Заимствование.
Резиновые тапки с закрытыми мысами. Размер не мой. Маловаты. Боже, носки! Протертые, в дырах. Мда, он, наверное, и с девушками-то не спал. Если только с дешевыми проститутками.
Сторожка.
Порог. Ступени. Дверь. Микроскопическая прихожая и одна-единственная комнатка за ней. Ну и дубак! Толстяк явно был очень ленивым. И неряшливым. Ну и свинарник, боже! Крошки от чипсов или хлеба, пустые пивные банки, ошметки грязи на полу. Замызганный старый диван. Из постельного белья засаленная наволочка на подушке. Пара скомканных пледов. Гора одежды в углу. Жесть! Полная деградация. Уважающий себя человек не смог бы прожить тут и дня.
Спички.
Есть! Черная печка и куча упаковок рядом. Пропажи одной с дюжиной коробков точно никто не заметит. Теперь собака. Собачий корм. Шкафчик у плиты. Ого! Консервы, чай в пакетиках, сахар-рафинад, чипсы, банки с арахисовой пастой. Да уж! С таким питанием толстяк точно не протянул бы до пенсии. Ему теперь еда уже не нужна. Мне еще как. Набрать бы побольше, но рискованно. Вещмешок. Три супа «Кэмбелл», несколько пакетиков чая и чуток сахара. Рукав свитера. Никаких отпечатков. Где же чертов корм?
Миска.
Рядом довольно дорогая плюшевая лежанка с бортиками. На боковой части надпись: «Люси». Вот как, значит, зовут козявку. Мешок корма на подоконнике. Насыпать с запасом. Вода есть. Тут всё!
Коридор.
Что это? Коробка с Черт! Бутылки. Бурбон? Водка? Сглатываю. Сколько не пил? Два или три дня? Взять не взять? Черт с ним! Толстяк, походу, тоже был пьяницей или продавал алкоголь туристам. Есть! Вот теперь порядок. Мешок прилично потяжелел. Выход. Щелка в двери для Люси-козявки.
Покойник.
Стал белее и меньше? Надо вернуть ему обувь
Лай!
Что за черт! Рычание движка тачки? Парковка. Голоса! Чер-р-р-рт! Сука! Да налезете вы на вонючие ноги или нет? Унты. Есть! Мелкая сука Люси-предательница. Она настойчиво требует от кого-то прийти сюда поскорее.
Берни! развязный тон какого-то мужика.
Эй, Бернард, детка, ты где? скрипучий бабий голос.
Шарканье и стук каблуков. Они близко. Убить обоих? Нет, бежать! Бешеный стук сердца!
Берни, твоя подруга с цепи, что ли, сорвалась?
Еще немного.
Чуть-чуть. Пролесок. Кусты и деревья. Канава. Черт! Ледяная грязь в лицо. Дубленка, джинсы испачканы сзади. Фигня! Есть ли преследование? Нет. Лишь лай собаки. Кто же те двое? Ага. Появляются. Боже, как же вовремя слинял! Пузатый рыжий мужик средних лет и стопроцентная шлюха. Дешевый белый парик, куцая шуба, мини-юбка, колготки в сетку, блестящие сапоги до колена. Увлеченность беседой. Ноль внимания на лежащего перед ними покойника.
Мамочки!
Заметили. Шлюха заметила первой. Закрытое руками лицо от ужаса. Мужика парализовало. Предательница-Люси наматывает круги, прося помощи у этих двоих. Слишком поздно! Мужик приходит в чувства. Хватает бабу и с силой тащит за собой в сторону парковки.
Заткнись! Поняла? Чтобы никому, или прибью тебя!
Всё ясно.
Этот козел не собирается вызывать копов или скорую. Наверное, он женат или просто боится изгадить репутацию. Ну и сволочи! Теперь лежать их приятелю Бернарду незнамо сколько. Если погода будет такой же, как сегодня, то уже на третьи сутки тело начнет гнить, синея. Да и дикое зверье, хищные птицы запросто могут обглодать ему нос и уши. Впрочем, Берни уже всё равно, а его жизнь, похоже, была полным, беспросветным дерьмом.
Свобода.
Теперь ее можно даже потрогать. Вот она лежит грузом в вещмешке. Выдох. Как хорошо немного полежать. Рев движка. Двое слиняли. Тоже отлично! Верхушки деревьев покачиваются на ветру. Зевок. Так, не время расслабляться.
Глава 9
За ночь ресницы покрылись корками. Веки, наверное, теперь красные, распухшие. Губы потрескались. Сейчас бы крем и увлажняющую помаду. Мама с раннего детства призывала ухаживать за собой, следить за внешним видом.
Неподражаемая Долорес Франк. Соверши она какое-нибудь тяжкое преступление с приговором в виде электрического стула, то, уверена, первым делом потребовала бы перед казнью косметичку и лучшее вечернее платье, а вовсе не библию и бургер с жареной картошкой.
Кто-то стучится. Заходит медсестра с подносом. Хмурая бабёнка лет тридцати. Плоская, как доска. Жидкие волосы, забранные в косичку. Мда. Про таких говорят серая мышь.
Поднимайтесь! зло цедит.
Командирша хренова. Хоть бы поздоровалась. Ну и манеры. Ладно, сажусь-сажусь. «Мышь» так теперь буду ее называть. Подходит, протягивает бумажный стаканчик. На дне одна капсула и пять таблеток. Почему так много? Что это за колёса такие? В клинике «Спирит-Форс» нас, в основном, пичкали антидепрессантами и литием.
Живе-е-е! тянет Мышь, глядя на наручные часы.
Какая занятая, мать твою! Мало того что пришла так рано, да еще воды не предложила запить. Ладно, твое здоровье, Мышь!
Блин! Оболочка капсулы предательски прилипает к нёбу. Горсть таблеток застряла в горле. Горечь и рвотный позыв.
Это что за фокусы? раздраженный голос Мыши. Быстро глотайте!
Слюнявые таблетки на ладони. Сжатые кулаки и взгляд такой, чтобы она поняла: сейчас отхватит. Мышь вздрагивает, пятится к двери. Она испугалась. Тянет руку к кнопке экстренного вызова. С этой дамочкой всё ясно. Такие, как она, специально устраиваются на подобную работу, чтобы каждый день отыгрываться на других. Помыкать слабыми, борясь с собственными комплексами.
Что тут у тебя, Мэри?
Санитар на пороге. Ну и скорость! Тот самый чувак, что вчера обезвреживал таинственную «Джинн». Крепкий, коренастый. Руки что лопаты. Деревенщина. Мэри-Мышь с самодовольным видом скрещивает тонкие бледные ручонки на груди.
Мисс Франк не соблюдает правила и отказывается принимать лекарства. Но она сейчас всё сделает, верно?
Вроде как к санитару обращается, но на деле ко мне. Издевка такая. Санитар занимает ту же выжидательную позу. Как же они оба надоели! Ладонь у рта, запрокинутая голова. Готово. Со второй попытки получается куда лучше.
Вот та-а-ак скрипит Мэри-Мышь.
Оглядывается на санитара. С настороженным видом приближается ко мне. Правильно делает, что боится.
Теперь скажите «А».
Открываю рот, высовываю язык. Мэри-Мышь внимательно изучает полость. Наверное, подсчитывает, в какую сумму обошлись идеальные зубы «богатеньким родителям». Вблизи Мэри-Мышь выглядит еще страшнее. Тонкая морщинистая кожа похожа на папиросную бумагу для косяков. Острый нос с выпирающей венозной горбинкой. Всё! Шмон наконец закончен. Эти двое уходят. Господи, дышать даже стало легче!
Завтрак
Повариха зовет пациентов к столу? Аппетита как не было, так и нет. Но это еще полбеды. Самое хреновое, что в этой поганой лечебнице не наливают кофе. Видимо, чтобы психи не стали слишком бодренькими и не начали чудить. Ладно. Можно и прогуляться до столовки.
В коридоре несколько дамочек той же, что и я, ленивой походкой двигаются в сторону столовки. Пахнет гадко: химией, что начищен пол, чем-то варёным и потом. Помещение приема пищи. «Приём пищи» самая подходящая формулировка. Звон столовых приборов и хлопанье подносов о линию раздачи. У входа дежурит деревенщина с руками-лопатами.
Выбор «изысканных» блюд невелик, мягко говоря. Дегустировать то, что в кастрюлях? Да ни за что. Но всё же что-то съесть надо, блин. Подсохшая булка сойдет. И стакан сока неестественно оранжевого цвета.
Место, где сидела вчера. Пончик Ди тут как тут. Покачивается взад-вперед на стуле. Склонившись над тарелкой, что-то бурчит под нос. Ужас, какая горечь во рту от таблеток! Срочно перебить неприятный привкус. У напитка привкус мела и ноткой лимонной кислоты. Где только ответственные за провизию закупают эту дрянь?
Рука-окорок Пончика Ди тянется к моей тарелке. Мать твою! Она снова хочет присвоить мою еду. На этот раз даже не спрашивая. Отстраняюсь. Да хрен с ней, пусть ворует. Лишь бы не касалась меня. Видимо, таким, как она, вечно всего мало: еды, выпивки, секса.
Что-то начинает происходить. Муть, легкое головокружение. Кислота от сока и принятых натощак лекарств в желудке. Спазм. Блин, больно-то как!
О, тёлочки! Всем доброго утречка!
Боже, тот самый звонкий голос и нахальный тон! Этот страшный сгусток энергии снова в столовой. Джинн, Джинни-Колокольчик. Боязнь? Нет. Прежнего страха нет. Тут вовсе не ад, а мрачная реальность.
Ой-ё-ёй! Таблетки пошли в победоносную атаку. Штормит и скулы сводит от металлического привкуса. Хватаюсь за край стола. Звук в ушах помехи телевизора. Мелкая дрожь в ледяных руках и ногах.
Ты опять нарываешься? приглушенный голос санитара-деревенщины.
Этот приход совсем не по душе. Какая-то центрифуга. Может, два пальца в рот, чтобы избавиться от колес? Нет, за это будет наказание.
Мелодия? Свист и громыхание посудой на раздаче. Эта Джинн продолжает баловаться. Конец музыкального шоу. Какая-то нечленораздельная болтовня с персоналом столовки.
Как же хреново, блин, испарина и стук в висках. Что? Ветерок пробегается по взмокшему лбу и волосам. Кто-то стоит передо мной? Джинн? Скрежет ножек стула о кафельный пол. Поднос напротив и руки по его краям. Какие-то детские, с россыпью конопушек.
Эй, Ди! Тебе на диету бы сесть. Стул скоро сломаешь. Злая насмешка призрака.
Обиженный всхлип Пончика Ди. Она поднимается, уходит. Всё, что оставила обжора от моей булки, крошки на подносе. Глянуть на призрака? Нет! Вдруг он примет облик сестренки?
Последнее предупреждение, Джинн! Не задевай других пациенток. голос санитара будто из подземелья.
Ладно-ладно, отстань уже!
Призрака слышно в сто раз лучше. Звонкий, чеканный голосок.
Эй! бледная рука тянется к рукаву моей пижамы.
Божечки!
Э-э-эй
Тонкие пальцы на серой ткани.
Как тебя зовут, новенькая?
Призрак совсем близко. Он пахнет детским яблочным шампунем.
В какой ты палате? Хочешь вишневой Колы или кофе? Или, может, закинемся?
«Закинуться». «Кола, кофе». Это бред?
Ты глухая, что ли? Треплет рукав.
Недовольное сопение. Призрак раздражен?
Мда! С виду вроде нормальная. В чем твоя проблема?
«В чем проблема?». Это уже наезд. Ну, хватит!
Совсем не моя! Вовсе не Колокольчик. Какое облегчение, боже! Прическа короткое каре, копна темных прямых волос. Курносый конопатый нос, остренькие лисьи глазки. Обиженно поджатая нижняя губа. Девчонка с круглым, кукольном личиком. Ей, лет пятнадцать, не больше.
О-о-о! Походу, тебя накачали, подруга. Вот звери! сочувственно качает головой.
Прикосновение Джинн к моей щеке холодными сухими костяшками. Отстраняюсь. Она придвигается ближе.
Иди-ка, полежи. К вечеру, как отойдешь, навещу тебя, окей?
«Иди, полежи» команда к действию. Ноги вроде слушаются. Встаю. Дорога к выходу. Деревенщина совсем близко. Пройти мимо незамеченной, чтобы не привлекать внимание укоренившаяся привычка не спалиться перед предками.
Длинный, как два направленные друг на друга зеркала, коридор. Магия, гадания, зазеркалье. Множество дверей. Которая из них моя? Номер палаты. Номер палаты Восемь. Перевернешь знак бесконечности. Бесконечность коридора и комнат. Нескончаемое безумие.
Глава 10
Берни!
Как ты там? Молчишь. Почему? Ты ведь наверняка какой-нибудь католик или баптист. Если так, то по твоей вере предполагается, что душа еще не покинула мир. Поэтому можем пообщаться. Видишь ли, я обычно малоразговорчив, но одному как-то скучновато. А-а-а! Ты, наверное, в обиде. Понимаю. Слушай, ты помнишь Люси? Думаю, тебя порадует новость, что я позаботился о ней.
Как смог, конечно.
Хочешь открою тайну? Если не тормозить, то к концу дня можно добраться до одного озерца, напоминающего по форме треугольник. Там я собираюсь заночевать. Но до главной цели далековато. Кристиновы топи. Слышал про них? Да-да. Слухи, разная там болтовня про ведьм, проклятия и темных духов. Херня всё это. Ну исчезла пара-тройка ротозеев и охотников. Нечего шляться в опасных местах без знаний и навыков.
Стародавние времена.
Берни, ты ведь, наверное, за жизнь ни одной книжки не прочел? Ладно, без обид, прости. Я часто бываю высокомерен. Но что интересно: когда-то в тех местах добывали торф. Вычитал в одной архивной вырезке с фото. Домишко для отдыха работяг вот куда я направляюсь. Минимальные удобства, вроде как даже печка есть. А что? Места глухие. Никаких вандалов и пьяной молодежи. Понимаешь, о чем я? Логика и немного везения. Мне, знаешь ли, в последнее время везет. Был у меня один знакомый. Я зову его просто «Лузер» или «Грэйвз». Вот он-то был чертовски неудачлив. Напоролся на такие проблемы, что не разгрести. Ну, речь не о нем. Это в прошлом. Если дом не сохранился, то есть план «Б». Построить землянку. Придется, конечно, изрядно повозиться. Что?
Вещмешок?
Да, Бернард. Я вор. Прихватил у тебя из сторожки кое-что ценное. Ты ведь не против? Вот ответь: почему ты жил в таком дерьме? Как скатился до такого уровня? Ладно-ладно, извини. Не мое это дело. А ведь тот Лузер не лучше тебя. Тоже пошел по наклонной. Он тоже кое-что один раз украл. Так, по мелочи. Но главного ты не знаешь: мы с ним убийцы. Если бы не сердечный приступ, то я б и тебя грохнул. Без шуток!
Рыбалка.
Ты когда-нибудь ловил рыбу, Берни? Я ни разу. И Грэйвз тоже. Знаешь почему? Лузер ведь даже удочку складную лет в десять купил. Типа хотел намекнуть отцу, что не мешало бы проводить больше времени вместе, на природе. Тот сказал, что «как-нибудь», «в другой раз, сын». Тот «раз» так и не наступил. Удочка долго валялась в чулане. По иронии, теперь ей воспользуюсь я, а не Лузер. Недалеко от болот есть неплохое местечко. Два лесных озера. Там, должно быть, полно рыбы. Пробей топором прорубь и хоть голыми руками лови. Вру? Придумываю? Эх, Берни! Ты правда мало читал. Когда лед полностью сковывает озеро, его обитатели начинают задыхаться от нехватки кислорода. Сделал отверстие, и хоп! Рыба сама начинает выпрыгивать на поверхность. Простая физиология и никаких сказок.
Урчание.
Живот сводит от голода. Съесть что-нибудь или нет? Точно! Сахар-рафинад.
Ох, Берни, Вкуснотища-то какая! Знаешь, а ведь меня уже, наверное, объявили в Федеральный розыск. Круто ведь? Чертовски лестно! Беглый убийца, опасный психопат. «Libertad o Muerte»9. Свобода или смерть. Нравится лозунг? Мне да. Очень в тему. Я выбрал свободу, а Лузер смерть. Пить хочется
Бутылка.
Точно, черт! Дружище, ты не против, если я выпью чуток? Что-то замерз. Так, что тут у нас? Боже, вот это совпадение! Лузер тоже пил такое. «Муншайн»10. Времена «Сухого закона». Бутлегеры11. Тачки. Мощные моторы.
«NASCAR»12
Бернард, ты знаешь, кто такой Джуниор Джонсон? Молчишь. Понятно! Боишься, что опять пристыжу тебя, начну умничать. Да уж, это часть говеного характера. Придется тебе какое-то время меня потерпеть, пока душа твоя еще здесь. Так вот, про Джонсона: его отец, как и многие, был бутлегером. Этим ловким дельцам требовались быстрые машины. Компания Форд в тридцатых создала движок V-8. Тачка идеальный инструмент для доставки алкоголя. Бойкие ребята гоняли, как проклятые, от копов и заколачивали кучу налички на подпольном алкоголе. Соревновательный дух. В итоге это вылилось в гонки «NASCAR». Представляешь? Джонсон с четырнадцати лет помогал отцу и тоже гонял, а затем стал победителем пятидесяти этапов гонок серийных автомобилей. Член «Зала Славы», между прочим. Вот такие причудливые вещи случаются. Алкоголь и машины. Риск и горячая кровь настоящих мужиков. Так! Созрел тост.
Берни, старичок!
Не верю я в рай. И в ад не верю. Но, надеюсь, что, где бы ты ни был, тебе нормально. И хотя твоя жизнь была бессмысленной, уж извини, если не прав, я благодарен. Благодарен за сэкономленный патрон, консервы, этот самый сладкий в мире сахар! И горячительный «Муншайн».
За тебя!
Глава 11
Эй! Встава-а-ай, слышишь?
Черная глубина сна. Полумрак палаты. Кто-то легонько тормошит за ляжку. Переворот на бок под скрип кровати. Психушка, а не дом. Еще непривычно. Таблетки, капсула и отруб. Затем бесцельные хождения из угла в угол по комнате в забытьи.