«Авось пронесёт!» подумал Миша вечером перед экзаменом и юркнул в постель. Заснул он сразу. Ему снились джунгли, по которым ползал огромный таракан, а представитель класса пресмыкающихся, ящерица прыткая, как бешеная гонялась за тигром
Наутро мама нажарила сладких пирожков. Но Миша ел их, почти не чувствуя вкуса. Он ещё раз просматривал учебник. Конечно, он всё знал, но всё же где-то внутри копошился страх.
Миша, торопись! сказала мама. Я у тебя из стола бумаги немного возьму. Пирожков захватишь с собой.
Ладно! буркнул Миша и, не допив чая, вылез из-за стола.
Положив завтрак и учебник в сумку, он спустился вниз.
Ах, как хорошо было на улице! Миша шёл, весело поглядывая по сторонам, и совсем не боялся, что какая-нибудь кошка, выскочив из подворотни, перебежит ему дорогу.
Он смеялся над одной маминой знакомой, которая однажды сказала ему об этой нехорошей примете, и даже, словно назло примете, сам заглядывал в подворотни.
Пришёл он в класс к звонку. Ребята волновались. На столах и на подоконниках стояли стеклянные баночки, в которых играло солнце, освещая заспиртованных лягушек и головастиков.
Кроме Марьи Алексеевны в класс вошёл ещё и директор школы. «Начинается!» кто-то взволнованно вздохнул на последней парте, и в классе сразу стало тихо. Было слышно, как под матовым колпаком на потолке, будто испугавшись наступившей тишины, звонко забилась муха.
Лица у ребят вытянулись, стали серьёзными. Со школьного двора через распахнутые окна доносились весёлые голоса каких-то мальчишек, игравших в лапту.
Ну, кто первый? улыбаясь, спросила Марья Алексеевна. Кто посмелее?
«Подожду пока, думал Миша. Может, что полегче достанется».
Смелых оказалось много. Ребята выходили к столу, брали билеты и один за другим одни бойко, другие медленно отвечали.
«Жалко, медуза не моя уж я бы про неё ответил! Черви? Пустяк!» уже сожалея, что не пошёл отвечать первым, думал Миша, когда кто-нибудь из ребят отвечал на вопросы.
Миша Вознесенский! вдруг услыхал он. Пожалуйте билет!
Заложив палец за палец на счастье, как это делали все ребята, и держа руку за спиной, он подошёл к столу.
«Какой взять? Какой? быстро соображал он, рассматривая билеты. Около меня лежит это, наверно, про муравьёв, не возьму. А на конце, наверно, про акул тоже не возьму».
Он взял из середины. Вдруг у него зарябило в глазах. Первый вопрос был нетрудный об эвглене зелёной, а второй
«Вляпался!..» подумал Миша. Второй вопрос был такой: «Речной рак представитель ракообразных».
Чтобы оттянуть время, Миша долго рисовал на доске рака. Он выводил по памяти каждый его суставчик, и так, словно должен был сдавать свою картину в Третьяковскую галерею.
Что-то ты, Миша, уж больно долго рисуешь! сказала Марья Алексеевна. Отвечай!
Когда Миша говорил об эвглене зелёной, Марья Алексеевна одобрительно кивала головой. Миша готов был рассказывать об эвглене зелёной чуть ли не весь день, только бы не спрашивали у него второго вопроса.
Ну, а что ты скажешь нам о раках? перебила его Марья Алексеевна, почувствовав, что Миша что-то уж чересчур расписывает эвглену.
О раках? тоскливо переспросил Миша.
Он посмотрел на свою картину. Но там рак был как рак, и все его внутренности прикрывал добротный панцирь, тщательно выписанный.
Ну медленно начал он. Раки водятся в реках, их под камнями можно ловить. Я вот тоже на даче с мальчишками ловил. Только они больно здорово кусаются передними ногами.
Миша указал на клешни рака.
А как они называются? спросила Марья Алексеевна.
Ноги ответил Миша. А как же ещё?
Надо знать. Это ногочелюсти. Ими рак поддерживает возле рта пищу. Так, дальше!
Ну, раки очень вкусные, их варят и едят
Это ты говоришь о промышленном значении?
Ну да. Их на рынке продают.
Ребята засмеялись. И вдруг Миша ободрился. Его словно подхватило и понесло, понесло. Он выкладывал всё, что знал о раках:
Ну, раки ползают задом наперёд. А ещё они умеют свистеть, только свистят раз в сто лет, и поэтому такая пословица образовалась: «Жди, когда рак свистнет». И Пушкин в стихотворении про утопленника говорит:
Учительница нахмурилась.
Ерунда! А больше ты ничего не можешь рассказать?
Больше ничего прошептал Миша, поняв, что всё бесполезно.
Ну так вот, сказала Марья Алексеевна. Ставлю тебе двойку. Во-первых, за то, что ты не всё выучил, во-вторых, за то, что пустословие пытался выдать за ответ. И хороший рассказ об эвглене тебе не поможет. Правильно я говорю, Виктор Андреевич?
Директор школы кивнул головой.
Миша вышел из класса. На душе было как-то нехорошо, и хотелось плакать. Теперь упрашивай не упрашивай, а папа всё равно не возьмёт на Кавказ. Он твёрдый. Да и вообще влетит.
В коридоре, безнадёжно бросив на подоконник сумку, он облокотился на неё и подпёр кулаками подбородок. Под локтем был какой-то мягкий бугор. Миша вытащил из сумки завтрак. «Съесть его, что ли, с горя?» подумал он и принялся развёртывать пирожки. Вдруг Миша остолбенел. В середине промаслившейся, ровно обрезанной бумаги был нарисован разрез рака. Над каждым внутренним органом стояла цифра. Под рисунком давалось объяснение. Во втором листе говорилось о жизни ракообразных. А внизу Миша вдруг прочёл:
«Мой рекордсмен! 15 секунд!»
Кутька
В один из осенних дней, когда на улице шёл дождь и мама не пускала гулять, Алёшу вызвал в коридор соседский мальчик Гога. Бархатная курточка у него была вздута на животе, и под ней что-то вздрагивало и шевелилось.
Щенка хочешь? шёпотом спросил Гога.
Хочу! обрадовался Алёша, а потом спросил: Живого?
Что ж я тебе, дохлого притащу? обиделся Гога. Конечно, живой. И лает как настоящий. Я его за десять копеек продаю.
Дорого, вздохнул Алёша. У меня только пять копеек.
Ну, как хочешь, равнодушно сказал Гога и заглянул к себе за пазуху.
Алёше тоже очень хотелось заглянуть, но Гога не позволил:
Чего зря смотреть! Покупай!
Ну ладно, подожди тут, согласился Алёша и побежал в комнату. Варька, сказал он сестре, которая, завернув куклу в одеяльце, укладывала её спать, что ты с тряпками возишься? У тебя пять копеек есть?
Есть. А зачем тебе? спросила Варя, продолжая укладывать куклу.
Гога щенка продаёт, он лает как настоящий.
Алёша думал, что Варя тоже обрадуется и сразу даст пять копеек, но она сказала:
Да ну его! Он кусаться будет.
Вот чудна́я! рассердился Алёша. Да он же маленький. В кукольную кроватку поместится.
Варя насторожилась.
А спать его можно укладывать?
Ой, сколько хочешь! сказал Алёша, заметив, что Варя соглашается. Давай пять копеек.
Варя вынула из кармана ключик и открыла свою копилку
За дверью Гога деловито пересчитал деньги, а потом, сунув Алёше в руки тёпленький комочек, убежал к себе.
В комнате щенок повёл себя как давнишний житель. Он облазил все углы и чихнул два раза под Вариной кроватью.
Ой, чихает! рассмеялись ребята и стали за ним бегать.
Потом Варя сказала:
Хватит бегать. Ему уже надо спать.
Ну вот ещё спать, возразил Алёша. Пускай бегает. И ты за него не беспокойся. Ведь он мой.
И мой, сказала Варя, я тебе пять копеек давала.
Ну и что ж? ответил Алёша. А тот главный, кто покупал. И твои деньги я верну.
Не надо мне денег. Я щенка хочу, плаксиво сказала Варя.
В комнату вошла мама.
Варюшка, ты чего надулась? спросила она. Алёша обидел?
Я её не трогал. Это она сама! крикнул Алёша, запихивая щенка под диван.
Но Варя уже не выдержала и заплакала, уткнувшись в мамин передник.
Мама, Алёшка щенка принёс и сказал, что будет общим, а сам один играет.
Какого щенка? удивилась мама. Алёша, где щенок?
Сказав про себя, что Варе несдобровать, Алёша вытащил щенка.
Он был светло-коричневый, и только носик и глазки были чёрными.
Попав из-под дивана снова на свет, щенок радостно помахивал хвостиком.
Ты откуда взял? спросила мама, нахмурившись.
Гога дал.
А кто тебе позволил принести его в комнату?
Алёша уставился в пол. Эх, и до чего же обидно! Сейчас мама велит отнести щенка обратно. Она всегда так говорит, когда чего-нибудь без спросу приносишь в комнату. Конечно, насчёт щенка можно было спросить и до покупки, но кто знает, позволила ли бы она покупать!
Не хочешь отвечать? помолчав, сказала мама. Ну, так вот: немедленно отнеси его обратно.
Алёша взял щенка и, погрозив Варе кулаком, пошёл к Гоге.
Гога, сказал он, когда тот выглянул из своей комнаты, отдавай десять копеек. Щенок мне не нравится. Тут у него какое-то белое пятно на спинке.
Не возьму, сказал Гога. Мне тоже это пятно не нравится.
А куда ж я его дену? Ведь на улице дождь.
К другим соседям подкинь, посоветовал Гога и, захлопывая дверь, добавил: А денег твоих у меня уже нет.
Тут Алёша заплакал, потому что ему и десять копеек было жалко, и щенка.
«Куда б его деть?» думал он, стоя в коридоре. И вдруг решил, что лучше всего выпустить щенка в кухню, а там кто-нибудь его подберёт.
На кухне стояла Гогина мама и, что-то напевая, чистила ножи и ложки.
Алёша незаметно подошёл к баку с грязным бельём и сунул туда щенка. Закрывая крышку, он оставил маленькую щёлку и твёрдо решил после ужина принести ему покушать.
На ужин мама сделала блинчики с вареньем.
Варька, шепнул Алёшка за столом, не ешь блинчики.
Тебе дать, да? громко спросила Варя.
Ну, как хочешь, шепнул он снова, а я не буду есть. Щенку отнесу.
Щенку? спросила Варя, задерживая во рту последний блин.
Что за разговоры за столом? строго сказал папа. Варя, доедай блин.
Не хочу, я наелась.
Я тоже наелся, сказал Алёша и вылез из-за стола.
Папа очень удивился и пошёл спать, потому что устал после работы.
Вскоре мама уложила ребят спать и сама тоже пошла.
Алёша так и знал, что Варя уснёт! Когда папа и мама умолкли у себя в комнате, он разбудил Варю. Она боялась идти в тёмный коридор, но Алёша, сунув ей тарелку с блинчиками, повёл её за руку.
На кухне горел свет и никого не было. Щенок, свернувшись клубком, крепко спал.
Давай его не будить, шёпотом сказала Варя, а просто положим и уйдём. А?
Давай, согласился Алёша.
Варя опрокинула тарелку, и на бельё упали три блинчика и натекло немножко вишнёвого варенья.
Наутро был выходной день, и папа на работу не пошёл. Он лежал в постели и читал книжку.
Папа, сказал Алёша, подойдя к нему, когда я вырасту большой, ты мне фотоаппарат купишь?
Куплю, сказал папа.
А давай так, предложил Алёша, ты мне тогда не покупай, а лучше сейчас разреши со щенком играть. И Варька хочет.
Да, да, подтвердила Варя. Он такой хорошенький. И пахнет, как твоя шуба.
Отложив книгу на столик, папа засмеялся и сказал, что Варя ещё ничего не понимает и поэтому очень смешная. Алёше он этого не сказал.
Тогда Алёша схватил книгу и, отойдя от кровати, сказал:
Папа, если ты разрешишь нам играть со щенком, то мы тебе отдадим книгу, а не разрешишь не отдадим.
Вдруг в комнату вошла мама. В одной руке она держала за шиворот щенка, а в другой папину шёлковую рубашку, на которой было большое вишнёвое пятно.
Алёша с Варей сразу поняли, что произошло, и, быстро вспрыгнув к папе на постель, залезли под одеяло.
Ах вы разбойники! слышали ребята мамин голос. Я вас всё равно найду и отшлёпаю.
Я их тоже отшлёпаю, когда найду! воскликнул папа, а сам щёлкнул Алёшу, чтобы тот не шевелился под одеялом.
Потом ребята одобрительно похлопали папу по ноге, потому что услыхали, как он шепнул маме всего лишь два слова:
Оставь щенка!
Щенка поместили в передней. В тёмном углу между шкафом и сундуком положили старое Алёшино пальто и покрыли его ковриком. Постелька вышла мягкая и тёплая. По Вариной просьбе мама сделала маленькую ватную подушку. Но щенок, видимо, не очень-то уважал её. Обычно на подушке он укладывал свои задние лапы.
Возле постели стояла эмалированная мисочка, и, хотя после каждого собачьего обеда она была дочиста вылизана, ребята по очереди споласкивали её под краном.
Щенка прозвали Кутькой. Кормили его ребята почти всем тем, что ели сами. И мандаринами, и селёдкой, и конфетами.
Щенок жирел, толстел, а однажды, услыхав за окном собачий лай, так громко впервые залаял и заметался по комнате, что ребята испуганно подумали, не взбесился ли он.
Но Кутька не стал на них бросаться. Кончив лаять, он зевнул и покатился к своей мисочке доедать суп.
Это он уже умеет по-собачкиному говорить? спросила Варя.
Ага. Он большой стал, сказал Алёша и покрошил Кутьке в суп ещё кусок хлеба.
Как-то, рано придя с работы, папа надел на Кутьку ошейник и ушёл с ним. Ребята так и заснули без Кутьки.
Под утро Алёшу разбудила Варя. Она дёргала его за нос, пока он не открыл глаза.
Алёшка, сказала она, ты знаешь, кто у нас Кутька?
Кто?
Немецкая овечка. Вот кто. Я сама слыхала, как папа маме говорил. Гога нам овечку продал.
Какая же Кутька овечка? засмеялся Алёша. Совсем ты глухая стала. Папа, наверно, про немецкую овчарку говорил. Это такая собачья порода.
За завтраком папа уже сам рассказал, что Кутьку он водил в собачий питомник. Собаку там осматривали ветеринары. Её взвешивали на весах, измеряли рост и заглядывали в пасть, ощупывая зубы. В питомнике породистых собак дрессируют для военных целей. А летом Кутьку, может быть, возьмут на манёвры в часть.
И он в сапогах будет ходить? удивилась Варя.
Зачем же в сапогах? усмехнулся папа. Ему и так не холодно. Смотри, какая шерсть! И он погладил Кутьку.
Вообще папа часто гладил Кутьку, потому что блох у собаки не было. Но кто мыл собаку, папа не знал.
Купаясь в ванне, ребята всегда играли в «море». Пустят на воду резиновых слонов и уток и «поднимают бурю».
Однажды, когда они сидели в ванне, а мама в комнате натирала щёткой паркетный пол, Алёша сказал:
Надо бы Кутьку искупать.
Что ты! Нельзя собак в ванну! испугалась Варя. И мама сердиться будет.
Один раз за всю жизнь можно, сказал Алёша, а мама не увидит, и втащил в ванну Кутьку.
Вымыли его с мочалкой и туалетным мылом. Он сделался тоненьким и некрасивым.
Ну какой! Испортил собаку! сказала Варя. Ты всегда любишь игрушки ломать.
Ты ничего не понимаешь, сказал Алёша, вытирая Кутьку мохнатым полотенцем. Он высохнет и станет лучше.
Кутька встряхнулся и убежал. И вскоре они его не узнали. Повалявшись на паркетном полу, из светло-коричневой собаки он превратился в огненно-рыжую. Особенно красными были уши, будто Кутьку отодрали за какую-то провинность.
Бедный ты мой, бедный! вздыхала Варя, вертя в руках собачье ухо. Что же теперь с тобой делать?
Давай снова купать! шёпотом сказал Алёша. Теперь уже мама позволит.
Но купать Кутьку в ванне и мама и папа запретили в один голос.
Глупая выдумка! строго сказал папа. Вы бы его ещё с собой спать положили. Раз и навсегда запрещаю это делать. А потом, не всё ли равно, какого цвета собака. Кутьку я и рыжим буду любить. Был бы только умным.
Папа говорил правду. Он очень любил Кутьку.
Когда он приходил с работы, Кутька прыгал вокруг него, визжал, а потом ложился на спину.
Ах ты негодяй такой, ах ты собака! говорил папа и, приседая на корточки, почёсывал ему рукой живот.
Во время обеда Кутька глядел папе в рот и тихонько повизгивал. Папа незаметно с вилки кидал ему под стол кусочки мяса. А потом он попался. Варя кинула Кутьке целую котлету.
Безобразие! сказала мама, услыхав сочный шлепок под столом. Кутька во время обеда больше не будет сидеть в комнате. Я натираю пол, чтобы на нём не было никаких пятен, а ты мне его снова пачкаешь.
Да, сказала Варя, папе можно, а нам нельзя?
Нет, я не кидаю, замахал папа руками. У меня только один раз кусочек мяса сорвался
Я тоже видел, как он не кидает, заступился Алёша за папу.
Но мама ему не поверила.
С этого дня во время обеда Кутька сидел в коридоре. Он жалобно скулил, а переставая скулить, шумно принюхивался к дверным щёлкам, сквозь которые до него доходили сытные запахи жирного борща