А ты и согласие дал?
Как будто бы ты поступил по-другому.
Но нашей вины нет.
Опять двадцать пять. Я уже все сказал. Советую тебе не дергаться, и хватит об этом. Надо на стройке порядок наводить, чтобы не повторилось такое.
Если ты о бумагах, они в порядке.
Вот и хорошо. Все инспектору покажешь, может, и будет какое послабление.
С инспектором не мне надо говорить, а трестовским работникам. Я для него шишка на ровном месте.
И трестовские свое слово скажут, только подготовь, что нужно.
Анатолий Петрович встал, и, почти дойдя до двери, услышал негромкий голос в спину:
Да, совсем забыл: я с завтрашнего дня уезжаю в командировку в Москву, на неделю. Оттуда к родителям на Новый год еще на недельку. Так что ты за меня остаешься. И добавил: С начальством согласовано, приказ по кадрам я подписал.
Андрей Федорович, но ведь ты нужен здесь, твои связи нужны, твой авторитет. Да и похороны нужно провести, как следует
А ты на что? Похороны, конечно, дело не из приятных, но на них ума большого не надо.
Удивляюсь я тебе, Андрей Федорович
Да брось ты, Толя, по-твоему, так и мне нужно в могилу лечь? Жизнь продолжается! Потом, я родителям обещал, а родители это святое.
Он замолчал, давая понять, что разговор окончен. Анатолий Петрович, придя в свой кабинет, нервно ходил из угла в угол, пытаясь проанализировать ситуацию.
В чем же он виноват, этот молодой паренек? Только полгода проработал здесь. Почему люди, призванные разобраться в трагедии, ищут крайнего? Конечно, у нас инструкции и регламенты такие, что сажать можно только за то, что пришел на работу. Русский язык богат оттенками, любую инструкцию можно прочитать так, как требуется. А технический инспектор? Какая все-таки сволочь! Сколько в нем равнодушия к людям, и живым, и мертвым. Парнишку жаль, но если не он, кто ответит? Я? А мне по полной закатят. Главному инженеру скидок не будет. А Андрюша хорош! Продал своих, в благодарность получил поездку в Москву. Каждый Новый год, когда дел по горло, исчезает. Да черт с ним, пусть валит отсюда, помощи от него все равно никакой.
Зазвонил телефон. Это был его приятель городской военком Алексей Федорович Басин.
Петрович, ты ничего не забыл? Время семнадцать, а тебя нет. Ничего не случилось?
Анатолий Петрович уже хотел рассказать о своих неприятностях, и перенести встречу, но вдруг, неожиданно для себя, сказал:
Леша, извини. Через десять минут я у тебя.
Жду.
Через десять минут он уже был в кафе, где они договорились встретится.
Какие проблемы, Леша? по привычке всегда начинать с главного, спросил он приятеля.
Петрович, ты хоть дух переведи. Пива выпей. Или ты торопишься куда?
Уже не тороплюсь.
Вот и хорошо.
Они чокнулись кружками с пивом. Анатолий Петрович с удовольствием выпил, отметив про себя, что почти забыл вкус пива. Вытянул под столом уставшие ноги, пожевал кусочек сушеного кальмара.
Петрович, помощь твоя нужна, котел на даче поставить.
Какие мелочи, Леша.
Это для тебя мелочи, а для меня проблема.
Когда нужно сделать?
К Новому году, мечтаю в тепле встретить праздник.
До Нового года осталось всего ничего.
Две недели не мало.
А котел?
Котел и все причиндалы я купил.
И батареи купил?
Обижаешь. Может, какой мелочи и не хватает, сам увидишь.
Хорошо, Леша. Котел поставлю, только и ты мою просьбу выполни.
Если она в принципе выполнима. Рассказывай.
Мастера моего надо в армию отправить.
Не понял. Разве это проблема?
Отправить надо на этой неделе.
Ну ты даешь! Что за спешка такая? И кому он сейчас в армии нужен? Призыв закончился
Дело серьезное, Леша. Парня посадят за несчастный случай, его уже наметили в жертву. Сломают пацану жизнь, а он ее еще не видел.
Дотянуть до марта нельзя?
Исключено. Машина уже набрала обороты, не остановишь. Андрей в Москву смылся, исполнять обязанности буду я. Сразу подпишу увольнение.
Ну, и увольняй.
Леша, не придуривайся. Одно дело по повестке уволить, другое неизвестно за что. Как ты молодого специалиста уволишь?
Ну хорошо, Петрович, а до утра твое дело терпит?
До утра терпит. Не ночью же его в армию забирать.
Они допили пиво, распрощались, и каждый отправился по своим делам. Анатолий Петрович поехал в общежитие, где жил Саша Петров.
Здание общежития из серого силикатного кирпича в свои пять этажей среди двенадцатиэтажных точечных домов выглядело несуразно. Длинное, как кишка, отдельные окна забиты фанерой. Внутри тоже особой красоты не было. На каждом этаже по всей длине тянулся коридор, справа и слева комнаты, два туалета, умывалки, рядом с ними кухни. Три лестницы, душевые в темном заплесневелом подвале.
В общежитии всегда чем-то пахло. Запах этот не спутаешь ни с каким другим. Это смесь запахов сотен людей, проживавших здесь. Заходя в холл, сразу понимаешь, где ты. Многие в своей жизни прошли через общежитие, будь то студенческое, солдатское, или рабочее.
Саша удивился приезду Анатолия Петровича. Начальство посещало общежитие редко, и каждый раз, когда оно появлялось в длинных, покрашенных темной краской коридорах, это становилось событием местного масштаба. Просто зайти, чтобы выпить чаю, никто из руководства себе не позволял. Да никому это и в голову не приходило.
В небольшой комнате, куда провели Анатолия Петровича, стояли две кровати, с панцирными сетками, стол посередине и шкаф, что притулился у самой двери.
Сашин сосед, увидев начальство, мгновенно исчез.
Значит, так ты живешь, не зная, с чего начать разговор, сказал Анатолий Петрович, и неуклюже пошутил: Хоромы-то тесные
Да уж не царские палаты, подхватил цитату Саша.
Я тоже после техникума в общежитии жил.
В этом?
Нет, даже в другом городе, хотя все общежития одинаковые.
Анатолий Петрович подошел к окну, посмотрел вниз, и, повернувшись, на одном дыхании рассказал о последних событиях. Саша слушал внимательно.
И меня могут судить? спросил он.
Не могут, а обязательно будут.
И дадут срок?
Возможно, условный. Но судимость-то останется.
Но я же не виноват! За технику безопасности отвечают другие люди!
Ты прав. Но экспертное заключение по смертельным случаям делает технический инспектор, и как он напишет, такое решение и примет суд.
И по-другому не бывает?
Увы, не бывает.
Но ведь есть свидетели. Неужели они будут молчать?
Их не будут спрашивать.
Но мы-то живые! Мы можем сделать опрос?
Можем, но это борьба, и итог ее в принципе неизвестен.
Но в тресте есть юристы, целый отдел по охране труда, они что, тоже будут стоять в стороне?
Я уверен, что и в нашем тресте мы не найдем помощников. Они согласились с предварительными результатами, и больше ничего делать не будут. Нам самим нужно спасаться, Саша. Я разговаривал с нашим военкомом, и попросил забрать тебя в армию. Причем немедленно. Ты как к этому относишься?
Нормально отношусь. Но призыв уже закончился, а до весны далеко. К тому времени я уже на нарах сидеть буду.
Ну, ты страхов-то не нагоняй. Такое случается на стройке. В прошлом году четыре смертельных случая, и никто на нары не сел. Да, будет судимость. Она закроет тебе карьеру. В партию не примут, в должности не повысят. Так и будешь мастером вкалывать до пенсии. Я тебя спрашиваю, пойдешь в армию, если на следующей неделе повестка придет?
Конечно, пойду. Косить от армии я никогда не собирался, так и так весной идти. В Афган только не хочется.
И в Афгане кому-то надо служить.
Там не служат, там воюют.
Значит, воевать будешь.
Саша впервые за вечер улыбнулся.
Спасибо, Анатолий Петрович. Наверно, вы правы, это единственный выход. И все-таки я не вижу своей вины
Однако Анатолий Петрович не стал обсуждать детали, и заторопился к выходу.
С завтрашнего дня, Саша, твое место в конторе.
А что я там делать буду?
Завтра все расскажу.
Утром Анатолий Петрович увидел Сашу у дверей своего кабинета.
Я по привычке. На объектах все начинается на час раньше, словно оправдываясь, сказал Саша.
Было бы хуже, если бы ты опоздал.
Они вошли в кабинет.
Садись, сейчас кофейку сварю. Ты не отказывайся, такое удовольствие будет не каждый день. Место твое в производственном отделе, мои поручения будешь выполнять.
Какие?
Какие будут. Главная твоя задача ждать повестку из военкомата.
А вдруг она не придет?
Придет. Это моя проблема.
Повестку в армию Саша Петров получил за неделю до Нового года. Он позвонил вечером из общежития и радостно закричал в трубку:
Анатолий Петрович, она пришла! Что мне теперь делать?
Кто пришла?
Повестка!
О, господи, извини, в голове все перемешалось. Завтра с утра ко мне.
Утром Анатолий Петрович вызвал к себе начальника отдела кадров, и, передавая ему повестку, сказал:
Леонид Васильевич, нужно срочно подготовить приказ об увольнении Александра Петрова.
Старый опытный кадровик, немного помолчав, не глядя ни на кого из сидящих в кабинете, тихо, но твердо сказал:
Я приказ готовить не буду.
Почему?
Андрей Федорович перед командировкой дал мне указание: приказы на увольнения и премии временно приостановить.
Но это же уважительная причина! Человека в армию забирают!
Анатолий Петрович, вы временно исполняете обязанности начальника, а я ему подчиняюсь постоянно.
Анатолий Петрович с искренним удивлением смотрел на начальника отдела кадров. Бывший военный, пенсионер, тихий, неприметный, всегда вежливый, он открылся еще одной чертой характера, а может, она была в нем всегда, только редко проявлялась. Приказ старшего по званию для него закон.
В кабинете повисла тишина. За окном гудели машины, Анатолий Петрович встал, подошел к окну: все было, как обычно, грейдер чистил снег, позади собралась колонна машин, самые нетерпеливые начали сигналить.
Саша, выйди, на минутку.
Саша вышел за дверь.
Леонид Васильевич, если Петров не уйдет в армию, его будут судить. Ни за что, ни про что.
Не надо меня уговаривать. Если я не выполню указания, с работой можно проститься. А кому я нужен со своими болячками?
А может быть, так сделаем: я подготовлю приказ, отдам в бухгалтерию, а вы отдадите мне трудовую книжку Петрова, где я сделаю запись.
Кадровик повернулся и молча вышел из комнаты. Во второй половине дня из Москвы позвонил Андрей Федорович. Этого следовало ожидать. Сразу, без подготовки, на повышенных тонах начал разговор.
Ты чего там дуришь? Какие увольнения? Начальника из себя строишь?
Андрей Федорович, повестка из военкомата, Петрова в армию забирают.
Засунь себе эту повестку в задницу. Без меня никаких приказов. Слышишь?
Слышу. Придется мне уволить Петрова без твоего согласия.
На другом конце было молчание. Анатолий Петрович подумал, что разговор закончился, и связь прервалась, как вдруг, из трубки стали вылетать фразы, полные угроз. Такого тона и таких слов, как сейчас, он не слышал от своего начальника никогда.
Слушай меня внимательно, Петрович, и мотай на ус. Ни увольнять, ни принимать на работу ты не будешь. Я запрещаю. Если ты все-таки сделаешь это, ни одной минуты я работать с тобой не буду. Выбирай: быть хорошим перед мальчишкой, или вылететь с работы за нарушение техники безопасности и смертельный случай. А может, и под суд пойдешь, чтобы неповадно было другим. Все понял?
Анатолий Петрович положил трубку, сел за стол и задумался.
Не тон разговора поразил его, а что-то другое. И у него случались разносы, когда он «слетал с катушек», проводя совещания на объектах. Но это было от отчаяния, от безысходности, когда уже всем ясно, что кроме крика тут ничего не поделать. Обидные слова он пускал в ход больше для острастки, как профилактику. А здесь другое: пренебрежение, вседозволенность, унижение своего коллеги, с которым работают уже несколько лет вместе. Сказанные сейчас слова как пощечины.
Даже не спросил, как прошли похороны. Нарушили его указания, видите ли. Какой великий и всемогущий: и под суд отдаст, и с работы выгонит. Наверно, от блата и связей мания величия одолела. Нигде ему преград нету, все позволено.
А может, он прав? Что это я лезу со своей добротой? Да и суд наверняка даст Петрову условно, а я тут затеваю неизвестно что. Но где справедливость? Почему должен страдать невинный человек, а действительные виновники прятаться за спины своих покровителей. Им даже партийный секретарь не указ, этим всемогущим серым кардиналам.
Он оглядел свой кабинет. Небольшой шкаф, набитый технической литературой, длинный рабочий стол, за которым каждую неделю собирались инженерно-технические работники. На подоконниках прочитанные журналы и газеты. Ко всему этому он привык, для него рабочее место было родным. Возвращаясь с объектов, он в первую очередь торопился сюда, отдыхая в тиши кабинета, изучая документацию по новым объектам. Он ни разу не позволил себе спорить с начальством, тем более идти наперекор. Так было еще совсем недавно. Но так уже никогда не будет
Он сидел долго, до темноты. Включил свет, подписал приказ об увольнении Саши Петрова в связи с уходом в армию. Сходил в бухгалтерию, попросил, чтобы того рассчитали сегодня же. Зашел в отдел кадров, не спрашивая Леонида Васильевича, отыскал трудовую книжку Петрова, сделал в ней запись. Не забыл про учетную карточку, куда занес номер и число последнего приказа. Для себя он уже принял решение.
Саша зашел проститься. Он не говорил лишних слов, не благодарил. Они по-мужски крепко пожали друг другу руки, понимая, что их пути-дороги могут никогда не пересечься.
Поздним вечером Анатолий Петрович вышел из конторы на улицу.
Сегодня он переступил черту. Но ему стало легче от того, что он принял самостоятельное и такое трудное решение. Что ждет его? Да, Андрей Федорович не простит, подумал он. Ясно, что придется уходить. Но куда? В небольшом городке с работой трудно, да и начальник везде свои «метки» расставил. Найду, мир не без добрых людей. А по несчастному случаю у меня руки развязаны. Пусть ответит виновный. Со мной они не договорятся. Инспектор, конечно, сволочь, но не все же там такие
Под ногами скрипел снег.
Глава III
Саша вышел из управления в половине пятого. Все улицы и площади сверкали новогодними украшениями. Он поднял голову вверх: над ним плыли темные облака, они плотно закрывали небо, и не было на нем ни одной прогалины, через которую солнечные лучи могли бы пробиться на землю.
Когда и где образовались эти облака? Может, кто-то и знает, но разве от этого легче? Человеку всегда хочется яркого солнца, светлого дня. Но ничего не поделаешь, край здесь такой, темный, неприветливый. Почти каждый день льют дожди, начинаясь и заканчиваясь всегда неожиданно. Он прожил здесь недолго, но так и не смог полюбить эту землю: дома, улицы, погоду, людей.
Иногда ему снился удивительный сон. Родные места, где прошло его детство. Высокий Красный Яр, вознесшийся над рекой почти на сто метров. С его вершины видно все окрест: деревни, что раскинулись вольготно по берегу реки, поля, приносящие богатый урожай, которого хватает всем, кто здесь живет, а излишки колхозные машины увозят в район. Над всей этой благодатью ослепительные потоки солнечного света.
Воздух чист, зимой можно обжечь легкие, если дышать полной грудью, Летом он настоян на лесных травах, пряной хвое, кедровых и сосновых орехах и лиственничной смоле. Вокруг звенящая, гулкая тишина. Нет на свете места, обладающего такой притягательной силой, как Красный Яр. Тянутся от него невидимые нити, притягивают и ласкают, радуют и успокаивают. Так хочется побывать в родных местах, взглянуть на них хоть одним глазком. Мы не можем сделать этого наяву, зато можем совершить подобное путешествие во сне