Про сие нам всем ведомо, сказал Тарле. Время было тревожное, пока матушка государыня Анна на троне не утвердилась.
И я про сие молвил, Иван Карлович. Я ведь больше при дворе обретался и в дому своем бывал токмо для ночи проведения. Чего в людской деялось, не вникал. А тут такое приключилось.
Что лекарь де Генин и Войку не пришли в себя? спросил Волков.
Нет пока, Степан Андреевич. Все словно дети малые. Ничего не помнят и ничего не понимают. Хотя приезжал к де Генину сам лейб-медик Блументрост11. Посмотрел и поехал восвояси.
Сам Блументрост? С чего такая честь де Генину?
Думаю, что лейб-медик приехал по поручению самой императрицы. И совсем не врачевание было целью его. Новости повез государыне.
И что он сказал? спросил Волков.
А ничего не сказал. Я ведь не могу самому Блументросту допрос учинять, Степан Андреевич.
Волков вздохнул. Слишком громким могло стать сие дело. Ох, и не ко времени шум-то. Не ко времени!
Кантемир развел руками и прочитал строки из своей сатиры:
Гордость, леность и богатство мудрость одолели,
Невежество знания место посело.
То под митрой гордиться, то в шитом платье ходит,
Оно за сукном красным сидит, и оно полки водит.
Наука же ободрана и в лоскутах шита.
Из всех знатных домов с ругательством бита!
Степан стих похвалил:
Вы это изрядно сказали, князь. Я вас как поэта почитаю. И с теми словами согласен. Но что делать коли всегда так у нас на Руси? Не нами сие придумано и не нами изменено будет. А дело делать надобно. И первым дело на погост пойдем.
Пойдем? возразил Кантемир. Но надобно ли нам туда идти, Степан Андреевич?
Могилу все равно нам вскрыть надобно, князь.
Сие может повредить мне еще больше, Степан Андреевич. Мое положение при дворе и так стало шатким. А что будет, коли про сие узнают?
Не узнают, князь. Мы переоденемся так, что никто не узнает.
И нам нужно идти всем? спросил Кантемир.
Волков ответил:
Все пойдем. Вы, князь, я и Иван Карлович. Никого из слуг брать не следует.
Оно понятно, Степан Андреевич, кивнул Тарле. Для чего нам лишние глаза и уши?
Страшное дело, господа! князь комкал в руке кружевной платок. Обязательно нынче ночью?
Да. Откладывать не надобно.
Кантемир спросил:
Может водки приказать подать?
А чего не приказать? Дело нас ждет многотрудное и опасное. Отчего водки не выпить? Велите, князь.
Кантемир отдал распоряжение. И вскоре в кабинете был накрыт стол. Водки и наливки быстро развеселили всех троих, и настроение заговорщиков значительно улучшилось
Глава 6
Веденский погост.
1732 год. Сентябрь.
1
Ночь. Веденское кладбище.
Все трое оделись как солдаты отставные. Много таких вот инвалидных команд на погостах работало. За мзду малую брались они хоронить трупы безымянные. По утрам у государевых кабаков много таких находили. Кто от вина помер, кто замерз (в холодное время), кого ножиком задели. Целовальники не желали разбирательства и сговаривались с инвалидами. Те тайно сии трупы увозили и на погостах в безымянные могилы клали.
Волков со товарищи дождались темноты, и увидели, что сторожа накрепко заперлись в своем доме. Боялись нечистой силы. И потому сейчас сидели за стенами, увешанными оберегами.
Луна из-за туч пробивалась временами и освещала путь. Зажигать фонари Волков запретил.
Иди, князь, показывай могилу.
Кантемир пошел вперед. За ним с лопатами и заступом шел Тарле. Замыкал шествие Волков. Он держал наготове пистолеты. Тарле снарядил их особыми серебряными пулями.
Жуткое место, прошептал Иван Карлович.
Обычный погост, сказал Волков. Много людей схоронили в прошлые годы, когда оспа свирепствовала на Москве.
Много про сие кладбище плохого болтают, сказал князь.
То бабкины сказки, князь. Ты человек образованный. Пиит* (*пиит поэт). Тебе ли погостов бояться?
Я неведомого опасаюсь, Степан Андреевич.
Луна вышла из-за туч и осветила длинные ряды крестов. На табличках были имена покойников, но много могил были безымянными. Не было у этих людей родственников, кто приходил поплакать у креста.
Князь точно указал могилу Тишки. На кресте было написано:
«Раб божий Тихон. Тридцати лет».
Здесь!
Двое копать станут, а один с пистолетами дежурить. Мало ли чего.
Первыми взялись за лопаты Тарле и Волков.
Закопали домовину Тишки не глубоко. Поленились холопы княжеские. И потому расчистили гроб быстро.
Волков выбросил лопаты из могилы и взял заступ.
Погоди, Степан Андреевич! остановил его Антиох Кантемир.
Чего тебе, князь? Волков посмотрел на него.
А коли он и вправду вурдалак? Надобно с осторожностью и опасением всяким сие делать! Иван Карлович! Доставай колья осиновые!
Тарле достал из мешка два заостренных кола.
Приготовились! усмехнулся Волков.
А то как же, Степан Андреевич. Мало ли чего приключиться может. А кол осиновый первое дело противу вурдалака. Говорили, что в валахии коли вурдалак начинает людей после смерти мучить надобно его из могилы вытащить и кол ему осиновый в сердце вогнать. Затем голову отрубить и тело сжечь.
Но это если он вурдалак! сказал Волков. Ежели признаки на нем будут вурдалака. Какие там признаки, князь?
Кантемир ответил:
Лицо его румяно должно быть, а не как у покойника обычного. Волосы, ногти и борода отрасти должны, а жилы полны свежей кровью.
Вот и поглядим сейчас.
Волков поддел крышку и открыл домовину.
Кантемир и Тарле вздрогнули и отступили на шаг. Но в гробу не было тела. Он был пуст!
Вот вам и Тишка! вскричал Волков. Нет никого в этой домовине, князь. Это и надобно было мне узнать! Вот вам и пули серебряные и кол осиновый! Надобно могилу снова зарыть и все оставить, как было. А завтра всех холопей, кто в похоронах участие брал, в Приказ разбойный!
Это еще зачем? спросил князь.
Кантемиру было жалко своих. Хорошо он знал, как пропадали человеки в застенках страшного приказа. И кто ему слуг вернет? У него и так людей в доме не густо. Братец новых ему более не пришлет.
Вам жалко слуг, князь? Я это понимаю.
Можно допросить их в моем доме тайно, Степан Андреевич.
Можно было, пока дело не стало столь громким, поддержал Волкова Тарле.
Именно так, князь. Вопросов больно много. Знали они, что хоронили пустой гроб? А если знали, то зачем хоронили? Кто их надоумил сие сделать? И где тело того умершего холопа, что Тишкой именовал себя?
Больше Степан ничего не сказал. Князь и Тарле не возражали. Они взялись за лопаты и стали зарывать могилу
***
2
Застенки Приказа разбойного.
Слуга князя Антиоха Кантемира Иван, что при конюшнях состоял и два его помощника крестьяне Сильвестр да Архип, которые припасы доставили из имения, был взяты за караул.
Они Тишку хоронили, и, стало быть, им и ответ держать. В те поры пытка при допросе дело обычное, и допрашиваемый через то проходил. Время было такое.
Волков был при допросе вместе с Иваном Тарле.
Подьячий Зубило, высокий жилистый малый, спросил чиновника:
Приступать велишь ли?
Волков отдал приказ начинать. Он знал, что Зубило знает свое дело хорошо. У этого подьячего все говорили на пытке. И при нем состояли заплечных дел мастер Роман, три его подручных, да два старика бобыля- костоправа.
Только мне правду надобно знать! предупредил Волков. Не человеков калечить, но способствовать истине!
Зубило ухмыльнулся. Он также знал этого чудного чиновника сыскного ведомства. Покосился на ведро с вениками для огненной пытки и сказал:
Дак я не первый год при пытках в Приказе разбойном состою. Понимаю, что к чему! Посему ты, ваше благородие, не изволь сомневаться. Пытка она многих в ум приводит и истину открывает.
На дыбе кто хош на себя облыжно (ложно) наклепает. Потому бить без оттяга. Кожу сим холопам не рвать! приказал Волков.
Как велишь, тако и сделаю! ответил подьячий. Но сумнительно, что от того говорить сии рабы божии начнут. Крепкие они. Я-то сразу вижу, кто говорить станет.
Начинай! прервал подьячего Волков.
Зубило кивнул палачам.
Заплечных дел мастера суетились вокруг. Он быстро приготовили все для пытки. С конюха Ивана стащили рубаху, и руки его связали позади веревкою. Затем дюжие молодцы по сигналу палача «Вздымай», подняли слугу вверх, и он повис на руках.
К его ногам привязали бревно, и все было готово к растягиванию тела. Кнутобоец палач Роман приготовили свой страшный инструмент.
Волков спросил Тарле:
Готов писать, Иван Карлович?
Готов, Степан Андреевич.
Коллежский асессор вел записи допроса.
Волков начал:
Ты конюх князя Кантемира Иван, Семенов сын?
Так, барин. Я холоп князя Антиоха Дмитрича Кантемира.
Ты получил повеление барина своего умершего холопа Тишку предать земле?
Так, барин. И мне в помощники определили двух крестьян Сильвестра да Архипа.
И что было далее? спросил Волков.
Дак похоронили мы Тишку-то. Все как надобно сотворили.
Стало быть, в гробу на погосте в могиле лежит умерший холоп? Так?
Волков смотрел на Ивана.
Да! Так оно и есть, ежели Тишка с нечистым не знался. Ведь люди сказывали, что вурдалак он.
Сейчас не о сделках Тишки с нечистым разговор! Мне надобно знать, кого в могилу Тишки положили.
Да Тишку, барин!
Волков кивнул подьячему Зубило.
Заскрипели блоки, и тело Ивана вытянулось. Палач с кнутом замахнулся и закричал:
Берегись! Ожгу!
На теле Ивана появился рубец. Но это было не опасно. Волков щадил слугу и не применил к нему настоящей пытки на дыбе, когда осуждённого растягивали так, что от удара кнутом лопалась кожа, и руки выворачивало из суставов.
Правду сказал! закричал Иван. Тишку хоронили! Какая вина на мне, ваше благородие? Скажи!
Ты гроб забивал гвоздями? спросил Волков.
Я сам и забивал.
И в гробу лежало мертвое тело Тишки?
Истинно так!
Но отчего тогда сего Тишку на днях споймали в кабаке живого и здорового? Как ты пояснишь сие, Иван?
Не может того быть, барин! Тишка мертвый был! А коли он вурдалаком стал, то стало вышел из могилы!
Так ты веришь в то, что Тишка стал вурдалаком?
Дак коли его в младые его годы вурдалак мучил, то и он стал вурдалаком. Сие всем ведомо, барин!
Степан Андреевич! вмешался Тарле. Этак мы до вечера будем его мыратить! Надобно по-настоящему все делать!
Как по-настоящему?
Да как подьячий говорит. С такой пытки разве чего сей мужик скажет?
Волков кивнул Зубило. Тот ухмыльнулся и взялся за дело как следует. Тело снова натянулись, и палач стеганул кнутом по спине. Кожа лопнула, и Иван заорал от боли.
Зубило приказал бить еще. И от третьего удара Иван сник. Его окатили холодной водой из ведра.
Ты, мил человек, тихо прошептал Зубило на ухо Ивану, начинай правду сказывать его благородию. Палач-то покуда лишь гладил тебя. Не доводи до греха. Сказывай все как есть.
Иван заговорил:
Не вели пытать, барин!
Тогда говори все как есть! Мне правду знать надобно!
А чего говорить то? спросил мужик.
Правду молви! приказал Волков.
Зубило стал нашептывать:
Вишь барин осерчал? Сие чиновник сыскного приказа. Говори, как тело холопа продали.
Иван молчал. Снова заскрипели блоки и засвистел кнут. Мужик заорал.
Скажу! заорал он. Все скажу!
Волков подал знак Зубило. Подручные палача ослабили веревки.
Мы не хоронили Тишку-то! выпалил Иван.
Не хоронили?
Нет! Собирался я приказ барина моего исправно выполнить. Собирался. Но упросили меня не делать того самому. Явился человек один и сказал, что де сам Тишку похоронит.
Что за человек? спросил Волков.
Дак кто его знает, барин? Подошел вечером накануне того дня как мы Тишку хоронить должны и сказал, что де сам все обладит. А нам дал по полтине на каждого, и мы в кабаке сидели.
Но зачем он сделал сие?
Дак, сказывал он, что де знает, как вурдалаков хоронить! А нам оно и лучше. Зачем нам сие? Мы все сделали, как он сказал. Утром он показал мне могилу Тишки, и я про все барину сказал, что де похоронили холопа честь по чести. Более ничего не ведаю, барин.
А как выглядел тот человек?
Который денег нам дал?
Да.
Дак мужик в армяке с бородой. Сказал, что от большого барина он пришел. Заплатил, и мы дело сладили.
Стало быть, барин твой, князь Кантемир интересовался, где могила Тишки?
Так, барин.
А зачем ему сие? спросил Волков.
Дак много болтали про Тишку сего. Для порядку знать надобно.
«Возможно, подумал Степан, так оно и есть. Нам с Тарле могилу князь Кантемир показал. И сказал, что холопы ему сие место указали».
Волков обернулся к Тарле:
Все ли записал, Иван Карлович?
Все, Степан Андреевич!
Далее к розыску притянули крестьян Сильвестра да Архипа и они под пыткой показали тоже, что и Иван
***
Степан Андреевич Волков отпустил Ивана Тарле в канцелярию сыскного ведомства, а сам поднялся к дьяку Гусеву. Он все ему рассказал.
Вот так Ларион Данилович!
Дело темное, Степан! И ничего путного тебе допрос не дал!
Как не дал, Ларион Данилович?
А что ты узнал? Что не хоронили они Тишку? И что с того? Кто заплатил холопам за сие? И ради чего все затеяли? На сии вопросы ответов не имеешь!
Но они дали приметы того человечка.
Приметы! хохотнул Гусев. Лицо круглое. Борода черная. Нос большой мясистый. Хороши приметы. В кабаках таких можно с полсотни насобирать. А времени у тебя мало! Тот, кто затеял сие, ждать не станет!
Тогда скажи, Ларион Данилович, что сам думаешь?
Под Кантемра некто копает! Не думал про сие, Степан Андреевич?
Думаешь дело с вурдалаком затеяли нарочно, дабы тень на князя кинуть?
Все на сие указует, Степан. Сам подумай, знал некто, что императрица наша до слухов охоча. И слух ей про вурдалака и подкинул. И знал, сей некто, что императрица станет гневаться на Кантемира.
Да кто такой Кантемир, Ларион Данилович?
Не самый последний человек на Москве, Степан Андреевич.
Он хоть и князь, но персона не шибко великая. При дворе нынешнем нет у него положения. Вот сестрица его Мария при императоре Петре Алексеевиче вес имела. Но более нет Петра! Кому копать под них?
Дак Кантемир жениться желает. Не слыхал?
Слыхал, и что с того?
А кто невеста его?
Вроде болтают, что это княжна Варвара Черкасская.
Вот! А князинька Черкасский Алексей то Михайлович первый богач! Сорок тысяч душ крепостных! Сорок тысяч! Соляные варницы, да промыслы рыбные ему сотни тысяч рублей приносят! Да и по должности персона большая. Генерал-губернатор Сибирский. Не нам с тобой чета.
Степан задумался. А ведь и верно говорит Гусев. Кантемир Антиох частый гость в доме Черкасского на Тверской. А в том доме собирались сановники, дипломаты иностранные, частные гости из Вены, Лондона, Парижа.
Думаешь, Ларион Данилович, в этом все дело?
Дак кто знает, Степан Андреевич? Но проверить сие надобно.
Но как мне в дом Черкасского попасть? Просто так туда не сунешься.
Сие верно. Допросить его никто не даст. Разве что повеление будет у тебя именное от величества императорского.
Дак я к Бирену зван, Ларион Данилович! Может он поспособствует?
Бирен? Ежели, ему сие выгодно, то поспособствует. А ежели нет?
Да он мне и поручил следствие.
И что с того?
Дак Бирену и нужен результат, Ларион Данилович. Ему слухи на Москве не надобны.
А ежели наоборот, Степан Андреевич? Ежели сие самому Бирену и надобно. Он ведь немец, а не русский.
И в чем выгода его?
Дак кто знает, Степан Андреевич? Но ежели человек за этим делом стоит, то сие человек большой! Такой и подьячего мог подкупить и палачей.
Подьячего?
А ты не знал? У нас подьячий многое может. Да еще такой как Зубило. Этот малый не столь прост. Ох, как хитёр, Степан Андреевич. Но дело свое хорошо знает.
Ты хочешь сказать, Ларион Данилович, что Зубило берет посулы* (*посулы взятки)?
Дак какой подьячий посулов не берет, Степан Андреевич? Сам посуди, кто в сем деле не без причины?
Волков был согласен с Гусевым. Где нейти мелкого чиновника, который посулов не брал? Таких по пальцам пересчитать можно на Москве.