Топик откровенно подчеркивал очертание ее небольшой, но высокой груди, где выделялись твердые соски.
Пойдем со мной?
Up to you! «Как тебе угодно, милый» произнесено было покорным полушепотом.
Кинув помятую купюру на стойку, я взял ее за руку.
Дорога в отель оказалась долгой. Сначала я ускорился, но Пао не могла поспеть за мной на тонких шпильках.
Медонос с маленькой пчелкой.
Паукскакун с мухой.
Жукпожарник с клопомсолдатиком.
Мы не общались. Глупые слова могут охладить так, что водка не спасет. Тихо, как ворыдомушники, мы подошли к двери и зачемто прислушались. Вошли осторожно, не включая свет. Я притянул ее к себе, как магнит притягивает гвоздик.
Она задышала громко и охотно, опережая мои мысли и движения на уровне шестого чувства, да, того самого, которое у эмансипированных женщин полностью атрофировалось Я и сегодня, спустя не одну тысячу дней после той ночи не могу сказать, что там со мной произошло.
Глава 5. К утру!
К утру она бездыханная витала в своих снах. Еще бы, ведь она получила клочек счастья, который ей пришлось долго ждать после предыдущего клочка не знаю сколько, сутки, а может двое.
Я заказал кофе, фруктов, сел за свой текст, потом еще раз кофе взамен остувшему, Пал все не просыпалась наверное уже перешла к сказке «О мертвой царевне».
Ее оживил мой поцелуй в припухшие от бессонной ночи глаза. Братья Гримм! Вам привет из солнечного Бангкока.
Она проснулась и выглядела такой юной. Впервые я не хотел отпускать женщину утром
Но совершеннолетняя ли она? Вчера я забыл спросить. А сегодня уже неинтересно.
Но пора начинать разговор и включать английский.
Начнем с глупого вопроса.
Доброе утро! Как тебя зовут? спросил я.
Пао.
Тебе есть восемнадцать?
Да уже.
Ну, конечно, ей 16 или 17. Ну это наша тайская тайна.
Ты давно этим занимаешься?
Зачем?
Что зачем?
Зачем ты спрашиваешь?
Не знаю
Я не закончила школу, а без этого трудно найти работу
Еще бы ты и не искала. Ну пусть это будет вторая тайна.
Пао натянула шортики и нырнула в топик. Все на автомате. Со стороны тайская школьница собирается в школу. И рядом я, нет, не папаша, а забулдыга со смутной историей и смутными намерениями. И ручкиспички и ножкиспички, привинченные к туловищуспичке Пао представлют собой немыслимый контраст с той аморфной массой, у которой есть мое имя.
Я задвигал теломпластиллином и выдавил пободрее:
А пойдем в бутик!
Up to you! ответила она.
Что можно отдаленно перевести:
А почему нет?
И это предложил я лютый враг всех шоппингов!
Глава 6. Сделки
Мне с ней понравилось гулять. А примерка шмоток напоминала третью серию американской «Красотки» о заявкам зрителей, но с тем условием, что я в роли влиятельного бизнесмена Эдвард Льюис изрядно поистрепался, но мнение мое еще ого (!), имеет цену. В Москве в подобных случаях я узнавал о себе от женщин: «колхозник», «провинциал», «пенсионер», «скряга», «шутник» и т. п.
На маршруте из отдела тряпок к сковородке, откуда мы извлекли Пад Тай, я тормознул выгреб из кармана наличку и всучил Пао я платил ей за любовь. В прейскуранте такой услуги у них не обозначено.
Ну чего может стоить любовь в Бангкоке, где люди в своем усердии подтрахивать друг друга обошли уже всех кошек и мышек. Наверное, любовь здесь не стоит ничего.
Пао сложила руки лодочкой, и втиснула купюры в кармашек шорт в ее глазах не было радости. Надоели они ей, как горькая редька.
Следующей точкой нашего маршрута стал бар, где я выкупил Пао из рабства, на две недели. Мамасан покочевряжилась, чем подняла градус переговоров потайски, «знамо дело» я положил еще одну красненькую с интеллигентным очкариком на аверсе, она смягчилась, и в ее глазах я прочел мгновенную готовность побывать на месте Пао.
Еще бы! Пао выгрузила ей трофеи типа, посмотри, мамасан, какой приплод.
Этот странный непьющий русский раскошелился с чегото. Распределика своим метким глазом шмотье между работницами нашей ячейки!
Тайское утро все еще продолжалось, и мы с Пао возобновили шествие по трутуару, навстречу пенсионарамнемцам, алкашамангличанам и нашему чудесному завтраку потайски. Я заметил, иностранцы с утра не очень любят гулять с местными представительницами прекрасного пола. А зря. Вернуть себе ощущение заботливого папаши никогда не поздно.
Большой человек вел хрупкую школьницу, с блаженной улыбкой, будто школьница сбежала с уроков, и этот большой человек ее туда возвращал ГумбертГумберт со своей Лолитой.
Мы гуляли по городу. Мы гуляли по набережной, которую я почемуто называл «Круазет» (слово понравилось), мы гуляли друг по другу.
И я рассказал ей, что ее аромат это какаято непознанная помесь сандала, кедра, ветивера, пачулей и мирта. Ты родила эти терпкие и экзотические ароматы, Пао.
Понимаешь, Пао с этой мыслью были созданы Angel Schlesser Homme от Angel Schlesser и Antaeus от Chanel ты переносчик древесных ароматов в стеклянную жизнь человеческих наслаждений. Они завораживают меня, как птенца, упавшего от удивления с ветки.
И школьный стереотип «большой важный маленький дурашливый» вдруг испарился, как испаряются облака над Бангкоком. И вот, я уже гулял с цветком под названием «Пао», а цветок под названием «Пао» гулял с деревом под названием «N».
Чем мы только не занимались и самое обычное времяпрепровождение, такое как поедание лапши с бумажных коробочек или жучков с горящих сковородок, превращалось в праздник.
Дни летели как стаи бабочек, от цветка к цветку. И каждый день мне открывалось много нового, я не знал, что можно жить без своих дел, без компа, без книг, без мыслей
Москву я вспомнил лишь однажды. Это случилось, когда я взглянул на звезды. Я задал себе вопрос: а бывают ли в Москве звезды?
А потом другой: А нужны ли в Москве звезды? Там вместо звезд фонари для сутяжной жизни, здесь правда тоже есть фонари, но они не мешают смотреть на звезды.
Мы оказались в раю какогото парка.
Пао пластичная, гибкая, игривая, как герои любимых мультиков. Сначала напомнила мне Покахонтос, а потом уже Маугли.
Мы часами пребывали в какомто трансе на верхней площадке храма, как нищие.
Пао лежала у меня на коленях грустная и молчаливая. Между нами не было слов. Я сгреб ее в объятья нет, нет. Только подумал, что сгреб. На самом деле так и сидел, боясь пошевелиться, и еще боясь не успеть поцеловать ей руки.
Не пришла ли ко мне нирвана? спрашивал я себя. И отвечал: Пришлапришла.
Я вел себя с ней так будто мне жить на земле осталось одну неделю. Помните, как в фильмах человек узнает, что он на краю, и пускается во все тяжкие. Так и я.
И только необъятный Будда успевал мне кинуть пару слов я не знал о чем, но знал, что он меня успокаивает.
И Будда парил под набежавшими облаками, и Будда звал нас, и мы поднимались за ним.
Как же я существовал в этом мире? Нет, не хотел даже и прикасаться к нему. А зачем? Я стал неприкасаемым для прошлого и настоящее для меня стало неприкасаемым.
Я жил в глазах Пао, на губах Пал, на плечах Пао, между пальцами Пао, перед улыбкой Пао, в запахе Пао.
Глупо, когда тебе уже не один десяток лет. Но это лучше, чем когда накатывает депрессняк, это лучше, чем жрать себя поедом вместе с антидепрессантами, и оглядываться на тех, кто проскочил вперед сделал карьеру, заработал авторитет, срубил бабла, отгрохал коттедж, создал отпечаток стопы на белом песке Мальдив и теперь с брезгливостью, с сомнением и с сожалением смотрит на тебя. Какой же ты неудачник!
Пао! Ты моя нирвана.
Глава 7. Разрыв
А ночью был дождь, я просыпался, курил.
Пао было не разбудить. А утром на меня так повеяло свежестью, что я снова попытался ее растормошить. Пао спала. Тогда я схватил ее за плечи так, будто ктото у меня ее отнимает. Пао призывно застонала. Я вдруг понял, что отвлекся от буддизма. Меня так и распирало сказать ей: «привычка, выработанная годами»
Я безнадежно испорчен.
Закурил, в ту ночь и в то утро я много курил чтото предчувствовал?
Посмотрел на нее, она чемуто улыбалась во сне. Она была какбы со мной, но в тоже время не со мной ну да, я же отвлекся от буддизма.
Не зная как себя занять, я выпил кофе. Сбегал к морю. Я понял, что скучаю по ней.
Разбудил ее, сказал, что уезжаю по делам, а завтра, может быть, позвоню. Шорты, топик и солдатик Пао уже на выходе. Ее исполнительность меня разозлила в конец.
Она не могла скрыть свою досаду, она не могла скрыть одного ей не хотелось уходить я видел это по ее окаменелой спине. Догнать, еще раз прижать Этого не случилось.
Я пошел в душ. Когда вернулся, от нее остался лишь запах.
Что я наделал я же никуда не еду. Я испытал чувство вины, обиды, злости все мои страсти и грехи ко мне вернулись. Приехал в Мекку разврата и живу с телкой, как с женой.
Я не мог выбросить ее из головы. Нужно срочно отвлечься возьму другую. Нет, лучше двоих! Буду иметь новую каждый день. Чего я к ней привязался, как банный лист?
Кто она? Шлюшка, у которой была уже сотня мужиков, с которой не о чем поговорить. Только пользоваться, как одноразовой посудой.
Дальше меня бы это затянудло еще больше. Хорошо, что перерезал пуповину. Я же приехал все успеть! А вместо познания столицы вертепа я взялся познавать самого себя. Вместо проститутки она стала для меня священником, исповедником.
Я влил в себя полбутылки рома. Я пел дурацкие песни с немцами. Я смеялся сам над собой
А утром прибежал в бар. Но Пао там не было.
Холодный фреш, обмен любезностями с мамойсан, оказавшейся в топе, который я купил Пао. Вопрос где Пао? Снова шуткиприбаутки. Все хорошо. И снова вопрос, где Пао. Да где же Пао, черт возьми. Я сто раз спросил где Пао. Но ее не было, и мамасан, принимая грустное участливое выражение лица отвечала, что не знает где она. Она ее прятала или, не знаю, что еще.
Сука. Морковка. Кинула как бобика за шиворот.
Для нее я гербарий на стене, журавлик на небе, обезьянка на заборе.
Стемнело. Толпы слоняющихся бюргеров с морковками. И даже те, с кем я пел, и даже разглядел всех морковок Пао нигде не было. Ок.
Снова огни неонов, дозаправка ромом. Снова на променад. Безрезультатно, и тогда в неоновой рекламе вя разглядел свою Пао и вторую Пао и третью Пао. Это была реклама тайских священников, которые смотрелди на меня и улыбались. В уши возвращались звуки техно, от которых я на время отключался, и когда я возвращался, то двигался в такт этим звукам.
А может виски? Да глупо, мне нужна Пао. И не смотрите на меня так, ледибои, я пьяный в дым.
В этом свинячьем виде я видимо гожусь туристам тем, что мне можно поведать все тайны сердца. Вот мощный викинг чтото шпарит мне на английском, я оглядываюсь, где он пришвартовал свой драккар не нахожу, а он видите ли советуется не взять ли ему в жены тайку. Тоже прикипел мужчина сердцем.
Я киваю, сочувствую и ухожу в забытье.
И вот я шагаю по улице.
Где я?
Бродил всю ночь, и даже встретил Пао она шла мне навстречу там, где уже никто не гулял. И я шел ей навстречу и в переулке никого уже не было.
Бродил настырно, и вот с меня, как с бойца на поле сражения, капает кровь, и япошкипокемоны, которые использовали меня как грушу, в семи шагах растворяются в ночи.
И ночь призывным голосом бундеса спрашивает меня:
Was ist los?
Ну что со мной случилось? Так. Ходилбродилнарвался. Отдыхать же приехал вот и отдыхаю.
Покемонов явно спугнул этот дружный квартет жизнедеятельных немцев, с красными, как кирпичи ряхами. Для продолжения отработки ударов это было уже too much, и агрессоры тихо ретировались.
Alles in Ordnung?
Danke. Dankeschеоn.
Больше я понемецки ничего не знал, и бундесы ретирвоались вслед за покемонами. Видимо так и коротают ночь одни ходят ногами по тебе, а другие вокруг тебя, одни валят другие поднимают. Ну тоже вид отдыха.
Я не остался брошенным в ночи нашлась морковка, которая меня подобрала и утерла нос клинексом. Красная купюра клинекса полетела в урну, зато обнаруженная мной в кармане другая красненькая купюра, более ликвидная, тем же самым бессменным интеллигентным очкариком на аверсе, полетела в сумочку моей спасительницы. На продолжение банкета я был не готов она и не расстроилась.
Пао, Пао я не мог выкинуть ее из головы, даже той головы, которая попала под мордобой. Ни на секунду не мог. Трудно было поверить, что неделю назад я ничего не знал о ее существовании, а сегодня ищу, будто гдето потерял свою руку или ногу.
Будто играю в глупую, нет, самую глупую игру в инете «Выведи мышку из лабиринта».
Да, но что ж я не признаюсь самому себе тогда мой монолог не ограничился банальным «уходи». Это было похоже на речь Чацкого, только с кульбитом, он не сматывает, а просит смотать других.
Сколько я наговорил глупостей. Откуда взялось столько дерьма?
Пао помогла мне поднять со дна весь этот ил. И если бы не она я никогда бы не догадался, что являюсь носителем семидесяти килограммов грязи.
А между тем она сейчас сладко стонет под какимнибудь бундесом или покемоном У меня закололо сердце. Такое выдержать было не по мне. Ругался на себя, но прилежно скучал по проститутке.
Ну что, еще пол бокала «oldfashioned» Captain Morgan, еще одно легкое ерзанье кубика льда на светлом дне.
Захвати с собой подружку, услышал я свой голос.
Выпьем чтонибудь? прозвучал женский голос.
Дома.
Как оказалось, затея была напрасной. Смахнул их на пол. На красненьких они испарились в ночи. И окно застил дождь мгновенный дождь имени Пао.
Утром не вспомнил никого, кроме Вия. Этот парень привиделся мне в связи с его классическим требованием «Поднимите мне веки». Именно с этой просьбой я бы обратился к желающим помочь.
Справившись с веками, я вдруг понял, что все остальное в еще более разобранном состоянии. Пошел расшевелил конечности и понял: Пао мне нужна была как «скорая помощь». Ну кто мог вылечить меня, если не она?
***
Последний день. Завтра улетаю. Вхожу в храм вместе со страждущими попадаю под дождь окропления, падаю на колени, если нужно просить Будду я не знаю, о чем его просить. Да и он судя по всему не знает, как со мной полетать со мной, без Пао.
Ну ладно, Будда, не обижайся, мне пора. Туда, где я живу своей московской жизнью да, там не жизнь, наверное, беготня белки в колесе более целесообразна, но я живу.
Привет, будда! От моих слов с тебя слезает позолота, дружище, давай пощелкаем жаренных кузнечиков. Нащелкался? Ну тото же. Смотри, я на нашей лавке, здесь Пао прислонилась ко мне, как к дереву. Но я двуличная тварь! Дьявол во мне проснулся и выгнал Пао от меня, добродетельного.
В каком виде она меня вспоминает или вообще не помнит даже лица. Ну что особенного в том, что я ее выгнал?
Саватдика! так встретили меня, сложив ладошки лодочкой, тайские красавицы нежные, как орхидеи
В кругу пресыщенных соотечественников в иллюминатор я смотрел на Бангкок городмонстр на глазах превращался в городигрушку.
Там оставалась Пао. Маленькая песчинка, что залетела мне в глаз. Маленький вздох на заре перед огромным небом. Маленький глоток воды, что я проглотил в ту первую ночь в Бангкоке. Маленькая туфелька, которую я напялил на себя и не снимал те несколько счастливых дней в Бангкоке.
Я летел будто после исповеди, будто через меня прошли сточные воды и смыли всю грязь. Очищение, просветление, что еще скажешь. Я узнал, что настоящий священник живет в Бангкоке и ее зовут Пао.
Мокрыймокрый Гоа
Мокрый пляж, мокрая пачка денег и мокрое будущее
Я ничего не понимаю. «Оставь меня в покое и больше не пиши», не ты написала? За что ты обиделась?
Ни за что.
Давай позвоню?
Нет.
Сильно обиделась?
Да.
Хоть чтото объяснишь?
Нет.
Я сюда приехал, чтобы снять отель и ждать тебя.
Так мы договорились. Почему ты все переиграла?