Он хотел стать французом, чтобы сравняться с придворными аристократами. Спустя лишь несколько недель он получил «письмо о натурализации». В документе, подтверждающем натурализацию, имя Люлли все еще было написано на итальянский манер, с буквой «i», но его преданность делу восхвалялась, и в письме ясно давалось понять, что он желает, чтобы его считали «истинным и естественным подданным» государя. Однако его голос остался прежним, с сильным флорентийским акцентом. Все же в декабре 1661 года итальянец Lulli становится французом Lully.
Чем большую известность он обретал, тем роскошнее становился его образ жизни.
Наряду с талантами танцовщика и композитора, Люлли обладал настоящей предпринимательской жилкой. Он вложил капитал в строительство и собирался возвести частный особняк на горе Сен-Рош в Париже.
Он распределил средства между различными активами и инвестировал в аннуитеты, тем самым приумножив свое состояние. Люлли вел переговоры о займах, устанавливал цены на аренду и заключал контракты с тем же талантом, с каким сочинял музыку. Он не упускал ни единого шанса обогатиться. Не стала исключением и женитьба. 24 февраля 1662 года он заключил брак с Мадлен Ламберт, дочерью музыкального мастера герцогини Монпансье. Но прежде всего его интересовало приданое 20 000 фунтов! Под брачным контрактом стояли подписи, свидетельствующие о взлете бывшего флорентийского камердинера. Можно увидеть инициалы королевы, королевы-матери Анны Австрийской и самого Короля-Солнца. В такой ситуации союз не мог не стать плодотворным! Через несколько лет у Люлли была семья из шести детей.
Для Людовика XIV править Францией и царить на сцене было равноценно. Монарх не хотел делиться ни властью, ни престижем. В 1664 году он решил устроить в Версале самый грандиозный праздник, который когда-либо знало королевство. В этом уникальном событии все должно было выглядеть невероятно. Надо сказать, что Людовик XIV по-прежнему хранил обиду, нанесенную ему министром финансов Фуке тремя годами ранее. Пригласив короля в замок Во-ле-Виконт, Фуке предложил гостям великолепный ужин и первую комедию-балет Мольера и Люлли с незабываемым пиротехническим зрелищем. Не желая уступать ни одному из своих подданных, Людовик XIV через три недели посадил Фуке в тюрьму, а затем расширил Версальский дворец. Весной 1664 года король объявил, что роскошная интермедия «Удовольствия зачарованного острова» будет проходить в течение трех дней.
Версальский дворец стал орудием славы государя.
Людовик XIV окружил себя самыми талантливыми творцами королевства: Ле Нотр заведовал садами, Ле Во архитектурой, Мольер театром, Люлли музыкой.
Людовик XIV одинаково любил Люлли и Мольера. А потому для готовящегося праздника попросил этих двух гениев совместно работать над новаторским представлением, объединившим театр и музыку. Удачная находка для грандиозных творцов Люлли и Мольера! Они решили развить тот вид искусства, с которым экспериментировали незадолго до этого: комедию-балет. Никто толком не знал, о чем идет речь.
Несколько сотен гостей собрались в замке на череду пиров и концертов, фоном которым служили великолепные версальские сады с клумбами, цветниками и даже гротами. Более трех тысяч человек были впущены охранниками во внутренний двор замка. Когда наступила ночь, были зажжены факелы и накрыты столы. Два Батиста, Люлли и Мольер, представили совместно написанную комедию «Принцесса Элида», ставшую одним из самых впечатляющих произведений XVII века.
Поскольку ни фарс, ни комедия нравов не подходили для нового праздника, Люлли и Мольер изменили тональность произведения. История принцессы Элиды разворачивалась на фоне псовой охоты. Это был не единственный сюрприз. В комедии-балете, которую все видели впервые, театральные сцены перемежались музыкой и танцами. Впервые музыка и речь сосуществовали на одной сцене. Люлли подстроил манеру сочинения под текст Мольера, где смешались стихи и проза. Музыкальные фразы стали более плавными, чтобы соответствовать словам. Люлли интегрировал певческие арии в действие. Но самым важным изобретением стали речитативы, в которых персонаж пел так же естественно, как декламировал. Ничего подобного прежде никогда не звучало. Так зарождалась французская опера.
От произведения к произведению, созданных в соавторстве с Мольером, Люлли все дальше уходил от напыщенной манеры, приближаясь к разговорному языку. Благодаря Люлли хор приобрел центральную роль. Композитор определил классическую структуру французской оперы: пять актов, предваряемых прологом и балетом. Однако его по-прежнему мучили два вопроса: как можно еще сильнее угодить вкусам короля и как убедить монарха в том, что он по-прежнему лучший в своем деле? Он должен был сочинять для всех знаменательных моментов и особенно для праздничных литургий, которым Людовик XIV и его мать Анна Австрийская придавали большое значение.
Именно поэтому Люлли взялся за создание религиозных произведений. Сочиненное им «Помилуй меня, Господи» («Miserere») было очень хорошо принято. Опус исполнялся несколько раз, а мотет, вокальное произведение, в котором накладываются несколько мелодий, быстро стал модной музыкальной формой. Пять лет спустя, в 1668 году, для крещения шестилетнего Дофина Люлли готовился представить новое сочинение. В замке Сен-Жермен-ан-Ле были построены амфитеатр и балконы. С каждой стороны алтаря были возведены две трибуны с золотыми балюстрадами. Одна для короля, другая для Люлли, который отбивал такт для своих музыкантов. Визуальный и звуковой эффекты были впечатляющими. В тот день впервые прозвучал радостный мотет «Радуйся и пой, Франция» («Plaude laetare Gallia»), в котором композитор продемонстрировал все свои музыкальные познания: гармонию и контрапункт. С появлением Люлли духовная музыка перестала полагаться только на голоса а капелла. Новый мотет для большого хора и оркестра сопровождал современный образ, который молодой государь хотел придать своему правлению. Большой мотет, в свою очередь, стал символом королевского абсолютизма.
Все, к чему прикасался Люлли, превращалось в золото. Он полагал, что именно его музыка, а не какая-либо другая должна была с утра до вечера сопровождать государя.
Он сочинил трио для королевского сна, чтобы Людовик XIV мог наслаждаться достойной музыкой в своих апартаментах. Стратегия сработала. Люлли вытеснил своих соперников, Шарпантье и Лаланда, которые также считались великими мастерами того времени.
Для каждого события, ознаменовавшего царствование, обращались именно к Люлли. В мае 1671 года весь двор прибыл в Дюнкерк. Людовик XIV приехал осмотреть почти завершенные Вобаном укрепления, которые должны были превратить город в неприступную крепость. Английские гранды пересекли Ла-Манш. Люлли поручили переложить на музыку это торжественное событие. Ему не требовалось ничего объяснять: он понимал желания короля и музыку, которая тому подходила. Даже больше. Музыкант всегда был на шаг впереди. Он предчувствовал, догадывался. Дюнкерк еще не был главным портом военных побед Людовика XIV, но Люлли уже предложил соответствующую музыку. Он поставил свою последнюю работу, трагедию-балет «Психея», добавив колоссальные номера, чтобы придать событию героическое величие. Семьсот барабанов занимали контрэскарп. Флейты, гобои и трубы были помещены в ров. А для кульминационного завершения, в момент последнего аккорда, Люлли попросил произвести залп из восьмидесяти пушечных орудий, чтобы лучше проиллюстрировать зловещий характер бога Марса. Король в очередной раз был покорен.
Но жизнь Людовика XIV приняла неожиданный оборот. Монарх решил перестать танцевать. Технически его любимый вид искусства достиг пика. Чувствуя, что больше не может идти в ногу с профессионалами, он предпочел отказаться от танцев, нежели подвергнуться риску унижения. Его решение прозвучало как смертный приговор придворному балету. Люлли пришлось адаптироваться. Тем временем другие музыканты королевства, хотя и находились в тени Люлли, продолжали работать. Пьер Перрен, соперник композитора, несколькими месяцами ранее все же добился права на создание музыкальных академий в Париже и других городах королевства для исполнения певческих произведений. Это, казалось бы, незначительное событие будет играть огромную роль для истории музыки. Но пока Перрен, не обладавший деловыми качествами Люлли, быстро накопил долги и оказался в тюрьме.
Люлли намеревался воспользоваться возможностью стать единственным мастером французской оперы. 13 марта 1672 года король выдал Люлли патентные письма, предоставив исключительные права на оперы, которыми тот мог распоряжаться без Мольера, которого композитор предал без зазрения совести. Люлли стал владельцем всех стихов Мольера, для которых написал музыку. В любом уголке королевства отныне запрещалось исполнять лирические произведения без согласия и письменного разрешения Люлли. А любой театр, использующий более двух музыкантов, должен был выплачивать ему отчисления. Другой указ запретил использовать более шести певцов и двенадцати инструменталистов по всей стране. Как в шахматной партии, пешки, противостоящие Люлли, падали одна за другой.
Ему еще предстояло переложить на музыку воинственную фигуру Людовика XIV. Как Люлли часто слышал от самого короля, война была для него первой из добродетелей, а слава должна была быть приобретена с помощью оружия. В 1673 году во Фландрии монарх провел на войне почти пять месяцев, а точнее, сто шестьдесят шесть дней, причем верхом на лошади. Это была новая миссия Люлли: сделать государя повелителем мира и повелителем войны. Как тонкий стратег композитор понимал, что для того, чтобы понравиться, он должен представить Людовика XIV на поле битвы, а не пассивно ожидающего в осаде, как изображали на картинах некоторые из его коллег. Он создал оперу «Альцест». Под томный текст и музыку в минорном ладу, располагающую к умилению, слышалось, как жалуется безутешная Нимфа, ожидающая возвращения героя. Затем звучал военный марш, барабаны и трубы, и Слава сходила с облака. Это портрет короля, который проступал сквозь изображения пяти богов: Нептуна, Марса, Аполлона, Плутона и, наконец, Геркулеса-триумфатора.
Кто бы мог подумать, что именно музыкант итальянского происхождения сможет лучше всех понять тонкости французского языка и положить их на музыку? Тем не менее подвиг дался Люлли. В то время он создавал как минимум один балет в год и несколько военных опер, которые очень нравились королю. Любимой была «Атис», одна из немногих опер, в которой монарх напевал несколько мелодий. Пролог показывал Людовика XIV от момента отъезда на войну до времени возвращения с поля боя и воспевал его славу. И снова Люлли захватил королевское воображение. Король отождествлял себя с героем, узнавая в разворачивающейся перед ним опере свой собственный мир. Равнодушный к любви, Атис представал во всем величии. В образе Кибелы сюзерен угадывал королеву, а в нимфе Сагариде свою любовницу, госпожу де Ментенон.
Люлли позволял себе все, что душа пожелает, мог говорить и делать, что заблагорассудится. Он научился использовать Людовика XIV, поскольку находился у него на службе. Чтобы упрочить свою власть, Люлли не хватало только дворянского титула.
В течение нескольких лет он выдавал себя за аристократа, но большинство людей при дворе было не так просто провести. Все знали о его происхождении, итальянских корнях и о том, что он сын обыкновенного мельника. Положить конец саркастическим замечаниям можно было единственным способом: стать личным секретарем короля. Должность позволяла ему получить прямой доступ к социальному рангу, к которому он так стремился. Нужно было не только дождаться, пока один из советников умрет и освободит место, но и убедить государя. Посвящение пришло к Люлли в 1681 году, через четыре дня после Рождества. Он получил право купить должность личного секретаря за сумму в 600 000 ливров. Несмотря на противодействие многих советников короля, в придачу к своему имени Люлли обрел частицу «де», превратившись в месье де Люлли. Отныне сын флорентийского дворянина стал равен вельможам.
Благодаря Людовику XIV Люлли блистал за пределами Франции. Несколько стран хотели поближе познакомиться с человеком, который так нравился Королю-Солнцу. Они даже просили о личной встрече с музыкантом, чтобы воспользоваться его наукой и методами. За несколько лет до этого английский композитор Хамфри, которому тогда было семнадцать лет, был отправлен королем Англии во Францию для обучения у Люлли. Муффат, немец савойского происхождения, также шесть лет провел в Париже, чтобы научиться играть балеты во французском стиле. Партитуры Люлли распространялись в Европе. В Голландии издатели были заинтригованы репертуаром, который любил Людовик XIV. Так, в Амстердаме один издатель напечатал либретто опер, музыку к которым написал Люлли. Другой предоставил в распоряжение музыкантов все партитуры Люлли, которые только смог найти, начиная с того дня, когда флорентиец начал работать на французского короля.
При нескольких немецких дворах люди разоряли себя вечеринками и фейерверками в подражание Версалю. Также там внимательно следили за французским музыкальным репертуаром. В 1684 году «Психея» Люлли была исполнена в оригинальной форме, с танцами и машинами, по случаю бракосочетания принца Бранденбургского с принцессой Ганноверской. Другие немецкие дворы просили переложить его трагедии на музыку. Каждый раз оперы публиковались на французском языке, а для публики в нескольких словах кратко излагалось драматическое действие на немецком. Таким образом, все могли понять, что в музыке прославлялся король Людовик XIV.
Люлли царствовал почти тридцать лет. Но в январе 1685 года с Люлли произошел скандал, который вверг его в немилость, оказавшуюся роковой. Вечером 8 января Людовик XIV присутствовал на премьере последней оперы Люлли с куда меньшим восторгом, чем обычно. Он получил письмо, в котором сообщалось, что у Люлли роман с одним из его пажей, тринадцатилетним мальчиком. Факты серьезные: музыканта обвиняли в неподобающем поведении под крышей короля. При дворе слух распространился в считанные часы, и эта история никого не удивила. Дурная слава Люлли была хорошо известна. Он давно слыл откровенным распутником. Он часто посещал некоторых гомосексуалистов при дворе, в рядах которых были личности, очень близкие к Людовику XIV, включая его родного брата. Но на сей раз король решил не замалчивать эту историю. Люлли избежал тюрьмы, но не позора.
Заговоры против него разгорелись с новой силой. Многие при дворе так и не смирились с тем, что он смог стать одним из них.
Они цинично продолжали называть его Батистом, для них он всегда оставался простым слугой и ремесленником. Религиозные представители двора воспользовались интригой, чтобы напасть на композитора. В Версале они теперь обладали значительной властью, поскольку госпожа де Ментенон, бывшая очень набожной, стала тайной женой монарха.