Он покачал головой:
Нет! Ты не представляешь. В тебе говорит пока твой юношеский максимализм, уверяю тебя, это только на первых порах, потому что на Меркурии тебя не ждала опасность на каждом шагу.
Айрон разослал диски с поисками великой преступницы его режима то есть, меня, Олимпии Крейг, с указанием всех моих параметров. Но сейчас я не Олимпия Крейг, а никому не известная Виктория Баретто.
И всё же, девочка, я призываю тебя к осторожности.
Олимпия посмотрела на стоявшую позади Густава женщину. Она была очень красивой. На её стройную фигуру было одето древнеегипетское платье, напоминавшее длинное платье, сотканное из тончайших золотых нитей. В длинные чёрные волосы были вплетены золотые цветы, которые смотрелись довольно эффектно. У женщины была смуглая кожа с бронзовым оттенком. Глаза по форме напоминали орех миндаль и были очень выразительными. Олимпия обратила внимание на то, что у незнакомки были пухлые красивые губы, напоминающие лепестки роз. На её груди было довольно массивное ожерелье в форме Солнца с большим алмазом в самом центре этого драгоценного Солнца.
Некоторое время прекрасная незнакомка и Олимпия смотрели друг на друга, и казалось, изучали друг друга.
Кто это? спросила Олимпия, продолжая наблюдать за загадочной незнакомкой, Я помню уроки истории, где я изучала древний мир. Так выглядели люди в Древнем Египте. Неужели механизм, позволяющий проникать в далёкое прошлое, уже изобретён?
Нет, но в лабораториях Межгалактического Содружества над этой проблемой ведётся серьёзная работа.
Но тогда кто же эта женщина?
Миллер покраснел:
Её имя Ахиль.
Ахиль? Должно быть, она нездешняя, сказала Олимпия.
Ахиль с галактики Хатхор.
Это не та ли галактика, где правит Амон-Раа 58-ой, ведущий двойную игру и вступивший в порочащую его сделку с Айроном? спросила Олимпия.
Упрёк был слишком очевиден.
Ты права, произнёс Густав, это та самая галактика.
Я слышала, что их технологии слишком развиты и намного превосходят земные. Их роботы способны испытывать человеческие чувства и эмоции.
Она заметила, что лицо Густва стало ещё краснее.
Ахиль биоробот.
Лёгкая усмешка тронула подвижные губы Олимпии.
Биоробот? Это то же самое, что жало змеи внутри яблока. В таком случае яблоко всегда опасно.
Нет! Ахиль не такая!
Не такая! По моему опыту роботы никогда не бывают преданными.
Но как же тогда Тина? возразил Густав, Насколько мне известно, Тина очень предана тебе.
Тина другое дело.
Ахиль тоже!
Олимпия посмотрела на своего смутившегося собеседника:
Ты её любишь? Любишь, ведь это правда?
Да.
Густав опустил голову и посмотрел на сияющий зеркальный пол в доме Винвальда и Клары. Пол отразил все лица, присутствовавшие в комнате. От Олимпии не укрылось то, что Ахиль слегка вздрогнула и отвернулась. Олимпия улыбнулась, и на этот раз её глаза просияли добрым блеском. Она кивнула в сторону египтянки, протянула ей правую руку:
Подойди ко мне.
Ахиль повиновалась и, выйдя верёд, приблизилась к сидению Олимпии.
Золото её одежд заблестело разноцветными сияющими бликами в огнях причудливых светильников, сделанных в форме цветов лилий и кувшинок. Они располагались в шахматном порядке, от одних исходил фиолетовый цвет, от других (лилий) зеленоватый. И все эти цвета отражались на глянцевом полу.
Так значит, твоё имя Ахиль? спросила Олимпия, всё ещё разглядывая свою необычную гостью.
Да, госпожа.
Не называй меня «госпожой», я равная тебе по разуму и воле.
Но ведь я биоробот, все считают нас, биороботов, не людьми, а существами второго сорта.
По крайней мере, это ко мне не относится, сказала Олимпия, Если ты за справедливость, дружбу, мужество и добрую волю, не имеет значения твоё происхождение.
Улыбка осветила красивое личико Олимпии.
Встань с колен, я не твоя хозяйка, а ты не моя рабыня. Я твоя сестра, как и ты мне тоже сестра.
При этом Олимпия коснулась своего сердца, затем поднесла свою ладонь к сердцу Ахиль.
Пусть в груди твоей не бьётся сердце, как в моей, но оно у тебя есть.
Ахиль, казалось, смутилась, и если бы у неё были слёзы, они несомненно появились бы на её больших миндалевидных глазах.
Спасибо, мисс Олимпия, произнесла Ахиль, Я не достойна Вас.
Здесь достоин каждый.
Густав Миллер преклонил колено, как истинный рыцарь, потомок тамплиеров.
Спасибо, Олимпия, что ты приняла мою Ахиль.
Я уверена, так поступил бы мой отец, он поддержал бы меня.
Я тоже в этом уверен, мисс Олимпия, но я хотел бы ещё немного мороженного. Кстати, здесь подают очень вкусное мороженное с ванильным кремом и ореховой крошкой.
Голос раздался из-за барной стойки, где огни как раз были потушены, и поэтому человека, сидевшего там, не было видно.
Все присутствовавшие обратились к источнику голоса. В темноте был виден только его силуэт.
Чувствуя некоторый всеобщий конфуз, человек из-за стойки вышел в центр комнаты. В его левой руке была стеклянная вазочка с шоколадным мороженным.
О, доктор Уинсет!
Олимпия захлопала в ладоши, совсем как маленькая девочка, в её голубых глазах замелькали задорные весёлые огоньки, на её губах заиграли симпатичные ямочки.
На докторе был светлый комбинезон с каким-то нагрудным знаком в виде серебристого круга с голубым кругом в его центре. Это был знак Медицинской Ассоциации Земли.
Он почти не изменился со дня их последней встречи, разве что цвет его лица стал более загорелым, будто большую часть своей жизни он провёл в поездках на те планеты, где Солнце присутствовало круглый год по летоисчислению тех планет. Он внимательно посмотрел на свою бывшую пациентку, особенно на её сияющие голубые глаза.
Мисс Олимпия, ведь вы знаете, что я отличный офтальмолог. Скажите, с какого времени Вы носите линзы, чтобы видеть?
Линзы? Олимпия пожала плечами, Но у меня нет линз.
Этого не может быть! Ваши глаза.
Поверьте, док, такие глаза дала мне сама Мать-Природа, сказала Олимпия, искренне поразившись удивлению доктора.
Оно выразилось во взгляде Уинсета.
Вы хотите сказать, что полностью излечились от своей слепоты?
Она кивнула:
Да.
Невозможно! Невероятно! Кто Вас лечил?
Один друг.
Олимпия будто наяву увидела свой давний сон, и Бессмертный глядел на неё через пространство и время с той стороны Реальности.
Он неожиданно подошёл вновь к стойке бара, налил себе немного вина, положил квадратные кубики льда на дно стакана, налил ещё золотистого вина сверху и чуть-чуть встряхнул стакан. Затем отпил немного и поморщился. Вино показалось Уинсету кислым. Впрочем, это было вполне хорошее вино.
Ладно, я не стану досаждать тебе, детка. Но надеюсь, что когда-нибудь узнаю эту тайну. Возможно, ты познакомишь меня со своим загадочным другом.
Возможно.
Олимпия тоже отпила немного лимонада, стоявшего в стаканчике рядом с её креслом.
Мисс Олимпия, загремел дружелюбный бас Густава, Артур, мой близкий друг, погиб. Прости меня, что я постоянно говорю об этом, ведь тебе больно слышать о гибели отца, и всё же
И всё же?
Олимпия горестно посмотрела на потомка рода тамплиеров.
Мы должны отомстить. Нельзя так просто оставлять эту предательскую смерть.
Олимпия снова кивнула:
Я согласна, мой друг, тихим прерывистым голосом сказала она. Комок рыданий застрял в её горле, Но ещё не пришло время. Айрон достаточно силён и хитёр. Я уверена в том, что королева Леминия на его стороне. Это не значит, что она предала Движение, но Айрон убедил её в том, что центуриане не сделают на земле ничего плохого, что это «содружество» взаимовыгодно для двух цивилизаций.
И что же ты предлагаешь? Густав испытующе посмотрел на дочь Артура Крейга, доспехи на его плечах зловещим отсветом блеснули.
Найти что-нибудь, компрометирующее Айрона.
Что?
Уверена, время предоставит нам эту возможность.
Олимпия выдержала пронизывающий взгляд серо-голубых глаз Густава Миллера.
Но когда?
Она улыбнулась, зная обаяние своих очаровательных ямочек на щеках.
Успокойся. Я знаю, что Движение до сих пор существует на Земле, но основную его деятельность пока придётся приостановить.
Кулаки Густава сжались.
Одному богу известно, когда судьбе будет угодно подставить Айрона. А я уже не могу видеть всех этих центуриан на моей планете. А их биороботы.
В этот момент в комнату вошла Тина с подносом, на котором стояли салаты.
Она была по-прежнему одета в шёлковое белое японское платье с большим красным шарфом на тонкой шее.
Её чёрные брови сдвинулись к переносице. Ахиль вздрогнула и вжалась в стену.
Пыл Густава поулёгся, он медленно опустил правую руку со сжатым кулаком вниз, глубоко вздохнул.
Прости меня, Ахиль.Прости, Тина, я совсем не вас имел в виду.
Ахиль покачала головой с густой шевелюрой иссиня-чёрных волос, её прекрасные карие озёра глаз выразили грусть и сожаление.
Моё происхождение всегда будет стоять между нами, и мне никогда ничем не удастся сломать эту вечную грань Ничем.Даже своей любовью к тебе.Но я способна любить, даже сильнее, чем человек.
Густав промолчал. Всем всё стало ясно дело, о котором мечтал каждый уважающий себя землянин-патриот, придётся на время забыть. Душа истинного воина Густава Миллера протестовала, сопротивляясь самому себе. Он не мог смириться, но он должен был. Воображаемые слёзы Ахиль сыграли свою роль.
«Было бы лучше, если бы она плакала в реальности, подумал Миллер, она ведёт себя, как настоящий мужественный воин, но она всего лишь женщина, хоть и биоробот».
Он обнял, Ахиль, погладил её по густым иссиня-чёрным волосам.
Прости, прости меня.
Тина поставила поднос с мороженным на стеклянный столик, но к нему никто не прикоснулся. Она оставалась серьёзной.
Сейчас моё имя Виктория Баретто, первое имя Джованния Марселло, и по легенде я дочь умершего антиквара.
Почему антиквара? спросил марсианин, начальник Первой вооружённой колонны. У него был красноватый цвет лица и ярко-красные волосы.
Раньше среди эскорта своего отца Олимпия никогда не видела этого человека. Но он производил впечатление добродушного военачальника в отличие от остальных марсиан.
Услышав вопрос марсианина, Олимпия пожала плечами:
Не знаю, просто Ги эта версия показалась наиболее приемлемой. Почему «антиквар», я и сама не могу ответить более-менее вразумительно, но., она оглядела всех присутствующих в огромной комнате с глянцевым полом и потолком с десятком встроенных в него светильников, Сейчас для всех вас, господа, я именно Виктория Баретто, и так и называйте меня отныне.
Марсианин вздохнул:
Сегодня во Дворце назначен королевский бал, и туда прибудет весь цвет интеллигенции со всех уголков Земли. Намечается грандиозное событие. Жаль, что Вы не сможете присутствовать на нём, мисс Виктория.
Помнится, когда-то мои родители присутствовали на событиях такого рода. Отец, бывало, рассказывал мне обо всех тонкостях убранства Дворца. Она очень любит стиль эпохи Ренессанса. Даже мне иногда случалось бывать там в лучшие времена. Помню, с остальными детьми я резвилась возле Фонтанов перед самим Дворцом. Там очень красивые фонтаны.
И Олимпия принялась рассказывать о своих ярких впечатлениях, во всех красках описывая убранство королевского Дворца.
Все слушали её, молча, периодически кивая своими разноцветными головами. Они тоже бывали там, и все слова Олимпии в точности совпадали с тем, что они видели в царстве Уюта и Покоя, каким считалась повсеместно резиденция королевы Леминии 13-ой.
Наконец, девушка сказала:
Я надеюсь, что когда-нибудь войду в этот Дворец не как поверженная, а как победительница, и королева Леминия сама пригласит меня к себе.
Мы тоже надеемся на это, дорогая, произнесла Сарима премьер-министр маленькой планеты под названием Астория, находящейся в Первом Поясе после Пояса Астероидов.
Это была первая женщина в галактике Рамнус, соседней с галактикой Хатхор, которой удалось так высоко подняться по карьерной лестнице и занять такую видную должность в Правительстве.
Олимпия краем глаза видела, как в презрительной ухмылке сузились глаза молодчика Сандерса, и ей стало не по себе.
Мистер Майлс представлял собой ухоженного подтянутого человека с короткой стрижкой каштановых волос. На его правой руке был массивный синий перстень, который отбрасывал на окружающее пространство яркие сияющие блики с голубоватыми отсветами. Этот перстень составлял, пожалуй, единственное украшение в строгой официальной обстановке директора Космологической Школы Земли.
Он располагался на сотовом этаже высокого небоскрёба, каких было достаточно много во всей Ассинии столице Земли.
Майлс был в серебристом комбинезоне с нагрудным знаком планеты Земля. Раньше подобную одежду носили участники Движения Сопротивления. Теперь же она превратилась в обычную униформу землян, потому что как нельзя лучше вписывалась в окружающую картину Земли.
И к тому же, подобная униформа, как нельзя лучше подходила Майлсу, подчёркивая его строгий смуглый профиль. Он, как и многие земляне, любил проводить уик-энды где-нибудь на жарких планетах Первого Пояса или на худой конец, на Меркурии, так как центуриане ещё не успели захватить власть на этой маленькой загадочной планете.
Майлс налил немного газировки в стеклянный стакан, проследил, как от ровной поверхности золотистой на вид жидкости отходят маленькие пузырьки и лопаются, издавая шипучий звук. Их было так много, что звук этот получался сплошным.
Поднял стакан, и сквозь прозрачную жидкость посмотрел на пришедших к нему. Это были Олимпия и Густав Миллер. Тонкая, как натянутая струна, секретарша Аллочка, предусмотрительно вышла из кабинета на своих высоких каблуках-шпильках. У неё были огромные серьги-шары с маленькими шипами, которые сверкали при каждом её движении.
Майлс, изучив представленные ему документы, нажал на кнопку монитора. Экран свернулся в маленькую точку, которая тотчас же исчезла. Затем внимательно посмотрел на Олимпию, перевёл взгляд на Густава Миллера.
Значит, вы хотите обучаться в нашей Школе, мисс Виктория?
Да, мистер Майлс.
Он кивнул:
Вы отлично справились с тестами, которые мы Вам высылали, но., лёгкая улыбка появилась на загорелом лице директора КосмоШколы, Но ведь Ваше имя совсем не Виктория Баретто, и Вы не дочь покойного итальянского антиквара.
Краска смущения прилила к симпатичному личику Олимпии:
Вы Вы правы, я Олимпия Крейг.
Майлс поставил стакан обратно на стол.
Знаете, а ведь я всегда считал себя последователем и поклонником Вашего отца. Вы мне можете довериться полностью, я никогда не выдам вас Айрону. Для всех вы Виктория Баретто.
Спасибо.
Густав едва заметно похлопал Олимпию по плечу.
Ну что ж, мистер Майлс, с завтрашнего дня мы можем начинать? спросил он.
Да, Майлс улыбнулся, Школа Космологии ждёт Вас завтра, мисс Виктория.
И словно во сне через Пространство и Время она увидела, как Бессмертный подмигнул ей.
ГЛАВА 2
«НОВЫЙ ГОД»
.Новый 2631-й год оказался для студента первого курса КосмоШколы Земли Виктора Мервина очень печальным.
Погибла Наташа. Он даже не мог предположить раньше, какой нелепой окажется её гибель. Накануне они поссорились, как и многие земляне, которые ссорятся, а затем снова мирятся. Но всё было совсем не так, как он предполагал. Ситуация, казалось, вышла из-под контроля. Наташа взяла воздухолёт с повреждённым двигателем, полетела на плоскогорье за пределы Ассинии. Возможно, она хотела только побыть одной, всё обдумать. Может быть, ею владели другие чувства, Виктор этого не знал.