На что вы сейчас намекаете? с каждой секундой я злюсь на него все сильнее.
А вы как думаете? На что это похоже?
Впрочем, резко вмешивается детектив, ваша подруга Анжелика, играющая за мафиози, чьим орудием стал пистолет, писала похожую работу, но на тему огнестрельных ранений, что в очередной раз подтверждает наши предположения. Все роли были распределены не случайно.
Вам нужно вспомнить, кто из онлайн игры мог это знать. Возможно, вы общались где-то за ее пределами? подсказывает младший следователь.
Мне нужно подумать, рассеянно отвечаю я, чувствуя неимоверную слабость во всем теле.
Разумеется. Мы оставим вас ненадолго. Детектив первым встает с места и уходит, кивнув коллегам.
Оставшись наедине с собой, я погружаюсь в воспоминания, пытаясь отыскать там хоть какие-то подсказки.
5 глава
За пару дней до игры мы со Стасом отправились в морской ресторан.
С трудом отыскав вход в здание-корабль, мы удивились тому, как сильно там ощущался запах моря. Закрыв глаза всего на несколько секунд, я чувствовала себя погруженной под воду.
Мы заняли наш круглый столик рядом с иллюминатором, посмотрев в который можно увидеть морское дно. Все выглядело так реалистично, будто мы находились на затонувшем корабле, за пределами которого сотни километров водного пространства.
К нам подошел официант в полосатом одеянии и, оставив на столе два меню, пообещал вернуться через несколько минут.
Видел, как здесь называется картошка фри? улыбнулась я. «Пальчики морского дьявола».
Мне нравится, очень даже оригинально, кивнул Стас, изучая меню.
Я захотела выбрать напиток с очередным тематическим названием и перелистнула в самый конец меню. А когда оказалась на нужной странице, зацепилась взглядом за словосочетание «Последняя экспедиция», прочла его вслух и впала в незнакомое прежде оцепенение.
Так говорят о плаванье, из которого уже не возвращаются, подсказал Стас, заметив, как сильно я сбита с толку.
Да, я знаю.
В ответ он лишь пожал плечами и вернулся к изучению блюд. Я постаралась сбросить с себя это странное состояние и подозвала официанта.
Когда все заказанное оказалось на нашем столе, я с трудом могла оторвать взгляд не от увиденного. Заказанный в форме морской звезды салат был покрыт гранатовыми зернами и под флуоресцентной лампой казался выложенным из драгоценных переливающихся камней, напоминающих рубины. Поданный в прозрачной тарелке суп с креветками и кальмарами напоминал морскую воду. А десерт "Морские ежи", покрытое карамельными иголками пирожное «картошка», буквально таял во рту.
Все шло хорошо, пока передо мной не поставили заказанный коктейль. Я смотрела на этот красный напиток в стакане с пиратским черепом и не решалась отпить. От накатившей тревоги стало жарко. Предчувствие чего-то плохого сидело под кожей и назойливо зудело. И как я не пыталась отвлечься, общаясь со Стасом, мне с трудом удавалось уловить суть нашего разговора.
С тобой все нормально? Он подсел ближе и коснулся моего колена. Ты какая-то рассеянная.
Сама не знаю, что со мной. В голове дурацкие мысли.
Например? Я начинаю переживать. Пожалуйста, расскажи, что происходит.
Я всегда знала, что могу рассказать ему обо всем, что творится внутри. Даже могла поведать о кошмарном сне, снова посетившем меня прошлой ночью. Но разве справедливо портить столь прекрасный вечер своими странными, до одури пугающими, ощущениями? В голове крутился лишь один вопрос: может ли что-то действительно случиться, если я промолчу?
Все нормально, правда. Это просто стресс, решив ничего не говорить, я окончательно закрылась в себе. И от этого стало только хуже.
Молчание, бережно хранимое мной весь вечер, не помогло избавиться от навязчивого чувства оно не исчезло даже дома. Ощущение было таким, словно кто-то играл на скрипке, струны которой заменили на мои нервы. Перед сном мой взгляд снова застыл на приглашении, лежащем на тумбе. И чем дольше я на него смотрела, тем хуже мне становилось.
Удалось что-то вспомнить? интересуется украдкой заглянувший в допросную младший следователь.
Ничего из того, что поможет вам спасти этих людей, я без конца возвращаюсь к идущей на экране трансляции и не могу перестать дрожать от мысли, что вот-вот случится нечто непоправимое.
Мне кажется, начинает он, маленькими шагами направляясь ко мне, что ваша жизнь разделилась на «до» и «после» и сейчас вам трудно вспомнить о том, что было перед игрой. Гораздо проще зацепиться за пережитое потрясение и за последовавшую за ним трагедию.
Наверно, соглашаюсь я, кивнув. Мне хочется помнить их живыми и счастливыми, но вы даже не представляете, как это сложно.
Впервые на могилах друзей я побывала спустя год после игры. В тот день я смотрела на передвижной календарь. Бегунок с окошком выделял дату двадцать четвертое июля. Две недели я ждала этого момента, боясь позабыть, словно это вообще возможно.
Тогда я впервые задумалась, а удается ли хоть кому-то спокойно прожить день, в который они кого-то потеряли. Что чувствуют люди через пять или десять лет после чьей-то смерти? Забывают ли они хоть когда-то? Хотя бы случайно или потому, что слишком заняты? А если забывают, как сильно они после этого себя ненавидят?
На кладбище меня привез отец.
Их похоронили рядом, сообщил он мне, когда я уже схватилась за дверную ручку.
Зачем?
Так решили все остальные, сухо ответил он, словно заранее готовился к этому неприятному вопросу.
Остальные. Те, к кому мы не имели отношения, потому что наша семья никого не потеряла. Вот только я лишилась трех близких людей. Меня затошнило от мысли, что мне не позволено считать себя частью этого горя только потому, что я до сих пор жива.
Найти целый ряд могил, заваленных венками, оказалось пугающе легко. Одинаковые гранитные надгробия с разными черно-белыми изображениями на них. Зернистые фотографии очень быстро начали плыть перед глазами, и я едва не потеряла сознание.
В себя меня привел неожиданно раздавшийся поблизости голос.
Пришла позлорадствовать?
Обернувшись, я увидела отца Стаса. Его брезгливый взгляд будто говорил, что перед ним сейчас самое отвратительное существо на планете. Во многом благодаря этому моменту я очень быстро поняла, как смотрят на прокаженных, и что теперь я одна из них.
Мне не хотелось возвращаться в состояние абсолютной ненависти к себе. Нельзя было допустить, чтобы меня в очередной раз сделали козлом отпущения. Но кто, если не я, виноват в том, что его сын лежит в земле?
Я думала о времени, когда его родители считали меня частью семьи и мечтали о нашей со Стасом свадьбе, и не понимала, почему именно я стала тем человеком, который разрушил их жизнь.
Даже ничего не скажешь? поинтересовался мужчина озлобленным голосом.
Казалось, он готов голыми руками вырыть могилу и, не задумываясь, бросить меня прямо в нее.
Скажи же! Неожиданно он сорвался на крик, а после упал передо мной на колени и начал рыдать. Скажи хоть что-нибудь
Он опустил голову на землю. И тогда я по-настоящему увидела, что сделала. Увидела, как выглядят вдребезги разбитые мной люди.
Я медленно опустилась на землю рядом с ним. Как бы мне не хотелось его успокоить, я так и не смогла дотронуться до его трясущегося от истерики тела.
С каждой минутой его всхлипы становились все тише и тише, а потом и вовсе прекратились. Он поднял голову и взглянул на меня красными от слез глазами. Его лицо оказалось перепачкано кладбищенской землей. Несмотря на страх быть отвергнутой, я достала из сумки влажную салфетку. Презрение в его глазах сменилось равнодушием. Он словно вообще позабыл, кто перед ним сидит.
Спасибо.
Взяв салфетку, он наскоро обтер ей лицо, после чего поднялся на ноги и, в последний раз бросив взгляд на могилу Стаса, ушел.
Вернувшись к папе в машину, я думала, что самое худшее осталось позади, но тут у ворот кладбища появились родители Анжелики.
У обоих опущенные головы, сгорбленные спины и заплаканные лица. Они потеряли половину своих волос, а на оставшейся просматривалась седина.
Я бы хотела передать, что чувствовала в ту секунду, глядя на них, но у меня не получится. Бывает видишь сводку о трагедии в какой-нибудь неизвестной семье и думаешь: какое горе. Ходишь и причитаешь на каждом углу, сетуя на вселенскую несправедливость, из-за которой умирают хорошие люди. Но в тот день у меня просто не нашлось слов.
Я не могла пошевелиться. Во мне не оказалось смелости для того, чтобы выбраться из машины и выразить им свои соболезнования.
На самом деле, слово "скорбь" даже на каплю не выражает того, что я чувствовала и чувствую по сей день из-за этой утраты.
6 глава
Когда на трансляции появляется мужчина в костюме, я не сразу понимаю, что он ведущий игры. Потому что он совсем не похож на Софию.
Впервые мы с ней встретились в первую игровую ночь. В тот самый момент, когда я волочила труп незнакомого мужчины через весь подвал.
Не забудь забрать нож, заискивающе посоветовала она, он тебе еще пригодится.
Встретившись с ней взглядом, я поняла, что ее безумие заразно. Оно распространилось на нас, как только в колонках зазвучал ее голос, рассказывающий правила игры. И даже спустя годы я до сих пор не могу до конца вытравить ее из себя.
Вы уверены, что не были знакомы с другими участниками? спрашивает вернувшийся в комнату детектив.
Я знала только своих друзей.
Может, еще раз посмотрите на фотографии?
Нет, резко отвечаю я. Это бессмысленно.
Ладно, он кивает и переходит к следующему вопросу. Это непросто, но нам нужно знать, как именно вы или ваша вторая личность выбирали следующую жертву.
Считаете это уместной формулировкой, детектив? интересуется у него младший следователь.
Все нормально, прерываю я его. Я объясню.
Когда наступил первый день, я попыталась рассмотреть игроков, стоящих в кабинках напротив, но из-за пелены слез видела лишь расплывчатые силуэты. В отличие от меня, распластавшейся на полу, как чернильная клякса, другие уверенно стояли на ногах и даже выглядывали наружу. Откуда-то раздалось мое имя, и я, ощущая себя слепым котенком, повернула голову на звук.
Наскоро протерев рукавом рубашки глаза, я заметила Стаса, стоящего в одной из кабинок напротив. Он приподнял руку, чтобы привлечь мое внимание. Я нашла в себе силы помахать ему в ответ и подняться, чтобы выглянуть наружу и найти до смерти перепуганных подруг.
София стояла в центре комнаты, с необычайной нежностью поглаживая деревянную спинку электрического стула. Она рассматривала нас всех по очереди так, будто мы были ее домашним зверинцем. Я бы хотела назвать ее человеком, но меня не покидало ощущение, что это всего лишь оболочка, под которой находится запрограммированная машина. Разве можно поверить, что есть люди, поступающие подобным образом? Как она вообще смогла до такого додуматься? А мы? Чем мы думали, когда сюда ехали?
Время тянулось пугающе медленно. Ситуацию усугубляли громко тикающие на стене часы. Несмотря на тринадцать игроков, шесть охранников и Софию, в комнате стояла оцепенелая тишина. Это мучительное безмолвие напоминало могильное молчание.
А потом кто-то заметил трупы убитых ночью людей.
Несмотря на поднявшийся шум и крики, внутри моего тела наступил странный покой. Словно из меня разом выжгли все эмоции.
Глядя на остальных, я примечала детали их поведения, пыталась определить их роли. Сама не заметила, как отключилась от реальности и погрузилась в игру. Стала ее частью.
В материалах дела есть информация, что все убитые тобой игроки не сопротивлялись, читает вслух детектив, но ты это никак не объяснила.
Я ничего не помню, напоминаю я ему.
Верно. Как только наступала ночь, тобой овладевала вторая личность.
Овладевала? я не могу не закатить глаза. Речь не о демонах, если что.
Как только наступала ночь, вторая личность брала исполнительный контроль над вашим телом, поправляет коллегу младший следователь.
Спасибо, я награждаю его легкой улыбкой, все так и было.
Мы почти уверены, что охранники держали игроков, пока их убивают, объясняет детектив.
Боюсь, что скоро вы все сами увидите, я киваю на экран телефона, на которой ведущий игры неспешными шагами меряет подвал.
Далеко не факт, Аделина, опустив голову, говорит младший следователь.
Думаете, что успеете их спасти еще до начала игры? я с подозрением рассматриваю их лица и понимаю: что-то не так.
Не совсем.
В чем дело? я невольно подаюсь вперед.
Перед тем, как мы вернулись в допросную, сообщает детектив, нам пришло еще одно письмо.
От организаторов?
Да. И, к сожалению, оно касается вас. Он будто специально выдерживает паузу, опасаясь моей реакции. Дело в том, что они не начнут игру, пока мы не доставим вас в назначенное место. На это у нас есть двадцать четыре часа. После этого мы и впрямь станем свидетелями очередной трагедии.
И что? Вы собираетесь сделать меня приманкой?
Вы злитесь? он прищуривается.
Это не злость, детектив, а ярость, честно признаюсь я.
Мы не собираемся. Да и как это сделать без вашего согласия? К тому же, у нас нет уверенности, что это действительно поможет спасти запертых в кабинах игроков, тяжело вздохнув, он поднимается с места. Попробуйте успокоиться. Я вернусь через пятнадцать минут.
Как будто у нас есть эти минуты.
У вас, Аделина, есть минуты всего мира, а вот у этих людей боюсь, что нет.
Когда он уходит, хлопнув дверью, младший следователь отодвигает от меня телефон с трансляцией.
Он прав, вам нужно прийти в себя.
Вы же это не серьезно? я сама не замечаю, как хватаюсь за края стола. От меня зависят жизни тринадцати человек. Вы бы смогли успокоиться?
Следователь вместе с нашими специалистами уже изучают ваши переписки трехлетней давности с другими игроками. Мы точно выйдем на чей-то след.
Вы напрасно тратите время.
Остается только надеяться.
Простите, но мою надежду отобрали в том подвале.
Мне жаль, кажется, искренне говорит он.
Я не стану приманкой.
И не придется. Мы найдем их раньше.
Я только начала жить.
Конечно, Аделина, успокаивает он меня. Никто не собирается отнимать вашу жизнь.
Мне нечем дышать, я задыхаюсь. Прямо как тогда на игре, когда на панели отобразилось имя моей подруги.
Тогда я склонила голову набок и с недоумением вгляделась в текст.
Что значит: Анна убита? Нет-нет-нет. Это ошибка. Я быстрыми шагами направилась к ее кабинке, желая, как можно скорее убедиться, что она в порядке.
Анна, ты
Даже заметив лежащую на полу подругу, которая после четырех пуль не издавала даже предсмертных хрипов, я все равно не поверила, что ее больше нет. Я помню, как попыталась ее поднять, но окровавленное тело беспомощно падало после каждой тщетной попытки.
Нет нет я не прекращала надеяться на чудо, даже поднимала ей веки.
Может быть, она умерла не сразу, но, когда я ее нашла, в ней уже не осталось ни малейших признаков жизни. А ее глаза Они были такими же пустыми, какими, должно быть, стали мои собственные в тот момент.
Осознав, что потеряла ее навсегда, я плотно зажала рукой рот, чтобы не сорвать голос от рвущегося наружу крика.
На стене в гостиной родителей Анны всегда висели ее фотографии. Если хорошенько присмотреться к их цветовой гамме, то можно заметить, что они образуют радугу.
Первая фотография маленькая Анна в ярко-красном платье. На ее маленькой рыжей голове золотая корона, у девочки нет переднего зуба, но она улыбается во весь рот, совершенно не стесняясь своих изъянов.