Кэбмен спрыгнул, мягко приземлившись на ноги с невозможной для любого человека ловкостью, приблизился и присел на корточки. Его рука нырнула в карман пальто Джеффри, зашарила там, потом в другом кармане, вытащила бумажник и часы. Обычный грабитель?
З-забирайте, прохрипел он. Забирайте все. Только, молю Богом
Грабитель расстегнул бумажник, пошелестел банкнотами, закрыл и спрятал в карман пальто. Снова склонился над жертвой и, схватившись за ворот, рывком вздернул человека в воздух, держа одной рукой на весу без малейшего усилия. Что же это за существо?
Кэбмен поднял свободную руку, в которой блеснули в свете луны отобранные карманные часы.
Беги, прорычал он, щелкнув ногтем, гораздо больше похожим на коготь, по стеклу в нескольких делениях от минутной стрелки. Даю тебе десять минут.
С этими словами он разжал пальцы и вернулся к повозке. Снова невероятный нечеловеческий прыжок с места и он оказался на крыше кэба.
Беги-и-и!!! крикнуло это существо и расхохоталось, подобно гиене.
Кое-как встав на ноги, Джеффри Кэмпбелл побежал. Его шатало и бросало в стороны, несколько раз он падал, но продолжал бежать. А в спину ему летел звериный вой.
* * *
Негромко хлопнула входная дверь, послышались легкие шаги, потом шорох и снова хлопок, но уже другой двери. Игорь оторвался от написания письма, опустил перо в чернильницу и встал из-за стола: вернулся хозяин.
Аурель Аттила возлежал на оттоманке в гостиной, заложив руки за голову и без малейшего сожаления сминая дорогую ткань выходного наряда, в который все еще был одет. Небрежно сброшенное на спинку кресла пальто свисало до самого пола, прямо посреди комнаты экзотическим украшением возвышался сапог, а второй приткнулся в углу, как бедный родственник, что непременно отметил бы человек, склонный искать метафоры и аллегории в повседневной жизни или же просто наделенный яркой фантазией. Иными словами, человек, ничуть не похожий на Игоря: таких слуг, как он, ценили не за цветистость речи или оригинальность мышления, но за умения и беспримерную преданность.
Игорь забрал пальто, подобрал оба сапога и вышел в прихожую, одарив при этом молодого хозяина полным укора взглядом, который разбил бы броню самого жестокого сердца, заставил устыдиться, раскаяться и сразу же приступить к искуплению прегрешений. По Аурелю этот взгляд скользнул и осыпался прахом.
Повесив пальто, Игорь занялся сапогами.
В уходе за гардеробом и обувью господина он не доверял прислуге лучшего в городе отеля, как и во всем остальном, настаивая на личном надзоре за выполнением самых пустячных заданий. Горничные побаивались Игоря, стараясь без необходимости не попадаться на глаза уродливому слуге иностранного аристократа из номера люкс. Зато и особого отношения к себе постоялец не требовал, кроме разве что извечного приказа «не беспокоить», и не скупился на чаевые.
Закончив, Игорь вернулся в гостиную. Аурель по-прежнему занимал оттоманку, но на плечи набросил узорчатый домашний халат, купленный за безумные деньги. По прибытии граф полностью обновил гардероб, посвятив первые два дня в Лондоне бесконечным походам по модным магазинам на Оксфорд-стрит и Стрэнде. Одно название сменялось другим, и в каждом магазине Аурель проводил не менее двух часов, занимая отдельную примерочную и успевая совершенно измучить и продавцов, и собственного слугу. Лондон прочно удерживал славу столицы мужской моды, гость чувствовал себя в своей стихии, помощники сновали туда-сюда, нагруженные разнообразными деталями одежды, а Игорь мечтал оказаться в родных горах, где вековую тишину нарушают лишь вой ветра да песни волков и фасоны не меняются уже несколько столетий.
Разумеется, он не позволял себе демонстрировать истинные чувства: ни словом, ни намеком, ни лично молодому господину, ни в письме его отцу он писал дважды в неделю, подробнейшим образом сообщая сперва о поездке по Европе, затем о пребывании в Англии.
Ваше сиятельство изволит ужинать? спросил он.
Нет, я поужинал на приеме. Молодой граф картинно промокнул уголки губ белоснежным кружевным платочком, на котором осталась пара маленьких кровавых пятнышек.
Это может быть опасно! нахмурился слуга.
Ах, Игорь, оставь! Право слово, ты считаешь меня совсем несмышленышем или же думаешь, что я уподоблюсь дядюшке? Что за моветон! Моя еда отправилась домой в добром здравии и ровным счетом ничего не вспомнит о случившемся.
В свете не принято
Не принято? Ха! Аурель изящным движением вскочил на ноги. Ты становишься похож на папа́! слово «папа́» Аурель произнес в нос, на французский манер. Он вечно переживает о том, что подумают прочие! Мне уже приелись простолюдины, добавил он чуть тише. Кроме того, здешнее светское общество чрезвычайно занимательно. Даже достойно быть описанным в сатирическом романе, чем я, когда у меня появится немного времени и вдохновения, возможно, и займусь. В самом деле, почему бы не посвятить себя писательству? Правда, Лондон мало способствует творчеству. Ах, если бы не эта странная неприязнь папа́ к Парижу! И почему он так упрям?
Лондон лучше для вашей цели, напомнил Игорь, принимаясь собирать разбросанные по креслам и полу предметы одежды. Была ли достойная кандидатура на приеме?
Увы, лишь достойные кандидатуры в пищу, печально сказал Аурель. Но несколько приятных знакомств я свел, а также был приглашен украсить своим присутствием еще как минимум четыре приема и один бал. В письменном виде приглашения, вероятно, начнут доставлять уже завтра. Чтобы вращаться в обществе, Игорь, назидательно произнес он, требуется обладать недюжинной крепостью духа и тела.
Можно познакомиться с барышнями из благородных семейств, пробурчал Игорь себе под нос. Когда уже?
Аурель услышал его и скривился, обнажив на миг клыки сейчас они казались куда длиннее и острее, нежели обычно.
Вы с папа́ убиваете меня! воскликнул он. Отец ведет себя как тиран и деспот, а ты, кто должен обо мне заботиться, не имеешь ни капли сострадания!
Господин граф приказал! торжественно ответил Игорь. Он печется лишь о вашем благополучии, а его обязанности главы семейства тяжелы и неблагодарны!
Аурель отмахнулся от слов как от надоедливых мух слуга читал ему нотации не первый раз и, безусловно, не последний, отдернул занавеску и вышел на балкон. С высоты открывался чудесный вид на город, но он смотрел не на него, а выше, в звездное небо, где висела почти полная луна. Было морозно, но он не чувствовал холода. Лунный свет коснулся лица, сделав юношу на миг похожим на застывшее серебряное изваяние. Вдруг порыв ветра попытался броситься ему в лицо, но замер, остановленный взметнувшейся тонкой ладонью, и послушно затих, обвиваясь вокруг пальцев.
Я прогуляюсь, сказал Аурель. С этими светскими обязанностями совершенно нет времени ни на что иное. Отец был бы недоволен, он всегда ратовал за здоровый образ жизни.
Если рассвет застанет вас в городе
Лицо Ауреля исказилось гримасой.
Разве здесь есть солнце? Но я немного устал. Вероятно, прогулку лучше отложить до вечера. Приготовь мне костюм а лучше два, я выберу после отдыха.
С этими словами, взяв со столика, где вперемешку валялись книги и модные журналы, томик сонетов, молодой граф удалился в спальню.
Игорь вернулся в свою маленькую комнатку и снова сел за стол: письмо следовало дописать и отправить.
Обмакнув перо, он продолжил прерванную на половине строчку о найме местного юриста, взявшегося представлять интересы Ауреля Атиллы в Лондоне на время его там пребывания. Цифры, составляющие сумму оплаты, были выписаны на отдельном листе и снабжены пояснениями и примечаниями, сюда же были подшиты сегодняшние счета на восемь шелковых рубашек, три галстука и пять пар перчаток.
Пожалуй, приготовь три, донеслось из-за закрытых дверей.
Взял бы его сиятельство розгу да вразумил бы своего наследника, подумал Игорь, подсчитывая общую сумму расходов, и тут же укорил себя за подобные мысли.
* * *
Пишут, что в последние дни участились нападения животных на добрых лондонцев, произнес Ван Хельсинг, отпивая кофе. Службы отлова бродячих собак работают сверхурочно, но количество пострадавших от укусов не уменьшается. Я начинаю задумываться, верным ли было решение переехать в вашу столицу?
Джонатан усмехнулся старой шутке. Они завтракали в общей столовой на первом этаже, как всегда. Кухарка миссис Тернер готовила превосходно, пусть не слишком балуя постояльцев редкими деликатесами, кроме особых случаев, зато блюда неизменно радовали джентльменов, ведущих активный образ жизни и оттого остро нуждавшихся во вкусной и сытной еде. Временами Ван Хельсинг «как врач» не рекомендовал сочетать прием пищи с чтением, однако сам же свои рекомендации сразу и нарушал.
Думаете, это наш знакомец, лишивший меня любимого пальто? спросил Джонатан.
Не думаю. Тот бы не ограничился несколькими укусами. Но это может быть взаимосвязано: обычные собаки становятся намного агрессивнее в присутствии оборотня. О последствиях встречи с ним самим наверняка напишут в разделе криминальной хроники.
Все-таки оборотень, вздохнул мистер Харкер. Вам удалось еще что-то узнать о них?
Множество сведений, которые предстоит проанализировать и систематизировать. Подозреваю, что это займет немало времени.
Еще один монстр в Лондоне, раздраженно сказал Джонатан. Помимо того, на кого я в данный момент работаю. Вот уж не думал, сдавая экзамены на звание адвоката, что в итоге стану поверенным вампира! Была ли здешняя жизнь намного спокойнее до моего вояжа в Трансильванию, или же я просто не замечал многое из того, что бросается в глаза сейчас?
Это особенность человеческих существ. Утешайтесь, что во всем есть и светлая сторона. Мы приобрели клиентов и сумели помочь тем, кто в помощи крайне нуждался, но не мог найти защиты у закона обычным способом. Начиная с нашего любезного графа фон
Не называть имен! передразнил адвокат трансильванского гостя, и оба компаньона рассмеялись.
Профессор перевернул страницу утренней газеты, углубившись в чтение, а Джонатан принялся намазывать тосты джемом.
А вот здесь упомянули оборотня, сказал Ван Хельсинг, просматривая очередную статью. Мистер Джеффри Кэмпбелл утверждает, что на него напал человекоподобный монстр, преследовавший его по улицам Лондона и убивший его друга Бартоломью Филда В настоящий момент мистер Кэмпбелл пребывает под стражей Что за глупости!
Рука Джонатана замерла.
Джеффри Кэмпбелл арестован?
Что с вами, Джонатан? удивленно спросил профессор. Вы его знаете?
Да, ответил его компаньон и решительно протянул руку: Позвольте?
Ван Хельсинг передал ему газету, отметив пальцем нужное место.
Пробежав глазами заметку, Джонатан потер лоб, словно не веря прочитанному.
Это безумие, сказал он. Задержан по подозрению в соучастии, Джеффри Кэмпбелл! Да он мухи не обидит! Это какая-то чудовищная ошибка. Он замолчал на миг. Профессор, я сегодня намеревался искать дом для графа. Ван Хельсинг кивнул, уже предвидя следующие слова компаньона. Я боюсь, что
Учитывая обстоятельства, полагаю, ничего страшного не случится, если вы займетесь поиском позже.
Благодарю вас, от души произнес Джонатан, вставая из-за стола и оставляя свой завтрак почти не тронутым.
Через несколько минут молодой человек уже выбежал на улицу и махнул рукой свободному кэбу.
Добиться свидания с арестованным оказалось нелегкой задачей: полицейские совершенно не горели желанием допускать чужаков к делу. В особенности адвокатов. Тем не менее, Джонатан Харкер не сдавался. Убив почти два часа на бессмысленные и бесцельные пререкания, он был в итоге вознагражден за терпение и стойкость явлением инспектора Льюиса, с которым судьба несколько раз сводила его на профессиональном поприще. Визиту мистера Харкера, учитывая обстоятельства, инспектор тоже не обрадовался, что и не особо старался скрыть, но в содействии не отказал.
Для свидания с Джеффри Кэмпбеллом отвели крохотную полутемную каморку, убогость которой лишь подчеркивали грубый стол и три табурета два у стола, на третьем, чуть в стороне, восседал полисмен. Попытки Джонатана отстоять приватность разговора разбились о стену. В сущности, это было и справедливо: не являясь официальным адвокатом Кэмпбелла и получив разрешение на беседу только милостью инспектора Льюиса, не стоило высказывать претензии. Во всяком случае, пока он не поговорит с попавшим в беду другом.
Единственного беглого взгляда на согбенную фигуру Джеффри хватило, чтобы понять, насколько тот пал духом.
Джонатан Харкер и Джеффри Кэмпбелл были ровесниками и знали друг друга с детства, росли на одной улице и посещали одну школу, но сейчас Джонатан подумал, что сидящий напротив него человек лет на двадцать старше. Неужели же арест и всего одна ночь в полиции оставили на нем столь ужасный след, стерев со щек привычный румянец, раскрасив их серым и выделив глубокие складки? Джеффри поднял голову, и в его глазах Джонатан прочел ответ: нет, не в этом причина. Она во встрече со сверхъестественным злом, чье отражение все еще прячется тенью в глубине зрачков и не отпускает свою жертву ни на миг. Нечто подобное он сам пережил чуть больше года назад
Харкер! Джеффри даже попробовал улыбнуться, что далось ему с немалым трудом. Не ожидал тебя здесь увидеть!
Как и я
Безумие да. Я словно сплю и вижу кошмар, но никак не могу проснуться. Я не провел здесь и суток, но разум принимается играть со мной, и временами мне кажется, что прошел уже не один день. Как хорошо, что ты пришел! произнес он вдруг с чувством. Хоть один человек не стремится отправить меня в тюрьму до скончания века.
Мои намерения прямо противоположны, заверил его Джонатан. Я постараюсь помочь тебе выйти отсюда однако ты должен рассказать мне все. Абсолютно честно и как можно подробнее.
Джеффри снова вымученно улыбнулся.
Я рассказывал полицейским уже несколько раз. Кажется, они еще не решили окончательно, считать меня безумцем или лгуном, но верно лишь одно: ни единому моему слову они не поверили. Я бы и сам не поверил, несмотря на все эти жуткие истории в газетах за последние недели о нападениях дикого зверя посреди Лондона. Но, клянусь Всевышним, то, что я видел, было реально, и это был не зверь, не человек, а порождение самого ада! Он замолчал, собираясь с мыслями. Воспоминания были мучительны, и все же, как ни жестоко заставлять его вновь переживать эти ужасные события, сделать это было необходимо.
Начни с самого начала, посоветовал Харкер. Из-за чего вы с Бартоломью повздорили? Это стало одним из оснований для твоего ареста, я побеседовал кое с кем, пока добивался свидания, пояснил он и чуть подался вперед, всем своим видом демонстрируя, что готов слушать.
Это старая как мир и столь же банальная история, вздохнул Кэмпбелл. Ты знаком с Элайзой Хопкинс? Джонатан отрицательно покачал головой. Я мог бы рассказывать о ней часами, но достаточно того, что я скажу сейчас это самая добрая и прелестная девушка на свете, и я был на седьмом небе от счастья, когда она согласилась стать моей женой. Знакомо ли тебе это чувство, когда ты готов обнять от радости весь мир?
Да, я переживал нечто подобное, тихо ответил Джонатан Харкер. Кэмпбелл поймал его взгляд и осекся:
Прости. Я знаю о смерти твоей жены. Прими мои соболезнования.