На что она ему?
Рожают у них. Младенца принимать, судениц к нему зазывать Мужика в долбушке прислал. Раньше завтрашнего дня не ждем ее домой.
Тьфу ты, задергай тя волк! вполголоса выбранился Ярдар.
А тебе что за дело до нее? осведомилась девица, пытливо глядя на него. Твоя судьба на веретене давно, а новых чад тебе не послано вроде или как?
Она склонила набок голову, и в ее узких глазах отражалось насмешливое любопытство.
Тебе почем знать? с досадой отозвался Ярдар.
Он не знал, на что решиться. Развернуть коня и тронуться восвояси? А завтра или через день ехать снова? Глупо было проскакать почти десять верст и с последней версты возвращаться несолоно хлебавши. Да и Заранка Казалось бы, девчонка, мышь лесная, перед ним, воеводой, ничто Но при ней всякого переполняло чувство, будто где-то рядом иные силы, выше человеческих.
Свинья по имени Мышка рылась в земле между ними. Заранка нашла ее позапрошлой весной, маленьким полосатым поросенком, и вырастила при доме, как собаку. Теперь свинья везде ходила за ней, как собака, и болтали, что когда Огневиды дома нет, Заранка пускает животину в избу и позволяет ей спать возле себя.
Ты, что ли, видала то веретено? продолжал Ярдар; она заговорила именно о том, о чем он сам думал, и ее небрежные речи пригасили его воодушевление.
А и видела. Что тут мудреного?
Врешь. Что ты можешь знать?
Ты чего от матери-то хотел?
Не твое дело.
Ярдар сам не знал, зачем он с нею разговаривает. Младшая дочь Огневиды уже пару лет считалась невестой, но никто из отроков к ней и близко не подходил. Всем известно, что «знающий человек» должен передать кому-то своих духов, а Огневида, ведуница, умела призвать самих матерей судьбы. У нее было в живых две дочери: Мирава и Заранка. Никто, кроме тех судениц, не знал, которую она выберет в наследницы. Глядя на Мираву, спокойную и целеустремленную, молчаливую, но с таким красноречивым взглядом глубоких темно-голубых глаз, всякий сказал бы: вот самая достойная женщина. Но при виде Заранки на этот счет возникали сомнения
Узнать хотел начал Ярдар, как всегда, невольно ощущая, что искомая им судьба неслышно бродит где-то рядом. Вы тут и не слыхали, что русы с Хазарское моря воротились и через Тархан-городец прошли?
Мы видели их, Заранка двинула плечом, дескать, эка безделица, будто многотысячные войска каждое лето здесь ходят.
Где ж вы видели?
На реке.
Князь их, волот, сказал, что была у них рать с хазарами на Итиль-реке и что сын князя киевского, Олега, в битве погиб. Как бы не вышло нам всем беды какой из этого, Ярдар придумал, что сказать, чтобы его появление здесь выглядело оправданным. Я и хотел твою мать просить, чтобы погадала выспросила у судениц, чего нам ждать мира или беды?
Они ведь ушли? Заранка приняла вид более задумчивый, чем насмешливый, и погладила ствол березы. Русы?
Русы ушли. Да как бы по их следам горя-злосчастье не налезло к нам.
Это можно выспросить Не глядя на него, Заранка снова погладила белую кору в черных жестких глазках. Если ты не боишься
Я боюсь? Ярдар даже наклонился с седла в ее сторону.
Всегда было так: он понимал, что глупо ему перед ней объясняться или оправдываться, но никогда не мог удержаться, будто кто за язык тянул, и от этого злился уже не столько на нее, сколько на себя. Видно, все хорошее, что Огневида смогла выпросить у судениц, досталось ее старшей дочери, красивой женщине и завидной жене. Заранка же была как тот колобок из всего, что намели в овине и наскребли по сусекам, да еще смешали с толченой сосновой корой.
Заранка оторвалась от березы и медленно двинулась к нему.
Она шла тихо-тихо, лишь колебался раздвигаемый полог Перун-травы, и она будто плыла, по пояс укрытая этими пышными листьями. Но Ярдару потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не шелохнуться и сдержать желание попятиться. Она остановилась в трех шагах, так что он мог видеть ее глаза темно-голубые, только они, казалось, и роднили ее со старшей сестрой, но вместо покоя в них сверкала живая и горячая сила.
Так не живых же о судьбе вопрошают, тихо сказала она, и ее пониженный голос скользил в уши, как змея по мху. Иных советчиков будем звать ее, сестру мою.
Она говорила вовсе не о Мираве, и Ярдар это знал. Пятнадцать лет назад Огневида тогда Датимир, ее муж, был жив, родила разом двух младенцев-девочек. В этих края рождение близнецов встречали настороженно: одному отец человек, а второму кто? Только один из них считался по-настоящему живым, но как знать который? От второго же не ждали ничего доброго, и бывали случаи, когда семьям с близнецами приходилось удаляться с прежнего места, зная, что случить неурожай или мор, они окажутся виноваты. Смерть одного из близнецов встречали с облегчение Темный Свет[15] забрал своего. Неудивительно, что ведуница принесла дитя с того света, но ее начали сторониться. Хорошо еще, что Датимиров двор стоял в некотором отдалении, скрытый от других частью леса.
Когда однажды зимой умер Датимир, это приняли как неизбежное несчастье в доме, где живет кто-то с того света. Любован, старейшина Крутова Вершка, на другой день после поминального стола сказал Огневиде: к весне отправляйся назад к родне, мы ждать не хотим, пока твой проклёнуш у нас всех людей повыведет. Но к весне у нее осталась только одна дочь: вторая умерла, немного не дотянув до трехлетия, и вот тогда в Крутовом Вершке вздохнули с облегчением. Три года тот срок, какой дитя Темного Света способно протянуть на белом свете, и люди радовались, что оно успело утащить за собой только одного человека. Огневиде позволили остаться и даже помогали по-родственному, как всякой вдове.
Но когда Заранка подросла, когда в глазах ее затлели болотные огни, не раз и не два забредали в головы людям мысли: точно ли свое дитя забрал Темный Свет?
Ярдар невольно положил руку на грудь, на серебряную гривну, где висел варяжский оберег в виде молота.
Ты сама, что ли, возьмешься вопрошать?
Заранка смерила его, сидящего на коне, пристальным взглядом, будто не шутя прикидывала, годится ли он для дела.
Отчего бы и не взяться? медленно выговорила она, будто обращаясь вовсе и не к нему, а к кому-то, кого здесь не было, но кто, тем не менее, ее слышал. Коли у тебя духу хватит.
У меня-то хватит! сердито ответил Ярдар: это был вызов, и он стал бы посмешищем в собственных глазах, если бы от него уклонился. Да что пустым делом заниматься мала ты еще с судьбой говорить! Ты, что ли, видела когда судениц?
А и видела! Заранка снова двинула плечом, дескать, ничего дивного. Хочешь, расскажу, какие они?
И какие? отчасти небрежно спросил Ярдар.
Они как пожелают, так человеку и покажутся, заговорила Заранка, и голос ее приобрел напевность. То две жены, одна молодая, другая старая, одна Доля, вторая Недоля. Являются они то в белом платье, а бывает в синем, а бывает в красном. А иной раз бывает, что приходят они в облике птиц крылатых, в перья одетых. Как заговорят из уст их пламя палючее вырывается. Огонь и в руках держат, а как пророчество свое изрекут тот огонь сам собою погаснет
Ярдар содрогнулся слишком ясно он увидел все то, о чем говорила Заранка. Погасло пламя в руках белых женщин, не отвратить теперь приговора их
Ну что, хочешь судьбу пытать? Заранка склонила голову набок, и в глазах ее блеснула искра от огня судениц. Или боишься того, что судилось тебе?
Сама ты боишься! Ярдар овладел собой и принял обычный гордый вид. Кабы не было времени жаль мать твою дожидаться
Обождать все равно придется. Среди бела дня таких дел не делают. Ты на закате приходи к реке, где от нашей тропы на Негостеву весь тропа отходит. К дубу. Знаешь, что привезти надо? Хлеба и меда суденицам на угощенье. Если не прихватил, то к Любовану зайди. У него обожди. Будешь?
Она снова склонила голову, бросила на Ярдара искоса взгляд из-под ресниц, и у него забилось сердце. Теперь ее голос звучал мягко, почти ласково, и это «будешь?» она произнесла так, будто зазывала на весенние игрища любезного ей отрока. Вмиг из лесовицы она обернулась девой, способной волновать и привлекать. Ярдар был еще достаточно молод, чтобы думать о девках все время, какое у него оставалось от мыслей о деле, и сейчас он всем существом ощутил, что Заранка, при всех ее странностях, вполне зрелая и красивая девушка. Он мысленно увидел ее и себя парой; эта мысль повергала в дрожь и в то же время влекла. Вспыхнула внезапная радость, что Заранка сама ему попалась на пути и сама взялась за его дело что их ждет еще одна скорая встреча и хоть пора весенних любовных игрищ давно прошла, от мысли об этой встрече наедине у дуба его обдало жаром.
Мышка, пошли! окликнула Заранка свою свинью, еще раз глянула на Ярдара, будто подтверждая обещанное, и направилась в заросли, прочь от тропы.
Свинья побежала за ней, забавно потряхивая хвостиком. Ярдар провожал их взглядом, пока белое пятно Заранкиной рубахи не скрылось среди зелени, не растаяло в солнечных бликах на листве. И опять не мог понять: что она за человек такой? Стоит ли идти ей навстречу, или умнее будет держаться подальше?
* * *
Назначенное место Ярдар знал хорошо: а берегу Упы, там, где от тропы между Тархан-городцом и Крутовым Вершком отходила от берега тропа на маленькую, из трех дворов, Негостеву весь. Оно служило перекрестком трех направлений и разных стихий: воды и земли, верха и низа, а дуб на высоком берегу соединял все три мира звался он дуб Троесил. Это место служило жителям Крутова Вершка помолищем[16], и неподалеку от дуба чернело пятно обложенного камнями очага. Здесь Любованова чадь приносила жертвы в недавний Перунов день, но все следы пира уже были убраны, остатки жертвенных частей брошены в реку, очаг вычищен.
Ярдар приехал к дубу сильно загодя еще светило солнце, и ушел в тень рощи переждать, а голубую свою кобылку пустил пастись поблизости. Перед очагом была расстелена половина воловьей шкуры чистая, незапылившаяся. Значит, Заранка уже успела здесь побывать и сделала свои приготовления. Ярдар положил на край шкуры приношения каравай хлеба и прошлогодний мед в берестене. Любован выгреб для воеводы последние капли скоро уже будет Медоед, когда начинают выбирать мед из бортей, и пока приканчивали остатки. То же было и с хлебом за каравай меньше своих ладоней Ярдар отдал белку, потому что к суденицам без приношения идти нельзя. Чего он хочет от судениц, Ярдар Любовану рассказал, и тот его поход горячо одобрил: всех беспокоили последствия ссоры между хаканом и князьями русов, каковые последствия, как ни кинь, хорошими быть не могли. Ярдар лишь умолчал о том, что избрал в посредницы Заранку, вместо того чтобы оставить свои дары до того часа, когда домой вернется Огневида. Потому и уехал скоро, лишь посидев немного для приличия и выпив квасу с большаком целый день толковать со стариком, перебирая догадки и опасения, охоты не было.
Лежа в тени орешника и приглядывая одним глазом за пасущейся кобылой своей любимицей, Ярдар и сам дивился, с чего вздумал довериться девке. Что она может знать? Но где-то в глубине души прочно сидела вера: эта может. Всякая девушка, еще не доказавшая своей способности дарить жизнь, незримо носит в себе дух Морены, а Заранка всем видом напоминала навок тех дев, что умерли, так и не познав настоящей жизни. Сестру она будет просить Ярдар очень ясно видел в мыслях Заранку, а рядом ее близняшку-навку: точно такую же, только неживую. Уж наверное, они, три года пролежавшие в одной зыбке, качаясь меж землей и небом, как русалки качаются на ветвях над водой, не расстались и тогда, когда между ними встала прозрачная, но непреодолимая для прочих грань жизни-смерти. Они и сейчас близки, как человек и его отражение в светлой воде Она, Заранка, везде и всюду водит ту, вторую, ее имени никто не ведал, за собой. Оттого она и такая, оттого при ней все время хочется оглянуться и по спине мурашки ползут
Растревоженный этими мыслями, Ярдар ворочался на траве, то прикрывал лицо шапкой, то убирал со лба влажные от жары волосы, то поворачивался лицом вниз, уткнувшись в подложенные руки, но не мог ни задремать, ни успокоиться и подумать о чем-нибудь нужном. Уж скорее бы! Его беспокоила мысль о предстоящей встрече, и в то же время он жаждал, чтобы время поскорее прошло, чтобы явилась эта странная дева, принесла вести от прядущих судьбу.
Где-то кричали коростели, выводил свое «подь-полоть» перепел, цапли и чибисы ходили кругами высоко в небе. Самые длинные дни года уже миновали, однако летний вечер тянулся, солнце медленно опускалось к вершинам леса, нацелившись на свое невидимое с земли жилище. Глядя туда, Ярдар невольно воображал избушку в глухом лесу, куда приходит усталое Солнце оно виделось ему молодцем в красном кафтане, в облачке тускнеющего сияния, а за порогом его встречает старушка мать или девица Солнцева Сестра из старинных песен. На месте этой девы ему невольно виделась Заранка, только у той Заранки рыжая коса сияла ярким золотом, на лице розовел румянец, а от рук исходило свечение
Осознав, что солнечные лучи на траве и вершинах погасли и уже настали сумерки летом они подкрадываются, как призрачный волк, и не заметишь, пока не обнаружишь, что они уже здесь, Ярдар поднялся, отряхнул одежду, собрал сушняка и развел на очаге перед дубом костерок. Воловья шкура лежала с западной стороны, а Ярдар уселся на землю напротив нее, с востока, со стороны живых. Потихоньку подкладывая сухие веточки, чтобы огонь не гас, он посматривал на лес, на небо с багровыми, постепенно темнеющими полосами дорогу, по которой ушло в свою избушку солнце, оставив на облаках свои раскаленные, постепенно стынущие и тающие следы. Посматривал на лес оттуда тянулась прохлада, ползли шелестящие тени. Раздались крики совы. Быстрая крылатая тень мелькнула сверху будто ночь выслала первого своего дозорного. Над рекой собирался туман, и он беспокоил Ярдара сильнее всего прочего. Из тумана выходят навки, и хотя в эту пору, когда рожь отцвела, они уже не опасны, Ярдар невольно ежился. Страшновато было видеть следы навок, особенно ему, уже почти год как снова неженатому. Вспомнилась Безлетка старшая дочь, она была названа по отцу, ее внезапная смерть во время родов. Ярдар был не так чтобы сокрушен этой потерей, да и привык к ней, но сейчас ему стало так неуютно, что он даже встал и прошелся, разминаясь. Мерещилось, будто покойная жена сейчас появится со стороны реки в белой сорочке, с незаплетенными волосами, знакомая и чужая. Соскучилась ведь по мужу где-то там, в холоде Темного Света
Поскорее надо опять жениться! Ярдар потряс головой. Мать, Дивея, растившая внука Безбедку, твердила, что не позднее осени сыну надобно взять новую жену, и приглядела уже несколько невест, подросших в Тархан-городце за последние год-другой. Даже поговаривала, что, мол, в Брегамирове есть, по слухам, очень хорошая невеста, Самовитова дочь. Спорить с матерью в этом деле Ярдар не собирался: потом пусть его не попрекает выбором, если не уживется с невесткой. Но уж какая ни будет к женатому русалки близко не подойдут, хоть весной, хоть летом
Повернувшись снова к костру, Ярдар увидел на краю леса белое пятно. Вздрогнул от неожиданности, а потом, когда сообразил, что это, по спине опять пробежали мурашки.
На грани между днем и ночью от опушки леса к нему медленным шагом приближалась Русалки, о которых он только что думал, наверное, выглядят именно так. Неподпоясанная белая рубаха, распущенные волосы без очелья В одной руке русалка держала лучину, а во второй платок, закрывая лицо. Накатила жуть именно такова Навь, белая и безликая, ничем не привязанная к человеческому миру. «Девки простоволосы, распоясы» так называют в заговорах лихорадок-трясовиц. Ярдар сглотнул, жалея, что затеял это дело но отступать было поздно. Раз уж он вызвал Навь на это свидание, придется слушать ее речи до конца.