Понедельник целиком под Луной. Мундей. Покровительствующий ангел понедельника Самцил с доброй улыбкой возвещает: «Пора, ребята, на работу». На работу! Даёшь капусту трудовому народу!
Но у понедельника, у Мундея, были ещё и демоны Белал и Лилит, они-то знали, что понедельник не просто день, а день тяжёлый, поэтому готовы были принять любой облик и вооружиться любой идеей, только бы не допустить в этот день никого до работы, особенно до дел, касающихся капусты, ибо в Мундей дел с капустой иметь нельзя, это грозит катастрофическими расходами на всю неделю.
«На работу!» говорит Самцил.
«На какую работу? удивляется Белал. Понедельник пространственно ориентирован на северо-запад, а капустное поле где? На юго-востоке капустное поле. Так что купаться и ловить рыбу».
«На работу! не сдавался правильный ангел Самцил. На работу, в поля, где политая потом и соляркой земля родит нам»
«Неудачника она вам родит в понедельник, неудачника, вмешивалась Лилит, уж я-то знаю детей понедельника!»
«Да бросьте вы свои еврейские приметы!» отбивался в неравном споре Самцил.
«Еврейские!? забрызгали жидкой и обильной слюной Белал и Лилит. Да это только на Руси и называли этот день похмельником, поминками по воскресенью».
Да, да. И только Африке и Фландрии понедельник в радость, так что пусть и работают по понедельникам в Африке. И Фландрии. Понедельник ещё характеризует неприятный запахоткуда же ему взяться, приятному, в понедельник? А вообще понедельник день рыбаков и моряков (святой Брендан в обнимку с адмиралом Нахимовым или Фаддеем Фаддеевичем уже отмечают), но уж никак не земледельцев.
Самцил, тот, что за созидательный труд по своим родным понедельникам, проснулся вместе с Капитаном, и его голосом прямо в палатке закричал: «Па-адъём!». На работу, на работу, ребята, капуста ждёт, стране нужна белокочанная, особенно если она квашеная, да с морковкой, да с клюковкой, да после ст стоп, стоп, стоп»! Просто: подъём и на работу!
Капитан-Самцил вылез из палатки на белый свет и увидел, что демон Белал, который против какой бы то ни было работы в понедельник (а уж особенно с капустой), сидит в камуфляжном костюме около едва дымящегося костра напротив полутрезвого Орликова и что-то пишет на планшете. Рядом с белым бакеном легко покачивался катер, на корме стояли ещё два демонёнка-Белалчика, рангом, видимо, помельче, но один из них с автоматом, что добавляло ему значимости, а за стеклом в каютке маячила ещё одна серая фигура.
Вот, товарищ начальник, обратился лукавый (похмелился!) Орликов к Капитану, дистанцируясь от надвигающихся неприятностей, протокол на вас, били-мыли, составляют.
«До чего же он полутрезвый сволочь! Радуется не похмелять его, гада, пусть мучается!» подумал Капитан.
Что случилось?
Конфискуем, Белал был мрачен и тяжёл, даже Орликову, наверное, было легче. Бредень ваш? три слова дались ему с трудом.
Какой бредень?
Бредень, новенький двадцатиметровый бредень, три дня назад разложенный вдоль берега, теперь лежал кучей возле катера. Капитан настолько натурально удивился (а удивился он тому, что расстелили и забыли, за три дня дело до бредня не дошло), что Белал прекратил писать и поднял измождённое от перебора и недосыпа лицо. Видно было, что сегодня работа особенно в тягость: воскресные браконьеры откупались щедро и разнообразно, да вот разъехались понедельник! Браконьеры разъехались, а его, Белала, отдохнуть не отпустили. Говорить ему было непросто, поэтому вместо слов были красноречивые гримасы, и Капитан прочитывал их:
«Этот, какой же ещё? Ну, скажи, что первый раз видишь»
Но мы-то тут при чём? Валялся и валялся
«Давай, давай, заливай»
Чего мне заливать? С бреднем же надо в воду, а кто ж в такую пору в воду полезет? Мы даже не купались ещё.
Из палатки выполз Африка, хотел подойти к костру, но решил, видно, не мешать чужому разговору, разделся догола и с традиционным криком «Утро, здравствуй!» бросился в реку. На плеск вылез Поручик и тоже бросился в воду, только в плавках.
Белал усмехнулся и продолжил писать.
Подплывая к берегу, Африка сообразил, в чём дело, крикнул как бы никому:
Во! Бредень! Чей бредень? Новенький! в смысле «чей туфля?».
Белал оторвался от протокола. Африка подошёл к костру.
Продаёте? Жаль, мы не рыбаки.
Капитан развёл перед рыбнадзором руками, но в этот момент из палатки зарычал проснувшийся Аркадий:
Я вам продам! Двадцать пять рублей в кооперации!
По-честности, сволочь
Белал теперь заговорил, тяжело, зато без двусмысленностей:
И бредень, и транспортные средства.
Что транспортные средства? это приплыл Поручик.
Конфискуем. И лодку, само собой. Май. Нерест. Запрет.
За вот эту кучу ниток?
За бредень. Документы на машину и мотоцикл.
Чего? прорычал голый Африка.
Белал махнул рукой, и демонята выпрыгнули на песок.
Удочка чья?
На два крючка, Аркадий тоже выбрался наружу, понял свой косяк с бреднем, но удочку решил отстоять. По-честности, на два крючка можно.
А донка? А чешуя? Знатная чешуя!.. а потроха, а ещё чешуя? демонята знали свою работу.
Капитан-Самцил нервничал: в Дединово кончается завтрак, Тимофеич уже, психуя, ходит вокруг автобуса
Ладно, командир, забирай ты этот бредень, нам пора.
Документы на машину и мотоцикл, не поднимая головы, с трудом повторил Белал.
Может, договоримся?
Предложения?
Виночерпий!
Как гостю, ему налили в точёный стаканчик. Белал не выпил, а как будто закинул содержимое в рот, покрутил изящный прибор в руке и с неожиданной собачьей грустью взглянул на Капитана А вот после третьей завязалась дружеская беседа, и Белал велел принести из лодки пакет с подлещиками. В ответ пригласили к дастархану демонят. После пятой появилась килограмма на полтора щука (Капитан был уверен, что та самая, что ещё десять лет назад подружила его с Сергеем Ивановичем, а теперь вот разруливает с рыбнадзором). После седьмой Белал предложил покататься на катере. Отказались и налили «на посошок». После посошка один демонёнок начал блевать, а роняющий голову Белал через великую силу спросил пьющих с ним наравне и не пьянеющих физиков: «Вы кто?».
Капитан многозначительно ткнул пальцем в небо: мол, сейчас расскажу, но Белал дожидаться рассказа не стал, посмотрел вслед за пальцем в облака.
Я так и знал!..
Когда удалось оттолкнуть катер от берега, была уже половина десятого
Серый в рубке, не выходивший на берег, вызвал кого-то по рации и доложил: «Нет, не эти, несколько минут слушал, а потом взорвался и наорал в микрофон: Да какой десант!? Так, пьянота браконьерская»
И отплыли.
Лилит
Аморфо (не имеющая формы) одно из имён Лилит.
«Мифологическая энциклопедия: Демоны»
Самцил тряхнул кудрями: успеем ещё! На работу! В поле! Но
Но с дороги на косу, слегка прихрамывая, спускалась толстушка-Лилит, тоже с небольшой свитой. Вид у неё был обиженно-воинственный.
Смотри, живая а её-то чего сюда несёт? Ничего вроде не забывали.
Лилит окинула взглядом косу, следы широкого, уже утреннего, сабантуя, а её спутники, так же, как недавно и камуфляжные, заглянули даже в палатки.
Где девчонки?
Ничего себе вопрос! возмутился Африка.
Нам откуда знать? с встречным вызовом рыкнул Поручик.
Они же у вас вчера остались!
И вслед за вами смылись.
Куда?
Мы что, следили? Пошли носики попудрить, и свалили, динамистки.
Хватит врать! брезгливое презрение у Лилит получилось на «пять». Поручик-ловелас понимал, что толстушку не столько волнуют подруги, сколько душит обида.
«Этого только не хватало!» Капитан опустился на ящик. Ему сразу вспомнились мордовские рассказы о пропадающих на косе козах и телятах и, конечно, куда как ясные намёки Сергея Ивановича, что бабам просто так на косу нельзя.
От нас-то чего хотите? почти прорычал Африка, после двух неудачных вечеров подряд чувствующий себя дураком.
Где девчонки?
Они их, били-мыли, утопили, пошутил Орёл, настолько не к месту, абсурдно, что, как всё абсурдное, шутка была к правде ближе самой правды.
Может, к рыбакам каким в гости зашли? У нас выпили, пошли к другим выпили Тут на катерах катают у Поручика в голосе явно слышалось мужское поражение, и это у них с Лилит было общее.
Лилит не ответила, но посмотрела на Поручика так, что про мужское он забыл.
К рыбам они в гости зашли, продолжил противненькое хихиканье Орёл. Нырнули и, били-мыли, в русалок того били-мыли, превратились.
О-о!.. Капитан стукнул кулаком по колену.
Да в лес они нырнули, вон в те кусты, носики попудрить, пость заодно.
А может, они там вырубились? Выпили ведь кинул соломинку Виночерпий.
Пошли, пошли, поищем, ухватился за неё почуявший новую беду Капитан, и скоро они с Поручиком, Африкой и всей лилитовской командой исчезли в черёмухах.
Ну что, Сеня, поработали и сегодня? Пошли-ка лучше зарядим донку.
Тебе рыбы мало?
Через пять минут вернулся Африка.
Нашли? на лице Николаича был испуг.
Не-е.
Чего ж ты вернулся?
Не нравится мне эта пионервожатая боюсь нагрубить.
Бригадирша
нам прежде всего надо предвечные вопросы разрешить, вот наша забота.
Ф. М. Достоевский, «Братья Карамазовы»
С высокого берега донёсся треск трактора. Как говорится, если ты не идёшь на работу, с работы придут к тебе. Женщина в сапогах и комсомольской косынке так же, как и полчаса назад Лилит, решительно спускалась на косу. Шёл уже, между прочим, двенадцатый час
А ведь это бригадирша, по-моему, Зоя, Зоя Павловна, узнал её Виночерпий.
Петровна, поправил Аркадий, пока сама Петровна не подошла на расстояние слышимости.
Кто у вас тут главный? без предисловий почти прокричала бригадирша.
Вот так, без всякого «здравствуйте»? как будто обиделся Семён.
Да вы тут и без меня здравствуете.
Давайте поздравствуем с вами, присаживайтесь! Семён слез с ящика.
Со мной здравствовать будете в поле Женщина явно не собиралась идти на контакт. Так кто главный?
Главный по чему? законно спросил Африка.
Почему? Потому что назначили, наверное. Так кто главный?
Главный по чему? повторил Африка, ударяя на последнее слово, дураком ему нравилось.
Самый главный!
Самый главный в Америку сейчас уехал, денег просить и страной торговать шкура. А у нас есть главный по рыбе, по вину, по техническому обеспечению развернул картину Семён.
По совести у вас главного нету?
Есть, он же, правда, и по рыбе! Семён кивнул на Аркадия.
Я не по совести, я по честности, поправил Аркадий.
Ах ты, спутал, как будто даже расстроился Семён. Вам по честности старший не подойдёт, Зоя Павловна?
Петровна, она вздохнула, осознав бесполезность своей миссии.
У нас, Петровна, нет главного, у нас все равны, правда, двое равнее других, но их нельзя трогать ни при каких обстоятельствах. Все, неуважительно забыв про бригадиршу, посмотрели на него: кто же такие? Вот: Аркадий, потому что младший, поскрёбыш, его даже на войну нельзя, и Виночерпий
Потому что старший?
Потому что Виночерпий должностное лицо.
Это ж до 18-го века, Виночерпий в поблажках не нуждался.
Привыкай.
Бригадирша, Зоя Петровна, вздохнула ещё раз и сказала уже с другой интонацией:
У меня же из-за вас третий день два трактора стоят, а вам всё праздник
Праздник это репетиция общего отеческого дела, тоже не абы что.
Репетиция
Нагоним, били-мыли, Петровна, наго-оним, шутник Орликов попробовал подняться, но не удержался на ногах и завалился в костёр. Пока Семён с Виночерпием его вытаскивали, Аркадий поддержал тему:
Нагоним, ей-ей, по-честности, и знаменито постучал ребром ладони в грудь. После обеда выйдем сразу на четыре трактора и соберём, Петровна, всю твою капусту по-честности!
Её ещё посадить нужно, бригадирша качала головой, последний раз пытаясь воззвать если не к совести, то к разуму. Вы же умные люди!.. Или вы только в городе умные?
Только в городе, быстро отреагировал на «умных» Николаич. Потому что ум, он для выживания. А здесь, вздохнул, повернувшись к реке, полной грудью, здесь жизнь. Где жизнь, там ум ни к чему.
Пьяницы вы.
Пьяницы, согласился Африка, святых нема.
И на кой ляд вы сюда приехали?
Мы не приехали, нас прислали.
И на кой ляд прислали?
Самим бы у кого спросить Разве вон у Лёхи. Чёлн, вынырнувший из ниоткуда, ткнулся в берег, рыжий шкипер с трепещущим мешком подошёл к костру. Лёха, на кой ляд нас сюда прислали, не знаешь?
Рыбак бросил мешок к ногам Виночерпия и коротко отрубил:
Надо
Но раз присылают, работайте! Лёхино «надо» бригадирша поняла по-своему: выпить местному рыбаку надо.
Мы что, били-мыли, муравьи или китайцы какие-нибудь, без понимания работать?
Ну-ну Она ещё раз обвела застолье медленным взглядом, перевела его на реку, на секунду изменилась в лице. Давно не испытываемая благодать на эту секунду посетила её, глаза блеснули счастливым умиротворением, дрогнули в обещании улыбки уголки губ, но фраза-выдох «как хорошо-то тут!» прозвучать не успела, как будто кто дёрнул её за руку. Ну-ну, повторила она, мгновенно постарев, и пошла прочь. Удаляющаяся спина не предвещала ничего хорошего.
Представляю, какие мы в её глазах черти, сокрушённо выговорил Виночерпий, вот, думает, выродки
Что она про нас знает?
Всё. Главное знает: в холодильнике дома мышь повесилась, а фляга первача вот она, стоит.
Давай, давай: дорог нет, зато какие болота!
Дорог на земле нет, а в космос есть.
Зарастают и туда.
Сейчас в другой космос надо.
Ума не хватит.
Туда ума не надо, туда душа нужна.
Ну, этого добра у нас
В космос до поля бы добраться надо было её хоть рыбкой угостить или с собой дать.
Да ладно! Два трактора! Полстраны простаивает хоть бы хны, а из двух тракторов обязательно тему сделают, Аркадий оправдывался, значит, соглашался, что черти.
Для неё полстраны это, как раз, два трактора из четырёх.
Да!.. присоединился к Аркадию Орликов. Россия гибнет, а она, били-мыли, со своей капустой!
А ведь мы и вправду черти, подал голос Семён.
Какие черти? Мы же добрые, не соглашался Африка.
Эх, эфиоп!.. В обществе чертей, внутри его, никто, конечно, и не догадывается, что они черти. Друг к другу они относятся по-братски: они ведь братья, от одной же чёртовой бабушки, и если б они друг к другу относились, как черти, они бы друг друга извели к чертям собачьим, и их бы быстро не стало, значит относятся по-братски, и потому они друг для друга добрые, не черти, а ангелы. А черти они для другого сообщества, в котором внутри тоже ангелы, но которые тоже черти для других ангелов.
Винч, без тебя не разобраться.
Винч открутил свою фляжку.
И как же узнать, кто чёрт, а кто не чёрт, если изнутри разобраться невозможно? зажёвывая пересохшей коркой, спросил Африка.
Ноуменальная ограниченность замкнутой системы. Поскольку изнутри разобраться невозможно, то есть невозможно по отношению к своим, значит, только по отношению к чужим. Не чёрт тот, кто не чёрт по отношению к другому чёрту, как, скажем, Россия к Европе, выдал Николаич.
Вот этот другой чёрт обрадуется и сразу загрузит, будешь на него горбатить. Нет, по отношению к чёрту можно быть только чёртом, иначе хана.
Но ведь и когда все друг другу черти, тоже хана.
А когда же не хана?
Когда все друг к другу ангелы.
Где ж ты столько ангелов наберёшь?
Нигде.
Выходит хана?
Выходит.
Ну, давай тогда, выпьем хазбрантвейну.
Выпили ещё. И ещё.
Нажалуется, завтра приедет председатель парткома
Нет, приедет секретарь профкома.
Почему это? Дело-то партийное
У него дача в Луховицах, он и приедет, как бы разбираться.
Так он, выходит, чёрт?
Кто? Секретарь профкома? Кудин? Чёрт.
А председатель парткома? У него где дача?
В Воскресенском районе.
Он не чёрт?
Чёрт.
Даже в Воскресенском районе, и чёрт! Как жить? А директор чёрт?
Ого-го!
А
И не спрашивай! Там вообще только чертей допускают, ибо служба.