Привет, Сэл! сказала Лиза.
Ой, как у меня нынче голова болит! пожаловалась Салли и повернулась к Лизе зеленоватым, опухшим лицом.
Я тоже паршиво себя чувствую, созналась Лиза.
Не надо было мне столько пива пить, добавила Салли и скривилась, ибо голову словно пулеметная очередь прошила.
Ничего, скоро полегчает, попыталась утешить подругу Лиза.
Тут часы громко пробили восемь, и девушки бросились бегом, чтобы успеть взять жетоны и не лишиться дневного заработка; они свернули на улицу, которую венчала фабрика, и увидели еще с полсотни женщин, подобно им со всех ног бегущих на работу.
Все утро Лиза была точно полумертвая. Работала кое-как; собственная голова казалась куском свинца, через который при малейшем движении проходит электрический разряд; во рту пересохло, язык стал втрое толще. Наконец наступил обеденный перерыв.
Пошли, Сэл, выпьем пивка. Не могу больше, сейчас кончусь.
Девушки поспешили в ближайший паб, и каждая выпила свою пинту одним глотком. Лиза испустила глубокий вздох облегчения.
Как бодрит, верно, Сэл?
Еще бы! Кстати, Лиза, я ж тебе еще не рассказала. Вчера вечером он таки дозрел.
Кто?
Гарри, кто ж еще. Говорю, он дозрел.
Предложил пожениться? улыбнулась Лиза.
То-то и оно.
Ну а ты что?
А что я? Я согласилась, отвечала Салли. Помнишь, я говорила, что обскачу тебя? Так и вышло.
Поздравляю, сказала Лиза и задумалась.
Знаешь, Лиза, что я тебе посоветую? Выходи-ка ты за Тома, он хороший парень. Салли хотелось и жизнь подруги устроить.
Выйду за того, который понравится. И знаешь, Салли, что я тебе посоветую? Не суй свой нос в чужой вопрос.
Ладно, ладно, Лиза; не пойму, чего ты кипятишься. Я ж по-дружески.
Никто тебя не просил, ни по-дружески, ни по-вражески.
Просто я вчера поглядела: вы с Томом вроде ладите, ну и подумала, что он все ж тебе по сердцу.
Это я ему по сердцу, а не он мне. Я его не просила предложение делать.
Я тоже моего Гарри не просила.
А кто говорит, что ты просила?
Ты, я погляжу, нынче не в духе, рассердилась Салли.
Пиво взбодрило Лизу; в цех она вернулась уже без мигрени. Если не считать легкой слабости, она чувствовала себя не хуже, чем во время пикника. За работой Лиза прокручивала в памяти вчерашние события и вскоре обнаружила, что все мысли ее занимает Джим Блейкстон. Вот он идет рядом с ней по лесу; следит, чтоб ни тарелка, ни кружка ее не пустовали; играет на гармонике, поет, острит и, наконец, по дороге домой прижимается к ней мощным телом, гладит ее руку своей большой, шершавой рукой, в то время как Том с другой стороны обнимает ее за талию. Том! Лиза только сейчас вспомнила о его существовании; не успев вынырнуть из тени Блейкстона, Том опять оказался Блейкстоном задвинут. Наконец в Лизиных воспоминаниях очередь дошла до прощания возле паба, до пожеланий доброй ночи, а там и до торопливых тяжелых шагов за спиной, и до объятий, и до поцелуя. Лиза вспыхнула и быстро огляделась, не заметил ли кто-нибудь из девушек ее румянца. Она только и думала что о сильных руках Джима; она до сих пор ощущала, как темная борода колет ей рот. Сердце опять стало увеличиваться в груди, Лиза дышала прерывисто и даже закинула голову, словно для поцелуя. Видение было такое яркое, что Лиза вздрогнула всем телом.
Лиза, ты чего дрожишь? спросила одна из девушек. Ты не заболела?
Да что-то не по себе, отвечала Лиза, краснея при мысли, что кто-то мог разгадать ее тайные желания. Взмокла, прям хоть выкручивай.
Ты, верно, вчера в лесу простыла.
Видела я нынче утром этого твоего.
Лиза вздрогнула.
Какого еще этого моего? Ты о ком?
О Томе, о ком же еще? Чтой-то бледный он был, аж впрозелень. Признавайся, что ты с ним сделала?
Если он бледный, я тут ни при чем.
Ага, рассказывай!
Прозвенел звонок, и девушки, побросав работу, поспешили вон из цеха. У фабричных ворот они разбились на стайки, немного посплетничали и разошлись в разных направлениях, по домам. Лизе с Салли было по пути.
А мы пойдем на этот спектакль! воскликнула Салли, указывая на афишу.
Верно, стоящая вещь. Я б тоже посмотрела, протянула Лиза. Рука в руке, девушки замерли перед аляповатой афишей. На ней были изображены две комнаты с коридором; в одной комнате на полу лежал мертвец, над которым склонялись двое с искаженными от ужаса лицами, в то время как в коридоре, стучась в дверь, стоял молоденький мальчик.
Видишь, тут убивство! в восторге прошептала Салли.
Вижу, небось не глупей тебя. А этот чего в коридоре застыл?
Какой милашка, да? Мы с Гарри пойдем смотреть; наверно, пойдем. Ужас как интересно! Гарри уже обещал.
Они двинулись дальше; от дома Салли Лиза шла одна. Она знала, что ей предстоит миновать дом Джима; может, она его увидит. Но тут на глаза ей попался Том он шел как раз навстречу, и Лиза, прежде чем ее заметили, развернулась и поспешила в обратном направлении. Потом сообразила, что ведет себя глупо, снова развернулась. Видел ли Том ее? Видел ли ее дурацкий маневр? Лиза подняла глаза. Тома уже не было на улице; значит, не видел; значит, шел к приятелю. Лиза ускорила шаг, миновала дом Джима, не удержалась, чтоб не задрать голову к его окнам. Джим стоял в дверях и с улыбкой наблюдал за ней.
Ой, мистер Блейкстон, я вас не заметила, сказала Лиза.
Джим шагнул к ней.
Так уж и не заметила? А если честно? Кстати, я ждал, чтоб ты голову подняла. Я тебя нынче уже видел.
Не может быть! Где?
Мимо проходил, когда ты да твоя подружка на афишу глазели.
Я не заметила.
Знаю. Ты как раз говорила: «Верно, стоящая вещь. Я б тоже посмотрела».
Ну да, я бы не прочь.
Тогда пойдем вместе.
С вами?
Ну да; а что такого?
Я бы пошла, только как же ваша жена?
Она не узнает.
Соседи скажут.
Не скажут; нас никто не увидит.
Джим говорил вполголоса; соседи определенно не могли его слышать.
Встретимся возле театра, продолжал Джим.
Нет, нельзя мне с вами вы женатый человек.
Я ж тебя всего-навсего в театр приглашаю. А моя жена все равно не сможет пойти, даже если захочет на ней дом и дети.
Я бы с удовольствием посмотрела пьесу, задумчиво повторила Лиза.
Они добрели до ее дома, и Джим сказал:
Выходи нынче вечером скажешь мне, пойдешь или не пойдешь. Хорошо, Лиза?
Нет, вечером я не выйду.
В этом никакого вреда. Я буду ждать.
Что толку? Я ж сказала: не выйду.
Послушай, Лиза, в следующую субботу последний спектакль. Я так и так собираюсь посмотреть. Если надумаешь, подходи к театру в полседьмого. Я буду ждать. Согласна?
Нет, твердо отвечала Лиза.
Я буду очень ждать.
Я не приду, очень вы будете ждать или не очень. И с тем Лиза захлопнула за собой дверь.
Миссис Кемп еще не вернулась с дневных заработков, и Лиза стала готовить ужин. Скучно, подумала она, ужинать в одиночестве; поэтому, налив большую кружку чаю и капнув туда сгущенного молока, а также отрезав изрядный ломоть хлеба и намазав его маслом, Лиза вышла и уселась на крыльце. С верхнего этажа спустилась соседка; увидев Лизу, села рядом и завела разговор.
Ой, миссис Стэнли, где это вы голову разбили? спросила Лиза при виде повязки на соседкином лбу.
Вчера вечером упала, ответила миссис Стэнли и покраснела.
Наверно, больно, да? Как же вас угораздило?
Споткнулась об ведро для угля, и так летела, что любо-дорого.
Бедняжка!
По правде говоря, я вчера с мужем повздорила. Не очень-то приятно в таком признаваться, только ты ведь никому ни словечка, верно, Лиза?
Буду нема как рыба! воскликнула Лиза. Только я не знала, что ваш муж дерется.
Трезвый-то он смирнее ягненка. Миссис Стэнли поспешила на защиту. А как выпьет лишнего сущий дьявол, прости, Господи. Всегда так либо агнец, либо сатана.
Вы вроде недолго женаты? уточнила Лиза.
Всего полтора года, а уже такое недостойное поведение мне так доктор сказал. Видишь, Лиза, мне пришлось к доктору идти. Господи, сколько крови было! Прям по лицу текла, точно вода, как трубу прорвет. Ну и струхнул же мой благоверный! Я ему сказала: вот в полицию заявлю, будешь знать! Сижу на полу, кровища-то так и хлещет, точно из резаного поросенка, а я все ж кулак стиснула и говорю: как пить дать, в тюрьму тебя упеку! А он: Китти, не надо, пожалуйста; мне ж три месяца дадут. И правильно, говорю, и поделом. Встала и в больницу пошла. Только, видит Бог, не могу я на него в полицию заявить. Я ж знаю: он не хотел. Он, когда трезвый, смирней ягненка! И миссис Стэнли изобразила улыбку любящей жены.
Ну а потом? спросила Лиза.
Потом я пошла в больницу, а там доктор и говорит: бедняжка вы, бедняжка, говорит; по-моему, рана очень опасная. Нет, ты представь, такое слышать, когда я замужем-то всего полтора года! Я, стало быть, доктору все рассказала, а он мне этак в глаз смотрит и спрашивает: а скажите, говорит, миссис, вы сами-то пьете? А мне так обидно стало, я и отвечаю: я, отвечаю, доктор, сама не пью. Не стану говорить, будто я ни капли в рот не беру, нет, зачем же. Я люблю пиво, мне мой стакан пива каждый день вынь да положь, а как иначе? Сколько я работаю, надо ж мне подкрепляться. Но чтоб пить? Да трезвее меня женщины во всем Лондоне не сыщешь! Вот мой первый муж, тот капли в рот не брал. Это человек был, настоящий джентльмен. Настоящий джентльмен, говорю, даже по праздникам ни-ни
Миссис Стэнли наступила на горло собственной песне и обратилась к Лизе:
Совсем не то был мой первый муж, что нынешний. Из тех, что лучшую жизнь знавали. Одно слово: джентльмен!
Для усиления эффекта миссис Стэнли сопроводила слово «джентльмен» энергичным кивком.
Джентльмен, говорю тебе, и христианин. Лучшие времена знавал, образование получил, и за двадцать два года в браке ни-ни, даже по праздникам
Эта фраза ознаменовалась появлением Лизиной матери.
Добрый вечер, миссис Стэнли, вежливо поздоровалась миссис Кемп.
И вам вечер добрый, миссис Кемп, с тою же учтивостью отвечала миссис Стэнли.
Как нынче ваша голова? сочувственно поинтересовалась Лизина мать.
Ох, не спрашивайте! Раскалывается. Просто хоть оторви да выбрось.
Вашему мужу должно быть стыдно, вот что я вам скажу, миссис Стэнли.
Не думайте, миссис Кемп, я вовсе не из-за удара переживаю. А из-за того я переживаю, миссис Кемп, что он мне наговорил. Битье чепуха; мы ли не женщины, мы ли удар-другой не снесем? Пусть себе колотит, главное, чтоб не по злобе; я крепкая, с меня как с гуся вода. Я и сама первого своего мужа поколачивала; бывало, и фингал ему поставлю, так ведь это любя. А нынешний? Какими только словами он меня не обзывал, я думала, со стыда сгорю. Я, миссис Кемп, к этакому обращению непривычная, со мной никто так не смел разговаривать. Я при первом-то муже хорошо жила, он у меня два, а то три фунта в неделю зарабатывал. Нынешнему-то я нынче утром так и сказала: раз ты этакие слова говоришь, значит, ты не джентльмен, не то что
С мужем завсегда держи ухо востро, будь он хоть сахарный, хоть медовый, афористически уронила миссис Кемп. Пойду, пожалуй, мне вечерний воздух не на пользу.
Стало быть, ревматизм вас пуще мучает? посочувствовала миссис Стэнли.
Ой, мучает! Лиза меня всякий день растиркой растирает, а толку чуть.
За сим миссис Кемп вошла в дом, а Лиза осталась разговаривать с миссис Стэнли. Вскоре и миссис Стэнли должна была идти. Некоторое время Лиза сидела, ни о чем не думая, глядя прямо перед собой, смакуя вечернюю прохладу. Но подолгу Лиза одна быть не могла. На улице появились мальчишки с битой и мячом и прямо напротив Лизиного дома наладились играть в крикет. Они свалили куртки в две кучи; этим приготовления и ограничились.
Эй, подруга, давай с нами! позвал Лизу один из мальчиков.
Не, Боб, я устала.
Вот и отдохнешь!
Говорю же: не пойду.
Она вчера перебрала, теперь у ней похмелье, предположил другой мальчик.
Я тебе покажу похмелье! рассердилась Лиза.
На третье предложение сыграть в крикет она ответила:
Отстаньте от меня, смерть как надоели!
Лиза нынче не в духе, ну ее совсем, подытожил третий член крикетной команды.
Я бы на твоем месте пива не пил, добавил с издевательской назидательностью четвертый. Это дурная привычка, Лиза, так и знай; она до добра не доведет. И сорванец прошелся пошатываясь, точно пьяный.
Будь Лиза «в настроении», она бы не преминула показать им всем, почем фунт лиха; но она устала, хотела, чтоб ее оставили в покое, вот и не отпустила ни единой колкости. Вскоре мальчики увидели, что Лизу ничем не проймешь, и занялись своим крикетом. Лиза некоторое время наблюдала за игрой, потом мысли ее улетели прочь от крикетного поля, и постепенно их снова заполнила крупная фигура. Иными словами, Лиза опять думала о Джиме.
«Вот же, догадался пригласить на спектакль. Молодец, сказала себе Лиза. А Тому это и в голову не пришло!»
Джим сказал, что выйдет нынче вечером; значит, скоро должен появиться, думала Лиза. Конечно, она с ним в театр ни ногой; но поговорить-то не возбраняется. Лиза вообще любила, когда ее упрашивают, чтоб можно было упираться; почему лишний раз не повредничать с Джимом? Но Джим все не шел, а ведь обещал!
Эй, Билл! Лиза не выдержала, окликнула ближайшего к ней мальчика. Знаешь ты Блейкстона, что недавно переехал?
Как не знать, мы в одном цеху работаем.
А чем он вечерами занимается? Что-то его не видно.
А я что, слежу за ним? Нынче вроде в «Красного льва» пошел. Должно, еще там.
Значит, Джим не придет. Конечно, Лиза же сказала, что вечером будет дома, но прийти-то можно проверить хотя бы.
«А вот Том непременно бы пришел», мрачно сказала себе Лиза.
Лиза! Лиза! позвала в окошко миссис Кемп.
Иду, мам! отвечала Лиза.
Я тебя битых полчаса дожидаюсь! Разотри меня!
Что ж ты не позвала?
Я звала, аж голос сорвала. Уж не знаю, сколько времени прошло, а ты и ухом не ведешь.
Да не слыхала я.
Не хотела слышать, так и скажи. Мать, почитай, от ревматизмы всякую минуту Богу душу отдать может, а ей что за печаль? Сидит, мечтает
Лиза не стала отвечать, взяла пузырек, капнула на ладонь жидкости и принялась растирать ревматические суставы миссис Кемп под жалобы и воркотню, неизменно сопровождавшие всякое Лизино занятие.
Да не дави ты так кожу сдерешь!
Когда же Лиза начинала массировать мягче, миссис Кемп придумывала новую придирку:
Что ты еле возишь? Этак лекарствие не подействует. Конечно, тебе лень, белоручка; для матери лень пальцы-то напрячь лишний раз. Вот когда я была молодая, девушки не гнушались тяжелой работы, только тебе и нужды нет, что мать от ревматизмы всякую минуту может Богу душу отдать
Наконец процедура была закончена, и Лиза легла спать рядом с матерью.
Глава 7
Прошло два дня, наступила пятница. Утром Лиза рано поднялась и явилась на фабрику вовремя. Правда, по пути ей не встретилась верная подруга Салли; не было Салли и на фабрике. Прозвучал сигнал начинать работу, девушки поспешили в цех, а Салли все не появлялась. Лиза не знала, что и думать; а ну как Салли не успеет, дверь закроют, и пропал заработок за целый день? Наконец, когда табельщик уже захлопывал свое окошко, влетела, отдуваясь, Салли, вся мокрая и красная.
Уф! Господи, как же жарко! выдохнула она и отерла лицо передником.
Я думала, ты не придешь, сказала Лиза.
Еле успела проспала. Вчера поздно домой пришла.
Это откуда же?
Мы с Гарри были в театре. Ох, Лиза, что за спектакль! В жизни ничего интересней не видала! Кровь стынет в жилах, какая жуть. Прям на сцене человека вешают! У меня мурашки так и бегали, так и бегали!
И Салли принялась пересказывать пьесу, сбивчиво и восторженно. Все было в ее рассказе кровь, взрыв и стрельба, железная дорога, убийство, бомба, герой, комик. Салли, все еще под впечатлением, путалась, декламировала целые диалоги (разумеется, шиворот-навыворот), жестикулировала. Глаза у нее сверкали, щеки горели. Лиза слушала с мрачным лицом; детали, выдаваемые подругой, ее утомляли; пьеса казалась уже далеко не такой стоящей.
На тебя посмотреть так подумаешь, ты сроду в театре не бывала, заметила Лиза.
Просто я никогда не видела таких спектаклей. Мой тебе совет: обязательно вытащи Тома.
Что-то расхотелось. И вообще, я всегда могу сходить одна, зачем мне Том?
Как это зачем? Одной такое смотреть не то дело. Вот мы с Гарри сели рядышком, он меня за талию обнял, я его за руку взяла Приятно ж!
А мне неприятно, когда меня лапают, так и запомни.