Но лысоватый дядечка ничего не заметил.
Все устраивает? спросил он, когда я просмотрел договор.
Я пожал плечами условия по выплатам и срокам такие же, а остальное неважно.
Тогда фиксируйте вашу подпись. Сейчас проверим ваш переводчик
Речь зашла о вживленном в голову приборе, благодаря которому я могу общаться с разумными всех рас, населяющих Гегемонию понимать, что они говорят. Я отрубил его, вернувшись домой, очень надеялся тогда, что никогда больше не включу эту штуку, и почти забыл про нее.
И вот придется вспомнить а ведь этот переводчик едва не свел меня с ума.
Сунув указательный палец за ухо, я нащупал под кожей крохотное утолщение и сдвинул вперед.
Понимаете меня? спросил дядечка, и я понял его, хотя услышал вовсе не русские слова, а нечто скрежещуще-свистящее: непонятно, как такие звуки может породить человек. Кивните Отлично Теперь проследуем к порталу.
В этот момент меня накрыло будоражащее волнение, почти детское ожидание чуда. Интересно, куда я на этот раз попаду, может быть мне повезет, и я окажусь на линкоре, где все спокойно, где за пять месяцев никто не обратит на меня внимания, и мы проведем это время где-нибудь в тылу, в резерве.
Поехали, прошептал я Котику, подхватив рюкзак с пола.
Глава 2
Переход через портал на этот раз я перенес куда легче, чем в первый раз, когда мне только поставили переводчик. Когда шагнул в голубое пламя, заполнявшее металлическую дугу, закружилась голова, накатила тошнота, но через мгновение все пришло в норму, а я обнаружил себя в камере переноса: большой зал, окон и украшений нет, стены, пол и потолок из серого металла.
Добро пожаловать в пределы Гегемонии! низким голосом произнес коротышка с зелеными, как трава, волосами, и глазами как у филина. Добро пожаловать на службу! Центурион Гага!
Это что, мой новый командир?
Но я мигом забыл о центурионе, поскольку обнаружил на стене над дверью герб черный кулак в окружении золотых языков пламени! Слишком хорошо знакомый мне герб! Символ «Гнева Гегемонии»!
Офисный дядька то ли ошибся с настройками, то ли обманул.
Твою мать, вот сволочь простонал я, после чего обернулся, но металлическая дуга за моей спиной уже была мертвой, по ней бегали искры, но сам портал закрылся. Разорваться тебе на куски!
Что происходит? Что такое? спросил Гага, принадлежавший, судя по внешности, к народу веша: я их видел, но не общался, у нас в центурии не было ни одного. Боец! Смирно!
Мне очень хотелось послать его в задницу, поросшую тем же зеленым волосом. Злости во мне хватило бы на то, чтобы поджечь небольших размеров город, но я не мог даже облегчить душу как следует проклятая армейская дисциплина, на которую я снова подписался сам, по своей воле!
Поэтому я просто вытянулся и сделал лицо попроще.
Имя, боец, а ну-ка! потребовал центурион наверняка для того, чтобы показать власть, он точно знал, кого именно встречает, а если не знал, то одного взгляда на классификатор достаточно.
Это не Лиргана, конечно, и вряд ли он будет хватать меня за яйца, но
Егор Андреев! отрапортовал я. Прибыл для несения службы!
Ну и сука тот офисный засранец, обманул меня, засунул снова на «Гнев Гегемонии».
По какой причине завербовался на новый срок? говорил этот «леди Гага» медленно, не делал паузы, а просто неспешно произносил слова, а между ними еще и ждал чего-то, и это раздражало.
Из-за потребности в деньгах! рявкнул я.
А деньги для чего?
Для личных нужд!
Ничто так не злит, как буквальные и бесполезные ответы.
Центурион засопел, желтые глаза его потемнели, а брови, похожие на две полоски зеленого мха, сошлись к переносице.
Поговори у меня, пробормотал он. Ты что, не понимаешь, о чем я спрашиваю? Мне нужно знать, для чего ты здесь. Нам вместе служить, и я должен понимать тебя, человек. Ясно?
Так точно!
Тогда скажи, для чего тебе деньги. А ну-ка.
Я вздохнул в прошлый раз я сходу признался, для чего влез в это безобразие, и в результате огреб кучу проблем, обзавелся прекрасной коллекцией смертельных врагов. Соврать? Нет, противно куда проще смолчать, ведь на самом деле я не обязан отвечать на этот вопрос.
Для семьи, сказал я.
Глаза Гаги вовсе потемнели, судя по всему, он был в ярости.
Не хочешь? Но смотри, каждый в моей центурии должен мне подчиняться! вскинув кулачок, он сердито потряс им в другой ситуации это могло выглядеть смешно, но сейчас я был зол как тысяча чертей, и чувство юмора пряталось где-то в недрах подсознания. Иначе иначе тебе будет неудобно! Плохо! Я командир! Ты подчиненный!
Подобных типов я встречал в армии родной страны, но наверняка они есть везде: самовлюбленные мелкие тиранчики, опьяненные той мелкой властью, что им досталась, тупые и болтливые.
Не бешеная сука Лиргана, конечно, но тоже не подарок.
Так точно! Я понимаю! я вытаращил глаза, надеясь, что сойду за простого идиота.
Гага некоторое время созерцал меня, гневно моргая и сопя, точно целая стая собак-боксеров, а потом сказал:
Ладно. Следуй за мной. Об этом потом поговорим, сейчас время приема пищи
При слове «пища» у меня в животе заурчало позавтракал наспех, на обед времени не было, я носился по городу, доделывая дела, закрывая хвосты, обеспечивая себе возможность исчезнуть на пять месяцев.
Мы прошли через дверь под гербом линкора, тут я снова вздрогнул от злости. Потянулись коридоры «Гнева Гегемонии», такие знакомые, привычные, я отдал честь офицеру, потом навстречу попался Шадир, командир нашего манипула, и этот мое приветствие заметил.
А, ты снова с нами? сказал он. Теперь десятник? Это хорошо.
И похлопав меня по плечу, зашагал дальше.
На очередном повороте я ухитрился спустить рюкзак с плеча и выпустить Котика. Махнув хвостом, тот стремительно рванул прочь, взбежал по стене и нырнул в вентиляционное отверстие.
Ну вот, он дома, там, где родился.
А когда мы вошли в столовую, на меня нахлынуло чувство, что я вернулся домой. Пощекотали нос запахи жареного мяса, фруктов, на уши обрушился многоголосый гомон, и я понял, что скучал по всему этому.
Боевое братство, и все такое не зря Цой пел «война дело молодых, лекарство против морщин».
Егор! ко мне несся Макс: блеклые глаза выпучены, темная прядь прилипла ко лбу. Вапще! Теперь мы им покажем!
Он хлопнул меня по плечу, но тут же его оттеснила радостно хихикавшая Пира. Обняла меня, перья на ее голове пощекотали мне подбородок, я обнял ее в ответ, ощутил под ладонями хрупкие косточки.
Ой, как прекрасненько! Прекрасненько! восклицала она, подпрыгивая на месте. Пойдем! Пойдем к нам!
От дальнего стола мне махнул Дю-Жхе, и у меня слезы навернулись на глаза рядом с этими людьми, да, людьми, я сражался, ел и спал пять месяцев, прикрывал их, они прикрывали меня, и вот я к ним вернулся.
Живешь ты теперь в казарме для десятников, напомнил о себе центурион. Поговорим позже.
Я набрал целый поднос жаркое, кусочки соленой рыбы в сладком маринаде, салат из фруктов вроде апельсинов, но более нежных, политых прозрачным медом, что-то вроде картофельной запеканки со специями, пять слоев, и каждый со своим вкусом, цветом и запахом. Едва дотащил все это богатство до нужного стола, и тут на меня обрушилась новая волна приветствий.
Мы обнялись с Юнессой, очень целомудренно, как брат с сестрой, пожали руки с Дю-Жхе. Но увидел и новые лица совсем молодой жевельде, сородич Пиры, изящный красавец с черно-золотыми перьями на голове, вилидаро того же возраста, испуганно моргавший карими глазами и человек.
Да, теперь в нашей центурии не только мы с Максом представляем Землю.
Высокий, голубоглазый, наглая улыбка на правильном загорелом лице парняга того типа, которые нравятся девчонкам, а поскольку у меня внешность самая обычная, то у меня при виде подобного обычно начинают чесаться кулаки, зачесались они и сейчас.
Это Билл, сообщил Макс мне на ухо. Он американец.
Ну вот ничего себе подарочек Юнайтед Стейтс оф Америка Что он тут забыл?
Я кивнул и занялся едой с теми, кто попадет мне в подчинение, я разберусь позже, а о тех, кто не попадет, забуду.
За то время, что я отсутствовал на «Гневе Гегемонии», местные повара готовить не разучились: пряная рыба дразнила сосочки на языке, жаркое истекало соком, и было таким вкусным, что его не хотелось глотать, жевал бы да жевал; запеканку я просто смаковал, снимая один слой за другим сливочная мягкость, потом огненный перец, затем мягкий привкус корицы и кардамона, и снова острота, но уже другая, с лимонным оттенком; фрукты в салате были умеренно-сладкими и просто таяли во рту, оставляя густой аромат меда.
Нет, Юля готовит хорошо, но тут как в ресторане для богатых гурманов.
Из-за стола я поднялся с трудом, сдерживая икоту, брюхо колыхнулось, точно дирижабль, наполненный вовсе не гелием.
Я рад, что ты вернулся, клево, сказал Макс.
Я немного подумал мысли шевелились вяло, с трудом, тянуло подремать и ответил:
И я рад.
* * *
На Диррга я налетел, едва выйдя из столовой.
Ха, привет, пробасил он, и тяжелая ладонь опустилась мне на плечо. Неожиданно.
Привет-привет, отозвался я. Ты как?
Сержант-техник был точно таким же, как раньше с выпирающим пузом, довольным лицом, мощным голосом и уверенными движениями. Неизлечимая болезнь, от которой он мучился, и порой сильно, в данный момент его не терзала, и это меня радовало.
Улыбнулся я поэтому широко, но внутри слегка напрягся когда-то я пообещал Дирргу помощь в поисках, хотя участвовать в них не хотел, и если он сейчас вспомнит об этом
Неплохо, клянусь задницей Гегемона, сержант-техник подмигнул мне. Заглядывай в гости. Мне тут посылку из дома передали, там самогон, который дедушка жены делает по большим праздникам.
Зайду, пообещал я.
В комнатушке в недрах линкора, где находилось логово Диррга, я раньше не был, хотя знал примерно, где она находится.
Тогда увидимся, бывай, он хлопнул меня по плечу еще раз и затопал прочь.
А от сердца у меня отлегло не вспомнил, и слава богу, а может вообще вылечился, и тогда совсем хорошо, не придется лазить по грязным и опасным закоулкам «Гнева Гегемонии», разыскивая не пойми что.
С друзьями я расстался у входа в казарму нашей, шестой центурии, и зашагал дальше. Остановился у двери, ведущей в помещения для офицеров манипула, и поднял руку с классификатором.
Дверь бесшумно отъехала в сторону.
Тут мне бывать не приходилось, и я знал только, что у десятников своя казарма, а вот центурионам и всем, кто рангом выше, положены отдельные комнаты: шесть командиров центурий, начальник штаба с заместителем, командир службы обеспечения, ну и сам трибун, всего девять офицерских кают. Однако вел туда точно такой же коридор, как и остальные серый голый металл, простые двери.
А вот эта моя.
Я осторожно толкнул ее, и обнаружил себя в такой же казарме, как солдатская, разве что раза в три меньше: два ряда коек, тумбочки и двери шкафов в стенах, неистребимый запах пота и грязной одежды. На меня обратилось несколько взглядов мужчины и женщины лежали, стояли, ходили туда-сюда.
Доброго дня все я осекся на полуслове.
С одной из коек мягким, кошачьим движением поднялся высокий кайтерит, мускулистый как античный бог: безволосая голова, красноватая кожа, и багровые, как у альбиноса глаза, один в два раза больше другого.
Равуда! Вот и он.
Какая прияяятная встреча протянул он. О да, да
У меня был шанс убить этого гаденыша, но я его упустил! И вот!
Он рванул ко мне по проходу, оттолкнул кого-то, раздался сердитый вскрик. Отбросив рюкзак, я вскинул руки, и тут же жесткий удар пришелся мне в локоть, тот мгновенно онемел.
Сука выдавил я, и ударил в ответ.
Равуда уклонился с издевательской легкостью, и пнул меня в плотно набитый живот. Тяжелый ботинок пришелся вскользь, но я онемел от боли в печени, дернулся назад, разрывая дистанцию.
Мой смертельный враг был профессиональным бойцом, много лет сражался на Арене Жертвенных гегемонском аналоге ММА. Я дрался немало, и в школе, и потом, и знал, как за себя постоять, и боли не боялся, но ни боксом, ни самбо не занимался, и равняться с ним не мог. Приходилось уповать на удачу и на боевой дух.
Равуда ударил снова, я отбил, но мне прилетело снова, в висок, и голова загудела, точно колокол. Но на этот раз я не стал отступать, а прыгнул вперед, целясь ему коленом в пах, и даже попал.
Кайтерит хрюкнул, глаза его выпучились.
Эй! Вы что! Остановитесь! прорвался через рев крови в ушах чей-то крик.
Мой кулак погрузился в бок Равуды, я замахнулся снова, но он перехватил мою руку. Боднул меня, надеясь сломать нос, я просек его атаку и увернулся, но равновесие потерял и шлепнулся назад, на спину.
Удар в бедро оказался такой силы, что я подумал все, перелом.
Хррр выдавил я, перед глазами потемнело.
Я вскинул руки, прикрывая лицо, повернулся на бок, чтобы свернуться в клубок, защитить уязвимые места. На несколько мгновений отключился, а когда сознание вернулось, то обнаружил, что все так же лежу на спине, раскинув конечности последние движения я только представил, сил на них не хватило.
Вокруг меня топталось множество ног, сверху доносился злобный голос Равуды:
Пустите меня! Я его задушу! Он должен сдохнуть! Сдохнуть!
Голова все еще гудела, но я ухитрился ее поднять: кайтерита держали то ли четверо, то ли трое, и высокая девка из народа юри-юри что-то горячо ему втолковывала, размахивая руками с дополнительным локтем и поводя мохнатыми ушами как у мастера Йоды, только серыми.
Ты как? спросили меня сзади.
Да ничего дело такое пробормотал я, делая попытку сесть.
И у меня даже получилось.
Смирно! гаркнули от двери. Что за ерунда тут происходит?
Суматоха мигом закончилась, Равуду отпустили, и он вместе с остальными выполнил команду. Я вскочил, покачнулся, но ухитрился не упасть, и развернулся ко входу в казарму, где стоял трибун Шадир, принадлежавший к тому же народу, что и мой смертельный враг, такой же краснокожий, безволосый и красноглазый.
Ты отвечай! он ткнул в меня пальцем.
Упал и ударился! отчеканил я.
Зверски болел живот, ныл висок, в голове продолжали звонить колокола, но все это не касалось офицеров пока разборки между мной и Равудой, я ни слова о них не скажу. Западло стучать.
Восемь раз подряд? уточнил Шадир, поглаживая лысину. Вот это номер. И ты?
Трибун перевел взгляд на Равуду.
То же самое. Очень пол неровный. Мне ли не знать пробормотал тот.
В дверь протиснулся и встал рядом с командиром манипула центурион Гага темные глаза, морда злая, как у покусанного пчелами медведя.
Твои красавцы? спросил Шадир. Вот и разбирайся с этим цирком. Клоуны. Чтобы тишина и покой, и никаких проблем.
И он вышел из казармы.
Разрешите обратиться? начал я до того, как центурион успел рот открыть. Разрешите мне поселиться в казарме с рядовыми бойцами. Наверняка есть свободные койки. Это позволит мне больше не падать таким образом.
Очень хотелось посмотреть на Равуду, но я сдерживался, преданно ел взглядом начальство.
Ну хм центурион засопел. Поговори у меня Ладно, мигом кыш отсюда.
И я не заставил себя упрашивать.
* * *
Выдававший мне снаряжение сержант-хозяйственник глядел на меня как истинный сталинист на врага народа.
Все, все, давай забирай, ворчал он. Чего рассматриваешь? Не подарок девке.
А я придирчиво изучал каждую вещь, поскольку знал, что от нее будет зависеть моя жизнь понятно, что инструменты и опыт при мне, кое-что я смогу починить, но не все в моих силах, да и возиться желания нет.
Шлем мне достался обычный, то есть с разболтанным забралом и готовым отвалиться ремешком: ничего, это я исправлю за пять минут. Бронезащиту подогнать тоже дело нехитрое, главное, чтобы все пластины были на месте; крепление ножа сам усилю. Автомат я выбрал сам, убедился, что все работает, все на месте, а то запросто подсунут сломанный и скажут, что сам испортил.