Я уже плохо помню, что происходило в театре, но один эпизод меня поразил. И забыть его я не могу. Идет вечерний спектакль. Сижу я в директорской ложе, жду выхода хора, такова моя обязанность. Контроль. А на сцене артист Фима, играющий роль портного, чинит фрак другому персонажу, тенору, который, по пьесе, должен выйти к гостям и спеть им что то Фима портной, почти починил фрак тенора и тот жалуется (по пьесе!) что голос его стал звучать хуже И вдруг Фима, повернувшись в мою сторону, громко рявкнул: «Что вы, дорогой мой! У вас голос, как улыбка Староторжского!». Публика в зале, разумеется, ничего не поняла, а я был ошеломлен! Что будет? Что будет с Фимой? Выговор? Собрание? Его полет из театра? Что?! Напрасно я сходил с ума! Ничего не было! Впрочем, может- быть, что то и было, но мне не доложили Фима продолжал играть разные роли Артист он был очень хороший
После спектакля мы я, Костя и Сашка сидели в театральном ресторане. Был повод отметить мою «премьеру». В ресторане было очень необычно на всех столах стояли большие блюда, с огромными красными раками. Это было событие редчайшее. Праздничное! Еще был копченый угорь и редкое пиво. Мы в раю! Вдруг крик из раздевалки: «Убили!» В ресторан проникли какие- то неизвестные, и поспорив с известным артистом, убили его. Загнали в живот длинную стальную спицу. И смылись.
Бандиты не убили артиста. Его спасли. Но остаток жизни он провел в инвалидном кресле. Друзья помогали ему. Приносили еду, лекарства, сигареты, а главное водку, без которой он не мог Жаль его
Все. Воспоминания закончились. Вернемся в сегодняшний день. Мне пора в магазин. Нужно вино и сыр. Иду Солнце, тепло Машин на улице почти нет Подхожу к магазину, вхожу в него, покупаю вино, выхожу Вдруг голос:
Миленький! Дай мелочишку человеку!
На скамейке сидел мужчина, лет пятидесяти, прилично одетый, но с совершенно разбитым лицом. Он улыбался. Я дал ему сто рублей и хотел уйти.
Мужчина. Писатель, сядь!
Я сел. От изумления не мог слова сказать. Лицо мужчины изменилось. Синяки исчезли. На меня глядел кто угодно, только не человек. От прекрасного его лица исходило сиянье.
Мужчина. Я скажу, дома запишешь. Вас на Земле восемь миллиардов. Высшие силы вынуждены устраивать войны, эпидемии, сажать правителей- негодяев. Все это нужно, иначе вы скоро погибнете от перенаселения. Жизнь человечества идет в постоянной борьбе за существование. Если борьбы не будет, вы превратитесь в беспомощных идиотов. Европа в страшном положении и это ее отрезвит. США великая империя. Но все великие империи, существовавшие на Земле, рухнули. Правят миром Высшие Силы. Прощай!
Мужчина исчез. Я хотел встать, но не мог. Кто это был? Зачем я ему? Что мне ждать дальше?
МОЦАРТ И ДРАГО
Было лето 2017года Жаркое невероятно. Я сидел в кафе и, обливаясь потом, пил холодную минералку. Где- то за стеной, тихо гудел кондиционер, но это не спасало Ночью мне приснился какой- то господин Мясницкий и обещал все объяснить Лица я его не разглядел. На нем была золотая маска. Что он хотел мне объяснить? Бред какой-то! Только я собрался встать и уйти, как рядом со мной, неизвестно как, и откуда, появился странный мужчина. Странность его заключалась, в том, что одет он был так, словно никакого лета, не было и в помине! Ну, объясните, зачем на нем был старый, драный, грязный тулуп? Огромные валенки, и шапка из кучки еловых шишек?! К тому же фигура его плавала в воздухе, то раздваиваясь, то собираясь Забыл про лицо сказать: когда я учился в консерватории, такое лицо было у вахтера То есть, ничего особенного Мужчина приподнял шапку, привстал, поклонился и сказал:
Здравствуйте, дорогой писатель, Саша! Это я, Мясницкий Сергей Соломонович! Я ведь могу к вам так, запросто, обращаться? Это я приснился вам сегодня ночью! Не обращайте внимания на мою одежду! Я прилетел из мест, где все так ходят. Вы, хотите верьте, хотите нет, я старше Вас на много миллиардов лет! Господином Мясницким, Сергеем Соломоновичем, я пробуду лет триста! Вы, про жизнь вашу, все правильно написали! У начальства вашего носорожья кожа! Но не все так просто в этом мире, дорогой Саша! И я попробую кое -что вам объяснить! (Вдруг откуда то послышались тихие звуки игры на арфе). Нет!!! Не смей!!! Сумасшедшая!!!
Мясницкий бесшумно взорвался, исчез, и на его месте появилась очень красивая женщина, возраста совершенно непонятного. Ей можно было дать и 30 лет, и 150! У нее была прекрасная фигура и удивительные глаза. Цвет их постоянно менялся. То они были карие, то зеленые, то голубые При этом они ярко мерцали, как звезды (Я себя не описываю, я просто сидел, как каменный) Женщина приблизилась ко мне, придвинула к моему лицу свою большую, белую, ароматную грудь Потом села мне на колени, своим теплым, удивительно привлекательным задом и, обняв меня за шею, весело прошептала:
Ну что, мальчишечка седенький, прошвырнемся? До матери Венеры, рукой подать!
Что то свистнуло, заревело и на место исчезнувшей женщины мягко приземлился Мясницкий Он был одет римским консулом. Он смеялся.
Я не могу отделаться от этой дамы 20 тысяч лет У нас был роман, я устал от нее и ушел к другой женщине Она 20 тысяч лет не может мне это простить Вечно мешает в делах Ну ладно Да! Тебе надо сказать, кто она! Зовут ее Лиора! Она двоюродная сестра Зевса. Ее должность хозяйка островных пляжей и конкурсов красоты Зевс прогнал ее с Олимпа за недостойное поведение Развратничать разрешалось только ему Ах, Саша, как огромен, как прекрасен, как ярок, разнообразен и поразительно оригинален небесный, невидимый вами мир! Но это потом Всему своя очередь! К делу, Саша! Смотри! (Передо мной появился кожаный чехол, в котором обычно носят кларнеты). Здесь бутылка вина! Выпей ночью стакан! Это очень тебе нужно! Ты, упорно пытаешься понять, что происходит с твоей страной! Она с твоей точки зрения почти погибла! Ты потрясен! Ты можешь сойти с ума! И меня командировали тебя спасти! Кто-что Не важно! Узнаешь потом Пей вино, и ничего не бойся! Ты под моей защитой! (Мясницкий исчез.)
Я с трудом дождался ночи. Наконец она наступила. Прохладно. Благоухает сирень Луна ярко светит из за прозрачных тучек Тихо, мягко шумят деревья Что то тревожное есть в этом шуме Пора! Я вынимаю бутылку из футляра и рассматриваю ее. Она была тяжелая, треугольной формы, совершенно черная. Я открываю ее, наливаю в стакан густое, темно- бордовое вино, и быстро выпиваю. И тут же я очутился в лесу, сидящим на толстой ветке многоствольного дерева. Как это произошло я не понял. Мне показалось, что дерево дышало. И все деревья, из которых состоял лес, были необычной формы и едва заметно шевелили ветвями. Листьев на ветвях не было. Они были покрыты чем то похожим на грибы. Я нисколько этому не удивился. Я был готов к любому полету. Хоть на Луну, или дальше. В Москве была ночь, а здесь сияло солнце. Не зеленое, не фиолетовое, не синее, а самое обычное, такое к какому мы привыкли. Внизу на полянке стоял маленький, белый домик, сказочного, немецкого типа. Красивый удивительно, похожий на пирожное, в котором дружно живут всякие сладости: крем, мармелад, изюм, и прочее В домике кто то смеялся и звучала музыка. Вот она закончилась, и на крыльцо, напевая и покачиваясь, вышел толстенький, кривоногий, остроносый мужчина, похожий на Моцарта. Одет он был в обычный костюм вельможи 18 века, а голова его была покрыта старинным, белым, париком. Очень длинным, до пояса. Следом вышли юноша и девушка, тоже очень веселые, и очень нарядные. В бархатных одеждах и кружевах, того же фасона, что и у Моцарта. Щеки и губы их были выкрашены в ярко красный цвет. Они шли, держась за руки. У них был вид влюбленных, встретившихся на очередном свидании.
Мужчина, похожий на Моцарта сказал:
Даша и Юра! Дети мои! Сделаем перерыв в винопитии! Хотя в этом мире заниматься чем то другим, не слишком интересно! Но нужно! Садитесь! (Юноша и девушка сели на скамеечки). Вас, наверное, удивит, но я совершенно не жалею, что, покинув земной мир, я, Моцарт, превратился в Черта. Вернее, меня превратили. Знаете, за что? За то, что я в земной жизни доставил людям очень много радости. А это, по здешним меркам, большой грех. Нужно много работать, чтобы получить прощение. Но если я его получу, я не уйду отсюда. Мне здесь интереснее, чем на земле. Сейчас я расскажу вам, чем я занимаюсь, и почему вы оказались рядом со мной. Вы были самой известной балетной парой мира, вас ждали миллионы! Видеть вас считалось счастьем! И вы стали кое-кого раздражать! Машина, на которой вы ехали на выступления, была в полном порядке, но мотор ее неожиданно взорвался! И вот вы сидите напротив меня!
Даша. Господин Моцарт, вы говорите нам страшные вещи! Вы не можете объяснить, что это все значит?
Моцарт. Могу! Разве плохи были фрукты и вино, которыми я вас угощал?
Даша. Господин Моцарт, не мучайте! Мы только что из огня!
Моцарт. Тогда слушайте! Вы думаете вашей страной управляют крокодилы, анаконды, и суслики в звании министров? Ошибаетесь! Вами управляю я! Объясняю! Мне нужно, чтобы страна страдала! Вся! И она страдает! Почему? А потому что я превратил ваше руководство в орудие моей охоты! Они пешки! Я отнял у них разум! Они делают все, что мне нужно, не понимая, чем они занимаются! А занимаются они истязанием своего народа! Страдает он долго, невыносимо! И в результате его страданий ко мне на кухню постоянно поступают тонны народных несчастий, объединенных в эмоционально- энергетический ком! Из него мой повар Драго делает пищу и рассылает ее по нашим подземным царствам! Мы, подземные тоже нуждаемся в еде! И нас миллиарды!
Из домика выходит черт Драго Огромный, рыжий Заспанный
Драго. Шеф! Прибыли 250 тысяч тонн людских страданий. Что делать с ними?
Моцарт. Сделай их них паштет, сырные палочки и молочное желе Мне уже звонили Интересовались!
Драго. Слушаюсь! (Уходит).
Даша. А что будем делать мы, господин Моцарт?
Моцарт. Вы, дети мои будете варить компот и варенье из человеческих слез!
Даша. Мы?! Никогда!!
Моцарт (страшным голосом). Никогда!?!? А ну- ка, идите ка сюда, бывшие звезды балета! Услада глаз человеческих! (Сам подходит к Даше и Юре, обнимает их, и проваливается с ними куда то в глубину. На месте их исчезновения вспыхивает огонь, потом валит дым, и через несколько секунд они появляются на поверхности.)
Моцарт. Ну что, Даша, никогда?!
Даша. Буду, буду, буду! Все, что хотите буду! (Плачет. Платье на ней обгорело. Косметика на лице, черно- зеленого цвета).
Моцарт (Юре). А ты?!
Юра. Сделаю все! Вы меня убедили!
Моцарт. Драго, неси книгу!
Из дома выходит Драго, с огромной, толстой книгой в руках. По книге едва заметно пробегают зеленые огоньки.
Моцарт. Смотрите! (Прокалывает свой палец, из него каплет кровь). Моей кровью подпишите договор о полном и безоговорочном подчинении и служении темным силам!
Даша. А чем подписать?
Моцарт. Окуни свой пальчик в мою кровь и пиши «Даша!», и ты, Юра, сделай тоже самое!
Даша и Юра подписывают договор.
Моцарт (отбрасывает книгу). Темные силы не победимы! Праздник!
И Моцарт, и Даша, и Юра превращаются в страшных, черных чертей и начинают носиться над поляной.
Моцарт. Праздник! Всем радоваться!
Деревья ожили! Из них вылезли страшные, уродливые головы! Засвистели, завыли, заквакали! Взлетели в воздух! И все это смешалось в огромный черный смерч, прорезаемый молниями!
Я дрожал. Из моего дерева полезли черви, трехголовые человечки, крохотные динозавры. Все они пели и плясали. Появился Мясницкий, он схватил меня за шиворот, и мы взлетели в небеса.
Солнце! Свет! Мы висим в золотом шаре! И мы спасены!
Мясницкий. Ты все понял?
Я заорал, что понял все!
Мясницкий. Ты хочешь домой?
Я. Нет!!! Совершенно! Отнесите меня куда угодно! Только не туда!
Мясницкий. Я знаю, куда тебе надо! Закрой глаза! (Я закрыл). Теперь открой!
Я открыл. Мы стояли на площади старинного города. Шла торговля, толпилось множество веселых, румяных людей. Пахло розами, свежим хлебом и навозом.
Мясницкий. Это Германия, город Любек, 18 век! Иди по этой улице и войди в первый попавшийся кабачок! Там твое счастье!
Мясницкий исчез. Я пошел по городу. Он был один из тех, в которые я всегда мечтал попасть. Готика, улыбчивые прохожие. Добродушные стражники, верхом. В конце улицы я увидел кабачок. Над входом была надпись: «Крепкое пиво и сочная свиная ножка!». Я вошел. Кабачок был совершенно пуст. Широкие, длинные столы из дуба, такие же скамьи. Из за занавески вышла девушка и подошла ко мне. Ласково улыбаясь, она спросила:
Какого пива желает господин сочинитель?
Она была так красива, так женственна, и обворожительна, что я не выдержал и заорал:
Пушкин, старина, ты не прав! На свете счастья сколько угодно! А вот покоя и воли нет совершенно!
Хотя в данном случае, я о «покое и воле» забыл навсегда.
ВОДЯНАЯ КРЫСА
Я проводил гостей до калитки, и постоял там немного, прислушиваясь к их голосам Расходились они шумно, весело, и очень неохотно. Кто- то предложил идти купаться «голышом и всем вместе», кому то загорелось посидеть на крыше, кого то потянуло в лес «к очаровательным нимфам и дриадам». Наконец то стало тихо.
Над черным, неподвижным и как будто очарованным лесом, низко висела огромная, пугающе красная луна
Казалось, что внутри ее, прозрачной и гладкой, льются, льются, и никак не могут остановиться, густые, плотные массы багровых дымов Или нет, больше она похожа на слепой глаз какого то злого бога, вытаращенный в припадке дикой ненависти
Ужасная вещь, луна! подумалось мне.
Что то зашуршало. Я опустил голову, посреди дороги сидела большая, мохнатая, собака и смотрела мне в лицо. Черная морда в темноте казалась безглазой Мне стало жутко. Я бросил сигарету и пошел в дом, пытаясь понять, зачем вся эта чертовщина портит мне вечер.
Андрей Иваныч! тихо позвал кто то
Я обернулся. У калитки, сгорбясь, стоял профессор Антонович, мой недавний сосед по даче.
Простите меня, ради бога, дорогой Андрей Иваныч, смущенно забормотал он, входя в комнату:
Вы, наверное, спать хотите, а я опять приперся Сердитесь на меня? и улыбнулся так жалко, так растерянно, что я мгновенно перестал злиться и сказал, что всегда рад его видеть.
Он усмехнулся и сказал басом:
Да уж Рады Какая там радость
И тут же быстро и взволнованно:
Вы видели, какая луна? Ужас! Совершенно не могу один находиться, когда такая луна! Лег в постель и не мог уснуть. Тревожно как то словно жжет через крышу!
Я предложил ему выпить. Он закивал: Да, да, да И вытянул из кармана бутылку коньяка. Я засмеялся, и спросил, как ему удалось так ловко положить в карман бутылку, что ее и не видно.
Он нахмурился:
Никакой ловкости. Просто я основательно худею, и одежда болтается на мне, как на вешалке
Он нахмурился еще гуще и прибавил тихо:
Жизнь коротка, слишком коротка
Я разлил коньяк. Антонович мрачно посмотрел в окно, где на темно синем фоне неба, трагически изламываясь, чернели ветви яблонь, потом на коньяк и неожиданно весело пробасил:
Все! (хлопнул ладонью по столу) Амба! Хватит нудить! Лучше выпьем! Хотите я вам кое что расскажу? и, склонив к плечу голову, лукаво всмотрелся в меня. Разумеется, я согласился слушать.
Ни черта вам не хочется меня слушать, дорогой мой, ни черта! Но, поскольку есть коньяк, а луна дикая, а вы терпеливы, я все таки заставлю вас выслушать кое что!
Он жадно и рассеянно выпил коньяк, помолчал Я тоже молчал, пытаясь понять, на кого он сейчас похож: рост гигантский, плечи костлявые и широкие, на голове громадной и тяжелой, остатки седых волос, как перья Подбородок остро торчит. Щеки впали. Углы прямого, крепко сжатого рта безнадежно опущены. Глаза, черные, острые, смотрят из под очков, грозно и скорбно