Господин президент! Господин президент, мне назначено!
Выходка действительно привлекла внимание Линдона Джонсона, он резко остановился и посмотрел через плечо. При виде директора ЦРУ брови его слегка приподнялись, выражая удивление.
Господин Хелмс? произнес он.
Господин президент! Хелмс в приветственном жесте поднял руку. Прошу прощения за задержку, но дело в том, что мне было назначено на два часа дня. Могу я рассчитывать на встречу еще сегодня?
Джонсон перевел вопросительный взгляд на секретаря.
Да, господин президент. Господину Хелмсу было назначено на четырнадцать ноль-ноль, в расписание встреча внесена заранее, быстро отчеканил секретарь.
Что ж, ждали вы долго. Сегодня весь день пошел не по плану, взглянув на наручные часы, произнес президент. И все же в данный момент меня ждет неотложное дело. Заставлять вас ждать еще дольше не слишком вежливо, так что придется перенести встречу на другой день. Трэвис, посмотрите, на какой день можно перенести встречу с господином Хелмсом.
Не нужно переносить, я подожду, не дожидаясь ответа секретаря, произнес Хелмс.
Что? Джонсон снова перевел на Хелмса вопросительный взгляд.
Господин президент, вы сами сказали, что сегодня все планы нарушены. Значит ли это, что остальные встречи, назначенные на сегодняшний день, отменены? Если да, я готов ждать еще.
Хотите сказать, что дождетесь моего возвращения, чтобы не откладывать встречу? Ваш вопрос настолько важен?
Для меня да, господин президент, ответил Хелмс. Надеюсь, для вас он тоже станет таковым.
Хорошо, можете подождать. Если новая встреча не займет больше двух часов, я готов уделить вам столько времени, сколько потребуется, подумав, произнес президент Джонсон.
Благодарю вас, господин президент, поблагодарил Хелмс и отступил в сторону.
Президент Джонсон в сопровождении охраны вышел из приемной, в которой снова остались только Ричард Хелмс и секретарь президента Трэвис. А спустя два часа терпение директора Центрального разведывательного управления было вознаграждено: президент в приподнятом настроении вернулся со встречи и заявил Хелмсу, что до утра он в полном его распоряжении. Конечно, это была шутка, но в любом случае означала она, что президент готов слушать директора ЦРУ довольно долго.
Войдя в кабинет президента, Хелмс выложил на стол собранные за три дня материалы.
Что это? спросил Джонсон, указав на бумаги.
План постепенного ослабления главного идеологического, политического, финансового и военного врага Соединенных Штатов, чуть напыщенно произнес Ричард Хелмс.
Вот как? Не больше и не меньше?
Именно так, господин президент, голос Хелмса звучал на удивление уверенно. Много лет длится противостояние между нашими странами, но до сих пор нам не удалось хоть сколько-то существенно ослабить позиции Советского Союза. Владение СССР ядерным оружием усложнило ситуацию, и, как мне кажется, пришло время всерьез заняться ослаблением позиций СССР изнутри.
С чего вы взяли, что правительство в моем лице имеет намерение враждовать с СССР? В наших взаимоотношениях впервые за многие годы появилась хоть какая-то стабильность, а вы предлагаете вновь разрыть топор войны?
Нет, господин президент, я предлагаю нечто иное. Если позволите, я объясню.
Мне казалось, для этого я вас и пригласил, заметил президент Джонсон, и Хелмс перешел прямо к делу.
Вам знаком план «Операции «REDSOX»? задал вопрос Хелмс.
Только в общих чертах.
Тогда позвольте вкратце описать, в чем заключалась реализация плана. На тысяча девятьсот сорок девятый год это было важнейшее направление разведывательно-подрывной деятельности спецслужб двух государств: США и Великобритании. Агенты для данной операции вербовались из числа нелегальных эмигрантов, проходили спецподготовку, экипировались надлежащим образом и группами по два-четыре человека засылались в Советский Союз. Для их отправки использовали все возможные виды транспорта: воздушный, водный, сухопутный. Агенты попадали в СССР через Скандинавию и Западную Германию, через Грецию, Иран и даже Японию. Все они, будучи эмигрантами, быстро находили свою нишу в социалистическом лагере, внедряясь в партийные, военные и студенческие круги. Идея была хороша: посеять в умах советских людей сомнения, заставить увидеть то, что власти СССР так хорошо от них скрывали. План мог в корне изменить соотношение сил, если бы удалось довести его до конца.
Если план был так хорош, почему он не сработал? Почему Советский Союз все еще силен, а его так называемые союзные республики не предпринимают даже слабых попыток избавиться от влияния СССР? Это вы можете объяснить, господин Хелмс?
Думаю, что могу, Хелмс снова обратился к папке с собранными документами. Взгляните на эти отчеты, господин президент. Здесь указывается одна из причин провала операции.
Президент Джонсон мельком просмотрел бумаги, которые предложил Хелмс, но ничего существенного не заметил.
Не вижу ничего для себя нового, признался он. Эти отчеты говорят о том, что агенты ЦРУ, на подготовку которых ушло немало сил, времени и денег, не смогли справиться с поставленной задачей и были раскрыты агентами советской контрразведки. Но в чем же причина?
Эти агенты набирались из числа беженцев и вынужденных переселенцев, другими словами можно сказать, «из местных». Они хорошо вписывались в социальные группы, в которые были внедрены. В этих группах они имели вес, авторитет, а главное, друзей. Благодаря этому к их мнению прислушивались, и когда они, разумеется втайне от советских властей, просвещали людей относительно капиталистического строя жизни, им верили. Верили и начинали мечтать о такой жизни. Не о скудных пайках, лозунгах на заборах и уравниловке, а о возможности иметь право голоса, строить карьеру, наладить бизнес и при этом не бояться быть осужденными за желание иметь материальные блага. Но потом оказывалось, что те, кому они доверяли, совершают диверсионные действия на заводах, фабриках, в действующих армейских войсках. А это уже становилось опасно. С такими людьми в СССР не только дружить опасно, но и просто знать их. И люди начали отдаляться от внедренных агентов, а вскоре начали их сдавать в соответствующие инстанции, потому что не сдать тоже страшно, ведь любой агент может оказаться подсадной уткой, которая проверяет твою благонадежность. Так мы потеряли большую часть агентов, а вместе с ними и завербованную агентуру.
Тогда зачем вы рассказываете мне об «Операции «REDSOX», если она оказалась провальной? Джонсон нахмурился.
Потому что я знаю, как модернизировать существующий план, чтобы он сработал так, как нам нужно, торжественно объявил Хелмс и без паузы продолжил: Не нужно устраивать диверсии, выискивать оборонные объекты на территории союзных республик. Все, что нам нужно, это настроить местное население против русских. Рано или поздно наступит благоприятный момент, и местное население само поднимется против социалистического режима. Не без помощи агентурной сети, конечно, но если все сделать правильно, о нашем вмешательстве не узнает не только мировая общественность, но и те, кто поднимет народ против советской власти.
И что нам это даст?
Ослабление Советского Союза. Сейчас в составе СССР пятнадцать союзных республик, по статистическим данным, это чуть меньше половины от общего количества населения всей страны. Только представьте, господин президент, почти половина! Если нам удастся внести разлад в отношения между союзными республиками и РСФСР, это даст возможность ослабить Советский Союз ровно наполовину!
Силами нескольких агентов? Сомневаюсь, скептически сказал президент, покачав головой.
Не сразу, конечно, Хелмса скептицизм президента не смутил. Стоит только создать прецедент, отколоть от СССР пару-тройку республик, и остальные последуют примеру соседей.
Допустим, я дам одобрение на реализацию вашего плана. Во что нам это обойдется?
Дайте мне то же, что президент Трумэн дал директору Роскоу Хилленкоттеру, и я сделаю то, чего не смог сделать он, заявил Хелмс. Разведывательно-диверсионную школу ЦРУ в пригороде Мюнхена, порядка восьмидесяти агентов, сообразный бюджет и полную свободу в выборе союзных республик, в которые отправку агентов следует выполнить в первую очередь.
Это все?
Да, господин президент, это все.
Хорошо, вы получите то, о чем просите, но с одним условием, президент поднялся, давая понять, что аудиенция подошла к концу. Курировать операцию я буду лично. Все доклады идут через меня. Если в течение пяти лет ваш план не даст результатов, мы свернем операцию, как ранее это сделал мой предшественник.
Благодарю за доверие, господин президент, Хелмс поднялся вслед за президентом. Когда я могу приступать к осуществлению операции?
Хоть сегодня, пошутил президент Джонсон, но директор Хелмс отнесся к его словам серьезно.
Хорошо, сегодня же выезжаю в Мюнхен, заявил он, кивком попрощался с президентом и вышел из кабинета.
Глава 2
Германия, пригород Мюнхена,
тренировочная база ЦРУ, лето 1967 года.
Капитан Майли по прозвищу Волкодав вошел в здание казармы, придержал дверь, жестом остановил дежурного, готового во всю силу молодых легких рапортовать о приходе начальства, подошел ближе и вполголоса спросил:
В котором часу был отбой?
В три тридцать, сэр, отчеканил дежурный.
Перкинс?
Так точно, сэр.
Ладно, дадим парням еще пятнадцать минут.
Майли двинулся по коридору вдоль закрытых дверей, звук его шагов гулким эхом отдавался в пустом помещении. Время от времени он открывал дверь спального помещения, вглядывался в лица подопечных, вздыхал и закрывал дверь. Дойдя до конца коридора, Майли остановился и уперся взглядом в циферблат часов, расположенных на противоположном конце пустого казарменного коридора. Пять пятнадцать утра. Тишина давит на перепонки, но это ненадолго. Еще пару секунд, и начнется.
Па-а-а-дразделение-е-е-е! Па-а-адъем!!!!
Началось! Скрип пружин, звук босых ног, шлепающих по голому полу, стук ботинок, хлопанье дверей Вот вода полилась в раковину, сработал смывной бачок, кто-то выругался, кто-то заворчал Тишина растворилась в какофонии утренних звуков, исчезла без следа до следующего утра, на смену ей пришли шум и гам. Но и это ненадолго. Разговоры идут до тех пор, пока в дело не вступит капитан Майли. Вот он стоит у дверей, неотрывно смотрит на минутную стрелку, одними губами ведет отсчет и улыбается.
Его подопечным не до улыбок. Они хоть и не военнообязанные, но дисциплину и порядок, заведенный бывшим офицером ВМС капитаном Вольфом Майли, соблюдать приходится всем. Подъем строго по команде, ограниченное время, отведенное на сборы, построение на плацу и даже утренний марш-бросок на пятнадцать километров это еще мелочи, пережить можно, привыкнуть за пару-тройку месяцев. Что на самом деле сложно, так это удовлетворить строгие требования Майли к усвоению обучающей программы. Тут Волкодав спуску не даст, сколько ни проси, да и кто осмелится выступать в роли просителя у Волкодава?
Поначалу, когда группа только формировалась, все думали, что Майли приставлен к ним лишь для того, чтобы они от монотонной рутины зубрежки, одиночества и безделья не устроили на базе анархию. Бывший вояка, капитан Военно-морских сил США, ветеран Второй мировой, участник боевых действий в Корее, что он может смыслить в шпионской деятельности? Вот Перкинс другое дело. Он двадцать лет оттрубил на благо страны в роли тайного агента, побывав во многих странах мира, и ни разу не прокололся. Президент лично призвал его на службу в разведывательно-диверсионную школу ЦРУ, так как более достойного примера для подражания для новобранцев и придумать нельзя.
Но все оказалось не так однозначно. Перкинс, он, конечно, авторитет, и историй занимательных у него в запасе целая куча, но что касается практических советов, тут от него пользы мало. Можно сказать, совсем никакой пользы. Задашь вопрос только время зря потратишь, причем не только свое, но и остальных ребят. Любит Перкинс покрасоваться, как начнет на вопрос отвечать, тридцать три истории для наглядности присовокупит, а сам вопрос так без ответа и оставит. Еще Перкинс любит зубрежкой рекрутов изводить. Шифры, коды, особые опознавательные сигналы, которые следует знать, прежде чем тебя забросят на вражескую территорию, всем этим заведует Перкинс. За десять месяцев подготовки все эти коды и шифры уже от зубов отскакивают, во снах снятся, а Перкинс все гоняет по ним и гоняет. За три последних месяца новой информации ноль, хорошо хоть через начальство практические занятия себе выбили. Правда, Перкинс, за то, что через его голову к начальству полезли, практику на ночное время определил. Нет, мол, в дневное время дополнительных часов для отработки практических навыков, но все равно это лучше, чем истории про «подвиги» Перкинса слушать.
Два часа в день в учебные классы приходили преподаватели иностранных языков. Немецкий, французский и русский были обязательны для всех, их преподавали три раза в неделю. Еще три дня отводилось на изучение «целевого» языка, рассказывать друг другу, какой именно язык определен целевым, запрещалось. Их изучали малыми подгруппами, и для того, чтобы попрактиковаться, нужно было уходить в отдельно стоящий блок, разделенный на малые комнаты, стены которых имели звукоизоляционные и шумопоглощающие системы.
Здесь же, в звукоизоляционных комнатах, проходили индивидуальные тренировки, называемые «Психоатака». На этих тренировках агентов учили, как выдержать допрос «с пристрастием», как не выдать себя случайным словом, если вдруг дело дойдет до ареста, как не поддаться грубой силе вербовщиков, которые умело перевербовывают американских шпионов, используя их навыки для своих нужд. Занимался данной работой целый отдел из двенадцати специалистов разного возраста, цвета кожи и социальной принадлежности. Дело свое группа «психов», как за глаза называли тренеров будущие агенты, знала неплохо, но на годичную подготовку их опыта явно не хватало.
Кто по-настоящему учил будущих агентов ремеслу, так это Вольф Майли. Он как настоящий Волкодав с первого дня вцеплялся в новобранцев и не отпускал до тех пор, пока не понимал, что агент готов к самостоятельному плаванию. Именно Майли учил тактике и приемам наблюдения и слежки (как выяснилось, есть большая разница между тем, кто следит, и тем, кто наблюдает!), учил определять, врет ли собеседник или говорит правду, учил отслеживать окружающую обстановку, в одно мгновение определяя подозрительное поведение людей и малейшие признаки опасности. Как освободиться от наручников, цепей, веревок и прочего, как взломать замок любой сложности, создать импровизированное оружие для самообороны или организовать медицинскую аптечку из подручных материалов всему этому учил Майли.
А еще он знакомил с уникальными устройствами военных спецслужб, типа ручки с газовым зарядом, тренировал в использовании микрофототехники, скрытых микрофонов и диктофонов, натаскивал в использовании радиопередатчиков всех возможных типов. Он же поделился и самым ценным учебным опытом: методам вербовки и переманивания противника на свою сторону, оставаясь при этом в тени. За это и ценили будущие агенты Волкодава, уважали и боялись подвести.