшийся от мороза, принес с собой запахи бензина и машинного масла. Он белозубо улыбнулся, как всегда, переступив через порог, но сегодня улыбка у него получилась вымученная, словно ненастоящая.
Егор дождался, пока папа поужинает, и только затем подошел к нему.
Я хочу тебе кое-что рассказать, серьезно, по-взрослому сказал он.
Папа слушал внимательно, не перебивал, не улыбался, не отвлекался на телевизор, где как раз начались новости.
Но когда Егор закончил, он проговорил:
Ну ты же взрослый парень, и сам понимаешь, что такое просто невозможно. Раздающийся с неба плач? Чтобы люди, услышав его, замирали, а ты почему-то нет? Остановившееся время? Наверняка ты вычитал все это в какой-то книге. Ведь так, сын?
Нет! Нет-нет-нет! воскликнул Егор горячо. Это правда! Так и было! Посмотри на бабушку! Почему она так плохо себя чувствует? Посмотри на нашу маму! Отчего она сегодня так устала?
Хотел добавить «посмотри на себя», но увидел на лице папы улыбку, и осекся.
Ему не верили, считали выдумщиком! И кто, мама с папой, самые близкие люди!
Никогда не думал, что у тебя такое богатое воображение, сказал папа мягко. Может быть, тебе показалось? А то, что бабушка себя плохо чувствует, так что странного? И маме на работе порой достается
Егор сжал кулаки, хотел сказать, что Диман, закадычный друг, тоже все слышал, что он может подтвердить! Но затем понял родители не поверят, даже если привести сюда всех пацанов и девчонок из класса, что не оцепенели, когда с неба раздался непонятно чей Голос.