Первыми целями выбрал пять столбов, расположенных наиболее близко ко мне синие и трескучие росчерки ударили по ним, выбивая древесину и рассыпая густые искры. Некоторые молнии попали по площадке с лучниками, разорвали их тела и разбили в щепки коломётные машины.
Породить и метнуть двадцать четыре молнии это не такое уже молниеносное дело. Более десяти секунд мои молнии проступали из воздуха и били по столбам.
Первым был перерублен самый тонкий столб. Та часть крыши, которую он подпирал, провисла, но не обрушилась. Архитекторы деревянной крепости, предусмотрели запас устойчивости для крыши.
Ещё через пять секунд накренился и рухнул второй разбитый в щепы ствол. Провисание в крыше увеличилось, но её крестообразная решётка из брёвен держалась.
Падение третьего столба, который вдобавок загорелся от молний, не привело к обрушению крыши. Она качалась и трещала, из неё сыпались отдельные брёвна, но крыша всё никак не хотела «уезжать». То тут то там слышался свист верёвок и хлопанье ложно сработавших ловушек. Надеюсь, небесные воины догадаются, что провисшая часть крыши стала наиболее безопасной?
Падение четвёртого и пятого столба не привело к немедленному краху. И это могло стать крахом для моего плана.
Надо ещё больше молний!
Но «Телесная Крепость» отбирала толщину Линий, замедляя восстановление «Удара Молнии».
Поток стрел в мою сторону уменьшился, так как я уничтожил все столбы и площадки лучников вокруг меня. Но колья из дальних площадок долетали.
Осознав, что я это самая главная опасность, защитники крепости развернули в мою сторону почти половину колометательных машин.
Мне пришлось увиливать от летящих со всех сторон отравленных дрынов. Но даже танцевальные движения и точность управления «Крыльями Ветра» не спасли от плотного потока снарядов: один отравленный дрын ударил в плечо, второй в живот. От их ударов иероглиф «Телесной Крепости» замигал, угрожая исчезнуть.
Я стремительно опустился обратно к стогу сена и убрал «Крылья Ветра».
Мой старый знакомый буйвол, уже не смотрел на меня печальными глазами, а мычал и носился внутри загона, напуганный треском и грохотом. Увидев пролом в заборе, созданный одним из обломков столба, выскочил за ограду и помчался по улице деревни.
Сверху всегда видно цельную картинку поля боя, но теперь, внизу, я в полной мере погрузился в растерянный хаос.
Какие-то лесные воины, совершенно не обращая на меня внимания, пронеслись табуном мимо ограды.
Вдобавок сверху полились струи воды прорвало трубы системы пожаротушения.
Где-то орали командиры лесных воинов, пытаясь распределить бойцов по позициям, но так как на крепость ещё никто толком не напал, то никто и не знал, куда кого распределять.
Снова пробежал знакомый буйвол, на этот раз он жалобно стонал: из его горба торчали копья и топоры. Вероятно, низкие приняли несчастное животное за порождение «Призыва Зверя».
Я немного беспокоился за моих соратников, которые могли остаться на той стороне ворот. Но верил, что они или спрятались, как я, или вовсе ушли обратно под воду, чтобы не попасть в пасти тех гракков, которые сейчас рыскали в замкнутом кольце между двух стен.
Сверху изредка падали брёвна: всё-таки мой план осуществлялся сам собой крыша проседала под собственной тяжестью. А если на неё сверху навалится толпа огромных небесных воинов, то и вовсе образуется дыра.
Отовсюду летели команды наводчиков и дребезжание коломётных машин. Низкие продолжали отстреливаться. Лучники оказались единственными низкими, которые хоть немного видели противника, поэтому стреляли без остановки.
Сквозь их чёткие команды прорывалось хоровое пение: «Возродимся через кровь высших Жютс иои фудб! Возродимся»
Шаманы прибегли к молитвам, чтобы воодушевить растерянных воинов, которые до сих пор не увидели противника.
Страх обречённых на смерть не самое смешное зрелище, но я уже достаточно закалился на Пути воина, чтобы усмехнуться низкие жаждали крови высших, а высшие всё не появлялись. Кажется, Илиин понял мою задумку по обрушению крыши и придержал атаку, давая мне время завершить начатое.
Я проверил толщину Линий ни одна не дрожала, хотя и не были такими толстыми, как хотелось бы. Особенно беспокоила «Линия Тела».
На один «Удар Молнии» светлого уровня хватит
Если и на этот раз крыша не обрушится, будет очень и очень плохо. Я ослабну настолько, что не смогу ни улететь, ни ускользнуть на «Проворстве Молнии» от толпы разъярённых низких, которые неизбежно меня обнаружат.
Отряд воинов, ощетинившийся копьями, пробежал в обратную сторону. На плечах воины несли одного из шаманов. Тот продолжал размахивать клюкой и подбадривать: «Давайте, давайте».
Я спрятался за стогом сена и проследил. Они бежали в сторону летающей башни. Кажется, грязные колдуны уже готовились к эвакуации? Нельзя их упустить. Эти белобородые старцы самое ценное в крепости. Только они смогут рассказать нам, ради чего всё это было затеяно. И главное кем.
Но пока что у меня есть задача поважнее, пора обрушить уже чёртову крышу.
Используя один узор «Проворства Молнии», я перебежал деревенскую улицу, направляясь к ближайшему столбу.
Я мог бы ударить и издалека, но сила молний слабела на расстоянии. Чем я ближе к цели тем надёжнее.
Я совершил ещё две пробежки и притаился у стены бревенчатой хижины. У входа горел костёр, который шипел от падающей сверху воды. Опрокинутый глиняный котелок источал запахи какого-то варева. Рядом с костром вкопаны отполированные брёвна-скамейки. Всюду разбросаны деревянные миски и какие-то очищенные овощи, похожие на свёклу.
Завершала эту сцену мирного и бесхитростного быта деревянная кукла небесного воина с мочи-кой в руке. Она валялась рядом с скамейкой. Лесной мастер по игрушкам вырезал из дерева тонкие узорчатые крылья, расправленные за спиной куклы.
Даже дети волосатого лесного народа играли в небесных воинов
Стараясь не глядеть на брошенную игрушку, я убрал из Внутреннего Взора «Проворство Молнии». Потом вызвал и сложил стопкой четыре узора «Удара Молнии». Внутренний Голос тут же отреагировал предупреждением:
«Слишком много узоров. Твои Линии Духа и Тела не выдержат».
Я же не умру?
«Нет. Но ослабнешь, твои Линии будут сильно дрожать».
Ну, подрожат и перестанут.
Подпирающий крышу столб метрах в двадцати. Можно ударить и отсюда, но лучше подойти метров на десять. Для этого необходимо обойти бревенчатую хижину. Но я, подчинившись интуитивной осторожности, снял с пояса вязку и закинул её петлю на перекрытие крыши хижины и вскарабкался на неё. В меня тут же полетели отравленные стрелы! Интуиция не подвела низкие защищали столб.
Они окружили его каменный фундамент плотным полукругом. Первая линия лучников стояла на коленях, вторая стреляла поверх их голов. По флангам стояло несколько копейщиков, которые метали копья, используя копьеметалки. Эти примитивные устройства значительно увеличивали скорость полёта копья, а значит наносили больше урона.
Плотность огня была весьма высокой, моя «Телесная Крепость», отразившая все снаряды, сразу же замигала, грозя потухнуть. Лучники и копейщики смотрели на меня со смесью ужаса и ненависти. Многие повторяли, как мантру:
Возродимся через кровь высших
Жютс иои фудб!
Возродимся!
Не обращая внимания на стрелы, я шандарахнул двенадцатью молниями по столбу. Распределил заряды так, чтобы два-три из них ударили и по самой крыше.
На таком расстоянии разряды небесного электричества не просто расщепили столб, а разрезали в нескольких местах. Дымящиеся обломки посыпались на лучников.
Следом обрушилась площадка с теми лучниками, которые вели огонь по летающим небесным стражникам. Тяжёлая коломётная машина, похожая на баллисту, рухнула прямо на ряды защитников столба.
Вслед за этим раздался особенно сильный треск и грохот, которые перекрыли и крики ужаса, и мантры, и рёв гракков, бегающих между стенами.
Сверху посыпались толстые брёвна крыши, вместе с ними внутрь Лесной Крепости ненадолго ворвались лучи солнца, но их тут же заслонили падающие брёвна.
Падали они густо, как дождь. Одно бревно ударило меня в плечо и сбросило с хижины. Удар был такой сильный, что иероглиф «Телесная Крепость» моментально исчез. Да и сам Внутренний Взор прерывисто задрожал, будто у меня не было сил смотреть на него.
Вокруг меня с воем и треском падали брёвна. Я судорожно пополз ко входу в хижину это единственное убежище, пусть и не самое надёжное. Линии мои дрожали, голова кружилась, снова затошнило. Я не мог рассчитывать на «Проворство Молнии», только на свои руки и ноги.
Вертикально направленное бревно грохнулось рядом со мной и разлетелось на толстые щепы. Следом за ним прилетело второе его край ударил по моей левой ноге.
Из-за грохота вокруг, я не услышал собственного крика. Зато хорошо услышал хруст костей ноги, который эхом растёкся по остальным костям моего тела.
Подгребая руками, я наконец вполз, точнее вбежал на руках, внутрь хижины. Её наклонные стены, состоявшие из поставленных углом брёвен, тряслись, но выдерживали удары деревянных снарядов. Вся комната заполнена клубами пыли и дыма угли костра, раскиданные брёвнами, начали потихоньку подпаливать хижину.
Но и здесь не было покоя.
Сквозь грохот я разобрал возглас удивления, резко перешедший в завывание:
Возродимся через кровь высших.
Из дыма выступила фигура лесного воина. Его одежда из шкур залита кровью, а из груди торчала окровавленная щепа. Кровь лилась из раны, бурлящим потоком. Непонятно почему он вообще жив?
Внутренний Голос напомнил:
«Потому что грязный колдун осенил его «Живой Молнией».
Повторяя мантру, лесной воин занёс надо мной копьё.
7. Меню паузы и самый добрый человек
Жютс иои фудб, добавил лесной воин, булькая кровью.
Вязка, с помощью которой я забрался на хижину, всё ещё намотана на мой кулак. Я выбросил её утяжелённый железным замком конец навстречу живому трупу.
Без «Отталкивания Вещества» использовать вязку сложно: нельзя ни управлять изгибом верёвок, ни направлять петли точно в цель, ни замыкать замки. Благодаря урокам Илиина, который надеялся сделать из меня славного небесного мента, я научился ловко бросать вязки даже без озарений.
Верёвка оплела руку с копьём я дёрнул лесного воина на себя, одновременно откатившись в сторону. Он упал лицом в деревянный пол хижины. Бормоча о крови низких, начал подниматься, опираясь на копьё.
Постанывая от боли в раздробленной ноге, я перекатился ещё дальше, одновременно наматывая верёвку. Рука лесного воина с хрустом вывернулась за спину, но тот не закричал от боли, а продолжил жаждать крови низкого.
Я перебросил верёвку на горло воина и потянул на соединение с замком. Снова раздался едва слышимый из-за грохота хруст суставов, и воин заткнулся. При этом продолжал вяло шевелиться. Защёлкнув замок на верёвке, я откатился в сторону, одновременно натягивая верёвку. Ещё живой лесной зомби, выгнулся лодочкой, его сломанная вязкой правая рука коснулась темечка пальцами.
Добивать его сил уже не было.
И тут я понял, что брёвна больше не сыпались. Затишье продержалось несколько долгих секунд. Я боялся стонать, чтобы не нарушить эту успокаивающую тишину Потом началось!
Мощнейший «Удар Грома» сотряс пол и стены хижины. Я был уверен, что это дело кулаков Хаки Энгатти. Вслед за ним последовали ещё несколько громовых ударов, такой же силы.
Подскакивая от ударов на деревянном полу хижины, я снял с пояса шкатулку и вынул кристалл «Мягкие Руки». К сожалению, мои Линии были ещё тонки, они едва осилили первую ступень целительского озарения. Сколько я ни водил руками по моей страшно раздавленной ноге лучше не стало.
Тем временем огонь занял всю стену хижины. Я подобрал копьё, опёрся на него и, подогнув раздробленную ногу, заковылял к выходу.
Вся хижина регулярно сотрясалась от «Ударов Грома», к которым присоединились «Взрывы Воздуха» и гулкие перекаты «Порывов Ветра» любимые озарения небесных воинов.
Я несколько минут прыгал перед горящей стеной, отыскивая выход из хижины. Хотя пожар и был сильным, но я почему-то был уверен, что не погибну в нём.
Уверенность всех небесных воинов в том, что высшие не гибнут от такой ерунды, как горящие хижины, давно передалась и мне.
После очередного «Взрыва Воздуха» обугленные брёвна зашатались и упали, открывая мне выход наружу. Я проковылял сквозь огонь озарённая ткань защитила и вывалился наружу.
Вся центральная часть крыши Лесной Крепости обрушилась, даже остальные столбы не удержали её. Теперь крепость напоминала футбольный стадион. Только в центре его не зелёная лужайка, а груда дров, среди которых бегали лесные воины.
Над ними вились небесные стражники на «Крыльях Ветра». Выставив копья, как жала, они пикировали на жертву, протыкали её и взмывали обратно. Другие били по ним озарениями.
Забавно, но обе стены, и внешняя и внутренняя, остались целыми. Вероятно, Илиин приказал нашим войскам наступать через пролом в крыше. Таким образом, самое грозное оружие низких озарённые гракки оказалось бесполезным.
Явственно слышно, как творения грязи ревели в простенке, шлёпали лапами по воде и время от времени громыхали озарениями. Хитрая ловушка низких сработал против них. Если не открывать ворота, то можно не бояться атаки гракков, сконцентрировавшись на уничтожении лесных воинов.
И это уничтожение активно происходило прямо сейчас. Со всех концов разрушенной деревни разносились удары боевых озарений, стоны умирающих и команды самых старших.
Для меня же война закончилась надо срочно лечить ногу, пока не умер. Она болела так сильно, что боль оглушала, забивая звуки битвы.
Проверил Внутренний Взор. Толщины Линий, быть может, и хватило бы на короткий полёт, но лучше не рисковать. Если не удержусь на крыльях, то свалюсь на один из многочисленных заострённых кольев, торчавших из завалов.
Опираясь на копьё, попробовал взобраться на груду брёвен, но оттуда на меня выскочил окровавленный лесной воин.
Его лицо покрывала густая чёрная борода, которая начиналась прямо от нижних век и как-то по-звериному срасталась с чёрными волосами на голове. Борода и голова лесного дымилась, а одежда из шкур наоборот мокрая насквозь, с неё лились потоки воды.
Возродимся же! заорал он и бросился на меня, размахивая ржавым железным топором. На его широком лезвии ещё угадывались полустёртые дивианские иероглифы рода Хатун.
Я кое-как успел поднять копьё и вызвал один узор озарения «Тяжёлый Удар». Рассчитывал, что волосатый сын лесного народа напорется на него, а «Тяжёлый Удар» поможет удержать копьё.
Но бородач просто оббежал остриё копья и рубанул по мне топором. Я смог отвести из-под лезвия голову, поэтому оно ударило по наплечнику, перерубило кожу доспеха и отскочило от озарённой тканевой обмотки на плече.
Но удар был сильный я упал на спину. А лесной воин торжественно прорычал:
Возродимся! И крутанул топор, метясь в моё лицо.
В момент замаха перед ним появилась тощая фигурка Реоа. Девушка вышла из задымлённого воздуха и всадила в грудь бородача оба кинжала. Потом вынула их и ускользнула в сторону, одновременно проведя лезвием по подмышке воина, перерезая мышцы и сухожилия. Топор выпал из обмякших рук и ударил лесного бородача по темечку. Впрочем, умер он не от этого, а от двойного удара кинжалами в оба глаза.