Почему был? Он и есть!
Хорошо, есть. Но с чего вы взяли, что он вообще её ревновал?
Так Нинка постоянно жаловалась! Синяки мне показывала!
Вы хотите сказать, что Авдеев бил вашу подругу?
Не просто бил, а колотил!
«Странно, подумал Наполеонов, судмедэксперт в своём заключении и словом не обмолвился ни о каких синяках».
Вы уверены? спросил он Левченко.
Ещё бы! Я своими глазами видела! Женщина выразительно потыкала пальцами в свои глаза.
У Авдеева были причины ревновать вашу подругу?
Абсолютно никаких! уверенно заявила Левченко.
Очень интересно, задумчиво проговорил следователь, почему же ваша подруга не подавала на развод?
А жить на что? вопросом на вопрос ответила Левченко.
Как на что? удивился Наполеонов. Ваша подруга была молодой, здоровой женщиной и могла бы найти себе работу.
Трудом праведным не наживёшь палаты каменные, процедила сквозь зубы Раиса.
Я, кажется, вас не понял.
Что тут понимать? Нина не привыкла горбатиться с утра до ночи!
Почему именно горбатиться?
Потому! Что столько денег, сколько нужно молодой женщине для поддержания своей красоты, ни на какой работе не заработаешь! А в совет директоров «Газпрома» нас с Нинкой никто не позвал.
Понятно, кивнул Наполеонов, что ничего не понятно. Насколько я знаю, Михаил Авдеев к «Газпрому» тоже отношения не имеет, однако содержал две семьи и, как мне кажется, неплохо содержал.
У Мишки своя фирма! Что вы сравниваете, она не моргнув глазом упомянула огородный овощ, с пальцем.
Зато Наполеонов при её словах моргнул и даже дважды. Он всё никак не мог привыкнуть, что с милых женских губ слетают подобные словечки.
«Это всё мама виновата», с нежностью подумал Наполеонов. Что верно, то верно, знаменитая некогда на весь Союз и даже за его пределами бывшая пианистка, а позднее преподаватель Софья Марковна Наполеонова никогда не употребляла бранных слов и была интеллигенткой старой закалки в хорошем смысле этого слова. Софья Марковна не чуралась никакой работы, нос кверху не задирала, пол мыла и картошку чистила так же виртуозно, как играла на рояле. Из всех видов шопинга, насколько помнил Шура себя в детстве, мать с неудержимой страстью отдавалась одному, а именно покупке книг. Книги покупались не только в книжных магазинах, но и с рук, на рынках, в букинисте. А ещё они с мамой собирали макулатуру, за сдачу которой тоже полагалась книга.
Наполеонов мотнул головой, отгоняя от себя воспоминания, и спросил:
Правильно ли я вас понял, Раиса, что ваша подруга ради тряпок готова была терпеть побои.
Много вы понимаете, ради тряпок, процедила она презрительно, ради хорошей жизни!
Следователь уже уяснил для себя, что понимания о том, что представляет собой хорошая жизнь, у них со свидетельницей кардинально разные.
Хорошо, я понял, кивнул Наполеонов, Нина Авдеева держалась за мужа из-за денег, но почему он не разводился с ней?
Не знаю.
Чем занималась Нина Авдеева до замужества?
Мы обе работали в фирме по распространению косметики.
То есть ходили по квартирам и офисам и навязывали левый товар?
Почему левый?! обиделась Левченко. Мы продавали хорошую косметику. У нас были постоянные клиенты.
Вы хорошо зарабатывали?
Неплохо.
Авдеева уволилась, потому что вышла замуж. Почему ушли с работы вы?
Одной ходить по людям некомфортно.
Наполеонов подозревал, что она кривит душой, так как сам не раз сталкивался с сетевиками, которые ходили со своим товаром поодиночке, но всё-таки допускал, что женщина говорит правду. Поэтому, решив не цепляться к её словам, он проговорил:
Сейчас мы разговаривали с вами без протокола. Но вполне возможно, что вам придётся прийти в следственный комитет и дать официальные показания. При этом вы должны помнить, что за ложные показания полагается наказание.
Очень мне нужно врать! скорчила она презрительную гримаску. И вообще, я не обязана приходить в ваш следственный кабинет!
Обязаны. Вам пришлют повестку. Если вы не придёте, вас приведут.
Сатрапы!
Наполеонов пропустил мимо ушей ругательство Левченко и покинул, не прощаясь, её квартиру.
Девица не вызывала у него ничего, кроме отвращения, но следователь должен уметь работать с любыми свидетелями вне зависимости от того, какие чувства от общения с ними он испытывает.
Не успел Наполеонов высунуть нос из подъезда Левченко, как в лицо ему ударил порыв ветра с дождём, смешанным со снегом.
Только этого ещё не хватало, пробормотал следователь себе под нос и бегом кинулся к своей машине. Выехав со двора, он сразу же позвонил судмедэксперту и, едва тот взял трубку, накинулся на него: Зуфар Раисович, ты чего же это в заключении ни словом не обмолвился о следах побоев на теле Нины Авдеевой?
Потому и не обмолвился, спокойно парировал Илинханов, что их там не было, а заниматься приписками я не приучен! И вообще морг это не место для фантазий!
Так ты хочешь сказать, что муж не бил Авдееву?
Я и говорю тебе русским языком, что её никто не бил! По крайней мере, в последнее время!
Вот тебе бабушка и Юрьев день! вырвалось у Наполеонова.
Кто тебе вообще сказал, что её били?
Свидетельница. Подруга убитой.
Скорее всего это её выдумки или домыслы.
Вы так думаете? ещё раз попытался уточнить следователь.
Я сказал тебе своё мнение! отрезал Илинханов.
Извини, Зуфар Раисович, вздохнул Наполеонов.
Ничего, бывает, благодушно отозвался судмедэксперт, а если хочешь, пошутил он, приводи сюда свою свидетельницу, мы отрежем у неё кусочек языка и исследуем его на склонность к болтливости.
Скажешь тоже, отмахнулся следователь, нам с тобой, боюсь, тогда отрежут не язык, а самое ценное для нас мужчин место.
Ты, конечно, имеешь в виду голову, Илинханов рассмеялся и отключился.
«Так, подумал Наполеонов, о побоях свидетельница наврала. Но то, что супруги Авдеевы ссорились, подтвердила не только Левченко, но и соседи. Пусть до рукоприкладства дело и не доходило, но терпение у мужа могло закончиться, и он захотел решить вопрос кардинально. Тем более что, судя по всему, давать мужу развод Нина Авдеева отказывалась. А делить с ней нажитое своим трудом Михаил Авдеев, надо думать, не хотел. А как говорил «мудрый вождь» нет человека, нет проблемы. Что тут думать, одёрнул Наполеонов сам себя, надо ехать к Авдееву на работу и выяснять, куда уехал, когда, зачем и уехал ли вообще».
Глава 6
Наполеонов тронул свою машину с места. И белая «Лада Калина» поплыла белым лебедем по дороге, залитой дождём. Наполеонов почувствовал укол совести: вот он сидит в тепле и уюте, а его «девочка» отдувается за двоих. «Бедная моя», подумал он о своей машине и, погладив руль, включил «дворники».
Фирма Михаила Сергеевича Авдеева располагалась в четырёхэтажном здании из красного кирпича на четвёртом этаже. Чтобы попасть в неё, Наполеонову пришлось предъявить своё удостоверение бдительному охраннику.
Поднявшись без лифта на четвёртый этаж, Наполеонов увидел, что лестница разделяет коридор на два крыла.
Направо пойдёшь, пробубнил он себе под нос, посмотрел налево, но в итоге пошёл всё-таки направо. И не ошибся, фирма Авдеева занимала именно это крыло. Дойдя до двери с надписью «приёмная начальника», он постучал и открыл дверь. Вошёл и удивлённо вытаращил глаза на парня, сидевшего за столом с компьютером.
Мне нужен секретарь, громко объявил следователь.
Я секретарь, ответил юноша. Наполеонов обратил внимание на его щёки, покрытые лёгким пушком, длинные ресницы и светлые кудри.
«Так, приехали, подумал следователь про себя, по всему выходит, что Авдеев ещё и не традиционной ориентации». Вслух он сказал:
Мне нужен Михаил Сергеевич Авдеев.
Юноша развёл ухоженными руками:
К сожалению, ничем не могу вам помочь, Михаил Сергеевич отсутствует.
Что значит отсутствует? рявкнул Наполеонов, пересёк решительным шагом расстояние, отделявшее его от стола секретаря, и сунул под нос юноше удостоверение: Старший следователь по особо важным делам Александр Романович Наполеонов.
Молодой человек от неожиданности подпрыгнул на своём вращающемся кресле и поднял на Наполеонова глаза изумительно-голубого цвета.
Следователь? удивлённо пролепетал он.
Следователь, следователь, закивал удовлетворённый его реакцией Наполеонов. Так где ваш начальник?
Я не знаю, пролепетал юноша.
Имя, отчество, фамилия?
Михаил Сергеевич Авдеев.
Не начальника, а ваши! повысил голос следователь.
Лаврентий Витальевич Шелестов.
Вы кем ему приходитесь?
Кому ему? окончательно растерялся юноша.
Авдееву.
Никем! Я его секретарь.
Так разве в обязанности секретаря не входит знание того, где в данный момент находится его начальник?
Не входит, обиженно отозвался Лаврентий. Михаил Сергеевич сказал, что он решил отдохнуть, и взял как бы за свой счёт недельку отпуска.
Как бы? переспросил Наполеонов. Сам у себя?
Лаврентий кивнул.
Значит, он не в командировке?
Нет. Откуда вы это взяли?
Оттуда! отрезал следователь. Потом снизошёл до объяснения: Авдеев сам сказал это своим соседям.
Мало ли что человек может сказать своим соседям, чтобы они от него отстали.
«Молодой, да ранний», подумал Наполеонов и спросил:
Взрослые дома есть?
Что? открыл рот Лаврентий.
Я имею в виду, кто у вас тут во время отсутствия начальника за старшего?
Лидия Васильевна Гаврюшина.
Она зам Авдеева?
Нет, бухгалтер. Зам Иван Петрович Устюгов.
Так почему же ты меня посылаешь не по адресу?
Я вас никуда не посылаю, насупился Лаврентий. Если вам нужен Иван Петрович, то и идите к нему, выйдете отсюда и следующая дверь его. На табличке написано заместитель начальника И. П. Устюгов, при этом юноша так посмотрел на следователя, словно спрашивал, умеет ли он читать.
Наполеонов так же взглядом ответил, что умеет, развернулся и вышел. Вслед ему полетел вздох облегчения, вырвавшийся из груди Лаврентия.
«Скажите пожалуйста, какая фря», подумал Наполеонов прежде, чем постучать в нужную ему дверь.
Войдите, пробасили из-за двери.
Войдя, Наполеонов увидел стоящий у окна стол, всем своим видом смахивающий на раритет советских лет. За столом сидел пожилой мужчина. Он ласково кивнул вошедшему, но вставать не стал.
Следователь подошёл к нему сам и предъявил документ. Мужчина внимательно прочитал его и спросил:
И чего же вы от меня хотите, уважаемый Александр Романович?
От вас, Иван Петрович, ничего, едва заметная улыбка коснулась губ следователя, я хотел бы поговорить с вашим начальником.
Так Михаила Сергеевича нет сегодня на рабочем месте, разве Лаврентий не сказал вам?
Наполеонов пропустил вопрос Устюгова мимо ушей и спросил:
А где же он?
Он начальник и нам о своём местонахождении не докладывает.
Как же так? Наполеонов сделал вид, что страшно удивился: А вдруг он срочно потребуется для решения производственных вопросов.
Лидия Васильевна сама справится с любыми производственными вопросами, ответил благодушный заместитель начальника.
«Опять эта Лидия Васильевна», сердито подумал Наполеонов и спросил:
А разве не вы являетесь заместителем Авдеева?
Являюсь, но номинально, улыбнулся мужчина.
Что значит номинально? сдвинул брови Наполеонов.
А то и значит, ответил Устюгов, что я не сегодня завтра на пенсию уйду и все дела передаю Лидочке.
Лидочке?
Лидии Васильевне Гаврюшиной.
Той, которая в вашей фирме бухгалтером подвизается?
Не подвизается, а работает, благодушие в одно мгновение слетело с Устюгова, Лидия Васильевна толковый и перспективный специалист! И фирма эта не моя, как вы изволили высказаться, а Михаила Сергеевича Авдеева.
Который отсутствует.
И что с того?
Ничего. У него жену убили.
Что? Устюгов жадно заглотнул воздух ртом, схватился за сердце и стал сползать со стула.
Лаврентий! дурным голосом закричал Наполеонов и бросился к Устюгову. «Скорую»! крикнул он мгновенно прибежавшему юноше.
Не надо «Скорую», прохрипел Устюгов, таблетка у меня в кармане.
Наполеонов достал таблетку, а Лаврентий уже стоял рядом со стаканом воды.
Что вы с ним сделали? прошипел он сердито в ухо Наполеонову.
Ничего, ответил тот так же шёпотом, просто сказал, что убили жену Авдеева.
Стакан из рук Лаврентия полетел вниз и разбился вдребезги.
Какие все нервные! вырвалось у Наполеонова, про себя он подумал: «Хорошо хоть зам успел таблетку запить».
Я сейчас всё уберу, пролепетал юноша.
Да уж, будь так добр, дружок, но сначала позови эту вашу всемогущую Лидию Васильевну.
Сейчас! Лаврентий опрометью вынесся из кабинета заместителя.
Да не волнуйтесь вы так, раздался голос Ивана Петровича, мне уже значительно лучше.
Слава тебе господи! вырвалось у следователя. А то меня самого чуть кондрашка не хватила.
Молоды вы ещё для этого, сказал Устюгов.
Молоды, не молоды, проворчал Наполеонов, зачем же так пугать человека?
Это вы меня, голубчик, напугали, вернее, даже ошарашили.
Извините, я не хотел.
Чего уж теперь там, рассказывайте, взмахнул рукой Устюгов.
Я вообще-то привык не рассказывать, а спрашивать, Наполеонов покосился на зама, как бы для того, чтобы удостовериться, что он в порядке.
Можно иногда и отойти от своих установок, заметил мужчина.
Вы лучше скажите мне, Иван Петрович, почему вы решили уволиться? У вас конфликт с Авдеевым?
Помилуй боже! замахал на него обеими руками зам. Мне семьдесят восемь лет! Сколько я могу ещё работать?
Вам семьдесят восемь? не смог скрыть своего удивления Наполеонов.
Представьте себе, молодой человек.
Тогда вам терять нечего, ляпнул следователь.
Это вы о чём? спросил Устюгов.
О том, что в вашем возрасте лгать уже ни к чему.
Склонность ко лжи зависит не от возраста, наставительно проговорил зам, а от характера, если хотите, от воспитания.
Вынужден с вами согласиться, развёл руками Наполеонов и спросил: Вот вы и скажите мне, были ли у вашего шефа проблемы с женой?
В это время в дверях появилась полноватая женщина лет тридцати пяти. Из-за её плеча выглядывал Лаврентий.
Вот он! сказал юноша и наставил на Наполеонова указательный палец.
Сама вижу, легко отмахнулась женщина и обратилась к следователю: Это вы, значит, нашего Ивана Петровича чуть на тот свет не отправили?
Я, покаянно склонил голову Наполеонов.
Лида, он не виноват, вступился за следователя Устюгов. Он же не знал, что у меня сердце слабое.
Мог бы догадаться, сердито проговорила женщина, видно же, что вы уже не мальчик.
Ну, ну, Лидуся! шутливо погрозил ей пальцем Устюгов. Я ещё о-го-го!
Лидуся вошла в кабинет зама, взяла стул с высокой спинкой и села. Лаврентий примостился на подоконнике позади зама.
Я Лидия Васильевна Гаврюшина, заявила женщина.
Об этом я уже и сам догадался.
Как же это, позвольте вас спросить.
Очень просто! Здесь даже стены с трепетом произносят ваше имя.
Её губы дрогнули в невольной улыбке, но она тотчас прогнала её и стала выглядеть ещё суровее, точно устыдившись своей минутной слабости.
Может быть, вы представитесь? в голосе дамы следователь расслышал плохо скрытый сарказм.
С удовольствием, ответил Наполеонов, следователь по особо важным делам, Александр Романович Наполеонов. Он протянул ей удостоверение.
Она долго его рассматривала. У него сложилось такое впечатление, что Лидуся его сейчас обнюхает со всех сторон и попробует на зуб.
Но она воздержалась, вернула документ Наполеонову и спросила:
И какое же особо важное дело привело вас к нам?
Наполеонов взял точно такой же стул, как тот, на котором сидела она, поставил его напротив женщины, сел и сообщил: