А я понимаю, о чем ты, Ведьма сейчас перекинула ребенка через плечо пыталась помочь ему срыгнуть, Не возникает того раздражителя чтоб она проявилась.
И, кроме того, есть один нюанс, продолжил маг, -Сколько мы уже тут? Ну тут в Мэджикшилде?
С самого его создания, а это лет сто пятьдесят-двести, а что? сказала Гертруда.
И сколько магов или ведьм тут родилось за это время? Дети все время рождаются, не вопрос. А маги? Ты местная повитуха, если кто и может такое знать, то это ты.
Ни одного, задумавшись ответила Госпожа Гертруда, Но мы же уже задавались этим вопросом, верней ты и твои соседи по цитадели. И ты сам объяснял мне, что магический фон Мэджикшилда слишком перенасыщен вероятностью, он агрессивен для того, чтоб тут рождались носители.
Все верно, кивнул Арчибальд, Тогда это кто по-твоему? он указал на малыша, Просто внук мясника? Может и так, он же самый что ни на есть маг. Первый и единственный рождённый в Мэджикшилд за двести лет.
Магия это как-раз, когда происходит то, чего не может быть, медленно, как-будто перекатывая слова на языке, подхватила его ведьма, Например, маг склонный от рождения к, она посмотрела в глаза Арчибальда. Маг кивнул.
Ведьма продолжила:
Такой вот невозможный маг, рождается в месте, где магом родится невозможно, похоже на правду, Арчи.
Ну и что нам теперь со всем этим делать, говоря это, маг подошёл и нежно кончиком пальцев погладил еще совсем крошечную головку новорождённого чуда.
Раз мы его не убиваем, значит нужно придумать, где и как ему жить.
Чур живет с тобой! хором произнесли маг и ведьма.
Ну уж нет! громко сказала Труди, и малыш заплакал, она тут же принялась баюкать ребенка. Хотя понимала, что выстрели она хоть из пушки, ни ребенок, никто бы то ни было кроме Арчибальда этого не услышал бы, чары silentium intra не позволят.
Но, Труд!
Госпожу Гертруду всегда раздражало это его прозвище как будто превратить Гертруду в Труди недостаточно коротко, и ее имя нужно обкорнать до жалкого Труд.
Она не раз пыталась сокращать имя Арчибальда, но мальчишке, живущему в душе каждого мужчины, все было как с гуся вода, а коверкать его имя сильнее чем Арчи, Гертруда считала занятием ниже собственного достоинства. Но боги свидетели, если он хотя бы раз уберет из Гертруда еще один звук и превратит ее в «Тру», магу придется искать себе новую вселенную для проживания.
Вместе со мной в цитадели живет еще одиннадцать магов, не считая прислуги, настаивал Арчи.
И ведь он серьезно считает, что двенадцать вечно прибывающих в раздумьях стариков это много. Да в громадине цитадели можно роту солдат расквартировать вместе с семьями, и не один из «соседей» Арчибальда этого не узнал бы.
Ох уж эти мужчины! подумала Госпожа Гертруда, попав под влияния того же закона, что недавно Арчибальд.
Зато у вас тут мыши в кладовую проходят по пропускам, шепотом ответила она наконец, У меня же проходной двор вместо дома, то у них понос, то геморрой, то любовное снадобье им подавай, по сетовала ведьма, то рожают, то чихают. Порой мне кажется, что в городе живет на пару тысяч больше, чем есть на самом деле. Дверь не закрывается от посетителей.
На самом деле, она преувеличивала и при том нещадно, но ведьма не ведьма, если не сумеет добиться своего, пусть даже привирая.
А что случилось с тем несчастным, что залез к вам в цитадель пару лет назад? Говорят, хотел украсть волшебные драгоценности, ледяным тоном вопросила Гертруда.
Да ладно тебе, Труди, забавно же получилось, Арчибальд безуспешно пытался уклонится от ястребиных глаз ведьмы.
Забавно?! свирепо зашептала Труди, стараясь одновременно и звучать грозно и не будить маленького ребенка, Да части тела бедолаги потом месяц собирали по всему городу, при этом каждый ошметок его тела бормотал: «я больше так не буду, я больше так не буду».
Ну дак и не будет же! прыснул Арчибальд Дэроу себе в усы, но поймав на себе убийственный взгляд, тут же добавил, как проштрафившийся школьник перед учительницей, Это все не я, Труд, честно. Это все Барт.
Да верю я, верю, смилостивилась Гертруда и положила задремавшего малыша в корзинку, Ты хоть и старый дурак со скверным чувством юмора, но не конченый садист как Бартоломью.
Вот как, «садист», а когда-то ты говорила, что он непосредственный и эксцентричный, хотелось сказать Арчибальду, живо припоминающему как во времена их молодости, именно к Бартоломью ушла от него Гертруда.
Вместо этого маг сказал: «Да, Барт славный парень, ты же знаешь», нарочито проводя пальцами по виску, где за белоснежными волосами был шрам от шаровой молнии.
Напоминание о ревевшей когда-то дуэли между ним и Бартом, из-за некой знойной красотки, которая теперь стоит тут и умничает.
Труди заметила жест, и поджав губы, голосом, в котором было чуть больше беззаботной невинности, чем того требовала беседа продолжила:
Я это к тому, что еще лет двадцать народ Мэджикшилда будет икать при одной мысли о цитадели.
Без сомненья, ответил маг, все еще мрачный от нахлынувших воспоминаний минувших лет, Но что я скажу парням?
Они называли себя «славные парни». Двенадцать из тринадцати сильнейших магов и колдунов, живущих здесь, что еще не стали называть себя владыками и не принялись строить черные башни тут и там как раки отшельники. В общем нормальные парни, у и что, что любому из них человека испепелить, что муху прихлопнуть, все нормально, это же «славные парни».
В целом цитадель при всей мрачной готичности, больше напоминала мужское общежитие или студенческое братство, слившегося в симбиозе с домом престарелых, за теми исключениями, что тут не было какого-то ни было руководителя или директора, что мог бы призвать к порядку, да и девушки чирлидерши не лазили по ночам в окна. По той простой причине, что, если маг был в настроении, он вполне мог создать прямо из воздуха вполне материальные иллюзии девушек, в любом количестве и на любой вкус, этот способ досуга зарекомендовал себя в мистических кругах, поскольку с иллюзиями можно не разговаривать или ходить на свидания, а главное начисто отпадал вопрос о контрацепции.
Но в остальном это был дом для престарелых, и погружённых каждый в свой мир мужчин, которые не лезут в дела друг друга и требуют того же от остальных.
Да эти твои парни и не заметят ребенка, если все правильно разыграть, -продолжила Гертруда
Ну а почему бы не отдать его какой-нибудь семье в городе? не сдавался маг.
Потому что его силы уже активны, сам же сказал, и неизвестно, что будет дальше, гнула свое Ведьма, Как начнется ну допустим падеж скота, люди возьмутся за вилы и пойдут за головой мальчика, по той простой причине, что он не такой как все. И не важно падеж начался из-за него или нет, но что будет, когда толпа загонит его в угол? Я имею в виду, что случится с этой толпой?
Много чего мало приятного, причем быстро, согласился Дэроу.
А в цитадели зашитые руны и прочие ваши фокусы, парни твои на худой конец. Все это приглушит его и на время сдержит, пока мы не придумаем, что делать дальше.
Ну хорошо, уступил маг.
Таков уж он был, непоколебим и властен, и даже Гертруда не решилась бы спорить с его решением в по-настоящему важных вопросах. Арчибальд легко уступал своей Труди в незначительных вещах.
«К тому же она права, подумал Дэроу, пока паренек растёт будет время все проверить.»
Но не я же буду его растить? Все эти пеленки и распашонки, как ты себе это представляешь?
Не волнуйся, дорогой мой, я бы не доверила тебе и печеной картошки, не говоря о младенце, проворковала ведьма, то ли ради малыша, то ли ради Арчибальда, У вас же тут прорва прислуги, так? Ну немного чар тут, капелька гипноза здесь. И малыша будут любить как родного. Да и парни твои не заметят. Подумаешь у челяди новый головастик или как-то так.
Я было уже забыл, как ты коварна, изумился маг.
Ну, ведьма, я все-таки или нет? подмигнула ему Труди.
Дак нам нужна молодая девушка? Ну для, скажем так, усыновления? Ну мы могли бы нанять его мать, как горничную, ребенку же нужно молоко, размышлял в слух Арчибальд
Нет, нет. Только не ее. Подумай сам, Арчи, она хотела избавится от него, так или иначе хотела его смерти. И он мог это запомнить, как бы впитать через пуповину, запротестовала Госпожа Гертруда.
Я не думаю, что такое может быть, Труди. Это невозможно в конце концов! изумился маг.
Да, невозможно, как невозможно, чтобы мертвый, скорее выкидыш, нежели новорожденный, ожил сам по себе. Одним богам известно, на что, и ведьма снова начала на распев растягивать слова, заглядывая в корзину, Он спасёбин, а ня стё не спасёбень, да, мались? риторически закончила ведьма.
Еще завернет мамашу в бараний рог и поминай как звали. произнесла Гертруда, обращаясь уже к Арчибальду, Но мыслишь ты верно, только нужна не одна, а как минимум четыре кормилицы. И один надежный порядочный мужчина, желательно не очень молодой.
Объясни почему, я заинтригован, непонимающе сказал маг.
Смотри, все просто, прислуга работает посменно. Мы найдем четыре девушки-кормилицы и каждой из них внушим, чтобы, как только она заканчивает смену, у нее возникало непреодолимое желание заботиться о «нашем» малыше так, как если бы это был ее собственный ребенок. А выходя на смену это чувство пропадало, и она забывала, что он вообще существует. Две девушки на дневную, две на ночную смену. Так мы сможем обеспечивать круглосуточный уход, а девушки смогут выполнять свои обязанности, не привлекая внимания твоих «парней».
А мужчина нужен, чтобы мальчик жил у него в комнате, и его мы гипнотизировать не должны, чтобы в случае, если малыш будет вести себя странно, мужчина бежал ко мне, закончил мысль Арчибальд.
Ага, а мужчиной он должен быть, чтобы материнский инстинкт не мешал ему в случае чего, да и не будет кривотолков за спиной. Ну добрый одинокий джентльмен на старости приютил малютку.
Вот увидишь, еще сказку придумают, дескать вырезал сынка из полена или это ожившая кукла, что-нибудь в таком духе, продолжала ведьма.
Я только не понимаю, почему он не молодой должен быть? задумчиво спросил Арчибальд.
Да чтоб девок не попортил, дурья твоя бошка, когда четыре молодых бабы с раздутыми от молока грудями начнут ходить к нему в келью и днем и ночью, фыркнула Труди.
Это да, засмеялся маг, хоть у себя мальца оставляй, он подмигнул ведьме.
Затем плавно подойдя к ней сзади, нежно обнял за талию. И положив свой подбородок ей на плечо, посмотрел на крошечного мальчика, что наделал столько хлопот в первый же день своей жизни.
Вопреки ожиданиям мага, Труди не стала вырываться, а плотней прижалась к мужчине.
Только давай дадим ему имя, Арчи, дадим мы с тобой, а то еще назовут каким не будь Финном, Томом или упаси боги Гарри. Можешь представить, себе мага с именем Гарри? Фу! Госпожа Гертруда поморщилась.
Маг Гарри, а надо быть конченым извращенцем, чтоб пойти на такое, промурлыкал он в ее ушко.
Как насчет, Белиал или Асмадей, маг резко развернул ведьму к себе лицом, заставив ту пискнуть кокетливо «ой» и заглянул ей в глаз.
Ну не знаю у вас у всех такие длинные имена, хихикала Труди, Всю голову забьешь, пока всех упомнишь, и она ловко выскользнула и объятий, Как насчет чего-то лаконичного?
Но сильного и страстного, и мрачного, голосом барса ответил Арчибальд, мягко вновь приближаясь к Гертруде, Что-то такое, что будет говорить за него: «не суйтесь к этому мужику, если не хотите, чтоб из ваших ребер сделали клавесин». Что-то типа Дарт, Дарк
А как тебе Дэрэк? в полголоса смеялась Гертруда, теперь уже вовсе не против снова побыть чуть-чуть Труди.
Дэрэк хорошо, а что с ним? пробормотал маг, зарываясь лицом в ее волосы.
Да нет же, как тебе, если мы назовем его Дэрэк?
Арчибальд, прервавшись, воззрился на свою Труди.
Дэрэк? Серьезно? И что, Дэрэк лучше, чем Гарри? он выгнул белую бровь.
Конечно, глупый, намного, прошептала Труди в его ухо и нежно поцеловала в щеку.
Ну боги с ним, Дэрэк, дак Дэрэк, мысли Арчибальда Дэроу сейчас куда-то плыли на волнах ее нежного и такого близкого аромата.
Ты только посмотри на нас Труд, прямо молодые родители, выбираем имя сынишки.
Не говори ерунды, старый козотрах, какие из нас родители? уже томно бормотала ему Труди
Да ладно тебе, это было-то всего один раз. И ты сама тогда захотела превратится козой, напомнил Арчи, и прильнул к ее чуть раскрытым губам.
А время пошло дальше
Глава 4. Шульц
Время пошло дальше забавная фраза. Куда оно пошло? И что будет, когда время наконец туда доберется? Не известно.
Как вообще в древности люди придумали все эти сегодня, вчера и завтра?
Легко можно представить такой разговор, происходивший на заре цивилизации:
Слушайте, нет, вы послушайте меня! Минута состоит из шестидесяти секунд, а час из шестидесяти минут! разгоряченно объясняет один древний мудрец соплеменникам.
Ты только не волнуйся, Фрэнки, нам всем очень интересно, отвечают соплеменники, осторожно подходя к оратору- новатору.
При этом сутки состоят из двадцати четырех часов!
Конечно, конечно, успокаивающе говорят окружающие, Шестьдесят, секунд, шестьдесят минут, но двадцать четыре часа. Это очень логично, ты не волнуйся, Фрэнк.
В неделе, Фрэнк нервно сглотнул и облизал пересохшие губы, в неделе семь суток, а в месяце, его глаза нервно метались, взгляд скользил по добрым дружественным лицам, сжимавших вокруг него кольцо соплеменников.
А в месяце семь недель правильно, Фрэнк? ласково произнес лидер дружелюбных людей, незаметно подходя чуть ближе.
Нет! Их четыре! бешено захохотал Фрэнки.
Ну, конечно, четыре, я просто ошибся, Фрэнк, улыбался лидер группы.
А а еще Фрэнк начал нервно переминаться с ноги на ногу, инноватор, А еще в месяце тридцать дней, он снова облизнул губы, в уголках которых скопилась пена, но иногда дней бывает двадцать восемь!
Действительно, двадцати восьми еще не было, все это логично приятель, люди вновь медленно начали окружать Фрэнки
Назад! Не подходите! взвился инноватор, и люди ненамного отпрянули.
Тише, тише, дружище, успокаивал его лидер, Мне с ребятами очень интересно. Да, ребята, он оглянулся и жестами призвал толпу подтвердить заинтересованность.
Да, да, Фрэнк, здорово ты это придумал, Фрэнк! кивая за бормотали люди.
Я не придумал! Я ничего не выдумывал! Это все так и есть! Это Время!
Спокойно приятель, конечно, время, нежно, как если бы обращался к ребенку, проворковал мужчина, выступавший от лица собравшихся.
Дак что там дальше? правдоподобно изобразил он заинтересованность.
Дальше, дальше, что дальше, нервно хихикал Фрэнки, Год состоит из двенадцати месяцев, и в то же время инноватор затравлено огляделся и шёпотом прошептал, И в году триста шестьдесят пять дней, как бы открывая страшный секрет пошептал он, приложив ладонь к лицу так, чтоб кто-то видимый лишь ему Фрэнку, не мог прочитать по его губам. И, снова закатившись в припадке жуткого смеха, упал на землю и принялся кататься.
Работаем! коротко скомандовал мужчина, который столь терпеливо вызывал к спокойствию Фрэнка.
И первые, если угодно прото-санитары, быстро схватив и скрутив оратора-инноватора по рукам и ногам подняли его над собой.
Я знаю, что ты снова ел те грибы, Фрэнк, спокойно сказал доисторический первый в мире психиатр.
И, боюсь, ты не скоро теперь снова пойдешь на прогулку, добавил он, строго глядя в безумные глаза Фрэнка.
Нет! Это правда, это время! Время, оно идет! извиваясь вопил безумец.
Уносите его, парни, скомандовал первый в мире психиатр и Фрэнка потащили по направлению к доисторической психбольнице.