Так прошел месяц.
Проснувшись очередным утром, я обнаружила полное отсутствие какого-либо беспокойства. Страх обнаружить свою инородность исчез, ведь я стояла, утопая ногами в настоящей звериной шкуре и держась за могучие рога кованых перил, смотрела в узкое витражное окно и абсолютно не считала все это странным. Утверждение короля, что человек в силах приспособиться ко всему, определенно не было лишено доказательств. Шествуя на завтрак, я первая улыбнулась Антею, а за длинным столом с багровой скатертью устроилась рядом с Лисем и даже позволила себе подшутить над его сонным видом. Света в тот знаменательный день посмотрела на меня странно, с легкой отрешенностью во взгляде она тоже заметила, как просто мне стало даваться то, что прежде по-настоящему пугало. Ее Варго определил работать на кухню, услыхав от меня про слабость подруги к кулинарии. Он велел ей не перетруждаться и больше руководить обитающими там поварами, но отчего-то при всякой нашей встрече она казалась чрезвычайно опустошенной и печальной. Я решила, что ей просто требуется чуть больше времени, как и мне потребовалось гораздо больше времени, чем Егору.
Егор изменился. За двумя простыми словами скрывалась настоящая трансформация аристократичного мальчика с вечными учебниками подмышкой в рассудительного, уверенного мужчину. Егор был вдохновлен пройденным Варго нелегким путем и им самим отважным королем; вдохновлен феноменальной ловкостью ассасинов, вдохновлен таинственным Трехлистным миром. Он долго и упрямо просил разрешения получить синюю мантию, чтобы начать обучение, и благодаря объяснимым симпатиям Варго, ему это удалось.
Я не верила в него. Слишком хорошо знала его замкнутость, болезненность и некую нерасторопность, которую он демонстрировал из года в год в университете, а потому посмеивалась втихаря, скрывая перед ним свою скептичность, и лишь иногда интересовалась, не выбрать ли ему лучше науку, на которую он ставил все четыре года в университете. Света вообще демонстрировала отвращение к его занятиям, хотя и приходила на них вместе со мной. Только король поддерживал Егора, заверяя его во время обидных неудач, что ассасинам важна не прямая сила, а определенное русло мышления и полный контроль над телом. И вот он начал преображаться. Сперва физически: он поплотнел, плечи его словно раздвинулись, на жилистых руках проступили первые бугорки мышц, и заметно окрепли ноги. Длинная прямая челка, мешающая следить за тренировочными выпадами Варго, отправилась на помойку. Затем что-то поменялось и в его поведении. Я готова была поклясться: родная мать сейчас не признала бы Егора в этом короткостриженом, подтянутом и решительном молодом человеке.
Добившись от подопечного необходимых кондиций для начала настоящего обучения, король объявил его наставника. Теперь Егору предстояло продолжить занятия с сильнейшим представителем своего клана принцем Антеем. Больше я в нем не сомневалась.
А чего ж ты раньше-то?..
Чего?
Ну, не я запнулась, подбирая правильное слово. Не старался не хотел стать таким.
Каким? уточнил Егор, вновь приводя меня в замешательство.
Сильным, разумеется, дело было отнюдь не в силе, но ничего умнее придумать не удалось.
Он понял меня правильно.
А зачем? Разве там это нужно было?
Там. Теперь мы называли университет, дом, Москву одним словом там.
Успехи Егора, приумножающиеся с каждым днем, вызывали у меня искреннее, светлое чувство гордости. Я присутствовала на многих его тренировках и каждый раз с энтузиазмом выкрикивала его имя, если у него получалось выбить оружие у оппонента. Варго наблюдал за ним реже, но тоже всегда энергично поддерживал, повторяя:
У него есть оно. Нужное мышление.
Лишь иногда на тренировочных площадках меня одолевало беспокойство, навязчивое ощущение, что как бы легко ни смотрелись учения, крохотная ошибка в подлинном бою может стоить моему набравшемуся самоуверенности другу жизни.
Глава 4
Стоял приятный безоблачный день. Пообещав Юну вернуться с охапкой полезных трав и традиционно отложив его поручения на потом, я побрела во внутренний дворик замка, предполагая застать там Егора и Свету. Здесь было мало света, солнечные лучи обрезались острыми вершинами замковых башен, однако именно здесь проходили тренировки ассасинов. Светы не оказалось на привычном для нее пункте наблюдения в отдалении от площадки, зато Егор был на месте и чему-то очень радовался. Приблизившись, я догадалась, что торжество его вызвано победой над Диникой. Ученик Лися считался старшим из синих плащей и уже давно рассчитывал на повышение, а это значило, что Егор практически одолел ассасина. Радоваться точно было чему. Тщательно скрывая свое разочарование, Диника поднял с земли отобранный в честном бою клинок. Они посмотрели на меня одновременно: Егор с триумфом во взгляде, а Диника удрученно, точно задаваясь вопросом, сколько еще человек придет сюда сегодня поглазеть на его постыдный проигрыш новичку. Я мгновенно почувствовала себя неловко, не представляя, кому выразить предпочтение: похвалить довольного по уши чемпиона или утешить проигравшего? Вряд ли Диника жаждал унизительной жалости, а вот Егор, очевидно, готовился к россыпи комплиментов. И все же внутреннее благородство не позволило мне отвернуться от моего раздосадованного юного помощника я ободряюще подмигнула ему. Зато Лись сострадания не проявил и смерил мальчика излишне суровым взглядом.
Похоже, рановато тебе проходить финальное испытание, змееныш.
Антею явно польстило, что его ученик всего за пару месяцев достиг столь высокого уровня и из раза в раз показывает хороший результат. Он удовлетворенно похлопал Егора по плечу тот засиял сильнее прежнего, затем, мягко улыбаясь, повернулся к Лисю и прогудел:
Ты слишком строг. Не забывай, Диника гораздо младше Егора.
Они следили за тренировочным боем из особенно темного угла площадки, в котором я не сразу рассмотрела еще одну черную мантию.
Возраст не оправдание.
Нодред редко наблюдал за обучением подрастающих ассасинов, однако сегодня он был здесь. Обычно, издалека завидев его или Коина во внутреннем дворе замка, я спешно прощалась с планами посмотреть на Егора и удалялась прочь. Желание удрать возникло и теперь, но я удержалась, потому что рядом находились те из обитателей Танатра, которым я всецело доверяла и при которых, я знала наверняка, со мной ничего не могло случиться.
Для тебя нет, Антей уважительно кивнул Нодреду. Но не каждому суждено родиться гением своего дела. Егор имел перед Диникой ряд преимуществ, взять хотя бы их рост.
Я машинально глянула на синие фигуры учеников, чтобы удостовериться, что ученик Лися и впрямь уступает моему сокурснику в целую голову.
Мне не просто повезло, Антей! Егор в гордом возмущении вскинул подбородок. Он был твердо уверен, что победил не благодаря каким-то там преимуществам. Я готов пройти испытание!
Сердце тревожно екнуло в груди. Я заметила, как укоризненно покосился на Егора Диника, как приподнял брови Лись, и закусила изнутри губу. Лучше бы он молчал.
Нет, отрезал принц. Тебе еще как минимум год учиться.
Какой в этом смысл, если я уже способен сравниться с ассасинами?
Егор!
Он не услышал мой предостерегающий оклик.
Выровняв тренировками здоровье, обзаведясь вполне сносной мускулатурой и личным кинжалом, откормившись на похвалах короля и наставника, Егор сделался самоуверенным. Не злым, не презирающим других, но беспрецедентно убежденным в собственном превосходстве. Я подняла подол юбки повыше, чтобы он не мешался под ногами, и ступила на тренировочное поле. Мне хотелось подбежать к другу раньше, чем черные мантии расслышат надменный вызов в его голосе.
Способен? Нодред скептически усмехнулся. Твой ученик рано начал задирать нос, Антей.
Не издевайся, Егор выпрямил руку, направляя ее, оканчивающуюся острым клинком, в его сторону. Будто мудрее и сильнее меня вдвое. Интересно, если ты проиграешь, тоже оправдаешься низким ростом? С тобой-то у нас, кажется, разница поменьше.
Похолодев, я замерла на полпути. В моем понимании, Егор только что, поддразнивая и веселясь, засунул голову в пасть черному дракону с ассасинского флага, решив проверить его покорность. В том, что якобы дрессированный дракон эту самую пасть захлопнет, у меня сомнений не было.
Я и вправду ниже тебя, Нодред неторопливо вытащил из-под слоев мантии короткий кинжал с прямой крестовиной. Еще я тебя младше. Но ты никогда не победишь.
Вызов был принят. Егор сделал быстрый, четко выверенный выпад, практически дотянувшись краешком лезвия до носа противника, и тот неловко пошатнулся. Тогда он перегруппировался и прицелился в грудь, ведь Нодред, защищая голову, инстинктивно выставил под удар живот. Я не поверила в удачу, хотя даже застывшей в благоговейной тишине площадке было очевидно: Егор побеждает. Сейчас он упрется острием в солнечное сплетение оппонента и разразится победоносным хохотом, и можно будет выдохнуть, расслабиться. Но сейчас еще нельзя. Нет, не еще уже нельзя. Призрачная надежда ускользнула, когда Нодред легко присел и крутанулся в сторону, словно ноги его являли собой пружины, а скорость Егора была для него не более, чем скоростью черепахи. Он ушел от удара без малейших усилий, и стало понятно: потеря равновесия была наигранной, и первая атака моего друга нисколько не выбила его из привычной колеи боевого танца. Короткий клинок Нодреда уперся в спину Егора по истечении десяти секунд от начала боя.
Наши кинжалы напитаны чрезвычайно ядовитой субстанцией, Антей наверняка говорил тебе об этом, Нодред отстранился и спрятал оружие обратно под мантию. Одна царапина и сейчас ты был бы уже мертв, если бы вызвал меня на настоящий Поединок.
Надеюсь, ты его не задел? Антей смотрел уже без улыбки.
Сложно было разобрать, что он испытывал, наблюдая за этим боем. Было ли ему стыдно за Егора? Или, наоборот, он обрадовался, что его поставили на место?
Разумеется, нет. Я стерегу здоровье ученика принца как зеницу ока.
Они серьезно переглянулись, и Нодред сказал Антею что-то еще, очень тихо, после чего зашагал через поле к дверям, ведущим в замок. Он прошел мимо меня ледяной взгляд голубых глаз скользнул поверх моей головы, оцепеневшей от ужаса. Пока след его не простыл на тренировочной площадке, я не осмелилась пошевелиться.
Получается, финальное испытание это полноценное сражение с ассасином? И пройти его можно, лишь победив? тем же вечером я обратилась с вопросом к Динике.
От лимонно-травяной смеси, использующейся в Танатре в качестве шампуня, волосы мои стали жесткими и спутанными, и очень скоро я отрезала их до самого подбородка. Однако даже короткие они тяжело поддавались расчесыванию, и в конце каждой процедуры на зубьях деревянного гребня оставалось несколько черных пушистых завитков.
Верно, Диня тщательно взбивал мне подушку. Партнера для спарринга ученик выбирает сам.
Эй, ты не обязан беспокоиться о моей постели.
Давно прошло время, когда растерянной чужеземке требовался проводник в замке, однако мальчик по-прежнему считал своим долгом присматривать за мной. И я привыкла к его присутствию настолько, что порой мне начинало казаться, что мы познакомились задолго до моего появления в Трехлистном мире. Что он был со мной рядом и где-то в Москве.
Лись говорит, научиться терпению можно лишь в услужении другому человеку, а терпение один из важнейших навыков для ассасина.
Егору, похоже, именно его и не хватает, пробурчала я негромко.
После драки с Нодредом я выругала друга, выругала по-матерински, как подростка-хулигана, нарывающегося на конфликты со старшими. Затем явилась с пустыми руками к Юну и услышала, что ничего другого лекарь от своей непутевой помощницы и не ожидал.
Кого ты хотел бы выбрать в соперники на испытании, Диня?
Принца Антея, уверенно ответил мальчик.
Разве не следует выбрать кого-нибудь менее сильного? Что будет, если ты проиграешь?
Мое обучение затянется еще на год, но искать легкие пути удел трусов, отрезал Диника. Ассасином не может стать трус.
Обход препятствий это скорее хитрость, чем трусость, не согласилась я. Ведь именно хитростью славится ваш клан. В смысле наш.
Вы рассуждаете, как Нодред, он поправки не заметил или сделал соответствующий вид. Он говорит, что в пекло лезут лишь рыцари, чтобы побаловать свою гордость, но из его слов выходит, что у ассасинов вообще не существует представления о чести, а я отказываюсь мириться с этим.
Ты хороший парень, Диня. Мне повезло встретиться с тобой.
Время неумолимо неслось вперед, непривязанное к календарям, будням и выходным. Оно буквально утекало сквозь пальцы до третьего месяца я вела подсчет дней, которые провела в Танатре, однако теперь я сбилась. Мне было неясно, на что ориентируются трехлистники, говоря такие слова, как «месяц» и «год», и как они вообще следят за своим возрастом. Я помнила, что Диника упоминал какие-то Листопады, но даже когда Варго рассказал мне про них, намного понятнее не стало.
Года у нас считаются по Листопадам. Промежуток между двумя Листопадами и есть год. Измерение получается довольно приблизительным: иногда Листопады запаздывают на пару лет, а иногда случаются раз в десять месяцев, однако они наш единственный ориентир. Вот так и судят. Следующий Листопад будет еще нескоро
Света так и не приспособилась. Она таяла, точно хрупкая свеча перед раскаленной печью: часто болела, питалась через силу крошечными порциями и каждый вечер задавала мне вопросы о доме, ответить на которые я была не в состоянии. Ее подавленные настроения передавались всем, мимо кого она проходила сгорбленной тенью, и я частенько прикрикивала на нее, заставляя взять себя в руки, утверждая, что нам еще предстоит найти Алекса и Сержа и вернуться в наш мир, а потом запиралась в своей комнате и утыкалась лицом в подушку, сглатывая горький привкус лжи с языка.
После подобных разговоров чувство безысходности не покидало меня еще очень долго.
Ты совсем раскисла, Кира, голос Юну пронзительно отбарабанил над моим ухом. Уверен на сто девятнадцать процентов: тебе нужно освежиться. Держи список трав, добудь, по крайней мере, половину к завтрашнему дню, у меня кончаются запасы.
Да, вяло согласилась я.
На первом месяце работы у лекаря мне казалось, он попросту издевается, чуть ли не ежедневно утверждая о том, что его запасы якобы на исходе. Лишь позднее, лично пронаблюдав за тем, сколько душицы уходит на подхватившего бронхит ассасина по имени Крамир, я оставила подозрения насчет специфического чувства юмора Юну.
Путь к лошадиному стойлу пролегал через грязевое облако органических животных удобрений, взглянув на которые, расплакался бы даже Геракл. Ранее белая подошва моих кроссовок безвозвратно окрасилась в бурый, однако я неизменно выбирала именно их, если требовалось выйти за пределы крепости, будто бы только с ними на ногах ощущала себя защищенной. Я вывела под открытое небо коня Лися и научено закрепилась в седле. Поводья ненадолго выскользнули из ладоней, когда конь вдруг тряхнул буйной головой, обычно он реагировал на возможность поразмяться со смиренной радостью, и потому столь беспокойное поведение с его стороны показалось мне подозрительным. Даже недобрым, словно конь предупреждал, что это путешествие не приведет нас ни к чему хорошему. Погладив его по холке, я сгребла поводья обратно и направилась к воротам. На выезде из замка мне повстречался вернувшийся из патруля Диника. Он очень вымахал за то расплывчато неисчислимое время, что я провела в Трехлистном мире, около полугода, как мне казалось. Изменился, как Егор, только его изменения случились больше за счет возраста. Он как раз подбирался к своему совершеннолетию, а в это время все подростки обязаны были вытягиваться и обрастать первой редкой щетиной, еще светлой и очень тонкой, но уже различимой. Окинув меня оценивающим взглядом, Диника заметил мое пасмурное настроение и предложил составить мне компанию. Бок о бок мы выехали на извилистую дорогу, и за нашими спинами смиренно ухнули закрывающиеся ворота.