Мы, Самодержица всея Руси Екатерина Великая гольфштатская вторая? или ты не один? медленно и отрешённо спросил сородич, не отрывая внимательного взгляда от монитора, словно на нём вот-вот и только на одну секунду должно было появиться что-то очень важное для всей мировой науки.
Да ну тебя, махнул рукой Телескоп. Скоро сам от сети питаться будешь.
Он повернулся к девушке и мотнул головой, приглашая последовать за ним.
Пошли, только очень аккуратно.
Телескоп осторожно двинулся по узкому проходу между всякой всячины и прокомментировал:
Тут, если хотя бы одну вещь с места сдвинуть, обвал похлеще чем в горах будет, и нам из него долго выбираться придётся.
«Да, подумала девушка вашу историю на самом деле нужно вооружить лопатой, чтобы разгрести эту свалку».
Преодолев все хламово-научные галереи и переходы кабинета, они зашли в примыкающую к нему небольшую комнату, которая всем своим видом говорила, что в ней в течение как минимум десяти лет, ежедневно пили чай по-мужицки, то есть, почти никогда не убирая за собой. Здесь всё было чайного цвета, начиная со штор и заканчивая полом. Даже продавленный диван и тот выглядел как использованный чайный пакетик, которому при отжиме случайно придали форму сидения. На тумбочке, грозящейся вот-вот развалиться под его тяжестью, как памятник гению советского приборостроения покоился старый цветной телевизор чайного цвета накрытый, как крышкой гроба, снятой с него задней стенкой. Справа от телевизора висела стальная раковина, с давно истёршейся эмалью и капающей из крана водой. Покосившийся, чайного цвета шкаф у входа был заставлен коробками из-под чая и сахара и опустошёнными корытцами корейской лапши «Доширак». Рядом с корытцами толпились одноцветные от въевшейся в них заварки чайные кружки. В некоторых тускло поблёскивали кончики ложек, блеск которых сохранился только благодаря периодическому воздействию пальцев на участок их непосредственного отсвечивания. На столике в углу стоял электрический чайник грязно-бурого цвета. И только при тщательном анализе можно было выяснить, что изначально он был белым.
Держу пока оборону, Телескоп с гордостью обвёл рукой «чайную» комнату а то бы и тут всё захламили.
Девушка чуть не загоготала в голос. Удерживая себя от этого, она прикрыла растянувшийся в улыбке рот рукой и мысленно парировала: «Непонятно ещё, где больше хлама и грязи: в этой, или в той комнате».
Телескоп, как хозяин заведения, бросился накрывать «гостевой» стол. Вернее, он начал этот стол расчищать. Чтобы отвлечься от состояния брезгливости ко всему окружающему, девушка попросила:
Вы обещали рассказать, почему этот завхоз Вас Шатуном назвал. Это ведь что-то от машины, так ведь?
Нет, хехекнул Телескоп, звякнув кружками это от дурости.
Он подошёл к раковине, открыл воду и маленькой тряпочкой предпринял попытку придать парадный вид хотя бы одной из чайных посудин. Стоя спиной к девушке и остервенело шоркая кружку для гостьи, Телескоп принялся рассказывать, и его голос при этом смешно подрагивал, гортанно откликаясь на каждое движение. Девушке сразу стало весело.
Год назад я нашёл одну очень интересную зацепку в архивах: о найденных ссыльными следах древних захоронений на Енисее. Я подал доклад о возможном обнаружении археологического памятника и просьбу о снаряжении экспедиции. Мне отказали, сославшись на скудность и неточность информации. Вот я в свой отпуск туда и рванул уточнять. А дело было зимой. Местные толком ничего не сказали. Так: видели где-то, встречали там-то. Только один охотник смог показать на карте где примерно видел просевшие холмы в тайге. Ну, я сразу туда. Если бы это оказались курганы, то мне бы сразу грамоту дали и звание Героя кап. труда. И не подумал, дурак, что зима ведь. Холмы эти я кое-как нашёл, но кто поручится, что если это курганы, то они не разграблены, или что это не старые отвалы золотокопателей. Я понадеялся на свой металлоискатель, а он, гад, молчал. И пошёл я обратно ни с чем. Зимой пробный раскоп не сделаешь только всё порушишь да огнём спалишь.
Девушка вспомнила, как со злостью, мысленно посылала Телескопа идти копать по холодку и улыбнулась. Благо он не видел, и всё ещё хлюпал водой в раковине.
Пошёл, продолжил учёный и провалился в берлогу.
Бж-ш, по-змеиному прошипела девушка, схватившись пальцами за губы к медведю?!
Нет, брошенная была берлога, успокоил её Телескоп но как потом оказалось это я своей вознёй у курганов оттуда медведя поднял. Я ж там и снег расчищал, и дрова рубил, еду готовил, дичину подвернувшуюся стрелял. Вот косолапому и не спалось от такого беспокойного соседа.
И что дальше? девушке стало уже чуть-чуть интересно, и она поторапливала разговорившегося дядечку-учёного с развязкой.
Ногу сломал и лыжи. Телескоп отрывистым кивком головы проводил каждую потерю из своего рассказа. Вот что дальше. Сознание потерял. Глубокая была ямина, да ещё о корягу головой приложился. Очнулся и говорю сам себе: «Вот тебе и Герой кап. труда, посмертно». он с шумом выдохнул воздух и продолжил: А пожить-то ещё хотелось. Ну, думаю, к жилью, до которого все сорок вёрст будет, мне таким, да ещё без лыж не выйти. Придётся зимовать в этой берлоге, раз сам теперь косолапым стал, и ждать пока нога не срастётся. Наложил шину из подручных, так сказать, материалов, костыли себе сделал. Лапника натаскал на подстилку и кое-как дрова начал заготавливать, хотя бы на первое время, а заодно и утеплять свою берлогу. Тут ещё, как назло, глаза видеть перестали. Я ж до этого вообще очки не носил, а теперь вот Телескоп повернулся к девушке и мокрой рукой снял свои очки, демонстрируя их ей как будто впервые. Девушка молчала, не зная как себя повести. У неё в голове сейчас бурлило мерзкое варево непонятного содержания. И сидит-то она в этом свинарнике, и слушает всё это только потому, что Телескоп ей нужен как благообразный дядечка-учёный для бабушки и оценщик её книги. И жалко ей уже его, и злится она на него, что ей пришлось прилагать такие усилия для выполнения своего пункта 4а, и в то же время она им уже немного восхищается. Одному зимой пойти в тайгу, из-за каких-то там курганов только для науки! Это ж каким надо быть смелым и ещё к тому же упёртым! Только на демонстрацию очков надо было реагировать, как это предписывалось сложившейся ситуацией и её жалостливой женской натурой.
А от чего видеть перестали? грустно спросила девушка.
Ай, махнул рукой с очками дядечка-учёный они и сами эти врачи не знают! он снова надел очки, и принялся тереть уже чайную ложку. Один говорит, что глазной нерв переохладился, другой, что от удара или от сильного шока, третий вообще какие-то заумности плетёт. Денег, наверное, хочет побольше вытянуть. Друзья пообещали в Москве одному профессору меня показать. Утверждают, что светило планетарного масштаба. Через месяц полечу на показ.
«Значит, у меня остался месяц, чтобы тебя до этого ещё и бабушке успеть показать, как учёного, и чтобы ты успел мне сказать: сколько стоит книга» подумала девушка, и сразу же спросила, желая всё-таки услышать счастливый конец этой истории про Шатуна:
А дальше что было? Вы так и жили зимой в берлоге, пока не срослась нога?
В этот момент щёлкнул вскипевший чайник. Телескоп закрыл воду в кране и, позвякивая в кружке ошалевшей от своей чистоты ложкой, направился к столу. Там, видимо, и предполагался процесс заварки и самого чаепития, поскольку других приемлемых для этого плоскостей в комнате не было. Снова оказавшись спиной к девушке, присевшей на самый краешек «чайного» дивана, Телескоп начал своё чародейство с заварником, пачкой чая, какими-то бумажными кулёчками с надписями и извергающимся клубами пара кипятком. Со спины он был похож на колдуна, готовящего волшебное зелье в тесной каморке замковой башни. Одновременно с этим колдун старался удовлетворить и разгоревшееся женское любопытство.
Да загнулся бы я в той берлоге, или от голода, или от холода, если бы охотники меня не нашли. упадническим тоном ответил Телескоп. Тот медведь, которого я поднял, двух лошадей из посёлка задрал на лесозаготовках. Вот и пошли его брать. Шатун он опасен очень. Злой на всех, что его разбудили. Может и на человека напасть, если встретит. А медведь к своей берлоге вернулся, оказывается, но меня почему-то не тронул. Хотя, я и не слышал, что он рядом ходит. Охотники видят, кто-то возится в берлоге, вот и подумали, что медведь. Начали шуметь, собак спустили, чтобы поднять косолапого. А тут я из берлоги с криком вываливаюсь. Счастливый, что людей услышал и руками машу. Выстрелить в воздух не додумался от радости. Зато по мне сразу палить начали. Две пули над головой просвистело, одна даже шапку пробила.
Ой-и, испуганно сжала кулаки девушка зачем они в Вас-то начали стрелять? Они Вас что, от медведя отличить не смогли? Пьяные были?
Телескоп повернулся, отодвинул стул и широким жестом пригласил девушку к столу, на котором стояло две чашки чая с поднимающимся от них паром. Девушка, поняв, что он не продолжит своего рассказа, пока не усадит её за стол, осторожно поднялась с краешка дивана, который при любом неловком движении всё время грозился сложиться и поглотить свою жертву, впрыскивая в неё накопленный за десятилетия чайный яд. Она нерешительно приблизилась к хлипкому на вид стулу и, на всякий случай, слегка пошатала его рукой. Уверившись в отсутствии явной опасности его мгновенного разрушения, девушка осторожно присела и сразу обхватила замёрзшими ладошками горячую кружку. Несмотря на яркое весеннее солнце, в здании института было довольно прохладно. Оно стояло в тени сосновой рощи, и солнечные лучи, в отличие от холода, почти не проникали в большие окна с алюминиевыми рамами.
Телескоп расположился напротив и, как всегда, одним быстрым движением снял очки, видно опасаясь что те запотеют от кипятка. После этого, уже не спеша взял кружку и, чтобы не обжечься, со швырканьем, отхлебнул горячий напиток.
Чибре-ец, довольно протянул он, чмокнув губами, и расплылся в блаженной улыбке.
Девушка склонила голову над своей кружкой, принюхиваясь. Почему-то запахло детством, домом и бабушкой. Навалился ворох расплывчатых, но так и не обретших конкретных образов воспоминаний. Они были только чувственными. Чувство защищённости, беззаботности, радости, чувство окружающей тебя любви.
А, ну так про охотников спохватился дядечка-учёный, вспомнив о вопросе девушки. Нет, они все трезвые были. На медведя пьяным не ходят. Тем более на шатуна. Это же местные охотники, не пришлые промысловики. А местные, кто живёт в тайге все со своими понятиями и предрассудками, многие из которых не такие уж и нелепые, как нам кажется. У них ведь медведь Хозяин Леса. Его Дух. Да и я, как они потом сказали, не сильно тогда от медведя отличался. И вместо крика у меня рык получился. Обросший, грязный, прокопченный, вылез из берлоги на четвереньках. Меня, можно сказать, только то и спасло, что охотники как раз не в медведя, а в Дух шатуна стреляли, в человечьем обличии. Они белку в глаз бьют, а тут вишь, по моей башке промазали, дядечка-учёный дважды ткнул себя сложенными пальцами в висок и тут же схватил кружку, снова смачно швыркнув чаем. Ходуном у них мушки на карабинах ходили от страха, подытожил он, поставив кружку на стол, и снова блаженно растянулся на стуле.
Девушка позавидовала его довольному виду и, обжигая губы, отпила из своей кружки маленький глоточек, постеснявшись неблагообразно швыркнуть, как это проделывал сидящий перед ней благообразный дядечка.
И, что дальше было? спросила девушка, поднимая глаза и чувствуя, как приятное тепло растекается по телу. Она не отклонилась от своей чашки, и продолжала вдыхать щекочущий ноздри аромат чая детства.
Ну, дальше я с ними кое-как договорился, оживился дядечка-учёный когда пообещал им бошки посносить в ответ на их стрельбу и сам в воздух пальнул. Эти же охотники меня в шутку Шатуном и прозвали, пока я в их посёлке отлёживался да отъедался. А летом я выехал туда с разведочной, вот тогда весь институт эту историю от местных и узнал. Я-то сам не рассказывал нашим только дай повод позубоскалить, усмехнулся учёный.
И что?.. Нашли что-нибудь в этих курганах? Девушка даже оторвалась от своей чашки, вопросительно вперившись в дядечку-учёного-археолога. Ей было уже на самом деле интересно: напрасно или нет он чуть дважды или трижды не погиб в этой тайге, и вдобавок ещё зрение испортил, пытаясь отыскать эти злосчастные курганы.
Нашли, кивнул археолог с закрывшимися глазами. Когда он их открыл, то его зрачки блестели как у мальчишки, случайно нашедшего блестящую стреляную гильзу. Помнишь, я тебе в нашем музее небольшой стенд показывал с костяными и берестяными изделиями и украшениями? Девушка утвердительно потрясла головой. Вот эти находки как раз из тех курганов. Ещё глубже кивая, подтвердил учёный.