Ну почему невозможно?
Но всякий раз эта таящая улыбка выплывала из памяти, безмолвно вопия в туманной дымке эффекта сфумато. И вот как-то раз, глядя на плывущий перед ним образ Машеньки, он, не выдержав, прокричал сам себе в ответ на свой же вопрос о невозможности возвращения в детство:
Почему невозможно? А не почему!
Прокричал и смирился. Смирился. Смирился с этим Фома понял, а точнее убедил себя, что так ей надо было самой; что так ей легче было самой. Вот именно: ЛЕГЧЕ!
Да, значит, Машенька сама виновата, что выбрала более легкий путь; нашла ответ на вопрос: как жить дальше? Счастливо или как все?
Есть такое понятие счастье. И каждый понимает его по-своему, но это понимание не делает человека счастливым. Мы узнаем о счастье только через его потерю! Это закон человеческой жизни! Это отправная точка движения человека по жизни: потеряв счастье и осознав через эту потерю, что он потерял, человек начинает искать его! Он пытается вновь обрести его! А как можно обрести счастье? Счастье ведь не материально, хотя и спрашивают у счастливых людей: какова цена вашего счастья? Значит некоторые думают, что у счастья есть цена так пошли бы и купили! Но нет, счастье не продается в магазине счастье нельзя купить. Но счастье человеку необходимо без обретения счастья человек не выполнит свою миссию на земле ведь человек и рожден, чтобы быть счастливым! То есть человек уже рождается счастливым и ему надо только сохранить это счастье, но как он узнает, что счастлив, пока не потеряет его?
Это сейчас Фома уже мог ответить на вопрос, что такое счастье, а тогда вопрос казался даже не нелепым, а провокационным, как стол, ломящийся от яств в Страстной Пяток
Кассирша всё улыбалась, глядя на деда. И улыбка кассирши не была «загадочной», но простой и искренней такой, какой всегда ранее одаривала Машенька Фому, приговаривая при этом: «Фомушка, ты мой!»
Наконец, кассирша все-таки спросила про билеты спросила мягко нараспев.
Так сколько билетов будем брать, медовые вы мои?
Какие, какие? Медовые? Почему медовые?
Я сказала: Молодые люди!..
А!..
Так, сколько билетов: три?.. два?.. один?
Один!
Фома выпалил это «один» так, что дед-птицелов и певучая кассирша перестали улыбаться уловили в интонации Фомы краски трагедийного финала.
А Машенька так «загадочно» и улыбалась, правда, глядела на Фому уже не исподлобья, а слегка склонив голову на бок.
Фомушка не мой!
Сказала едва слышно и посмотрела сквозь Фомушку, сквозь деда и сквозь кассиршу. Куда она смотрела? О чем думала?
Пытаясь разрушить незримый барьер, возникший между Машенькой и Фомой, дед открыл клетку и выпустил птаху. Расправив крылья, птица взмыла вверх и стремительно облетела весь вокзал, точно оценивая размер этой новой бетонной клетки с окнами, затем на несколько секунд зависла над Машенькой и Фомой и, сделав пару кругов над ними, поднялась под самый купол да и вылетела в форточку плафона на волю.
6
Как в рыцарских доспехах на машине
Мучили эти воспоминания Фому, жгли душу; и гулко сердце его билось в груди гулко и лихорадочно, будто надтреснутый набатный колокол в ожидании последнего рокового удара.
Фомушка, Фомушка! Откройте глаза.
Он открыл глаза: всё та же молодая пара с красной ниткой в виде браслета на запястьях стояла перед ним. Они были явно перепуганы за его здоровье. Но почему они называли его «Фомушка»? Так называла его только она! Он встрепенулся, нахмурился и решил выяснить: откуда они знают, как его называла она?
Фомушка? Вы сказали: Фомушка?
Я сказала: дедушка!.. Вы очень бредили, дедушка, что с вами?
Да, ничего особенного это у меня бывает, когда воспоминания нахлынут. Вот посмотрел на вас двоих, и напомнили вы меня в молодости. Именно тогда я и расстался с Машенькой. Ах, вернуть бы всё назад, я бы ни за что один не уехал Так что вы не расставайтесь, что бы ни произошло, всегда будьте вместе, всегда думайте друг о друге. Не допускайте моей ошибки.
А мы уже и не расстаёмся! Но, может, и у вас всё наладится, и вы снова будете вместе с вашей Машенькой.
Молодые переглянулись, подмигнули друг другу, и девушка достала из кармана красную нитку, переплетенную в виде браслета, такую же как у них на запястьях, и ловко завязала на левой руке Фомы. Фома не успел опомниться, как и на его правой руке оказалась такая же нитка-браслет. «Как в рыцарских доспехах на машине», почти про себя прошептал Фома. Парень и девушка, посовещавшись пару секунд, протянули Фоме газету, где на первой полосе было напечатано их фото, а над фото заметка, озаглавленная: «Им не разрешали быть вместе. Смерть среди небоскребов». Фома пробежал первую строчку: «В канун нового года, в центре столицы, в сугробе замерзли молодые теперь они не расстанутся им уже никто не помешает быть вместе» Далее он не успел прочитать молодые забрали газету. Фома по-новому взглянул на их улыбающиеся счастливые лица и вдруг, вспомнив как они с Машенькой забегали в ночное фосфоресцирующее море, прокричал громко, что есть сил, будто верил, что от силы звука зависит исполнение его желания.
Да я готов жизнь отдать, только бы ещё хоть один денёк прожить с ней. Или даже час или десять минут минуту! Вздох, один вздох! Да только б увидеть её взглянуть!
От колоссального перенапряжения у Фомы вздулись на шее вены его ностальгический крик едва не разорвал аорту! Гудела толпа. Дурманил назойливый медовый запах: всё крепче пахло медом с пасеки детства. Фома закрыл ладошкой глаза и, чтобы успокоить сердце, удары которого едва не разрывали грудную клетку, вздохнул поглубже. «Клин клином вышибается», известная с детства истина почему-то промелькнула в его галлюцинирующем воспоминаниями сознании и подвела черту под прошлым, до того как все вокруг смолкло.
7
Как глупость изрекающий знаток
Въедливый, насыщенный звук, напоминавший Фоме гудение пчел, неожиданно пропал внезапно, резко. Фома убрал ладошку с глаз. Гулкая слепая тьма. Оглянулся никого! Он стоял один. Нет, не один: далеко, далеко мерцала свеча, и он пошел на всполохи призывного мерцанья. А куда ещё он мог пойти: кругом была тьма, лишь огонек свечи звал его, мигая в ритме ударов сердца.
Шаги гулким коротким эхом отзывались в пространстве, как глупость изрекающий знаток. Фома шел в ритме ударов своего сердца, и эхо разносило это трепетное биение во все стороны синхронно шагам и всполохам свечи. И Фоме вдруг показалось, что если он сейчас остановится, замерев на месте, то остановится и его сердце. Эта мысль развеселила его, и он зашагал чуть быстрее. Частота ударов сердца тоже возросла.
8
Как смокинг на уродливом кретине
Свеча оказалась не свечой, а переносным железнодорожным фонарём, который держала в руках одетая в блестящий плащ до пят проводница последнего вагона поезда, что уже был под парами.
Давайте быстрее, можете быстрее? Вас ведь ждём!
От этого окрика Фома остановился в нескольких метрах от вагона он же прислушивался к биению своего сердца, а тут такой нетерпеливый и грубоватый окрик. Но еще более изумился Фома тому, что перестал слышать удары своего сердца. Он медленно сделал один шаг, и раздался гулкий удар в груди. Шагнул назад еще один удар сердца. Он шагнул два раза вперед и два раза назад услышал четыре четких удара. Остановился тишина. Проводница от увиденного танца оцепенела, но придя в себя, стала жестами подзывать его. Фома огляделся, пытаясь заметить хотя бы еще кого-нибудь, но из пассажиров он был один. Фома подошел к вагону и, не выказывая удивление на назойливые жестикуляции проводницы, остановился прямо напротив двери.
Вы меня торопите? Вы меня ждёте? А где другие пассажиры?
Какие другие?.. Вас ждём! Только вас!
Фома в нерешительности переминался с ноги на ногу. Проводница подошла к нему, улыбнулась искренней безобидной улыбкой и сильным уверенным движение помогла перешагнуть проём, отделявший платформу от вагона. Перешагивая через этот странный проем, Фома невольно взглянул в него и увидел ночное небо в сверкающих звездах и летящую комету с длиннющим, даже не километровым, а более, огненным хвостом. Как смокинг на уродливом кретине! И показалось Фоме, что этот огненный хвост был сплетен из горящих, но не сгорающих человеческих тел. «Верно, это души людей, и они испытывают адскую боль!» подумал он. И точно, Фома даже различил и узнал пару лиц, в которые вглядывался в пункте отправки несколько мгновений назад. «Мгновений или лет?» задал он сам себе этот странный, загадочный вопрос, но не решился на него искать ответ, так как слишком таинственной и апокалиптической показалось ему сама возможность разглядывать лица на таком космическом расстоянии.
Оказавшись в вагоне, Фома с непониманием взглянул на проводницу, которая осталась стоять на платформе и по-видимому не собиралась заходить в вагон вслед за ним.
А вы, почему не садитесь?
Почему не сажусь я? Я остаюсь здесь. Я ведь только проводник!
Проводница!
Нет, не проводница, а проводник. Не удивляйтесь этот вагон специально для вас. Вы же сами хотели что-то поменять в своей прежней жизни, цену назначили! Вот, дерзайте. Вы получили этот шанс. Уж не знаю, за какие заслуги? Но это редко бывает. Во временном промежутке один раз на сто лет!
Пламя свечи в фонаре, что держал в правой руке проводник, вдруг задергалось, пошло всполохами. Проводник поднял левую руку с круглым металлическим зеркалом, больше похожим на маленькую сферу.
Вам пора! Пора! А то сейчас погаснет и ту-ту! Взгляните в зерцало и отойдите от проема. Слышите, от двери отойдите.
Фома взглянул в зерцало и вздрогнул: на него смотрела его Машенька, смотрела с улыбкой, именно с той теплой, полной любви, которую на протяжении всех лет разлуки он не мог вспомнить, которую вытеснила из памяти прощальная, холодная, отрешенная улыбка в туманной дымке сфумато. Пораженный он машинально шагнул вглубь вагонного тамбура. Дверь тут же захлопнулась, и расстояние между проводником и вагоном стало быстро увеличиваться.
Когда поезд исчез вдалеке, проводник раскрыл фонарь и задул уже едва мерцающую свечу.
Всё как ты просил, Фома! Всё как ты просил!
И «поезд-комета» полетел по межзвездному пространству вселенной.
9
Как сухостой, расцветший по весне
По ночному небу с ярким разноцветным фосфоресцирующим хвостом летела комета. Приближаясь, она быстро росла в размерах, разгоняя тьму и, как сухостой, расцветший по весне, ослепляла красками следивших за ее стремительным пролетом; и пока проходило это временное ослепление, комета уже пропадала за горизонтом.
Так по ночному полустанку пролетают сверхскоростные поезда: на мгновение появляясь из ниоткуда и исчезая в никуда
10
Как страусы, летящие по небу
Поезд остановился на вокзале старого провинциального города. Машина «Скорой помощи» подъехала к последнему вагону, и врач, не торопясь, вышел из машины и прошел в вагон. Девушка и парень попутчики Фомы наперебой стали рассказывать врачу, как они обнаружили умершего.
Мы смотрим, он всё лежит в одной позе и лежит
Не двигается совсем, и как дышит не слышим
Мы ночью в темноте ложились, его еще не было, когда и на какой станции он зашел, мы и не заметили Заснули так нереально, как страусы, летящие по небу
А потом стали будить, а он не откликается
Пока, не слушая друг друга, верещали попутчики умершего, врач, застыв в сократовской позе, медлил с принятием решения. Внезапно выражение его лица изменилось, и из меланхолика он вдруг превратился в холерика, который, сверкнув глазами, приказал всем замолчать. Все притихли и в ожидании невероятного чуда уставились на Фому.
Словно почувствовав на себе вопрошающие взгляды, Фома стал медленно открывать глаза, точнее подергивать веками. Это движение век Фомы было едва-едва заметным, но оно было, и врач увидел его и, как зачарованный, смотрел на это внезапное оживление.
Так, теперь тихо! Он жив Ну во всяком случае его можно попробовать реанимировать! Удачно!.. Быстро за носилками, и вещи его перенести в «Скорую».
В правой руке Фома держал яблоко, совсем прозрачное, будто сделанное из хрусталя, врач попытался его взять, но как ни старался, не мог разжать пальцы больного; так Фому и понесли на носилках с зажатым в руке яблоком.
Из вещей была только куртка, ещё кепка и новые ботинки! Девушка проворно понесла это всё по вагону в машину, оглянулась на парня и увидела сумку Фомы.
А ты возьми его сумку, на вид она довольно тяжелая. Интересно, что там?
Яблоки! Ха! Просто хрустальные какие-то! Смотри.
Парень взял яблоко и хотел надкусить, но девушка остановила его:
Оно же прозрачное!
Она выхватила яблоко и посмотрела сквозь него вокруг. Увиденное поразило ее настолько, что она, не раздумывая, бросила яблоко назад в сумку.
Это запретный плод! Если смотреть через него, то лучше не смотреть.
Почему?
Метаморфозы происходят со всем, на что падает взгляд сквозь это необычное яблоко! Это точно запретный плод!
Прямо босиком парень потащил сумку волоком по вагону: сумка была большая и тяжелая, а парень тощий и длинный. Илья Репин был бы рад такому натурщику для своих «Бурлаков на Волге». Странно, но парень не выказал любопытства посмотреть сквозь яблоко на свою девушку, а то увидел бы не молодую и красивую, а толстую распустившуюся бабу. Конечно, если бы он знал, что увидела девушка, посмотрев сквозь яблоко на него, то мог бы измениться и изменить и ее будущее. Но он и остался таким, каким его увидела девушка инфантильным нерешительным ребенком.
С каждым шагом «бурлака» сумка ударялась о стенку вагона, словно пыталась зацепиться за что-нибудь и, наконец-таки, зацепилась за вылезший шуруп и застряла. Парень вынужденно остановился, постучал по сумке ногой, подергал в разные стороны безрезультатно! С платформы его поторопили нервным беспокойным голосом.
Ну, где ты там, давай быстрее, ждут только тебя с саквояжем!
Крик девушки взбодрил парня, он распрямился и изо всех сил рванул сумку на себя, оставив на торчащем в стене шурупе клочок выдранной из саквояжа материи; и хоть он и услышал треск рвущейся ткани, не оглядываясь, поволок поклажу попутчика к выходу.
Из образовавшейся дыры в сумке выскользнуло несколько яблок. Они быстро прокатились по коридору вагона и, будто прячась от людей, закатились в самый потаённый от взглядов пассажиров уголок у последнего купе.
Старый, старый пёс, высунувший морду из этого последнего купе, обнюхал подкатившийся к нему запретный плод и в одно мгновение сожрал его. Псу понравилось съеденное, и он, принюхиваясь, поплёлся по коридору в поисках остальных упавших из сумки яблок. Нашел ещё парочку и съел; четвёртое надкусил и потащил хозяину в купе.
Сквозь прищур глаз полусонный хозяин пса наблюдал через окно, как Фому на носилках заносили в машину «Скрой помощи», как в салон бросали его вещи и сумку, из которой на перрон выпало несколько яблок больших, сочных, аппетитных. «Скорая» включила мигалку, развернулась и уехала, раздавив выпавшие яблоки.
А яблоки-то ему теперь зачем? Хотя, может, и откачают! Правда, Тоби?
Хозяин оторвался от окна и посмотрел на своего пса Тоби, но только вскрикнул от удивления.
А! Это что ещё за мелочь пузатая, а ну пошёл отсюда в своё купе. Тоби, Тоби.
Вместо Тоби в купе хозяина резвился маленький щенок, катая по полу, как теннисный мячик, яблоко с отметками клыков старого подслеповатого Тоби.