Тетрадь с гоблинами - Перцов Дмитрий 4 стр.

 Как думаешь, мы прогнали Тень?  спросил он.

 Я не знаю. Скорее всего.

 Дебильный Иннокеша. Вонючий. Он же не мог повлиять ни на что?

 Вряд ли. А ты чего застыл там? Что-то почувствовал?

 Ты о чем? Это ты застыл. Когда я говорил: Тень, уйди, ты смотрел на меня, как истукан, и не шевелился. Я даже отвлекся, говорю: Ты ок?. А ты просто смотрел в одну точку.

 Не прикалывайся.

 Я не прикалываюсь, это ты не прикалывайся.

 Я не прикалываюсь. Так ты почувствовал что-то или нет?

 Вроде да. Облегчение. Внутренний голос говорит мне, что все получилось.

 А если это голос Тени?

 Не смешно.

Мы пришли в актовый зал, где одноклассники разбились по кучкам: гоп-кучка Темы Крупного, кучка ботанов во главе с Угрюмовым, спортсмены и Степан (снимали какие-то сальто, видимо для Послания), кучка «змеиный клубок» и Алиса. Перед фотографом позировала Вера Тото. По лицу фотографа я догадался, что Вера просит ее перефоткать в восьмидесятый раз.

Одна пара репетировала выпускной танец на сцене под руководством классного руководителя Раисы Мельберновны. В этой паре была Аннет, моя тайная любовь. Она танцевала с мажором Пуаном, который смотрелся рядом с ней, как табуретка рядом с солнышком: нелепо, неправильно, абсурдно. Я успокаивал себя мыслью, что они не встречаются: этому у меня была масса доказательств. Но утверждать, что у Аннет нет кого-то еще, я не мог.

Я вздохнул. Такому оболтусу, как я никогда не танцевать с красоткой Аннет. Ее очаровательность так гармонировала со средневековыми портретами, развешанными на стенах, что я таял, как эскимо. А она, танцуя, даже не замечала меня. Смирись, Дима: отношения не твое.

Я подошел к фотографу в тот момент, когда Тотоева медленно и томно проговорила: Ну ла-а-адно, пусть будет э-эта.

 Давайте меня,  я сел на стул.

 Вообще-то я следующий!  сказал Угрюмов.

Угрюмов, в принципе, не угрюмый, но всё равно всех бесит. Потому что ботан. Люди, вкалывающие ради оценки, напоминают мне принтер: тот тоже делает, что скажут, а результат черточки на бумажке.

 Отстань, Угрюмов. У тебя рубашка мокрая,  ответил я. Правда, Угрюмов был в футболке, но это если придираться.

Со мной справились в один дубль. На фото я даже улыбнулся (уголками губ вниз) и слегка моргнул глазом. Но мне не захотелось отнимать время у самого себя: нужно было еще попялиться на Аннет.

 Как оформим вашу карточку?  спросил фотограф, худощавый мужичок в бейсболке.

 Что?

 Карточку вашу как оформим?

 Оформите ее моей фотографией.

 Смотрите: возле каждого ученика идет индивидуальное оформление в стиле специальности, которую он выбрал.

 А.

 Какую вы выбрали?

 Маг.

 Прошу прощения?

 Волшебник.

 Может, лучше юморист?

 Может.

 Слушай,  он вдруг перешел на «ты»,  мне по барабану: я запишу хоть волшебник, хоть динозавр, хоть покемон только ты потом не сможешь исправить альбом, он тебе на всю жизнь.

 А если я скажу почтальон и это будет на всю жизнь, то нормально?

 Нет, ну

 А если Фотограф на выпускных? Вы как себя подписывали в альбоме?

Мужичок на секунду замолчал, вылупившись на меня почти идеально круглыми глазками (глупенькими, навыкате). Потом подозвал Угрюмова и сделал вид, что меня нет. А я услышал реплику, произнесенную самым неприятным голосом в мире: «Позорище, Каноничкин»,  голосом завуча.

Я повернулся. Дородная женщина, которую боялась вся школа, смотрела на меня в упор; над ее глазами вздымались колючие дуги бровей. Рядом с завучем стоял Иннокеша.

 Здравствуйте, Маргарита Константиновна!  сказал я добродушно, но на части, где вна почему-то проглотил слюну, а вместе с ней окончание отчества.  А мы тут фотографируемся.

 Молчать!

Я вздрогнул. Все умолкли и покосились на нас.

 Вы бессовестный и негодный ученик.

 Почему вы так говорите, Маргарита Константиновна?

 А что это вы делаете вид, что ничего не понимаете? Дурака корчить из себя у вас лучше всего получается, а, Каноничкин? Дебила корчить из себя, да? В этом вы мастак. А чтобы написать заявление на тест тут уж надо мозгами подумать не ваша история.

Этого следовало ожидать. По какой бы еще причине она на меня наехала. Но неужели нельзя все высказать наедине, без лишних ушей?

 В шестом классе вы были олимпиадником. В седьмом о вас написала районная газета. А теперь в школу приходит выговор от министерства образования за то, что способный ученик скатился!

Тут тренд, который задала завуч, поддержали мои одноклассники.

 Кто способный-то?  вопросил Тема Крупный.

 Каноничкин вроде  ответила Алиса.

Они засмеялись. Я сделал шаг назад, нотация завуча набирала децибелы. Она всегда так, когда заводилась, по нарастающей,  пока не начнет закладывать уши и гореть от стыда и гнева лицо.

 Ваш одноклассник Угрюмов ездил и в Москву, и в Бухарест, и в Киев на международные олимпиады. Даже по химии!

Угрюмов гордо поднял подбородок.

 А вы что? С таким отношением вам не светит выехать даже за пределы Орвандии, да и работу не найдете интереснее, чем водитель трактора. Да! Вот так! Водитель трактора, Каноничкин!

После шутки про трактор засмеялись все. Абсолютно все. Я не знаю быть может, Ромка не засмеялся. Я увидел, что на меня смотрит Аннет.

 Но ваша выходка в мужском туалете это верх безобразия. Все ведь знают, что он натворил?  И завуч сказала то, чего я не смогу ей простить никогда:  Я знаю, что вашу маму уволили с работы. Понятно, в кого вы пошли такой.

Завуч перегнула палку это поняли даже одноклассники. Смех прекратился. Взгляды устремились в пол (а чьи-то на попы). Но кровь во мне закипала. Я должен был отомстить прямо сейчас.

Комната пришла в движение. Голос завуча стал тише. Я обратил внимание на свою тень она вибрировала, как старая нокиа. Я посмотрел вокруг, и меня прошиб холодный пот. Тени. Они метались, будто в страхе. Обретали другие формы. Не человеческие Неужели я схожу с ума?

Завуч причитала. Про то, что я ее не слушаю. Про то, что я бандит. И мне хотелось подтвердить ее слова. Будь что будет выгонят меня или нет, я выскажу ей все. Я использую все свои познания в обсценной лексике.

 Знаете, Маргарита Константиновна

Но тут мы услышали громкий топот: в актовый зал вбежал запыхавшийся Никита Евроньюз.

И закричал:

 Шар! ШАР! ШАР ЗАГОРЕЛСЯ!

* * *

Как правило, Никите не верят. Он придумывает сенсационные новости, чтобы обратить на себя внимание: то у него министр образования вводит запрет на зачеты, то Алиса оказывается трансгендером. Но сегодня особый случай: Никите поверили сразу его выдали щеки. Обычно они красные, но из-за вранья мигом бледнеют. Сейчас же щеками Никиты можно было стрелять, как лазерной указкой.

Тот же час мои глюки испарились, тени нормализовались, а слова, типа: в задницу (и иже с ними) так и не были произнесены. Я вернулся в реальность.

 Его подожгли?  осторожно спросил Крупный.

 Шляпчик, говори по-человечески, что случилось!  велела завуч. Шляпчик это фамилия Никиты, и в некотором роде его суть.

 Нет, он он светится. Как луна!

Мы включили телефоны. Мой новостной канал в телеге писал следующее:

И фото, при взгляде на которое во мне булькнули пузырями эмоции. Я лет пятьсот ждал чего-то подобного. Я словно узнал, что выиграл в лотерею, или что-то еще покруче меня назначили главным режиссером Голливуда. Шар, мой Шар, подавал признаки жизни.

 Спорим, он взорвется,  сказал Крупный.

 Не говори глупостей, Крупнов,  отмахнулась завуч.  Ты исчерпал свой лимит десять лет назад,  и вышла из актового зала. Иннокеша последовал за ней, бросая на меня суровые взгляды. Ретировалась и классная руководительница. Из взрослых остался только фотограф.

 А подпишите меня,  сказал я ему,  гангстер.

 А? Что?  не понял он.

 Просто мысль.

Мы переминались с ноги на ногу. Что дальше? Продолжать фотографироваться не комильфо, хотя Рома воспользовался ситуацией и сделал несколько кадров.

Расшевелил всех Иськин:

 Кто первый сфоткает и запостит Шар тому с остальных по сотке,  объявил он.

 Начинается

А я только ждал повода. И мысленно благодарил Иськина за инициативу. Это в его стиле, Иськин человек-челлендж. Сколько кроссовок истерто, синяков поставлено и, главное, учительских голосовых связок сорвано из-за историй, начинающихся со слов: Кто первый, тот

 Я на это не куплюсь,  сказала Рита Тотоева, самая азартная девчонка в классе.

 И я,  подтвердила Алиса, хотя она ни разу ни в чем не участвовала, кроме случая, когда мы играли в жопу[10] во время шоу вокальных талантов.

Крупный сказал:

 Пошел ты.

Его друзья загоготали и, вытащив сигареты, ушли. Другие тоже вышли: и мерзавец Пуан, и Аннет. Остались самые стойкие: Евроньюз, Угрюмов (неожиданно), Алиса, Рита, Барышня (о ней я расскажу отдельно), Рома, Степан и Сидорович (о нем тоже попозже).

 Тебе лишь бы денег,  сказала Рита, но я видел, что ее попа уже разгоняется, готовая рвануть с места.

 Ну да,  подтвердил, нахмурившись, Иськин.

Степан, спортсмен, футболо-баскетболист и просто хороший волейболист, произнес:

 Согласен, это бред.

И, оттолкнув Иськина, побежал к открытому окну.

 Стой, Володырев!

Крысиные бега начались! Мы рванули к разным выходам. Я посмотрел на Рому:

 А ты?

 Я домой. Слушай, ты не расстраивайся, что завуч там наговорила, ты же знаешь, она

Я увидел, что Алиса вызывает такси. Глупая! С пробками в это время тебе и к вечеру не добраться до Шара! Пора показать этим бестолковым, кто тут самый умный. Победа будет за мной.

 Спасибо за поддержку, Ромыч. Я погнал.

 Удачи! Не подкачай.

* * *

Я единственный, кто додумался ехать на наземном метро. До ближайшей остановки пятнадцать минут, на первый взгляд это кажется минусом, но компенсируется скоростью транспорта и отсутствием пересадок. Большинство выбрали метро и автобусы. Иськин, Рита и Евроньюз прислали в общий чат селфи из вагона. Я написал им: Вы проиграете, а они ничего не написали.

Компанию мне составил Стивен Кинг и его аудио-рассказы. Я смотрел в окно поезда, впитывая городские ландшафты и мрачные фантазии короля ужасов. Киевский район сменился Карнавальным, узкие улочки широкими проспектами и торговыми центрами, пряничные домики небоскребами. Подъехали к Набережной реки Сивка, и до меня донесся запах выпечки здесь расположена старинная хлебная фабрика. Ближе к площади Мира, где висел Шар, появлялись толпы иностранцев. Азиаты, американцы, арабы, русские, все возраста и национальности я бы не удивился и эльфам верхом на единорогах.

В один момент я открыл Тетрадь на странице Грохида, где, сидя в столовой, написал сонный паралич. Ниже появились слова, выведенные красивым почерком.

Не очень-то научно,  подумал я, забыв удивиться взявшейся из ниоткуда надписи.

Когда на станции Шаровая поезд затормозил, я спустился по эскалатору. Мимо прошла группа людей в рясах и капюшонах, с транспарантами. Надписи гласили:

и

Через пару минут дома расступились, и перед моими глазами возник Шар. Я остановился, невольно открыв рот. Величайшее Чудо света светилось. Люди фотографировались, игнорируя волшебство рядом с ними. Многие извращались: делали фото, на которых «держали» Шар указательным и средним пальцем. Или касались его кончиком языка.

Какой-то блогер в прямом эфире рассказывал небылицы.

 я пообщался с физиками, но никто не может сказать, что заставляет Шар светиться. Один упомянул бозон Хиггса, но точной инфы нет. Подписывайтесь на мой канал!

Я включил телефон. Навел камеру на Шар. Тапнул для фокуса. Хотелось зайти внутрь, стать частью Шара, и речь не о том, чтобы проникнуть за ограждения, установленные десять лет назад, а прямиком в него. Нужно нажать на кнопку, выиграть нелепый спор, но он казался таким незначительным.

Я увидел новый смысл. О нем мне никто не рассказывал. Школы, университеты, экзамены, деньги Передо мной светился Шар, понимаете?

Ха-ха, я первый, выкусите! написал Сидорович в чат и скинул фото. Я опустил камеру: вот и все, нет, так нет. Но проигранный спор чепуха, потому что вместе с Шаром что-то светилось внутри меня, и хотелось, чтобы это продолжалось вечно.

 Эй. Мне нужно пять баксов, не одолжишь?

 Что?

Я дернулся от неожиданности. Рядом стоял маргинал в куртке цвета хаки, от него несло спиртом, пара зубов отсутствовали.

 Ты че, школота? Дохера умный?

 Да нет, я

 Денег, блин, дай. Хорош таращиться!  и он срифмовал слово шар с каким-то матом.

 Простите, я

Он больно сжал мою руку над локтем. Я оглянулся на Шар, будто это папа, который отобьет сынулю от бродячей собаки.

 Ты че, блин  начал маргинал, но тут резко отдернул ладонь и растерянно уставился на меня. Я тоже растерялся, ибо: секунду назад ударил током беспомощного негодяя; мои легкие, со вздохом, обратились катушкой индуктивности, скопили электрический заряд и выпустили его наружу. Хохолок на макушке негодяя взметнулся и заерепенился одиноким камышом.

 Я пойду,  вежливо сказал я и отошел.

Потом я встретился со Степаном, Иськиным и другими одноклассниками. Мы скинулись Сидоровичу на его выигрыш, а он решил угостить всех куриными ножками. Мы нашли свободный столик в KFC. Нам повезло: столик оказался с видом на Шар.

 Мне кажется,  сказал спортсмен Степан, и все, больше ничего не сказал. У него такое бывает, наверное, из-за бокса.

 Я в шоке,  призналась Рита.  Такой красивый! Но людей много, посмотреть не дают.

 Как думаете, почему он так?

 Светится?

 Ага.

 Моя версия,  сказал Угрюмов,  что это объясняется фосфором. Ученые упустили, что в составе Шара есть фосфор, а сегодня произошла какая-то химическая реакция.

Сидорович занял противоположную позицию:

 Шар это живое существо,  и добавил:  супер-живое.

 Он как светлячок?  поддержала его Алиса.

 Да.

 А ты, Канон, что думаешь?

 Воздержусь от комментариев.

 Мне кажется,  сказал спортсмен Степан, и мы уставились на него, чтобы мысль он все-таки закончил.  Мне кажется, Шар сделает нас всех сильнее,  предположил Степа, смутившись.

 Было бы неплохо,  сказала Рита.

 Надо обсудить его на Великом факультативе.

 А вы знаете, какой он будет в этом году?

 Никто не знает.

 Уже в среду, да?

 Ага.

Потом все начали троллить Никиту Евроньюза, но так, без причины, без огонька, на автомате. Все, кроме меня. Я просто о другом думал, а он видимо решил меня за это отблагодарить и сказал:

 Я знаю, что тебя завтра придут проверять, Канон. Подслушал, когда стоял возле кабинета директора. На урок истории придет комиссия. Вызовут тебя. Завуч считает, что ты историю сто процентов провалишь.

 Угу Спасибо, Ник.

Я макал стрипсы в остро-сладкий соус терияки, а та область мозга, которая отвечает за надежду, так и норовила захватить надо мной власть. Надежду на что, спросите вы? Да, в общем-то, на все. Надежду абсолютно на все.

Шар светился.

Шар светился!

Глава 5. Второй закон Тьмы

С просторов интернета:

Шар это совесть человечества. Смеем ли мы надеяться, что она проснулась?

Тем же вечером, когда я улегся в ванну, дома отключили свет: наглядная демонстрация моего врожденного везения.

 Вы там серьезно?!  крикнул я.

 Какие-то проблемы с подстанцией,  сказал папа утробным басом.

Зараза. Хотел отмокнуть после тяжелого дня, а в итоге потону в темноте. Хорошо хоть пену успел сделать высококлассную. С кленовым запахом, да так, чтоб переваливалась за бортики.