Сергей Панченко
Мир Тараумара
© Панченко Сергей
© ИДДК
* * *
Глава 1
Тараумара индейский народ, проживающий в гористой местности Сьерра Тараумара в штате Чиуауа на северо-западе Мексики. Славятся как самые выносливые бегуны в мире. Для них бег своеобразная религия. Радость бега они дарят Богу.
Не всякая жизнь есть в полноценном понимании жизнь. У скольких она похожа на бег с препятствиями, через которые удаётся перепрыгнуть не с первого и даже не с десятого раза. А мы бежим, бежим, тащим за собой всё, чем обрастаем, чем дорожим. Спешим к той точке, за которой завершится наш бег. И похоже ли это на жизнь? Задумайтесь в глобальном смысле, посмотрите на себя сверху глазами существа, не являющегося человеком. Увидит ли он смысл в нашей жизни, поймёт ли, ради чего начался этот забег? А есть ли у нас выбор, бежать или не бежать
В кабинет вошла уборщица, глянула на скорчившегося перед монитором Степана и недовольно цыкнула.
Стёпа, блин, иди уже домой. Весь город празднует, только ты никак от компьютера не отлипнешь. Никто тебе за переработку в этой конторе не заплатит лишнего.
А как же быть? У нас дедлайн, сроки поджимают. Заказчики могут и счёт выставить за несоблюдение графика. Я лучше пару часов лишних на работе посижу, чем потом выслушивать в свой адрес, какая я ленивая скотина. Степан снова вперился в экран и застучал пальцами по клавиатуре.
Ты же тут дольше всех работаешь? спросила уборщица, обмакивая швабру в ведро. Я тут седьмой год, а ты уже был.
Да, скоро девять лет, ответил парень, не отрываясь от работы. Сразу после универа.
Ладно я, мне никакая карьера не нужна. Знаю, сколько денег нужно, чтобы месяц протянуть, вот и работаю не напрягаясь. Муж сварщик, у него зарплата раз в семь больше моей. Можем летом и на море махнуть без ущерба бюджету, и кредит за машину платить. А ты уже на собственную тень стал похож.
Так, Мария Георгиевна, мойте полы и не отвлекайте. Мне концентрация нужна, чтобы цифры не перепутать.
Тебе не концентрация, а мужество нужно, чтобы послать начальство куда подальше. Они-то не сидят тут, водку жрут на даче, у них же корпоратив. Причём за казенный счет.
Вам-то откуда известно?
Дача наша. Недорого сдала на сутки. У нас там все условия, баня, бассейн, сад. Они уже второй раз у меня гуляют. А ты что, не знал?
Нет, не знал, Степан искренне удивился. Никто даже намёком не обмолвился.
Я же говорю, тебя используют, как дешевую рабочую силу. Хоть ты и ветеран, а отношение к тебе, как уборщица не нашла подходящее слово.
Всё, не мешайте. Степан сделал вид, что работает, а на самом деле в душе разгоралась обида, что с ним так поступили.
Теперь он понимал, насколько абсурдны его мечты о повышении. Наивно полагая, что начальство оценит его трудолюбие, исполнительность и повысит, поставив небольшим руководителем с хорошей зарплатой. Он ведь на самом деле разбирался в работе, мог сделать её исполнение более продуктивным. Но вот представив на мгновение людей, которые руководили им в настоящий момент, он понимал, что не похож ни на одного из них. Его начальники все как на подбор славились умением подлизаться к вышестоящим, симуляцией активного трудового процесса, способностью без зазрения совести нагрузить коллектив сверх меры, ничего не предлагая взамен. Степан не выжил бы с ними в одной команде.
Он посмотрел на часы, потом в окно, там уже начинало темнеть. Выключил компьютер и стал собираться домой.
Вот и правильно, похвалила его уборщица. Жена заждалась, наверное.
Наверное, неуверенно произнёс Степан.
Женился он два года назад на Василисе. Романтика семейных отношений закончилась быстро. Василиса перестала быть прекрасной или премудрой и вела себя так, словно они сожители, снимающие одну квартиру. Обязанности были ей в тягость. Она не любила готовить, убирать, не хотела детей, зато любила болтать по телефону часами напролёт. Ставила на громкую связь и ходила по дому, разговаривая то с мамой, то с подругами. Степана это бесило, но он сдерживался, зная, что, устроив конфликт, только усугубит ситуацию.
Он был уверен, что Васька сейчас не дома, а у одной из подруг, празднует день города. Она уже давно не считала необходимым ставить его в известность относительно своих планов. Его это обижало, но все попытки воззвать к её совести заканчивались насмешками. Василиса не создана для нормальной семьи и полностью копировала жизненный путь матери, которая почти всю жизнь прожила одна, с глубокой убеждённостью, что мужчины должны и обязаны.
Домой? спросил охранник на выходе.
Да, пора уже.
Ну давай, с праздником.
И вас.
Степан вышел на улицу. Летний зной ещё исходил от горячего асфальта, но ветерок уже дул прохладный. Он было направился к остановке, но вспомнил, что сегодня улица перекрыта в честь дня города для пеших прогулок. На такси денег жалко, поэтому решил идти пешком. Всего-то четыре остановки, полчаса ходьбы.
Народ двигался ему навстречу, спеша на концерт на открытой площадке в центре города и салют. В отличие от него, приунывшего от мрачных мыслей, люди выглядели весёлыми и счастливыми. Степан испытал раздражение, что у них есть повод для веселья, а у него нет. Вроде как они перетянули общее одеяло счастья на себя и виноваты, что ему теперь невесело.
С праздником! поздравила его девушка из шумной компании.
Спасибо, Степан улыбнулся уголками губ.
Идёмте с нами, решительная девушка заметила его смурной вид и постаралась развеселить.
Нет, спасибо, он отмахнулся от неё, как от назойливой мухи.
Девчата рассмеялись, ничуть не обидевшись, и шумно удалились. Степана кольнула совесть, что он мог совсем иначе провести вечер, точно весело, а не киснуть дома, заглядывая в пустой холодильник и подавляя в себе приступы злости на жену. Пусть это была бы кратковременная радость, ни к чему не обязывающая, но искренняя, с желанием поделиться счастьем. А он понял, что у девушки его избыток. Степан обернулся, будто хотел увидеть, что шанс ещё можно использовать, но девичья компания уже растворилась в толпе.
Лопух, выругался он на себя.
Через пару остановок стало тихо. Народ кучковался только возле баров и пивнушек. Причем у пивнушек такой отборный контингент, который стоило обходить стороной, что он и делал. Однако ему это не помогло. Из тёмной подворотни неожиданно появилась компания.
Парень, дай стольничек, произнёс один из типов, окатив его тяжёлым перегаром.
У меня нет налички, соврал Степан, почувствовав опасность.
Давай на номер мне деньги скинь, бесцеремонно предложил хулиган.
Степан не знал, что ответить. Страх сковал его разум.
Где у тебя телефон, я сам переведу, хулиган полез щупать его карманы.
Хорош, вы чего, ребята, заблеял Степан. Я сам.
Он полез в карман и вынул телефон. Трясущимися пальцами разблокировал его и запустил программу для перевода денег. Как только она заработала, телефон вырвали из его рук.
Эй, хватит, верни телефон! выкрикнул Степан и полез за ним.
Его грубо оттолкнули.
Не ори, придурок. Мы же не грабители, возьмём, сколько надо, остальное оставим, хулиган хрипло засмеялся. Ого, у него тут нормально повеселиться нам хватит.
Отдай телефон, Степан кинулся вперед, ухватил за руку хулигана и попытался вырвать свою вещь.
Его ухватили сзади и оттащили в сторону.
Отдай телефон! выкрикнул Степан, погружаясь в состояние аффекта.
Он двинул локтем назад и попал в лицо тому, кто его держал. Парень закричал и свалился на асфальт. Степан снова кинулся к телефону и почти достал его в прыжке. Но тут из его глаз брызнули искры одновременно с глухим ударом по затылку. Мир ушёл из-под ног. Степан полетел в пропасть и безболезненно ударился лицом о землю. Он услышал удар, но не ощутил его. Вскоре затих и звук.
Степан проснулся внезапно. Вначале не вспомнил, что произошло с ним, но спустя несколько секунд события вечера вернулись в память. Он инстинктивно потрогал затылок. Он не болел, даже не ощущалось никакой припухлости, которой не могло не быть после такого удара. Фантомная боль при этом всё равно чувствовалась в виде ломоты. Степан приподнялся и огляделся. На дворе ещё темно, наверное, поэтому он никак не мог узнать место, где находился. Дорогу от работы до дома он знал наизусть.
Степан сел и проверил карманы. Телефона не было, зато бумажник и ключи от квартиры оказались на месте. Хоть это радовало. Он твёрдо решил обратиться в полицию, понимая, что транзакцию легко отследить и на владельца номера телефона, куда перевели его деньги, легко выйти. Степан встал и прошёлся по небольшому дворику, огороженному высоким забором. Свет в доме и на улице не горел.
На ощупь нашёл ворота и открыл их. Удивительно, в городе царила неестественная тишина и совсем не было света. Неужели праздник закончился глобальной перегрузкой электросетей? Но машины-то куда делись? Степан не помнил ни одного часа в городе, когда бы тот не производил шум. Спать с открытым окном нереально из-за ревущих моторов ночных гонщиков или ора пьяных компаний. Он вышел за ворота.
Улица не походила на ту, на которой его ограбили и избили. Наверное, шпана решила избавиться от него, решив, что человек может дать дуба, и подкинула во двор на самой окраине города. Окраина была совсем дремучей, раз здесь все так экономили на электричестве. Ни одного работающего фонарного столба, куда ни глянь, ни одного света в окошке. Степан замер на дороге, не зная, в какую сторону направиться. Стоило дождаться рассвета, прежде чем выбирать.
Он посмотрел вверх и замер. Он не узнал небо. Обычно в городе и звёзд не видно ночью, а тут их миллиарды, собранные в неизвестные созвездия и даже туманности, которых он никогда не видел прежде. Это был первый тревожный сигнал, заставивший Степана запаниковать. Паника плохой советчик, но активный. Он забыл о своём желании дождаться рассвета и просто пошёл по дороге, не слишком соображая, что делает.
В голове его начался диалог:
Мне кажется, со мной произошло что-то страшное. Это место выглядит слишком чужим. Такого неба над Землёй не бывает.
А если тебе это кажется из-за последствия удара? Не паникуй раньше времени, возьми себя в руки. Остановись, подумай, ты во всём разберешься. Ты всегда разбираешься с проблемами до крайнего срока сдачи работы.
Я чувствую, что в этот раз всё серьезно. Я влип в какую-то неприятную историю. Почему у меня нет последствий удара по затылку? Вдруг я умер?
Мёртвые так себя не ведут. Самое простое объяснение, это то, что ты провалялся без сознания больше суток. Место удара поджило. Например, трёх вполне могло хватить для этого.
Трое суток?! вырвался крик изумленного Степана, разлетевшийся по ночной улице.
Он вздрогнул, испугавшись самого себя.
А что такого? Это нормально. Организм продуктивнее в бессознательном состоянии.
Я не успокоюсь, пока не найду причин для этого. Пусть появится хотя бы один автомобиль на дороге или загорится хоть один фонарь. Что это за чёрная дыра, а не место?
Это похоже на дачи. Тебя бросили умирать в заброшенном дворе, и нашли бы твои кости случайно через год или два. Радуйся, ты жив. Встретишь людей, узнаешь у них всё и вернёшься домой, к Ваське.
Если я здесь не один день валялся, то меня, наверное, уже уволили.
Не было печали. С такой работы надо давно бежать без оглядки.
Нормальная работа.
Нормальная, это когда за тебя держатся, зная, что ты хороший специалист, а не наоборот, когда ты держишься за них, зная, что являешься хорошим специалистом.
Пошёл ты!
Парень! Парень! раздался в темноте неуверенный женский голос. Ты с кем разговариваешь?
Степан от неожиданности покрылся мурашками и не сразу ответил. Он увидел тёмный силуэт у светлого забора.
А, хм, это я сам с собой, ответил он простовато. Вы не подскажете, где я нахожусь?
Что? А вы что, тоже не поняли, как очутились здесь? неожиданно спросила девушка.
Я и не мог этого понять, потому что меня огрели по голове, и я отключился. А вы что, тоже не помните?
Не помню. Я легла спать в одном месте, а проснулась здесь, в каком-то гамаке, в чужом дворе, и хоть убей, не помню, как здесь оказалась, призналась она. Мне страшно идти одной.
Степан задумался.
Небо вам не кажется странным? осторожно уточнил он.
Девушка посмотрела вверх. Долго всматривалась и наконец произнесла:
А что там? Я не вижу ничего такого.
Созвездие Большую Медведицу или Ковш знаете?
Э, ну, в школе проходили.
А вы его видите?
Кого, Ковш или Медведицу?
Это одно и то же.
Да? Не вижу. Что ты пристал со своими созвездиями?
Я пристал, потому что не знаю, небо надо мной реально такое или это последствия удара по голове. Для меня оно совсем другое, его не должно быть видно с Северного полушария.
Какое Северное полушарие? Я из России, из Ярославля.
Из Ярославля? удивился Степан.
Ну, да, а ты нет?
От меня до Ярославля тысячи две километров или чуть больше. Это место похоже на твой город? спросил он, чувствуя, как нехорошие подозрения только усиливаются.
Да я вообще не вижу, что это за место. Убогое захолустье какое-то. Наверное, как раз за две тысячи километров от Ярославля. Кто-то меня накачал снотворным и отвез сюда, усмехнулась она.
Было за что?
Было. Девушка поправила грудь, словно она была одновременно её гордостью и причиной проблем.
Что же это за место такое, куда свозят, когда хотят избавиться? спросил Степан.
Рассветет узнаем.
Да, придётся ждать рассвета. Народ здесь спит изо всех сил. Тебе не показалось странным, что здесь очень тихо? Ни машин, ни лая собак.
Показалось, но если это дачи, то тут собак немного и машины просто так не ездят. Тебя как зовут-то? поинтересовалась девушка.
Степан, а тебя?
Ха, Стёпа-растёпа, она посмеялась над именем. Секлетинья. Ладно, шучу, Настя.
Очень приятно, произнёс Степан нейтрально. Ну, будем ждать здесь или пойдём?
Зачем идти, не вижу смысла. Тут вот лавка есть, можно посидеть до утра. Она отошла к забору и присела. Присоединяйся.
Степан сел рядом.
У тебя телефон есть? спросил он.
Нету. Говорю же, спала.
А часы?
Нет и никогда не было. Тебе зачем?
Время узнать. Сколько там до рассвета осталось.
Думаю, уже скоро. Я часа два как минимум бодрствую. Настя закинула ногу на ногу.
Степан посмотрел на белеющие в темноте голые бёдра девушки.
Не коротковато платье? поинтересовался он.
Это не платье, ночнушка. А тебе не нравится? Ты ханжа? спросила она с вызовом.
Нет, не потому спросил. Подумал, что озябнешь к утру. А ты собираешься в ночнушке ходить по улице?
Она у меня запросто за летнее платьице сойдет. Правда, если ветром подымет, то на мне трусов нет, Настя засмеялась.
Степан понял, что девушка довольно легкомысленная и с узким кругозором, но уверенная в собственной привлекательности. Его это несколько напрягло, он не любил совмещение глупости и сексуальности в одном человеке, считая это проявлением лени и самодовольства.
Могу свои отдать, я всё равно в штанах, пошутил он.
Ой, фу, чужие трусы я на себя не надену. Уж лучше писькой светить, чем быть в чужом интимном белье. Ты, поди, не из-под душа?
Да уж два дня как, и это те дни, что я помню.
Ой, фу, сам носи.
Ну, как знаешь.
Они просидели около часа на лавке, разговаривая ни о чём, прежде чем рассвет окрасил красным горизонт. Звёзды тотчас потускнели, и небо уже не казалось таким чужим. Подул свежий ветерок, словно где-то открылось окно. Рассвет разгорался, стал оранжевым, и вот из-за горизонта выглянул яркий жёлтый диск солнца. Он наполнил мир светом, но, прежде чем глаза смогли смотреть на яркий свет, Степану показалось, что он не видит горизонта. Ровная и плоская поверхность уходила вдаль, насколько хватало взгляда. Но это был краткий миг, который мог и почудиться. Степан вытер слёзы, выступившие от света.