Старик рассмеялся, как только Барбара ушла:
Да ну вас к чёрту!
Я серьёзно!
Где вы это видели?
В кабинете доктора.
Что вы с ней там делали?
Я с ней ничего. А она гладила себя, целовала руки и всё остальное.
Пресвятые угодники! Она сама разделась?
Да. Вернее, Томпсон облизал губы, доктор велел ей это сделать.
А, ну раз доктор велел, тогда ясно-понятно. Это часть лечения, голубчик!
Джеффри Томпсон покачал головой.
Боюсь, ничего не вышло, он принялся за еду.
То есть как это?
Сеанс не удался, сказал Томпсон, скривившись от вкуса еды. Господи Что это?
Кишки с потрохами. Праздничное блюдо! Думаю, это в честь вас.
Томпсон отложил вилку и нож и взял стакан. Стерпев горечь напитка, Томпсон сказал:
Доктор Джейкобс, как мне кажется, хотел продемонстрировать, что нужно любить себя при любых обстоятельствах.
Бульденеж прыснул:
Боже правый! С чего вы это взяли?
Пожалуйста, тише, испугался Томпсон и поглядел на дверь за спиной.
Вы ж ни черта
Тише!
Вы ни черта не поняли! прошептал старик. Суть была не в какой-то там любви!
Томпсон уставился на Бульденежа.
А в чём тогда?
Доктор хотел вас развеселить!
Развеселить?
Мой дорогой! смеялся Бульденеж. Я же говорил, у вас кислая мина. Требовалось радикальное решение. Говорил же вам, у доктора свои методы!
Но Это так жестоко.
Но действует же! Вы повеселели и уже забыли о своих глупостях! Ну там чтоб прыгать с утёсов
В нерешительности Томпсон попробовал картофель.
Старик чавкал и попутно продолжал весело делиться мыслями:
Знаю, вы подумали цирк уродов, да? Вот что: вы правы. Барбара работает в нашем маленьком цирке уродов. Знаете, почему люди там работали испокон веков? Они были изгоями. Как мы с вами. Только у них другого выбора не было, потому что бедны были. Мы с вами уродливы морально, они внешне. Моральные уроды смеются над физическими. Так было всегда. Никогда не бывало наоборот. Моральные уроды правят миром.
Бульденеж запил остатки еды отваром и скорчил рожу.
Пробирает, дрянь! Каждый раз!
По-вашему, я моральный урод?
Это так, мой мальчик. Внутренне вы, как и я, искажены. Искажение внешнее зовётся уродством, значит, и с внутренним та же история.
Стало быть, у Барбары нет другого выбора?
Ох, вот уж нет! Бульденеж отрыгнул и сыто добавил: Барбара здесь просто счастлива!
2
А теперь время играть! возвестила Сара.
Идёмте! подскочил Бульденеж.
Джеффри Томпсон поспешил следом.
Благодарю за ужин, попутно кинул он.
Сара поглядела на полную тарелку.
Вы же ничего не съели.
Мужчина виновато осёкся.
Должно быть, с непривычки Извините.
В гостиной сидел молодой человек в очках и читал книгу.
Бульденеж остановился у порога.
Подыгрывайте, ясно? шепнул он в заговорщической манере.
Томпсон послушно кивнул.
А в чём дело?
Он опасен.
По нему не скажешь
Раздавит вас, опомниться не успеете! А вы ещё слабы.
Томпсон с сомнением окинул взглядом странного юношу. В том было футов шесть, лет около двадцати пяти. Выглядел как лаборант, запросто сошёл бы за помощника доктора. Блондинистые волосы и белая, как соль, кожа, да вдобавок вытянутый череп всё как будто кричало о его скандинавском происхождении.
Мне кажется, вы преувеличиваете. В нём веса не больше моего.
Старик с раздражением цокнул.
Словами раздавит, ясно? Слова у него, что щупальца у Кракена. Зайдёт к вам со всех сторон, потом за горло схватит. Вам деться некуда будет. Говорю вам, хуже Джека-потрошителя!
Джеффри Томпсон удивился.
Ну как продвигается дело серийного маньяка? бодро спросил Бульденеж.
Юноша оторвался от книги. Его карие глаза, увеличенные линзами, с ходу переметнулись с лица Бульденежа на Томпсона. Новенькому отчего-то стало не по себе.
Дело абсолютно ясное, хмуро сказал молодой человек. Автор болван. Я понял, каким будет убийца, ещё до того как он появился.
Мне бы ваши мозги лет семьдесят назад, чтоб отличать добро от зла, Бульденеж плюхнулся в кресло у камина.
Вымышленное зло, юноша потрепал в воздухе книгу, не имеет ничего общего с реальностью.
Мистер Томпсон, это мистер Адам Карлсен молодой человек, о котором я вам говорил.
Говорили? изумился Томпсон.
Ну, помните? Заметка доктора в газете.
А Молодой человек из Эдинбурга?
Адам Карлсен мрачно кивнул.
А это Джеффри Томпсон. Сапёр.
Как поживаете, мистер Томпсон? холодно приветствовал Карлсен.
Мужчины пожали руки, и тот, что старше, заметил:
У вас довольно нейтральный акцент. У меня был сослуживец из Эдинбурга
Вообще-то я из Норвегии.
Ах, вот что!
Я приёмыш, отрезал Карлсен.
Джеффри Томпсон почувствовал, что задел больную тему, и решил её больше не касаться.
Остальных пациентов ещё не было.
За разговором постепенно Карлсен вытянул уйму информации из Томпсона тактики минирования, места дислокации его подразделения, несмотря на то что Джеффри делился сведениями косноязычно и нехотя. Бульденеж встрял с историей, полной чудес, о том, как он много лет прочищал лёгкие после отравления фосгеном
Я опоздаю! Пожалуйста, пустите меня! женский голос, донёсшийся из коридора, отчаянно дрожал.
Нет, милочка, поезда сегодня не будет, грубо звучал другой.
В дверях показались Урсула и Барбара.
Он задерживается на сутки или больше.
Вы точно знаете? Урсула сжимала в руках чёрную сумочку в тон мрачному платью и вуали, скрывавшей лицо.
Всё из-за снегопада. Вон сколько снега.
Барбара подвела Урсулу к окну.
Как видишь, я тебя не обманываю. Дорожные службы нескоро справятся с такими завалами. Спешить некуда.
В комнату вошла Ольга.
Эта карга тебе врёт, поезд давно уехал. А это просил передать тебе муженёк с того света
Она что-то бросила в огонь, оттуда резко захлопало, послышался едкий запах пороха. Все дёрнулись, а Урсула, взвизгнув, бросилась за кресло.
Ах, звуки скандала и тревоги завораживают, поделилась Ольга. А что, кто-нибудь курит?
Томпсон достал сигареты.
На ней был всё тот же балахон из серого атласа, из-под которого, заметил Томпсон, исчезла остальная одежда.
Барбара осатанело схватила её за руку.
Где ты взяла петарды?
Господи, ну и тоскливое же Рождество! Ольга успела затянуться и присесть. Если б мочой пахло, один в один монастырь.
Отвечай мне, Ольга!
Ответом Барбаре был взгляд, полный отвращения.
Того и гляди зайдёт аббатиса, снимет тяжёлый крест с персей и влупит тебе по лицу. А всего-то из-за лишнего кусочка сахара.
На последнем слове миссис Холлис прекратила осаду, отпустила руку.
Ольга безразлично потёрла запястье.
Урсула вынырнула из-за её спины и приподняла вуаль. По её щекам текли слёзы.
Она произнесла почти шёпотом:
Где Майкл?
Ответила Ольга:
Уехал в купе первого класса. Ты опоздала.
Лицо Урсулы потухло и вновь озарилось, когда вошёл доктор Джейкобс.
Майкл! женщина бросилась на шею брату.
На нём уже не было белого халата, пиджак сменил шерстяной свитер. Теперь он выглядел как глава дружного семейства в сочельник.
Они всё скрывают от меня! А она мне знаешь что сказала? Что поезд давно уехал! Это правда?
А ты бы хотела, чтобы это было правдой? спросил в ответ Джейкобс.
Опускаясь с ним на диван, Урсула выронила сумочку.
Я не знаю. Я должна была я
Да, милая. Ты спешила на поезд, Майкл Джейкобс погладил сестру по голове. Мы все хотели бы на него попасть. Но поезд никуда не уезжал, он просто ещё не пришёл.
Ещё нет? Урсула обвела всех беспомощным взглядом.
Мужчины покачали головами.
Поэтому мы собрались здесь, в зале ожидания, сказал доктор Джейкобс.
3
В камине потрескивали поленья. Мерцала огоньками ёлка.
Вы кто? спросила Ольга.
Томпсон поёрзал.
Я
У вас рана! Урсула схватилась за свою шею.
Ах, это Томпсон неловко хмыкнул. Ерунда.
Это волк? Вы встретили волка?
Как же! Волка в юбке, Ольга прищурилась, цедя дым сквозь зубы.
Нет, нет всё в порядке. Скажите, Томпсон перескочил с опасной темы, а куда направляется этот ваш поезд?
В морг, прозвучало после затяжки.
Нет! Только не туда! Урсула обняла себя за плечи. Он едет к северной звезде.
Один чёрт, выдала Ольга с облачком дыма.
Урсула, вытирая слёзы, сказала вполголоса:
В морге мой муж Но я хочу от него уехать я не знаю не знаю, как лучше поступить
На звезде холодно, сказал доктор. Взгляни на себя, глупышка, в этом платье ты замёрзнешь.
Я надену пальто! Сегодня утром я взяла твоё пальто очень тёплое! и хотела успеть я хотела успеть
Урсула вздохнула, а затем жалобно простонала:
Я так устала! Я устала опаздывать на этот чёртов поезд!
Ольга поднялась и резким движением ткнула окурок в шею Урсулы. Комнату пронзил дикий вопль.
Томпсон подскочил, но доктор жестом его задержал. Барбара уволокла зачинщицу скандала обратно на место.
Ещё одна выходка и будешь снег разгребать, пока поезд не приедет!
Господи, как мне больно! рыдала Урсула.
Она же притворяется, эта маленькая сучка! ядовито пропела Ольга.
Сара принесла мазь и бинты. Перед этим доктор привёл сестру в чувство, отвесив пощёчину. Горемычная вдова как по волшебству успокоилась. Сара ловко обработала ожог и в довершение замотала Урсуле шею.
Урсула и Томпсон у них были теперь одинаковые повязки посмотрели друг на друга.
4
Барбара внесла поднос со стаканами. Гостиную наполнил терпкий запах сена.
Опять? негромко удивился Томпсон.
О, эта вещь вам понравится! шепнул Бульденеж. Игровое снадобье! Пока не начнёт действовать, игра не начнётся.
Сара разнесла напитки.
Томпсон сделал глоток и почувствовал, что не может вдохнуть. Его скрючило с непривычки, горло разразилось кашлем.
Это улучшит обмен веществ, сказал Майкл Джейкобс. Пейте маленькими глотками.
С минуту все потягивали отвар.
Когда доктор отвлёкся, Бульденеж сказал Томпсону на ухо:
Выварка горькой полыни. Знаете, что такое?
Джеффри Томпсон покачал головой.
Сыворотка правды!
Томпсон, осушив к тому моменту полстакана, резко остановился.
Бульденеж сипло засмеялся.
Что так испугались? На вас лица нет! Шучу. Это природный галлюциноген! Будете видеть чёртиков. Пейте смело.
5
Майкл Джейкобс достал тетрадь.
Леди и джентльмены, давайте поприветствуем нашего нового гостя, мистера Джеффри Томпсона.
Зазвучал неуклюжий хор:
Здравствуйте, мистер Томпсон!
Мужчина, чьё лицо в ту минуту горело от смущения под общими взглядами, настороженно сжался.
Мистер Томпсон, как и все мы, оказался здесь в переломный момент жизни, следуя за своей звездой, когда ему показалось, что она исчезла
Господи, ну и мелодрама!
Своё намерение прыгнуть со скалы Томпсон воспринимал куда глубже, интимнее, чем этот дешёвый, как он считал, педсовет.
небо заволокло тучами
Дайте ещё одну, по-тихому вклинилась Ольга.
Томпсон протянул открытую пачку. Доктор не спеша клевал ему мозг.
От задушевной теплоты, с которой всё это говорилось, заныли зубы.
и в доме, как на перевале, где мы можем переждать грозовую гряду и дождаться просветления
А если оно не наступит? вставил Томпсон. Вышло совсем некрасиво.
Доктор Джейкобс остановил на нём увлечённый взгляд.
Спросим мнение остальных, вы не против?
Томпсон пожал плечами.
Бульденеж, что говорят руки?
И, повернувшись к Томпсону, доктор добавил:
Руки Бульденежа метеозависимы, они предсказывают погоду. Мы вверяем в них себя.
Старик расплылся в морщинистой улыбке.
Томпсону недоставало хорошей компании!
Майкл Джейкобс ответил кивком и добавил:
Я того же мнения. А что скажет мистер Карлсен?
Адам мрачно взглянул на предмет обсуждения.
Пока он обдумывал ответ, Томпсон искоса посмотрел на Барбару. Она стояла поодаль у стены, не мигая, водя по всем своими маленькими серыми глазками надзирательницы.
Я бы не мучил его и дал прыгнуть, произнёс наконец Карлсен.
Вот это правильно, оценила Ольга, кивнув.
Вопрос Томпсона после её слов звучал как-то неловко:
Вы бы за меня не боролись?
Карлсен отрезал:
Нет.
Урсула с нажимом укорила его:
Вы жестокий человек!
Никто не в силах излечить человека, если он однажды уже дошёл до обрыва. Даже вы, доктор.
Замечание Карлсена застало врасплох Джеффри Томпсона: уже второй человек ставил под сомнение деятельность Джейкобса.
Доктор тронул очки и спросил:
Вы не верите в психоанализ?
Я верю в изучение проблемы, но не в лечение, пояснил Карлсен. Если в первый раз попытка покончить с собой не удалась, человек будет подсознательно создавать себе ситуацию, в которой ему повезёт завершить начатое.
Томпсону стало интересно, что за этим крылось: душевная чёрствость или же нечто противоположное.
Вы имели опыт общения с самоубийцами? спросил он.
Адам Карлсен охотно кивнул в ответ.
Из-за меня погибло несколько человек, с гордостью викинга сообщил он.
Из-за вас?
Все они были убийцами.
В пальцах у Ольги крошилась забытая сигарета. Девушка с интересом наблюдала за лицом Томпсона.
Тот сидел прямо и не замечал собственной отвисшей челюсти.
Мистер Карлсен их не убивал, уточнил доктор Джейкобс. Он лишь доказал их виновность, а затем великодушно дал им возможность покончить с собой, чтобы за них это не сделала виселица.
Барбара кашлянула.
Как вам это удалось? спросил Томпсон. В смысле, раскрыть преступления?
Ответ был краток:
Случайно.
А теперь вас мучает совесть?
Я беженец, мистер Томпсон. Моих родителей расстреляли фашисты. Мне не жалко убийц. Но я был более чем милостив к ним. А если бы меня мучила совесть за чужие преступления, я бы давно покончил с собой.
Тогда почему вы здесь?
Карлсен с расстановкой произнёс:
В вашей замечательной стране меня, десятилетнего, взяла к себе семья супружеская пара и их сын, мой ровесник. Пару месяцев назад он сбежал из дома. Его родители обвинили в этом меня и, можно сказать, временно выгнали из дома.
Выкиньте их из головы, вставила Ольга и язвительно добавила: Эта замечательная страна всегда будет отторгать инородную кровь. А побег здесь всегда считался грехом иностранного происхождения.
Карлсен не стал комментировать.
Томпсон спросил:
Вы как-то причастны к побегу их сына?
Не больше, чем к смертям преступников, которым я дал возможность самим выбрать свою участь.
Юноша смахнул со лба нависшую прядь и посмотрел на Бульденежа.
Всё, что я делал, это лишь пытался посеять в нём зерно ответственности, но он сбежал, как дезертир, не думая о семье и последствиях. Я назову это бунтарством без причины.
Изгой! громыхнул менторский тон, в воздух поднялся и задрожал указательный палец.
Авантюрист, сказал Карлсен, вот более подходящее слово. Любитель ловли рыбы в мутной воде.
У старого джентльмена взыграли нервы, но он сдержался и насмешливо выкрикнул:
Будьте тогда и к нам милостивы, молодой человек, и скажите, наконец, что такого плохого в свободе выбора своей личности?
Пожалуйста. Люди, как он и как вы, лишённые ответственности, часто бывают опасны. Вы рушите общество, пока другие кровью, потом и слезами ставят его на ноги, с мрачной лёгкостью произнёс Карлсен.
Бульденеж сорвался, захрипел:
Взгляни на мои руки, дерзкий мальчишка! Взгляни! Я не могу работать!
Его руки трепетали, как бельё на ветру.
Я даже кулаком в твоё нахальное лицо не попаду!
Он повернулся к Томпсону, от волнения у него сел голос.
В молодости я бы разбил его лицо напополам, на две равные части!
Томпсон выразил кроткое восхищение, попутно поглядев на свою ладонь. В попытке свести разговор к шутке он произнёс:
Кажется, я начинаю понимать, за что вас выгнали. Если вы и с приёмными родителями так разговаривали
В него тут же вонзился острый взгляд Адама.
По их версии, я тронулся умом, когда в десять лет потерял отца, вследствие чего стал давить на их сына психологически, результатом чего и стал его побег.