Протяжный крик пронёсся над Летним садом. Звери замерли.
Мы забыли про Обезьяну, сказал Пьетро, а ведь она одна из самых почтенных Стражей нашего города. Её надо предупредить.
Я сссейчассс ссскажу, голова одной из змей поднялась над травой.
О чём предупредить? спросил Елисей.
О том, что произошло, и о том, что нам придётся оставить её здесь одну.
П-п-почему? затрясся Косой.
Волей своего создателя она прикована цепью. Поэтому не сможет пойти вместе с нами.
Сссобщщщила ссстарушшшке, раздалось шипение прямо у ног Пьетро. Василиса шарахнулась.
Вы ссс нею сссверссстницы, сссмешно, прозвучало в ответ.
Не ссспорю, ссесстра.
Сссс голова Главной Змеи появилась высоко над землёй. Василиса окаменела от ужаса. Показалось, что змея взлетела.
Ссславно. Полззи сссюда, сссессстра.
И тут обнаружилось, что все змеи сидят в сумке на верблюжьем боку.
Василиса с благодарностью посмотрела на Верблюда. Представить себе, что под лапами то и дело будут оказываться змеи, было выше кошачьих сил.
Кто сверстницы? О чём они говорили? кошачье любопытство всё-таки взяло верх. Вопрос был обращён к ящерице.
Змея, сообщившая весть Обезьяне, самая старшая из всех змей. Она с Петровских ворот Петропавловской крепости, со статуи Минервы. Умная!!! Между прочим, я тоже оттуда, в словах ящерицы прозвучала нескрываемая гордость.
В верблюжьей сумке свободного места не нашлось, поэтому ящерица проворно забралась приятелю на спину и устроилась между горбами.
* * *
Стражи отправились к указанному дому, реконструкция которого была «заморожена» года три назад. Туман поглотил набережную Фонтанки. Звери гуськом, парами и по одиночке, шли за летящим впереди Чижиком-Пыжиком, который показывал дорогу и без умолку трещал о том, о сём. Летел он буквально под носом одного из Сторожевых львов, чем его ужасно раздражал. Так и хотелось проглотить болтливую птицу.
Около цирка, уловив знакомые запахи, животные ненадолго замешкались. Может, попробовать укрыться у цирковых зверей?
Нас слишком много. Такого количества львов не может быть ни в одном цирке мира, со знанием дела заметил Музейный лев.
Милостивые государи, нам теперь надо думать, мыслить, размышлять. Уединение и покой вот главное, что сейчас необходимо, вступил Лев-философ.
Разумеется, господа, поддержал его брат.
А пожевать? робко спросили Новые львы.
Простите
Ну, как бы, пожрать
И эту проблему надо обдумать и всесторонне обсудить. Мы должны прийти к согласию.
Все двинулись дальше, аккуратно, не отставая друг от друга, через широкую дорогу к дому, про который говорил Чижик-Пыжик.
А вот и жрачка! Новый лев остановился перед витриной магазина «Удача».
Светает. Надо спрятаться, не будем мешкать, сказал подоспевший сзади Николя и выразительно посмотрел на льва.
Смотрите, птичка! воскликнула Урсула.
Кошки подошли к витрине антикварного салона. За стеклом в клетке дремал пёстрокрылый попугай Феликс. Он работал местным талисманом и никогда не покидал эти стены. Сквозь грёзы об Африке Феликс почувствовал, что на него кто-то смотрит, и открыл один глаз. Удивительно, но грёзы об Африке продолжались даже с открытым глазом: мимо окна прошли друг за другом три льва. Попугай повернул к улице другой глаз. Теперь за стеклом стояли три кошки, причём одна из них, чёрная, была такая здоровая, что в неё поместились бы несколько Феликсов в полный рост. На всякий случай он поклонился и поспешил заявить:
Феликс хороший.
Кошачьи усы алчно задёргались.
Жалко, что она внутри, сказал Елисей.
Это декоративная птица, заметила Василиса для собственного утешения, она невкусная.
Откуда ты знаешь?
Василиса не удостоила его ответом. Кошки облизнулись на попугая и побежали дальше.
Кошмаррр! сказал себе Феликс.
Стой, раз-два! прочирикал Чижик-Пыжик, явно наслаждавшийся ролью руководителя.
Перед ними возвышался мрачный серый дом. Вдоль первого этажа протянулся забор, заклеенный афишами уже прошедших фестивалей. Пустые глазницы окон смотрели недружелюбно, стены ощетинились ржавыми балками. На чердаке успели вырасти чахлые деревца. Повеяло сыростью, затхлостью, заброшенностью.
Вперёд! сказала Собака.
Но никто не пошёл. Все с изумлением посмотрели на неё. Худая, невысокая. Но глаза сверкают, ноздри раздуваются.
Ладно, я сбегаю на разведку. Так будет проще и безопаснее.
Собака с трудом смогла пролезть в еле заметную щель между досками.
Молодец! сказала Василиса, оглянувшись на Фотодога. Тот отошёл, поджал хвост и поспешил скрыться в тумане. Ну конечно, куда тебе, колбаса на ножках.
На разведку понадобилось несколько минут.
Пусто! доложила она.
Разойдись! скомандовал Чижик-Пыжик. Быки, вперёд!
Быки наклонили головы и попятились на проезжую часть. Стражи расступились. «Краке!» острые рога с треском врезались в доски. С куском забора на головах быки скромно отошли в сторонку. Проход был открыт.
Дамы вперёд, сказал один из львов и кивнул Василисе.
Пойдём, шепнула она Урсуле.
Кошки взобрались на кучу мусора. К счастью, железная дверь дома была открыта. Следом потянулись остальные. Дом наполнился топаньем разнообразных лап, пауки в панике сорвались с насиженных мест, а накопившаяся пыль взвилась в воздух и
А-а-а-пчхи!!!
Будьте здоровы, милостивый государь.
Будь здоров, братан.
Благодарствую. Пыльно. Чем здесь дышать? сказал старый грустный лев.
Поднимайтесь сюда! Устроимся на чердаке, там больше воздуха, посоветовала Собака.
Я на крышу не полезу, сказал Алессандро, не в моём возрасте.
Не в его весовой категории, шепнул Тал Мельпу.
Все кони останутся на первом этаже, решил Пьетро.
Глядите, здесь даже трава растёт! радостно воскликнул конь с арки Главного штаба.
Кони, один за другим входившие в странное здание, замотали огромными головами.
Да это одно название трава. Так, на один зуб, проворчал Алессандро.
Ему-то диета явно не повредит, засмеялся Тал.
Подождав, когда все Стражи войдут, быки приставили доску на место.
Василиса поспешила вперёд, нашла себе место на подоконнике и принялась вылизывать белые от пыли лапки. Неподалёку легли львы-философы и утомлённо закрыли глаза. Секунду спустя рядом с Василисой пристроился Елисей. Он широко зевнул и выгнул спину.
Есть-то как хочется! Я бы сейчас съел голубя. Не будь он Стражем.
Здесь есть крысы, повернулась к нему Собака.
Это такие серые и с голыми хвостами Да, точно. И что, они вкусные? спросила Урсула.
Не знаю, не пробовала.
Елисей ведь у нас герой войны с крысами. Наверняка сможет дать пару ценных советов, сказала Василиса.
Елисей сделал вид, что не слышит.
Крысссы? Рассскажи, сссосссед! тонкая чёрная змейка вдруг очутилась на подоконнике. Василиса вскочила, зашипела, шерсть встала дыбом.
Не бойтесссь, теперь свист шёл откуда-то снизу. Мы ззздесссь!
Елисей наклонился. Прямо под подоконником, на котором уселись кошки, змеи устроили себе настоящее гнездо.
Вы сссказззали, крысы? чёрная змейка свернулась клубком.
Да. Я их видела, ответила Собака. Вы откуда? Давайте знакомиться. Я Собака.
«С кем, с кем, а со змеями знакомиться совершенно не хочется», подумала Василиса, но вслух промяукала:
Простите, нам трудно различать вас. Меня зовут Василиса. Это Урсула. А это Елисей.
Сссимпатично. Васссилиссса, Урсссула, Елисссей. Можете назззывать меня Гипо. Я есс крыши Публичной библиотеки, ссс посс-соха Гиппократа.
Очень приятно, Гипо, сказала Урсула. Крыс в этом городе полно, особенно в старых домах и на стройках. Но мне почему-то кажется, что настоящих животных мы не сможем съесть.
Посссмотрим, Гипо присоединилась к остальным змеям.
Стражи устраивались на новом месте.
Львы постепенно расселись и разлеглись. Бурые медведи привалились друг к другу и принялись сосать лапы. Выглядело это смешно, и при других, менее трагических обстоятельствах, окружающие, наверно, рассмеялись бы.
Надо найти еду. Так мы долго не протянем, сказал Покровский лев.
Не смотрите на меня так, а то неуютно, пропищал Чижик-Пыжик Сторожевым львам.
Дык что с едой? сказал вожак Новых львов.
Пошли, братаны, тут же зарычали остальные Новые, повскакав с мест.
Тише едешь, дальше будешь, устало изрёк лев Ростовский.
Нельзя жить, подчиняясь животным инстинктам, поддержал его брат, Лобанов.
Давайте действовать продуманно и организованно. Нам надо не просто выжить, надо найти путь спасения города, сказал Сторожевой лев.
Предлагаю собакам и кошкам отправиться на поиски пищи самостоятельно, сказал Елисей. Нам-то на улице показаться не опасно. Что не съедим, принесём. Только тебе, Урсула, придётся остаться. А то напугаешь кого-нибудь.
Ой! Я боюсь одна со львами!
Ну, ты представь, что тебя увидят, поддержала Василиса, ты не похожа на обычную кошку.
Заяц! позвал Елисей.
Д-да?
Оставляем Урсулу под твою опеку. Смотри, чтобы её никто не обижал. Понял?
Д-да
Кстати, у нас есть шанс встретить Химеру. Она не могла просто исчезнуть, ведь так? Василиса уже бежала вниз по лестнице.
За ней поспешили Елисей и Собака.
А вы что, не присоединяетесь, почтенный? Вы ведь тоже, как я понял, из друзей человека? спросил Музейный лев Фотодога.
Тому ничего не оставалось делать, как согласиться. Фотодог неохотно поковылял вслед. Но, когда кошки и Собака скрылись из виду, он вернулся, залез в уголок и преспокойно сел ждать дальнейшего развития событий.
Новые знакомые остановились перед затемнённой витриной уже знакомого антикварного магазина. Потрясённый недавно увиденным, попугай Феликс спал.
Мне, пожалуй, в другую сторону, смущённо проговорила Собака. Вам вдвоём будет удобнее.
Василиса искоса посмотрела на Елисея, тот пошевелил усами, решай, мол, сама.
Думаю, да. Лучше разделиться. Будем друг другу только мешать. Мы хоть и не совсем настоящие, но всё же кошки с собакой. Это может показаться кому-нибудь подозрительным, Василиса усмехнулась. А куда ты собралась?
Вернусь к саду. Посмотрю всё вокруг. Возможно, Химера появится там ещё раз, Собака тихонько зарычала. Заодно проведаю Обезьяну.
Бедная, сочувственно вздохнул Елисей. Я бы один не смог.
Он мельком взглянул на чёрную мордочку рядом.
До встречи, Василиса кивнула Собаке, сделав вид, что никакого взгляда не заметила.
Мимо проезжали машины, город просыпался.
Глава VI
Живопись катастроф
Владислав Ходасевич. «Обезьяна»Глубокой древности сладчайшие преданьяТот нищий зверь мне в сердце оживил.
Продавщица круглосуточного магазина «Удача», что на углу Фонтанки, прямо напротив цирка, кричала без остановки уже минут пять. Стояла на прилавке возле кассового аппарата и кричала пронзительно так: «А-а-а!» Работала сигнализация. Сирена ревела. Но стражей порядка или каких-нибудь охранников не наблюдалось. В магазине не было никого, кроме несчастной орущей продавщицы, чижа, с дикой скоростью летающего на улицу и обратно, и пяти львов.
Если бы в этот момент появился какой-нибудь сторонний наблюдатель, он бы сразу понял, что худых, косматых, но таких на вид добродушных львов очень раздражает звук сирены и крик женщины. Ещё он бы понял, что женщине ровным счётом ничто не угрожает, и что на свете бывают чудеса. Первое чудо львы, рвущие зубами упаковки с колбасами и беконом. Второе те же львы, мирно сидящие между стеллажей, уставленных бутылками, коробками конфет и прочей супермаркетовской снедью, и поедающие мясопродукты. Третье львы, запихивающие в большие фирменные мешки магазина всё мясное, что попалось под лапу. Но поверьте, стороннего наблюдателя никак бы не удивило само присутствие львов в магазине города. Цирк ведь напротив. Мало ли что. Всякое бывает.
Пять львов из клана Безбородко (номера три, девять, двенадцать, двадцать один, двадцать восемь) совершили набег на близлежащий супермаркет. Все решили, что на первый раз пятерых будет достаточно. Всё-таки риск, и не малый. Новые львы было заспорили. Они ведь знали современную жизнь лучше. Старый лев-философ заметил, что оборотная сторона любого достоинства недостаток. В данном случае самоуверенность. На всякий случай, Новые львы всё же проинструктировали добытчиков:
Мясо, братаны, на дороге не валяется. Оно в прозрачной такой как бы плёнке. Плёнку, друзья, есть нельзя.
Но мясо всё равно пахнет мясом. Так что не ошибётесь.
Чижик-Пыжик должен был стоять, вернее, летать на «стрёме», как выразились Новые.
Нагруженные всякой всячиной, львы двинулись к уже известному дому. Привыкшие к тяжёлым цепям зубы легко несли полные пакеты. Проходя мимо орущей продавщицы, они дружелюбно махнули хвостами. Женщина замолчала. Просто больше не было сил кричать. В конце концов, сколько можно? Ну, львы и львы. Не крокодилы же.
Уличить во лжи её не могли. Работали видеокамеры. Так что через час, когда придёт утренняя смена, никто в краже мясных продуктов, полуфабрикатов и деликатесов её не заподозрит. Разумное объяснение тоже нашлось. Цирк ведь напротив! То-то львы такие смирные. Дрессированные, конечно. Так что и счёт можно предъявить, свидетель на месте, она то есть.
Удивительно, но как только львы вслед за птичкой покинули магазин, весь страх показался продавщице таким смешным и глупым, что просто стыдно стало И лицо, наверное, красное. И причёска растрёпана. Фу, как неудобно. Дура прямо какая-то. Женщина очень расстроилась. И тут, наконец, явились два милиционера, вызванные обозлёнными жителями соседних домов. Их, бедных, вой сигнализации разбудил в половине шестого утра.
* * *
Спустя несколько часов после вышеописанных событий Ксюша с Петрухой вышли из Музея. Солнце ударило в глаза. День был в разгаре.
Ты, представляешь, нету! Я своими глазами видела. Нету! Украли! услышала Ксюша визгливый голос.
Да как ты их украдешь? Их в карман не положишь. Это ж какая техника нужна. Там же тонны! На реставрацию, наверное, забрали.
А я тебе говорю, натуральный грабёж. Иди, сама посмотри.
Две тётки громко обсуждали какую-то кражу.
Милая! И собаки нет, и кошек нет, и коней нет. Что же, все сразу на реставрацию! Кошек-то чего реставрировать!
Ну, не знаю. Странно это всё.
Пошли, покажу. Сама увидишь.
Ксюша дёрнула Петруху за руку.
Пошли!
Петруха покорно пошёл, даже не спрашивая куда. Он находился под сильным впечатлением от выставки «Живопись катастроф». Сначала они с Ксюшей просто бродили по залам. Некоторые картины были так себе. «Девятый вал» совсем не произвёл впечатления. «Гибель Помпеи», конечно, покруче. Но за живое Петруху задела знаменитая «Панорама наводнения в Петербурге» какого-то Тилька, нет, Тилькера. Он долго не мог понять, что изображённое на картине случилось на самом деле. Весь город был под водой! Торчали одинокие шпили, Ростральная колонна, Медный всадник. На памяти Петрухи было одно наводнение, но о нём он узнал из новостей, а то, что он увидел на набережной закрытые водой ступени спусков к Неве, наводнением никак не посчитал. Но на картине река была везде, значит, она затопила бы и Петрухину квартиру на втором этаже, если бы он жил триста лет назад.
Потом Ксюша долго стояла у другой картины, той самой, про которую рассказывала мама неизвестного художника. Маму рассмешил висящий на шпиле царь. А ведь на картине вокруг шпиля Петропавловки беспомощно барахтались в невской воде кони, люди, даже лев из последних сил тянул морду к небу. Видимо, это были животные из затопленного зоосада. Но внимание Ксюши было приковано не к самому изображению, а к надписи, которую художник поместил в нижнем правом углу. Ксюша до конца не дочитала, трудно было пробираться через «яти», но стало понятно, что это предсказание. И картина, конечно же, совсем не смешная. Все тонут. Настоящая «Живопись катастроф»