Вижу.
Ты всё ещё хочешь ставить мне какие-то условия?
Нет, великий шоно.
Позови сюда людей, Илпек. Я жду.
Когда почти все жители поселения собрались на окраине деревни, Оташ вышел в центр и громко произнёс:
Послушайте меня, сивары! Я, великий предводитель всех сарби хранимый небесным волком шоно Оташ Справедливый, обращаюсь к вам. С сегодняшнего дня Илпек больше не является вашим старейшиной.
Люди начали перешёптываться.
Я назначаю старейшиной Имета, продолжал шоно. Услышав своё имя, арамсай огляделся по сторонам и сделал шаг вперёд.
Но великий шоно! воскликнул Илпек.
Ты с чем-то не согласен? спросил Оташ.
Да, я не согласен. Имет наш арамсай. Пирешчи указал на него.
Это прекрасно, что Пирешчи указал на Имета. Это значит, что это достойный человек. Поэтому он и займёт место старейшины. Кто-то ещё не согласен?
Сивары молчали.
Да будет так, проговорил Оташ. Сагдай, Имет готов.
Шаман приблизился к шоно и подозвал арамсая. Когда тот подошёл, Сагдай ударил колотушкой в бубен и произнёс:
Конь мой, конь, неси меня к небу.
Снова удар.
Неси высоко, неси далеко.
Ещё удар.
Неси меня к небесному волку, дай мне его силу. Дай силу этому человеку.
К Сагдаю подошёл Донир, в его руке была чаша. Он протянул чашу арамсаю. Тот сделал глоток. Сагдай снова ударил в бубен.
Да хранит тебя Тенгри, проговорил он.
Благодарю тебя, Сагдай, сказал Оташ.
И я благодарю, добавил Имет.
Сивары! громко произнёс шоно. Вы знаете, что каждый год ваши мужчины должны пополнять армию шоносара. В этом году от вашей деревни в армию отправился Карсак.
Люди снова начали перешёптываться.
Шоносар отправляется в свой следующий переход, но на первое время с вами останутся мои воины. Да хранит вас Тенгри.
IV
Юрген чувствовал себя неловко, когда Оташ говорил ему ехать на повозке, в которой перевозили его гер, но всё же соглашался. Он сам понимал, что ещё не до конца оправился после болезни и столько времени проводить в седле ему было тяжело.
Выходит, ты знаешь наш язык? спросил Алтан, который ехал рядом.
Знаю, кивнул Юрген.
И всегда знал?
Нет, в пять лет не знал.
Ну, ты понял, что я спросил, чего ты!
Да, понял.
То есть ты всё слышал, что мы с братом о тебе говорили?
Слышал, Шу очень не нравился этот разговор, и он был бы счастлив его поскорее закончить.
И что, злишься?
Злюсь.
Правильно, усмехнулся Алтан. Я бы тоже злился. Но ты на самом деле слабоват для жизни в шоносаре. И это не потому что ты норт, я ничего против нортов не имею.
Вот прям обрадовал. А я-то переживал.
Ну, не язви. На правду не обижаются.
Юргену очень хотелось ответить, и он не нашёл ничего лучше, как громко сказать на языке хани:
Как ты меня достал! Сила есть, ума не надо это про тебя!
Алтан вытаращил глаза. Ехавший неподалёку Донир тихо засмеялся.
Чего? наконец, выдал Алтан.
Ничего, пробурчал Юрген.
Подожди, это на каком языке было?
Хани.
Ты и его знаешь?
Знаю, как видишь.
Ого. Ещё какие-нибудь знаешь?
Айни, амма и диалекты некоторые. Язык амаргов вот хочу выучить.
Слушай! вдруг оживился Алтан и полез куда-то в свою седельную сумку. Достав оттуда какой-то флакон, он протянул его Юргену.
Что это? не понял тот.
Вот я у тебя хочу спросить. Я это у одного торговца купил. Он как раз из Ямато ехал.
Купил сам не знаешь что? усмехнулся Шу.
Не об этом сейчас. Прочитай, что там написано.
Средство для мужской силы, прочитал Юрген и захихикал.
А что не так? Чего ты ржёшь? возмутился сарби.
Не для физической силы, ответил Шу. То есть не совсем для физической.
А какой ещё?
Ну Юрген замялся. Это чтобы с женщинами лучше получалось.
Алтан побагровел до кончиков ушей, отобрал у Юргена флакон, и, пришпорив коня, уехал вперёд.
Ты сравнял счёт, с улыбкой проговорил Донир.
Когда я ругался на языке хани, ты засмеялся, сказал Юрген.
Я его знаю. Давно выучил по книге. Потом мне удалось побывать в Сересе, там я его попрактиковал немного. Ты хорошо говоришь.
Спасибо. Я только однажды говорил с живым хани. На ярмарке в Нэжвилле. Боялся, что он меня не поймёт, а я его. Но мы поняли. Хотя с ударениями у меня не всё гладко.
Вот я тоже этого боялся, когда ехал в Серес, закивал Донир. Ударения и интонация. У нас не так.
И у нортов тоже совсем не так.
Эй, а что с моим братом такое? спросил подъехавший Бальзан.
А что с ним не так? отозвался Юрген.
Это я у тебя хочу спросить. Что ты ему сказал?
Ничего, пожал плечами Шу.
Ты это до Бальзана будто только сейчас дошло. Ты говоришь по-нашему.
Поздравляю с этим открытием, усмехнулся норт.
Так ты нас обманывал?
Ну, было дело.
Зачем? Вынюхивал что-то?
Тебя это не касается.
Это всех касается!
Оташ всё знает, это касается только его.
Бальзан сделал очень сложное лицо, а затем выдал:
Я понял! Ты следил за Сабирой и Эсфирой. Они же хотели Оташа с Сагдаем поссорить. Да?
Да, согласился Юрген, ведь по сути Бальзан был прав.
А теперь, когда всё выяснилось, ты уже спокойно по-нашему болтаешь, продолжал блистать логическими выводами сарби.
Да, ты всё правильно понял, кивнул Шу.
Значит, ты не такой бесполезный, как я думал.
Сейчас расплачусь от счастья.
Так а что ты Алтану сказал такое?
У него спроси. Тебе, кстати, ничего перевести не надо? С хани там или айни?
Ты и эти языки знаешь? удивился Бальзан.
Знаю.
И писать умеешь?
Умею.
Мне надо письмо написать в Ямато, почему-то перешёл на шёпот Бальзан.
Торговцу?
Как ты догадался?
Да так, ляпнул просто. Так что ты хочешь написать?
Это очень деликатное дело.
Торговцу? Деликатное? Так возьми у своего брата, чего ждать, пока письмо дойдёт.
Что взять у брата? искренне удивился Бальзан
А что ты хочешь купить?
Я не купить, я это Руки его дочери попросить.
Ты хочешь жениться на айни?
Знаешь, какая она красивая!
Нет, но я тебе верю. Я напишу тебе письмо.
Спасибо, обрадовался сарби. Буду должен.
Счёт в твою пользу, улыбнулся Донир, когда Бальзан уехал вперёд.
Думаешь, они больше не станут говорить, что я только мешаю? спросил Юрген.
Может, и станут, но меньше.
Когда переход, наконец, завершился, и сарби начали устанавливать геры на новой долгосрочной стоянке, Юрген помог перенести все вещи в их с Оташем жилище и устало опустился на покрывало.
Шоносар будет здесь почти до самой осени, проговорил Оташ. Отдыхай, эне.
Что, прям до осени отдыхать? с улыбкой спросил Шу.
На это не рассчитывай. Ты мой помощник, не забыл?
А где мы вообще?
В гере. Ты чего?
Да я не про то. Шоносар сейчас где?
Недалеко от границ Нэжвилля и Фейсалии. Здесь хорошие пастбища, сочная трава и земля плодородная, можно успеть собрать урожай.
А осенью обратно?
Да, каждую осень шоносар совершает большой переход к границе Сереса. Тебе не по душе такая жизнь?
Я этого не говорил. Мне это непривычно. Ты любишь эту жизнь, ведь так?
Люблю. Я не мыслю себя без дороги. Даже когда мы с Марданом отправились на поиски приключений, я пошёл на это только чтобы посмотреть мир, попутешествовать.
Я пока займусь переводом «Ырк Битиг», можно?
Конечно.
Вскоре Юргена навестил Олаф.
Я спросил господина Рейна о письме, проговорил он.
И что он сказал? Шу напрягся.
Сказал, что отправит новое письмо с торговцем, как обычно.
Новое письмо? И там он напишет, что я предатель?
Ну Олаф замялся. Я спросил господина Рейна примерно о том же. Он очень пространно ответил.
Это как?
Что он не будет использовать подобные слова в отношении господина Шу, то есть тебя. Но что он обязан поставить в известность корону о том, что здесь происходит.
Знаешь, я сам с ним поговорю, и Юрген решительно поднялся.
Поговори, кивнул Олаф. Может, так правильнее.
Идём.
Гер посла уже заканчивали устанавливать, а сам Рейн стоял неподалёку.
Я хочу спросить, подойдя к Арчибальду, проговорил Юрген.
Спрашивайте, ответил Рейн.
Что вы напишете обо мне в письме в Нэжвилль?
Правду.
Правда у всех разная, я хочу знать вашу.
Вы стали ещё более дерзким, чем были, господин Шу. Дружба с шоно на вас дурно влияет.
Так вы скажете мне или нет?
Я расскажу о том, что произошло в шоносаре. О попытке бунта и о том, что предпринял шоно для её подавления. Упомяну и ваше участие в этом. А также сообщу о вашем нынешнем положении в шоносаре. Вы по-прежнему подданный его величества, поэтому в Нэжвилле должны знать о том, что норт стал приближённым шоно. Является ли мой ответ исчерпывающим?
Является, кивнул Юрген. Спасибо.
Шу направлялся обратно в гер Оташа, когда к нему подошла Эсфира.
Сабира хочет говорить с тобой, сказала она.
Зачем это?
Она сама тебе скажет.
Ну, пошли.
Гер мачехи Оташа уже был готов, и Сабира ждала Юргена внутри.
Наслышана, что ты говоришь на нашем языке, проговорила она, как только Шу зашёл.
Говорю, кивнул он. Здравствуйте.
Здравствуй. Я знаю о том, что случилось.
Догадываюсь.
Чего ты добиваешься?
О чём вы?
Не притворяйся, я тебя насквозь вижу.
Я и не притворяюсь. Я вас не понимаю.
Ты специально подружился с Оташем, ты втёрся к нему в доверие. Он сделал тебя своим помощником. Ты хоть понимаешь, что это значит? Думаю, понимаешь.
Оташ сам так решил.
Решил. Не знаю, что уж ты там для него делаешь и как ублажаешь, но учти, я этого так не оставлю.
Да вы с ума сошли! Что вы вообще себе позволяете?
Меня криками не напугаешь, мальчик. Повторяю. Я этого так не оставлю. Норт не будет править шоносаром.
Да пошли вы! Юрген резко развернулся и направился к выходу.
Запомни мои слова, услышал он вслед.
Шу буквально трясло от обиды и злости. Да кто она такая? Она жива, только потому что Оташ позволил по доброте душевной. Ведьма. Юрген зашагал к тому месту, где раньше устраивали стрельбище. Он не ошибся: на этой стоянке его сделали точно там же. Увидев знакомого сарби, Юрген попросил лук и стрелы и начал тренироваться. Он вспоминал все советы Оташа и сам уже замечал, что с каждым разом у него получалось всё лучше.
Вернувшись в гер, Юрген не стал ничего рассказывать шоно о разговоре с Сабирой, не желая расстраивать друга, но уже на следующий день пожалел об этом. Шу хотел повидать Олафа и шёл к геру посла, когда услышал обидные слова от одного из сарби. Юрген обернулся в надежде, что речь шла не о нём, но, увы. Мужчина повторил сказанное, глядя прямо на норта.
Ты чего такой? спросил Олаф, когда увидел Юргена.
Какой?
Пришибленный.
Тебе кажется.
Даже я вижу, что у вас что-то случилось, проговорил Рейн, отрываясь от чтения.
Как вы думаете, сарби могут меня за что-то невзлюбить? спросил Шу.
Они могут вам позавидовать, ответил Арчибальд.
Тому, что я помощник шоно?
Верно.
Но шоно имеет на это право.
Вы норт.
То есть дело только в этом? Если бы я был сарби, такого бы не было?
Кто-то бы всё равно вам завидовал, но делал бы это молча.
Юрген, тебе кто-то что-то сказал? догадался Олаф.
Сказал.
Вам так важно, что о вас говорят? спросил Рейн.
Нет, но мне неприятно, если они когда они говорят такое
Невозможно нравиться всем, господин Шу. Особенно если вы помощник шоно.
Юрген снова не стал ничего говорить Оташу, но он и не подозревал, с какой скоростью слух, пущенный Сабирой, может распространиться по всему шоносару. То, что он дошёл и до самого Оташа, Юрген понял, когда однажды вечером шоно зашёл в гер и зло проговорил:
Почему они думают, что имеют право учить меня жить? Я стал шоно милостью небесного волка, или они уже об этом забыли? Как у них язык поворачивается, чтобы указывать мне?
Это из-за меня, да? тихо спросил Юрген.
Хотел бы я сказать нет.
Это Сабира.
Что Сабира?
Она пустила слух.
То есть ты знаешь?
Знаю. Сабира говорила со мной.
И давно?
В наш первый день на этой стоянке.
Почему ты скрыл это от меня? Оташ снова злился.
Не хотел тебя расстраивать.
Не помогло, как видишь! Что она тебе наговорила?
Что я всё это ну специально. И что она не допустит, чтобы норт управлял шоносаром.
Да она рехнулась!
Я ей так и сказал.
Она, что, до такой степени считает меня слабым? Что я могу позволить тебе или кому бы то ни было воспользоваться собой?
Ей просто не нравится, что я норт. Не думаю, что она считает тебя слабым.
Ты должен был мне сразу же рассказать об этом. Вот как я буду тебе верить, если ты постоянно что-то скрываешь?
Юрген промолчал. Он видел, что Оташ был на взводе, и понимал, что любые его слова прозвучат как неудачная попытка оправдаться.
Одно дело, когда бунтуют сивары, но совсем другое, когда против тебя встают сарби, проговорил Оташ.
Разве они встали против тебя? спросил Юрген.
Они оспаривают мои решения. Они настроены против тебя. Разве это не бунт?
И что ты собираешься делать? Прогонишь меня?
Какой же ты идиот! Во-первых, если я прогоню тебя, я пойду у них на поводу и таким образом покажу, что мной можно управлять. А во-вторых, ты тоже настолько не доверяешь мне и моим словам, что думаешь, что я могу так поступить? Разве я не говорил тебе, что ты моя семья?
Прости. Мне трудно.
Что тебе трудно?
Верить, что я действительно кому-то нужен.
Мне тоже трудно, но давай уж как-нибудь попытаемся.
Так что ты будешь делать, Таш?
То, что я хочу сделать шоно замолчал.
Что?
Мне нужно твоё согласие.
Ты объясни, в чём дело.
Я хочу сделать тебя одним из нас, одним из сарби.
Как это? не понял Юрген.
В шоносар и раньше приходили чужеземцы. Если они решали остаться и стать частью нашего мира, то они проходили через обряд. От этого ты не перестанешь быть нортом, но ты станешь одной крови со мной.
Что это за обряд? Я всё равно не понимаю.
Можно сказать, что ты станешь моим братом. Сагдай должен будет провести этот обряд на глазах у моих воинов. Чтобы все видели, что я не отказываюсь от своих решений. И если я выбрал тебя своим помощником, то так тому и быть. Мне нужно твоё согласие.
А почему ты думаешь, что я могу не согласиться?
Потому что я знаю, как ты любишь Нэжвилль.
Но ты сам сказал, что я не перестану быть нортом.
Не перестанешь.
Так в чём же дело? Или я должен буду каким-то образом отречься от родины?
Нет. Но ваш посол это может так воспринять.
Невозможно же нравиться всем, правда?
Правда. Так ты согласен?
Конечно, согласен.
Тогда я поговорю с Сагдаем.
С этими словами Оташ покинул гер. Шаман словно ждал его.
Что ты решил? спросил он.
То есть ты понимаешь, почему я здесь? ответил шоно.
Из-за недовольства сарби твоим выбором.
Я хочу провести обряд.
Какой обряд?
Кровного братания.
Сагдай задумался.
Не одобряешь? спросил Оташ.
Отчего же? отозвался шаман. Дело твоё. Но скажи, ты в самом деле так веришь ему? После обряда будет поздно отступать.
Ты считаешь, что я совершаю опрометчивый поступок? Но я ведь рассказывал тебе про сон.
Сон, верно.
Я не рассказывал ему о том, что видел сам. Вернее я сказал, что видел город в степи, но не описывал его. Юрген первым описал мне то, что увидел у волчьего камня. И это был тот же самый город. Он никак не мог обмануть меня, если только он не колдун и не умеет читать мысли.
Вряд ли он колдун, усмехнулся Сагдай. Хорошо, я проведу обряд. Ты объяснил Юргену, что ты хочешь сделать?
Ну, про то, как проходит обряд, я не говорил.
Не думаю, что это его напугает. После обряда очищения, когда он взял мой бубен, ему уже не должно быть страшно.
Когда ты проведёшь обряд? спросил Оташ.
Когда Юрген будет готов?
Давай завтра в полдень.
Хорошо. Завтра в полдень. И прошу: не делай ничего, о чём пожалеешь.
О чём ты?
О тех людях, кто говорит всё это о Юргене.
Это Сабира пустила слух.
Я мог бы догадаться, покачал головой Сагдай. Она твой злой дух.
Мне всегда придётся быть начеку, пока она жива. Но я не отменю своего решения. Она мать Асимы.
Ты поступаешь благородно. И я одобряю твой выбор.
Значит, завтра в полдень.
Вернувшись к Юргену, Оташ проговорил:
Сагдай проведёт обряд завтра в полдень.
Может быть, ты мне расскажешь о нём поподробнее? попросил Шу. Что я должен буду делать?
Это обряд кровного братания, ответил Оташ. Делать тебе ничего не надо будет. Только поклясться. Всё остальное сделаем мы с Сагдаем.