На рассвете корабли прибыли в залив Луэрмэнь. В заливе везде были подводные камни, к счастью, Хэ Бинь указал путь, поэтому они быстро пересекли залив и пристали к берегу. Армия Чжэн Чэнгуна молниеносно высадилась на берег. Народ, который жил в окрестностях, услышал об этом и вышел их встречать. А голландцы все еще спали глубоким сном. Когда рассвело, и они обнаружили, что что-то было не в порядке, армия Чжэн Чэнгуна уже окружила две крепости. В целом голландцев было немного, а в армии Чжэн Чэнгуна было более четырех тысяч человек, и вскоре результат битвы стал очевидным. Армия Чжэн Чэнгуна одержала крупную победу, а голландская армия потерпела поражение, им оставалось только вернуться в крепости и отстаивать до конца. На море два военных корабля также начали бой. В армии Чжэн Чэнгуна были маленькие клиперы, которые могли наступать и отступать. Три больших голландских корабля были окружены этими маленькими суднами один к нескольким десяткам, поэтому в исходе дела не было сомнений. Один корабль затонул, второй обратился в бегство, а третий вернулся к крепости. Главарем голландцев был Фредерик Койэтт, на его глазах разбитые войска были окружены, и он направил людей к Чжэн Чэнгуну, желая дать Чжэн Чэнгуну сто тысяч лянов серебра, если только он уведет свое войско. Чжэн Чэнгун строго заявил: «Тайвань принадлежит Китаю, это родина наших предков, вам остается только покинуть Тайвань, другого пути нет». Фредерик Койэтт растянул время еще на несколько месяцев, но Чжэн Чэнгун не торопился, продолжая держать голландцев в осаде. Через какое-то время Фредерик Койэтт увидел, что провизии не осталось, и выхода не было, поэтому он объявил о капитуляции. Чжэн Чэнгун был великодушен, позволив голландцам забрать свое имущество, сесть на свои корабли и покинуть Тайвань.
С тех пор Тайвань вновь вернулся во владение китайцев. Эта заслуга принадлежит Чжэн Чэнгуну и его армии, они великие герои. Не говоря уж о том, как радовался народ, императорский двор также считал это большим успехом, император Канси сказал: «Чжэн Чэнгун не мятежник правящей династии, он верный слуга прошлой династии». В память об этом он написал стих. Чжэн Чэнгун умер через год после возвращения Тайваня, его сын Чжэн Цзин вступил на престол, он по-прежнему считал династию Мин законной и не считался с династией Цин. Во время Восстания трех вассалов Чжэн Цзин посылал людей в поддержку Гэн Цзинчжуну. Это сильно разгневало императора Канси. Он не мог смириться с тем, что армия Чжэна оккупировала Тайвань и по любому поводу затевает ссоры с правящей династией, поэтому решил немедленно объединить Китай и Тайвань. Чжэн Цзин не желал капитулировать, поэтому оставалось лишь прибегнуть к оружию.
Чжэн Чэнгун строго заявил: «Тайвань принадлежит Китаю»
Кого послать командовать войсками для захвата Тайваня? Император Канси выбрал опытного военачальника Ши Лана. Ши Лан был родом из Цзиньцзяна (Цзиньцзян находится на юге городского округа Цюаньчжоу в провинции Фуцзянь), он вырос у моря. Раньше он тоже был человеком Чжэн Чжилуна и Чжэн Чэнгуна, но затем он с Чжэн Чжилуном подчинился династии Цин, и Чжэн Чэнгун рассердился и убил всю его семью. Осознавая, что он знает толк в морских боях и умеет командовать войсками, цинская армия повысила его до командующего военным флотом. Император Канси хотел вернуть Тайвань обратно и считал, что Ши Лан в качестве предводителя справится с этим. Но некоторые министры были обеспокоены, они сказали: «Раньше Ши Лан был заодно с семьей Чжэн, кто знает, что у него теперь на уме? Если отправить его на войну за Тайвань, вероятно, он уже не вернется». Император Канси сказал: «Я наблюдал за Ши Ланом уже много лет, он точно не предаст, кроме того, в морских боях он проявляет себя лучше всех». И он отправил Ши Лана в Фуцзянь тренировать военный флот.
Когда Чжэн Чэнгун в свое время отправился на Тайвань, он не проронил ни звука, он скрытно двинул войско в поход, смертельно боясь спугнуть голландцев. В этот раз Ши Лан открыто строил корабли и обучал войска, заявляя, что он желает объединить страну. К тому времени Чжэн Цзин уже умер, а его подчиненные сражались и подтолкнули его второго сына Чжэн Кэшуана к тому, чтобы он стал Яньпин-ваном. Чжэн Кэшуану было всего лишь 12 лет, ему было не под силу объединить людей. Когда распространились новости о том, что Ши Лан тренирует военный флот, на Тайване началась паника, и все думали по-разному. Ши Лан натренировал свой флот, затем доложил об этом императору и получил приказ отправляться в путь. Летом 1683 года 20-тысячная цинская армия вышла в море и вскоре успешно достигла архипелага Пэнху.
Предводителя армии Чжэна, который охранял архипелаг Чэнху, звали Лю Госюань. Он не только держал в руках контроль над армией, но и являлся ветераном морских битв. В его распоряжении также было двадцать тысяч человек. Он думал, что вскоре начнется тайфун, поэтому решил принять строгие меры предосторожности: на передовой он соорудил низкую ограду, выставив прямой линией более двухсот военных кораблей. На борту каждого корабля была голландская пушка, больше двадцати огнестрельных орудий, а также около ста-двухсот самопалов. Лю Госюань полагал, что он будет способен задержать цинскую армию. У Ши Лана также имелось более двухсот военных кораблей, которые были оснащены разнообразными орудиями. Он разделил эти корабли на четыре отряда: левый, средний, правый и задний, а сам принял личное командование в центре, постепенно продвигаясь вперед. Столкнувшись, обе стороны открыли огонь. Пушки были основными силами, и эти бои не были похожи на сражения в древности было чрезвычайно шумно! От выстрелов, хлопков и шума можно было оглохнуть! Пламя озаряло половину неба, а вторую половину неба устилал дым.
В первый день сражения армия Чжэна взяла верх. Ши Лан получил тяжелое ранение, в то время он командовал с верхнего этажа корабля, первая пуля пролетела мимо него, чуть не задев его. Вторая пуля попала ему прямо в глаз, от дикой боли он упал на палубу и пролил много крови. Однако он немедленно поднялся на ноги и сказал подчиненным: «Я в порядке! Не падайте духом!». Ему наложили повязки, и он продолжил командование. Однако некоторые низшие командующие увидели, что главнокомандующий получил травму, а противник был так свиреп, потому они не решались продвигаться вперед и стали непрерывно отступать. Армия Чжэна окружила их, но, к счастью, командующие Лань Ли и Ю Гуаньгуан воевали, не щадя жизни, поэтому смогли защитить флотилию кораблей от хаоса.
Ши Лан сильно разгневался и хотел разрубить пополам тех трусливых офицеров и генералов. Увидев, что все упали на колени, прося пощады, он передумал. Он наградил Лань Ли и Ю Гуаньгуана и сказал: «Если каждый будет бояться за себя, то как же продолжать этот бой? Нам нужно объединить все усилия, только тогда будет толк». Он изменил свою военную тактику и на следующий день опять отправился на разведку во вражеский табор. Когда обе стороны снова вступили в бой, битва была все такой же ожесточенной, но цинская армия теперь проявила уверенность и дерзость, их сила и энергия подавили противника. Командующие стояли впереди, они не отступали даже в случае ранений, а некоторые из них погибали на месте. Битва продолжалась с утра и до полудня, в конце концов армия Чжэна не выдержала, Лю Госюаню осталось только отступить на Тайвань вместе со своими людьми. Цинская армия сразу же заняла архипелаг Пэнху.
Ши Лан увидел, что армия Чжэна утратила решимость и сразу же послал людей к Лю Госюаню, убеждая его капитулировать. Лю Госюань был сообразительным, он уже давно знал, что Чжэн Кэшуан не справится, и не хотел рисковать своей жизнью и имуществом. Он отправился к Чжэн Кэшуану и подробнейшим образом разъяснил ему ситуацию, а также сказал, что династию Цин в одночасье не пошатнешь, лучше уж не продолжать. Чжэн Кэшуан подумал: контроль над армией находится в руках Лю Госюаня, если он решил не продолжать бой, то сам он ничего не сможет поделать, потому и согласился. И тогда для возврата Тайваня уже не было преград. Ши Лан вместе с армией высадился на остров и первым делом совершил поклонение в храме Чжэн Чэнгуна. Он обратился ко всем: «Я знаю, некоторые люди боятся, что я буду мстить семье Чжэн. Между нами действительно есть личная вражда. Но я четко различаю государственные дела и личные дела». Он произнес это со слезами на глазах. Люди поняли, что Ши Лан не будет сводить личные счеты, и успокоились.
Когда новость достигла Пекина, император Канси был так счастлив, что снял свою магуа4 и подарил ее Ши Лану. Он пожаловал Чжэн Кэшуану титул князя ханьских войск и поселил его в Пекине. Лю Госюаня назначил командующим Тяньцзиня он по-прежнему командовал вооруженными силами. Ши Лану был пожалован титул цзин-хайхоу вечного наследования. Некоторые министры говорили: «Тайвань находится у моря, не обращайте на него внимания». Ши Лан представил доклад трону: «Без Тайвани никак нельзя! Здесь есть разнообразные изделия производства, которые издавна принадлежали нам. Кроме того, континентальный Китай служит в качестве барьера, как же можно произвольно отказаться от острова?». Император Канси сказал: «Ши Лан говорит дело. Как он и сказал, на Тайване надо учредить управу и разделить ее на три уезда, которые будут находиться под управлением провинции Фуцзянь. В дальнейшем на Тайвань и архипелаг Пэнху следует отправить войска, на Тайвань восемь тысяч человек, а на архипелаг Пэнху две тысячи».
Возвращение Тайваня прославило Ши Лана. В дальнейшем, когда люди упоминали о Тайване, то обязательно вспоминали Чжэн Чэнгуна и Ши Лана. Однако в семье Ши Лана был человек, который пользовался еще большей популярностью. Во время династии Цин и стар, и млад знал этого человека. Кто же он был?
Черные соевые бобы да зеленые овощи
Второго сына Ши Лана звали Ши Шилунь, он был чрезвычайно известным чиновником во время династии Цин. Простой народ называл его Ши-гун. Это, конечно же, было связано с романом о судебном деле под названием «Дело господина Ши». Честный чиновник Ши Шулунь из «Дела господина Ши» раскрывал все дела одно за другим и получил прозвище «неподкупный судья». В его подчинении также был Хуан Тяньба и другие благородные люди. Все те истории составил рассказчик, но настоящий Ши Шилунь действительно был честным и неподкупным чиновником.
Когда Ши Лан отправился в поход на Тайвань, Ши Шилунь тоже принимал участие, его считали достойным человеком. Его отца звали Хоу Иньцзы, он был правителем округа Тайчжоу. Но он не желал почивать на лаврах славы чиновника во втором поколении, он хотел работать ради народа. Вскоре в провинции Хубэй поднялся военный бунт, который правительственные войска подавляли, они требовали, чтобы им по пути поставляли провиант и фураж. Некоторые офицеры и солдаты искали удобного случая, чтобы грабить народ, наживать большое богатство, и этим они ничем не отличались от бунтарей. Однако прибыв в Тайчжоу, они увидели, что Ши Шилунь уже заранее подготовил весь провиант и фураж, а с двух сторон стояли полицейские с палками. С каменным лицом Ши Шилунь обратился к правительственным войскам: «Провиант для армии рассчитан точно до последней крупинки, но кто осмелиться заниматься мародерством, того я арестую и строго накажу в судебном порядке! Тогда нечего обижаться!». В конце концов офицеры и солдаты не осмелились скандалить в Тайчжоу. С тех пор народ запомнил Ши Шилуня.
Император Канси услышал о том, что сын Ши Лана прекрасно работает, и обрадовался, а потому повысил его до начальника округа Янчжоу. А в дальнейшем назначил его начальником округа Цзяннин. Где бы он ни оказался, он всегда был справедливым, честным и неподкупным. Постепенно Ши Шилунь набрался смелости брать на себя инициативу за народ и противостоять незаконным силам, так он и прославился. По прошествии некоторых лет в провинции Хунань появилась вакансия эмиссара юстиции (должностного лица, ответственного за проверку и оценку чиновников), и многие министры рекомендовали Ши Шилуня, говоря, что он являлся наиболее подходящей кандидатурой. Император Канси покачал головой: «Я знаю, что Шилунь честный и бескорыстный, но у него имеется слишком много предубеждений. Если простолюдин и образованный человек будут судиться, то он непременно будет склоняться на сторону простолюдина. Если образованный человек и деревенский аристократ будут судиться, то он непременно будет склоняться на сторону образованного человека. Во время судового процесса надо придерживаться золотой середины, как можно идти на поводу у эмоций? Для такого чиновника, как он, заведовать довольствием это самая подходящая должность». Тогда Ши Шилунь стал комиссаром по гражданским и финансовым делам провинции Хунань (ответственным за финансы и налоги). Как и предполагал император Канси, вскоре после вступления на должность Ши Шилунь отменил тяжелые поборы и налоги, облегчив бремя народа. Жители провинции Хунань были безгранично благодарны и возвели ему каменную стелу.
Впредь масштабы правления чиновника Ши Шилуня все больше увеличивались, пока однажды он не прибыл в столицу и не стал правителем столичной области Шуньтянь (равносильно мэру Пекина). На протяжении многих дней он исследовал все закоулки столицы, и некоторые вещи пришлись ему не по вкусу. Во-первых, некоторые тюрьмы сами вели судебные следствия и выносили приговоры; во-вторых, беспринципные люди нелегально покупали и продавали чиновничьи должности, делая из этого подпольный бизнес; в-третьих, посредники захватывали товары и монополизировали рынок путем запугивания или мошенничества; в-четвертых, повсюду под открытым небом публичные женщины пели, танцевали, созывали банкеты, чтобы привлечь посетителей публичных домов. Все это свидетельствовало о падении нравов и устоев, и он подал доклад императору с требованием как можно скорее пресечь подобные действия. Император Канси согласился и сделал этот доклад императорским указом. С тех пор манеры и нравы столицы изменились к лучшему.
Император Канси хвалил Ши Шилуня за работоспособность и назначил его товарищем министра в Палате финансов. Он должен был заведовать довольствием, упорядочивать государственное казначейство и требовать обратно долги. Ши Шилань знал, что эти казенные дела будут нелегкими, в числе должников была вся императорская родня или сыновья императора, если вызвать чье-то недовольство, то придется нелегко. Тогда он хитро сказал: «Я слышал, что в Фэнъяне было выдано сто тысяч даней зерна в порядке помощи, но восемьдесят тысяч даней были скрытно разделены между чиновниками, это серьезное судебное дело. Я желаю произвести расследование и наказать виновных в судебном порядке. Если не справлюсь с этим делом, то готов взять на себя вину». Император Канси сказал: «Лучше наведи порядок в государственном казначействе, это намного полезнее, чем множество таких дел, как в Фэнъяне. Я тебя не отпускаю». Ши Шилуню оставалось только согласиться. Приступив к исполнению служебных обязанностей, он уже не боялся императорской родни, а действовал беспристрастно, он быстро разобрался с упорядочением казны надлежащим образом.
Всю жизнь Ши Шилунь заведовал деньгами и зерном и никогда не был крупным чиновником. Но его прямой и открытый характер вызывал доверие у людей и у императора Канси. Если посчитать, то в династии Цин был не один-два честных чиновника кроме Ши Шилуня, также был Пэн Пэн, Чэнь Пэньнянь, Чэнь Бинь и другие. Неподкупность и справедливость крупного чиновника на высоком посту генерал-губернатора провинции еще больше радовали императора Канси.
Этого человека звали Юй Чэнлун, который был уроженцем Юннина (Юннин находится в округе Люйлян в провинции Шаньси). Юннин был тяжелым местом, с детства Юй Чэнлун привык жить экономно и познавал дни лишений. Несмотря на трудности, он прилежно учился. В возрасте сорока четырех лет императорский двор назначил его начальником уезда Лочэн (на севере провинции Гуанси). По сравнению с Юннином Лочэн был еще беднее, туда редко кто приезжал. Члены семьи убеждали его: «Как бы то ни было, наша семья неплохо справляется, зачем тебе ехать так далеко на юг в какое-то маленькое местечко, чтобы стать мелким чиновником? Говорят, там постоянно туманы и дожди, северянам невозможно привыкнуть к местным особенностям, в большинстве случаев они не возвращаются. Увольняйся, пока не поздно!». Родственники также убеждали его не ехать. Юй Чэнлун сказал: «Вы только пугаете! Предки говорили «во имя долга не надо бояться трудностей», раз уж императорский двор назначил меня, я не буду отказываться от должности из-за страха перед трудностями». Он продал некоторое домашнее имущество, собрал деньги на путевые расходы, нанял несколько сопровождающих и без членов своей семьи отправился в путь. Перед отъездом он сказал своему сыну Юй Тинъи: «Все домашние дела остаются на тебе. Запомни: я служу чиновником не контролирую тебя, а ты заботишься о доме не полагаешься на меня». От его слов сын почти расплакался.