А для этого тебе нужно либо откликнуться на её социальный запрос, либо самому его вначале сформировать, вспомнил Ганеша, как уже проделывал это с Горгоной. А потом уже и разрешить ситуацию, используя себя как инструмент, помогающий ей решить её новую незадачу. Второй вариант предпочтительнее, так как он позволит тебе её контролировать, держа на крючке твоего смысла. Полностью отказываясь от неё всякий раз, как только она будет выходить в своём поведении за рамки твоей концепции. Это как на рыбалке, даёшь слабину, когда рыба сопротивляется, а потом, когда она решает, что всё уже закончилось и расслабляется, снова её тянешь. В неведомые дали!
До тех пор, пока она не окажется в лодке? слащаво усмехнулся Ганимед.
Лодки не существует! Это заблуждение, приводящее к распаду семей. Брак это эвтопия. Рыбалка происходит всегда.
Пока ты не смотаешь от неё удочки? усмехнулся Ганимед.
То есть если ты всё ещё хочешь удерживать её на крючке, ты должен как можно чаще менять наживку смысла вашего соприсутствия.
Или находить всё новые совместные хобби, увлечения, понял это по-своему Ганимед.
Превращая каждую вашу встречу в маленькое приключение. Любое твоё взаимодействие с любым материальным телом есть процесс. А процесс есть явление динамическое, который либо ускоряется вами, либо деградирует. До распада на два независимых составляющих, понимаемого на обывательском уровне как то, что вы почему-то полностью теряете интерес друг к другу. Так и не поняв почему.
Даже если вы уже живете вместе?
Даже если это встреча на кухне! Ты должен полностью изменить её смысл, постоянно «одушевляя» выбранное тобой тело духом интриги. Чтобы её душа трепетала на кончиках твоих пальцев! А каждое прикосновение к её телу являлось бы прикосновением к её сердцу! Чтобы она не стала для тебя просто мясом.
И не протухла в твоей душевной теплоте, усмехнулся Ганимед.
Ведь в действительности нас объединяет не наше прошлое и настоящее, а только лишь наше будущее.
Заставляя нас действовать?
Взаимо-действовать, а не просто быть рядом. Вот ты и должен постоянно заставлять её трепетать в своих объятиях в его предвкушении. И изливать на тебя энергию своей бесконечной преданности, своей любви. Мечтая слиться не столько с твоим телом, это так банально, сколько с твоей душой. Бесконечно наслаждаясь нектаром твоей чистоты, твоей возвышенной утончённости.
И чем же?
Всем сердцем, всем своим существом, рвущемся к тебе навстречу! Мечтая только лишь быть причастной твоей божественности, твоего духовно-душевного совершенства. Невыразимой красоты твоего внутреннего существа. Пытаясь ею точно так же стать. И вбирая (вдыхая) её стать. Твой (непонятно для неё самой почему) волнующий её аромат.
Раскрывая себя ей навстречу всего, как цветок пчеле?
Прикосновение же к телу, лишённому энергии восхищения, вульгарно. Любовь возникает подобно молнии меж двух наэлектризованных взаимным восхищением тел! Иди и порази Креусу! В самое сердце! Не зря же ты у меня этому столько лет учился, читая мои опусы.
И они вернулись к девушкам.
«На лыжах в баню»! объявил Ганимед, доставая потрёпанную тетрадь.
Опять дурацкое? усмехнулась Елена.
«Источником шума, смеха, веселья и слёзных воспоминаний, гордо начал читать вслух Ганимед, является и будет являться очень короткое, но очень замыкание в чартах и глобусных картах Великой империи инков. Но солдаты знают толк в великих самоварках и саможарках! Да хули нам полевая кухня? Все мы солдаты любви. А я и так целый (но раненный в голову) старший лейтенант. Я должен умереть за тебя, для тебя, во имя
Дурак вы, товарищ старший лейтенант. Жить надо весело, с улыбкой на плечах! В общем, надо, братцы, жить припеваючи.
Сколько можно петь? Хватит, трубите отбойник. Всем спать! Я проверю. Только ноги помойте, уроды.
Кто сегодня должен трубить отбойник молотком? гавкнул я с надеждой на ответ.
Ефрейтор Томик Йорк! отрапортовал невзрачный шизофреник.
Похвально! Ну, так значит вы сегодня горнист, ефрейтор Йорк?
Так точно! глядя мутно в потолок, взвизгнул главный радист.
Не перепевай меня на полу- прошипел я ему в ухо, слушай меня. Перестань скулить эту узбекскую похоронную. Я вызвал тебя по важному, я бы сказал, интимному делу, объявил я грустному горнисту, сразу после отбоя ко мне!
И шепотом добавил:
Постарайся прийти незаметно.
Опять звучит странная для этого мира песня. Какое тщеславие у этого ефрейтора. Но он красив! Не то, что некоторые капралы. Это хорошо, что он глуповат и заторможен. Таким здесь и место.
Кто там?!
Стук в телефонный аппарат раздолбил мои размышления.
Капрал Симба по вашему приказанию въехал!
Куда ты въехал?
Ничего не понимая, я встал с дивана.
Войдите!!! крикнул Симба и, пнув дверь моих апартаментов, начал торжественно маршировать, гремя лыжами.
Он был словно замотан в большую белую простыню на босу ногу. Мгновение спустя я понял, это был зимний маскхалат. Как это понять? На улице Летов и все отдыхают на сопках.
Немедленно прекратить!!! заорал я с ужасом в руках. Что это за недоразвитый маразм?!
Я с укором посмотрел в эту мумию. Он исчерпал запас слезоточивых фантазий.
Я к вам по поводу помыться бы. Сильно чешется спина и, эт самое, договорил он уже шёпотом, у меня, наверное, блохи.
Так. Значит так, на первый-второй рассчи-и-тайсь! Кру-у-гом раза два! А сейчас ты, идиот, отправишься, э, в баню. И не забудь снять амуницию, встав под душ. А по приходу, составишь рапорт по поводу этой клоунады. И ещё, описывая сухое и тёплое, осматривайся по сторонам, встряхивая подбадриванием.
Этот бестолковый капрал частенько забивался картами насмерть. Но всегда удава лось реанимировать понюшкой. Долго ли ты будешь упражнять наше терпение обострением озадаченности заточки, ах, Симба! Да не оскудеет рука берущего за жабры».
И лишь когда Ганеша устал уже слушать этот убойный бред, он усмехнулся:
Снова слышу, местами, родную речь! Не верите? Попробуйте не воровать мои обороты речи, которые я, как обороты двигателя, всё повышаю и повышаю.
Местами откровенно идя вразнос! усмехнулся Ганимед.
Усмехаясь в пустоту. Голов любителей порыбачить в чужой воде, выудив из моих текстов пару трепещущих в руках, сверкающих чешуёй красивых фраз. Что так и бьются на бетонном пирсе любого монолитного рассказа.
Пытаясь ударить в лицо скользким хвостом аффекта!
Извернуться и снова упасть в океан забвения, спокойно отправившись на глубину интеллекта её создателя. К таким же, как и она сама.
Дочь старика Нептуна?
Помнишь, Ганимед, как ты выложил в интернет «Кассандру», и задорный скоморох тут же украл из неё одну из них, их сестру?
Вечную подружку Смеха?
Который, с тех самых пор, как она ему с ним изменила, стал более задумчивым. Как и у любого чопорного интеллектуала.
Смех, да и только!
Желающий, как и любой Смех-сквозь-слёзы, хоть как-то отомстить ему за гибель своей невесты. За то, что задорный её не просто похитил, по обычаю горцев, это Смех ещё мог бы хоть как-то понять и внутренне смириться, утробно усмехнувшись, понимая, что задорные вершины славы ему пока ещё недоступны, но и публично изнасиловал!
Нарушив все обычаи горцев!
Ведь она звучала только в кельи текста, возносясь к своему создателю, но никак не на слуху у публики.
Не желая участвовать в этой групповухо!
Как и любая затворница от посторонних глаз в хиджаб контекстуальных связей со своей роднёй предварявшими её приход в этот мир фразами: «Хрен ли ты стебаешь? Ведь ты мог запросто убить кого-нибудь!» «А я всегда стебаю. И это единственное, что мне осталось. Что, правду говорят, что смех удлиняет жизнь?» «Да, вроде бы поговаривают». «Значит, я буду жить вечно!»
Дождавшись от публики лишь жидких, как детский стул, аплодисментов.
С непонятным послевкусием.
Сколько бы тот её ни повторял. Задорно поворачивая с боку на бок её безжизненное уже тело.
На глазах у всех!
Покончив с собой, как только тот задорно попытался её продать на этом невольничьем рынке, как свою.
Рабыню?
Задорный и не ожидал от неё, что она окажется настолько верной своему настоящему господину. Которому пришлось из-за этого скомороха вырезать её из контекста, как аппендицит, и наложить на текст швы. Да и вообще поместить этого больного в самый конец палаты, опухший в ожидания дебюта!
Хотя, конечно же, Ганеша и сам кое-что у Ганимеда присвистнул, неспешно прогуливаясь по шумным летним бульварам его так и не оконченных рассказов, беспечно засунув руки в карманы глубоких смыслов. Непринужденно посвистывая и черпая из этих его обрывков в свою речь его резкие, как забористая брага, терпкие образы.
Так вы уже были на моём концерте? пошёл в атаку Ганимед.
Уже сто раз! усмехнулась Елена.
Ну, а ты? спросил он у Криусы и сделал музыку совсем тихо, чтобы она поняла, что он именно у неё это спрашивал.
Пока ни разу.
Сходи обязательно! поддержала его (атаку) Елена, чтобы та отстала уже от Ганеши. Кстати, когда у вас концерт?
Так надо спросить об этом у нашего арт-директора, усмехнулся Ганимед, включив песню «Комета». Который наконец-то «Придёт и скажет: «Слёзы оботри-и-и!» подпел он сам себе.
Чего ты сам не сходишь и не договоришься? вздохнул Ганеша, сделав посвященную ему песню тише, которую Ганимед, «окольцованный горем, как суровый Сатурн», сотворил, пока «желтоглазое Солнце» был в рейсе.
Так если я пойду к ним договариваться об этом сам, то они на меня посмотрят, как на нищеброда, который у них что-то вымогает. А вот если к ним заявится наш арт-директор, тем более весь такой умный и деловитый, то у них сразу же появляется к нам совсем другое отношение. А соответственно и оплата труда. Уже понимая, что и арт-директор тоже в доле. Компанэмэ?
Да панэмэ, панэмэ, усмехнулся Ганеша. Куда деваться? От твоей компашки. Так куда и когда идти?
Креуса, куда бы ты хотела пойти бесплатно на мой концерт?
Пошли в «Метро»! заявила Елена.
Когда сходить?
Это ты у девушек спроси. Когда ты хотела бы туда сходить?
Как можно скорее! решила за неё Елена.
Только добирайтесь теперь сами, сразу же предупредил он Ганимеда, чтобы мне не пришлось снова за вас краснеть, если вы опять не сможете все собраться. Как в тот раз, когда мне пришлось краснеть перед арт-директором кафе «Забриски Пойнт» за то, что Ил не смог тогда подмениться на работе, и выступление из-за него не состоялось. Так что мне стыдно было туда уже снова появляться. И меня из-за вас узнали там не с лучшей стороны. А там так потрясающе готовят! Когда я, перед тем как организовать ваш концерт, пошёл туда на свой день рождения в разведку боем со своей двоюродной сестрой Читой и её подружкой Нелли, младшими меня на четыре года. Так Нелли, узнав о том, что в море я бросил есть мясо, специально заказала мне фаршированные баклажаны. И я даже не почувствовал в них вкус мяса! Представляете? А Нелли так смеялась над тем, что я этого даже не заметил! И только поэтому не стал заказывать ещё порцию, как уже хотел. Я сказал им, что готов потратить там ровно сто долларов. И Нелли постоянно себя сдерживала. Хотя и потратил почти что сто пятьдесят. Так как себя я сдерживать и не собирался. Просто, дал ей понять, что пока она не моя девушка, мой бюджет для неё будет жёстко ограничен.
И что, это помогло? усмехнулся Ганимед.
Нет. Хотя я брал её и её подружку Марго из нашего городка даже в сауну. Но они только помылись, порезвились со мной в джакузи и покатались зачем-то по очереди на велотренажёре. И я решил больше никуда её не приглашать. По крайней мере с Марго. И позвал Нелли, когда та осталась у неё ночевать, на следующий же день к Браткам на их день рождения. Где громадный Птолемей, ну, вы все его знаете, вокалист и гитарист из группы «Легион», в которой Полидевк играл тогда на гитаре, заставлял её пить водку, громогласно объясняя ей, что такие расфуфыренные особы из Трои, как она, конченные оторвы, которые только и бродят там по ночным клубам в качестве «ночных бабочек». «Почему ты меня от него не спас? спросила меня Нелли, через полчаса вырвавшись в комнаты из кухни. Что, не мог позвать? Я же столько раз на тебя оглядывалась. Чего ты толкался в коридоре и хихикал?» «А почему я должен был тебя от него спасать? Ведь ты же не моя девушка, усмехнулся я, вспомнив, как злорадно я наблюдал из коридора, пока она внутренне корчилась на кухне от душевной боли, которую причинял ей Птолемей, прозревая в ней оторву. И ты даже не собираешься ею стать. Поэтому и спасай себя сама, раз уж ты у нас тут сама по себе». «Я думала, что ты мне друг!» заявила она обиженно. «Я ни с кем не дружу, пойми. Ты ошиблась в выборе четвероногого друга. На котором собралась ездить. Когда я вижу красивую девушку, то ни о какой дружбе не может быть и речи! Поняла?» «Ну, это ты так думаешь, ответила она, а я сразу же делю парней на тех, с кем я сплю, и на тех, кто мне просто друг». «Хорошо, завтра же я отвезу тебя домой. И дружи там, с кем хочешь». Так она потом ещё долго сестре названивала: «Почему твой брат мне не звонит и никуда не приглашает?» Вызывая у Читы лишь дикий смех, когда та передавала мне её слова.
Всё было так печально? усмехнулась над ним Елена.
А когда я неделю назад звонил тёте Ганге, то сестра рассказала мне, что пока я был в море, Нелли тоже не теряла времени даром и заработала за полгода целых пять тысяч долларов во время работы в Корее в хостесе, по ночам подрабатывая в хостеле.
Кем это? заинтересовалась Елена.
Проститут усмехнулся Ганеша, я тебе об этом не скажу.
Так и что ты ответил своей сестре? заинтересовался Ганимед. Сходу поняв о кой он говорит.
«Вот овца!» «В смысле? не поняла Чита. Сейчас все так делают. Тем более что она такая смазливая». «Да сказала бы мне тогда сразу же, я бы ей даже денег тогда отвалил. А не отвалил от неё подальше. Так сильно она мне тогда понравилась!» «И сколько бы ты ей тогда дал?» «Да, пожалуй, долларов двести бы точно дал. А в сауне так и все триста! Я бы её там и бесплатно развёл, если бы не убогая грузная Марго, которую она взяла с собой в качестве секьюрити».
Марго тоже не пожелала подработать ни секс-юрити, ни сосу-рити? усмехнулся Ганимед.
«Хорошо, я с ней поговорю», улыбнулась Чита. «Нет-нет, не надо!» остановил её я. «Что, у тебя уже есть девушка? Когда это ты успел?» «Пока ещё нет». «Тогда не переживай, поняла она, я начну с пятидесяти, а там, вполне вероятно, она и за сотню согласится. Думаю, что даже не на один час, а на целый вечер. По знакомству». «Дело не в этом. После того, как ты мне о ней всё это рассказала, я её уже и бесплатно не хочу». «А то, что она тут бесплатно до этого давала всем подряд, кроме тебя, было нормально? Я-то всё о ней знала». «Да она и сама мне о себе всё-всё тогда рассказывала, как другу. Меня это в ней тогда только возбуждало!» «Так послушаешь ещё и новые её рассказы про тысячу и одну ночь. Там у неё такое было» «Да я ведь уже бывал в Корее и не раз говорил с такими фуриями, как она. Так что я имею полное представление и прекрасно понимаю, о каком пионервожатом идёт речь!» усмехнулся Ганеша и выразительно посмотрел на Ганимеда, который, заслышав родную речь, тоже выразительно усмехнулся.
О каком это пионервожатом ты говоришь? обеспокоилась Елена, заметив, как они переглянулись: «Откуда они знают про Менелая?»
Да это слова Ганимеда из рассказа «Смелый истопник», усмехнулся Ганеша.
А, ну, тогда понятно, облегчённо усмехнулась Елена.
Ганимед, о ком это ты писал? спросил Ганеша, заметив это.
Сам потом узнаешь, многозначительно усмехнулся Ганимед. Над Еленой. И подмигнул ей, словно бы уже давно всё знает. Тоже заметив, что она от них что-то скрывает. Или ты вообще уже забыл, о ком я там писал?