Хаски Клык ждал хозяина сразу за порогом. «А куда мне друга-то девать?» подумал Вечеров, машинально почесывая шерстяное ухо. Или, все же, отказаться и не лететь?»
Он принял душ, смывая с себя мелкую пыль города, бросил ношеную одежду в чистку и устроился у панорамного окна, бездумно рассматривая блестящую ленту Москвы-реки и зеленые кроны Филевского парка.
Карина, завари мне чай.
Как скажешь, Саша, пропел искусственный голос, ловко имитируя теплые чувственные нотки.
Стенная ниша раскрылась и горничная Карина выбралась наружу. Она была лишь условно антропоморфна две руки, но вместо ног шасси. Голова присутствовала, однако без настоящей мимики, и лишь с условным обозначением эмоций. Консультанты компании «Андроиды и гиноиды» предлагали Вечерову более интересные модели, с небольшого расстояния не отличимые от живых людей он отмахнулся, не желая ни суррогата общения, ни пародии на привязанность.
Тебе с ромашкой или смятой? поинтересовалась Карина.
С мятой.
С сахаром?
Три куска.
Хороший выбор.
«Хороший выбор» Карина говорила всегда, даже если бы хозяин требовал простой стакан воды
«И зачем мне этот Алконост, размышлял Вечеров, отхлебывая горячую ароматную жидкость. Понятно ведь, что команда Крайнова запуталась в своих парадоксах. Проблем защиты от диверсий там ноль, а вот перспектива очутиться в заднице Вселенной вполне реальна, и не только очутиться, но и застрять там лет на пять. Кровь на борту ничего не доказывает возможно, просто несчастный случай. Сдвиг времени на двенадцать лет назад? Ну так Арзамасов сам сказал, в дальнем космосе такое бывает».
Он поставил пустую чашку на стеклянный стол и прикрыл глаза. «Позвонить Ире, что ли? Если она скажет останься я останусь».
Карина, связь с Ириной Вечеровой.
Как скажешь, хозяин, но, вообще-то, все эта болтовня зря, предупредила машина, проявив на этот раз жутковатую сообразительность.
Изображение Ирины появилось в углу над плоской платформой проектора. Тоненькая, коротко стриженая, судя по мокрым волосам, она только что принимала ванну.
Привет, Саня. Чего тебе, что за спешка?
Хотел сказать, что на время уеду.
Мы в разводе, так что езжай, куда захочешь.
Уеду лет на пять.
Наври еще, что впереди опасная миссия, и ты, наверное, погибнешь, прошептав напоследок мое имя. Ты бы послушал себя со стороны какой кошмарный, тупой и пафосный трэш.
Да ладно тебе наезжать. Собаку хотя бы забери до моего возвращения.
Собаку, случайно, не Альда зовут?
Нет, я держу кобеля. Его зовут Клык.
Хоть это радует. В последние недели нашего брака, когда ты во сне повторял «Альда, Альда» это, знаешь, сильно напрягало.
Я тебе сотню раз тебе объяснял, кто такая Альда. Мертвая девушка. Мой служебный прокол.
Да, знаю, какая-то фанатичка, которая выбросилась в открытый Космос и хотела утащить тебя. Ладно, отбой, Саня. Найди себе другую Альду. Или Альбину, Мальвину, Коломбину, у тебя богатый вкус и много шарма. За псом приедет курьер. Лично встречаться не обязательно.
Вечеров отключил связь и беззвучно ругнулся. За окном смеркалось. Яркий полукруг луны повис над панорамой Москвы, проклюнулись первые звезды. Мне сорок лет подумал Вечеров. Получается, корней уже не осталось. От мамы и отца только урна с прахом, детей нет, Ира пошла своей дорогой, друзей детства жизнь разбросала. Преступников стало меньше, а тех, что остались, ловит искусственный интеллект. В одном Ира права я зациклился на Альде, это ненормально, это болезнь. А за окном звезды такие далекие, такие чистые. Полечу-ка я туда, пускай будет «Алконост».
Глава 2. Опираясь крылом о ветер
Оууууу
Женька заложила крутой вираж, стараясь не сойти с трассы. Очки она уронила еще на предыдущем вираже, и ветер со свистом бил в лицо. Реактивный скейт, вес которого компенсировал магнитный подвес, пролетел финишную черту и остановился далеко за ней, слегка вибрируя. Женька спрыгнула на упругое покрытие трассы.
Ну, ничего, буркнул Паша, теперь на полсекунды быстрее, только снаряжение не разбрасывай. Муха в глаз попадет.
Угу.
Не «угу». Правила техники безопасности для всех едины. Сдай скейт, иди отдыхать, на сегодня хватит.
У меня отпуск кончается, пора возвращаться.
Значит, долго не увидимся.
Долго. Сегодня ночую на даче, завтра отправляюсь на космодром, потом на «Алконосте», куда прикажут. Мама вот-вот прилетит из Москвы, хочет повидаться перед рейсом.
Насчет «Алконоста» звучит шикарно. Если честно, я, твой тренер, прямо сейчас тебе завидую. Будет чертовски круто через тернии к звездам.
Да брось ты, Женька рассмеялась. Я же не капитан, а только помощник судового врача. Это все равно, что работать в больнице для здоровых.
Безопасно, говоришь?
Полностью.
Тогда пока, до встречи. Так и быть, ради героев Космофолта, твои очки я сам подберу.
Паша отвернулся и принялся нарочито внимательно рассматривать магнитную трассу, бормоча что-то вроде «пора бы профилактику сделать». Женька заглянула в ангар, поставила в ячейку стойки скейт, стащила с головы шлем, отстегнула налокотники и наколенники, убрала все это в шкафчик. Уральское лето достигло зенита и пока не клонилось к упадку осени. Золотой загар покрывал Женькины руки и ноги, плечи, открытую часть спины, щеки в легких веснушках.
На дачу она возвращалась пешком, по тропинке через поле, поросшее люпинами. Фиолетовое травяное пространство тянулось до подножия поросшего сосняком холма с небольшим поселком у подножья. Гудели шмели. Вились в вышине ласточки. За невысокой зеленой изгородью дачи трудился аграрный дрон версии «домашний» похоже, собирал клубнику и складывал на большое стеклянное блюдо.
Женька скинула шорты, майку и нырнула в голубую прохладу бассейна, дотянулась до дна, оттолкнулась от него и всплыла, мотая головой и сплевывая воду.
Знакомый силуэт матери появился внезапно Елена Ивановна скрестив руки на груди, остановилась возле столбика веранды.
Ты бы не плавала тут голой, Женя. Могут прийти гости.
Я никого не приглашала.
Все равно. Переоденься в платье, садись за стол, Нестор приготовил обед.
Нестор андроид-переводчик, мама. Воображаю, что он там приготовил.
Между прочим, вполне съедобно. Он перевел тайскую кулинарную книгу и очень старался
Они встретились через четверть часа, за семейным столом на веранде, увитой плющом. Стеклянное блюдо с клубникой стояло среди других блюд.
Значит, ты возвращаешься на «Алконост».
Да, мама. Я получила пакет документов из Москвы, приказ прочитала, там все понятно.
Господи боже мой! немного увядшее, но все еще красивое лицо матери исказилось. Ты так ничего и не поняла! Ты, моя девочка, как говорили древние, смотришь в книгу, а видишь фигу.
Мамочка, опять ты за свое, перестань.
Тебе следовало стать ксенофилологом, пойти по моим стопам.
Я уже уступила тебе, когда выучилась на врача, вместо того, чтобы, как папа, стать пилотом!
Да ты на себя посмотри. Твой отец был крепкий мужчина. А у тебя мускулы как у цыпленка.
Не в массе дело. В крайнем случае, поможет экзоскелет.
Женя, ты меня убиваешь Неужели непонятно ты улетишь на пять лет. В такое место, где всем придется тяжело работать. Там не будет привычного комфорта, любимой еды, скейта, твоей дружбы с Пашей. Наконец, там не будет меня, твоей матери. Я очень прошу тебя откажись.
Не могу.
Послушай, Женечка. Мне пятьдесят шесть лет. Если тебя закинет в будущее, скажем, лет на тридцать, мы можем больше никогда не встретиться. Я проведу долгие годы, не зная, что случилось с моим ребенком. Почему ты так жестока?
Мама
Женька придвинулась к матери и прижалась к ее груди, ощущая шершавую текстуру платья, вдыхая знакомый горьковатый запах духов.
Прости, мамочка, я не могу остаться. Очень люблю тебя, но если останусь, перестану быть собой. Я не буду стоить ни папы, ни тебя.
Да уж эгоизм молодости, Нечаева-старшая, казалось овладела собой. Я буду за тебя молиться, хотя для пожилой ученой дамы это немного странновато. Ладно, лети. Только, пожалуйста, вернись. Твой брат проводит тебя перед стартом в «Ясном», прилетит с полюса холода прямо туда.
Нижние веки Елены Ивановны подозрительно потемнели похоже, потекла размытая слезами тушь для ресниц. Мать встала и ушла в прохладный сумрак дома. Женька осталась на веранде, наблюдая, как ветер гонит разрозненные кучевые облака. Острым зрением она заметила крупную птицу, парящую там, в холодной невообразимой вышине, среди влажных косм тумана. Птица держалась в воздухе, опиралась крылом о ветер. Под ее легким телом не было другой опоры только километры пустоты
Ближе к вечеру Женька сложила вещи в рюкзак парадную форму младшего офицера Космофлота, личную аптечку, запасной набор хирурга, планшет с электронными книгами и самым лучшими фотографиями, маленького робота-краба. К ночи вдруг похолодало. Горело в камине полено, трещали кузнечики за окном, темнели силуэты стриженых кустов за окном, горели в саду декоративные фонарика. «Я этого больше никогда не увижу», подумала Женька с пронзительной ясностью. Кот Варсонофий, не робот, а полностью настоящий зверь, подошел к ней и замер, прижавшись к лодыжке пуховым боком.
* * *
Следующим утром Женька сошла со скоростного экспресса под Оренбургом. До космодрома «Ясный» люди из команды добирались на колесных машинах с автопилотом линию для магнитной подушки все еще не проложили в степи. Ветер нес горький запах полыни. Трава зашуршала под подошвами ботинок, как только кончилось покрытие платформы. Брат Костя, небрежно выбритый, рослый, сильно окрепший с последней встречи, шагнул навстречу и обнял Женку, прижал ее к себе и попытался приподнять.
Растешь сеструха.
С тебя беру пример.
Мама просила за тобой проследить.
Я так и поняла. Как там твоя Антарктида?
Не тает, стабилизировали. Я привез тебе перышко пингвина. На вот, возьми на память.
Перышко оказалось коротким, пуховым и невесомым. Женька спрятала его в нагрудный карман. С братом они еще немного поговорили про антарктическую станцию, про колонизацию дальних миров и про близнецов недавно родившихся Женькиных племянников. Барт был простой и надежный парень он не мучил сестру уговорами, хотя складка между бровей выдавала скрытую тревогу. Так они и дошли до турникета. Наступила пора прощаться. Костя крепко обнял и Женьку и поцеловал ее в щеку, уколов ее щетиной.
Давай, не грусти и обязательно напиши как только получится. Семь фунтов под килем тебе и все такое.
Члены команды «Алконоста» длинной цепочкой шли к кораблю. Костя махал сестре рукой, пока та не перестала оборачиваться. Прошагала по рампе, Женька очутилась в обширном стыковочном отсеке «Алконоста», среди толпы людей и стаи тележек, которые бойко таскали ящики с деталями генератора солитонной волны. Грузили самое важное, точное и ценное. Простые конструкции балки и швеллеры, предстояло сделать на месте.
Мимо прошел Артур Яровой пилот челнока и младший лейтенант, сверкнул синими глазами из-под темной челки и коротко кивнул Женьке.
С возвращением на борт, младший лейтенант Нечаева.
Женечка, иди сюда. Пора отыскать наши капсулы, раздался слева хрипловатый голос.
Кирилл Сергеевич Корниенко, уже немолодой судовой врач, деликатно направил помощницу в соседний длинный отсек, вдоль стен которого располагались защитные капсулы перегрузка при старте порой достигала 7g.
Внимание! Старт через полчаса! Старшие офицеры на мостик. Остальным занять штатные места. Обратный отсчет будет в выведен на персональный планшет каждого! надрывался голос по громкой связи.
Мы что прыгнем на Росс прямо отсюда? Раз и готово? нарочито наивно поинтересовался Корниенко, который так шутил.
Никак нет, товарищ капитан-лейтенант. Сначала полетим до стартового комплекса за орбитой Плутона.
Женька проверила номер капсулы, забрала из нее противоперегрузочный костюм, натянула его поверх легкого комбинезона, устроилась в кресле и пристегнулась. Дверца после этого закрылась автоматически, кресло приняло штатное положение угол между спиной и бедром сто градусов.
* * *
Первые минуты взлета всегда тяжелы. Женьку вдавило в кресло, зрение помутилось, руки налились свинцом, противоперегрузочный костюм сдавил ноги и живот, помогая крови струиться по венам. Потом все кончилось и наступила невесомость, появились тошнотная легкость и пустота. Вскоре где-то в недрах корабля включилась грави-центрифуга, создавая за счет вращения обитаемых отсеков иллюзию силы тяжести. Капсула раскрылась, Женька выбралась наружу, заново привыкая к искусственному верху и такому же искусственному низу. Из-за изогнутой конфигурации коридоров они казались почти нормальными: «пол» ближе к периметру корабля, «потолок» ближе к центру. В самом сердце «Алконоста», возле оси вращения, находились неподвижные отсеки там царила первородная невесомость.
Ладно, пора на работу, пробормотала Женька, стащила противоперегрузочный костюм, осталась в форменном комбинезоне медицинской службы и побрела в сторону госпиталя, осторожная ставя ноги. Неловкость, впрочем, быстро прошла.
Давай, приступай к делу, приказал Виктор Сергеевич, едва увидев помощницу на пороге. У нас тут острый случай дистонии, вколи девушке стимулятор.
Незнакомка, которой требовалась помощь, выглядела потрясающе больше темные, как на картинах Врубеля, глаза, иссиня-черные полосы, очень белая кожа. Брюнетка лежала на кушетке устремив чарующий взгляд в потолок прямо на скучную вентиляционную решетку.
Не больно? спросила Женька, выбросив пустой шприц в утилизатор.
Нет, коротко ответила красавица, плавным движением поднялась, одернула свою курточку инженера-исследователя над осиной талией и, покачивая бедрами, ушла в коридор.
Ей бы лучше в драматическом театре играть, заметил доктор Корниенко, то ли в похвалу, то ли с легкой насмешкой.
Товарищ капитан-лейтенант, еще приказания будут?
Вольно, Женечка, оставь официоз. Экстренных больше нет. Иди пока отдохни, твоя смена начнется в шесть вечера по корабельному времени.
Спасибо, Кирилл Сергеевич.
Забрав из ниши рюкзак, Женька отправилась в свою каюту, намереваясь хотя бы выгрузить вещи и немного отоспаться. В каюте, к ее изумлению, обнаружилась та самом «врубелевская» девушка, которая только что получила в госпитале укол.
Привет, меня зовут Инга, но лучше Ингуся, объявила она как ни в чем ни бывало. Извини, но я буду делить с тобой каюту. Сюда прикрутили двухъярусную кровать. В шкафу моя косметика, ее трогать нельзя. Я буду спать на нижней полке, а ты как пожелаешь. Впрочем, кроме верхней, тебе ничего не осталось.
И за что мне выпала такая удача?
Ни за что. Как только все, кто не хочет лететь на Росс, отсеялись, новых людей набрали в военно-космической академии. Там в основном парни, вот и случился дисбаланс. Мужских кают не хватает, на мое место поселили каких-то амбалов, а тебя уплотнили, чтобы подселить меня.
Поня-а-а-атно Ладно. Меня зовут Женя.
Не грусти, Женечка. Мы точно поладим, и помни на «Алконосте» теперь полно парней на любой вкус.
* * *
На заре освоения Солнечной Системы путь до Плутона занимал в лучшем случае пятнадцать лет. Прошло время, появились более совершенные двигатели, и он сократился до трех месяцев. Этот срок, за вычетом работы и сна, Женька посвятила книгам и Космосу.