Я с раздражением захлопнула створки и для верности зашторила два окна. Значит, мне прислали помощника. Только выбрали весьма неудачного. Точнее, думали, что удачного. Никто же не знает, что мы с этим мерзавцем расстались на кануне моего отъезда. Но ничего, перевернётся и на моей улочке телега с пряниками.
Лейс
Я желал крови. Горячей крови этой стервы, возомнившей себя великим воспитателем. Ещё никто не применял ко мне такое странное заклинание. Чтобы меня, Лейса Фаворски, пыталась поставить на место какая-то забугорная швабра, а потом ещё и заставляла убирать холл в компании Марса.
Я покосился на молчаливо водящего щёткой по полу брата. Он о чём-то сосредоточенно думал, и в холодных глазах бушевала метель. И нет, я не стал романтиком. В его глазах на самом деле бушевало отражение метели. Наверное, в моих глазах точно так же колыхалось отражение пожара.
Браслет послал предупреждающий сигнал, и я вернулся взглядом к полу. Пожалуй, сейчас только он меня не раздражал. Что профессорша, что Марс вызывали в душе глухую волну бешенства и желание спалить к демонам обоих. Но тогда я даже до Даранга не доживу.
Между лопатками пробежался холодок, и я передёрнул плечами. Не думать об этом месте, не думать. Спокойно, Лейс, дыши глубже. Скоро Вильера присоединится к Союзу Правых и тебя больше никогда не увидят в этой богами забытой стране.
Да пошло оно всё, тихо выругался и отбросил щётку, я уборщицей не нанимался.
Мог вообще не приходить, припечатал мой враг номер один и тоже откинул щётку в сторону, куда ты собрался?
В комнату. А ты тут ползай на коленях и вылизывай пол. Занятие как раз для тебя, подкаблучник, презрительно выплюнул я.
Замолчи, внешне спокойно попросил Марс, но по глазам я видел он в бешенстве, и меня это веселило нездоровым весельем.
А то что? Ударишь меня? я усмехнулся и покачал головой, мы это уже проходили.
Зачем мне тебя бить? надменно приподнял уголки точно таких же, до последней чёрточки как у меня, губ, тебя можно только пожалеть. Тебя же к людям подпускать нельзя. И чем думал Совет, отправляя тебя в академию?
Заткнись, я тут же потерял хрупкий самоконтроль и метнулся вперёд, урод!
Не больше, чем ты, братец, парировал Марс и увернулся.
Мой кулак коснулся его скулы по касательной, но я всё равно почувствовал лёгкую боль. Тоже в левой скуле. Ненавижу его!
Фаворски! взревел непонятно откуда взявшийся ректор Нарски, разошлись в разные стороны, мерзавцы! Опять взялись за старое, негодяи, только днём вас разняли!
Откуда он вообще выкатился? Здесь же никого не было, кроме нас с Марсом. Всё веселье испортил.
Он дёргал пухлыми ручками, орал что-то ещё из серии поучительных лекций, будто это могло как-то повлиять на нашу с братом ситуацию. Наверное, я бы убил его, если б мог. И он бы сделал то же самое, появись такая возможность.
Но никто из нас не мог причинить друг другу физический вред, не получив отдачи. Ноющая боль в скуле, куда я ударил Марса, в очередной раз подтверждала очевидное.
Ректор орал, выкрикивая всё, что о нас думает. Марс колол его холодным безразличным взглядом, а по левой скуле у него расплывалась тоненькая сеточка инея. Я тоже чувствовал успокаивающую прохладу на скуле и молча злился от того, что близнец, вот насмешка природы, унимал свою и мою боль одновременно. Невольная помощь, чтоб его.
Лия
Я снова с подозрением покосилась вниз. Несмотря ни на что, ночь прошла спокойно, хотя я опасалась, что Зейн заявится утром, как и обещал. Но, к счастью, это были лишь пустые угрозы, хотя я готовилась встретить его во всеоружии.
Я захлопнула створки и снова зашторила окна, оправила воротник белоснежной рубашки и подхватила со стола папку с текстами лекций о моей родной стране. Но мысли мои были далеки от Ахаэльской Империи и Союза Правых. Они крутились возле двух наглых близнецов.
Мысль, скачущая где-то на периферии, всё никак не отпускала. Меня распирало от любопытства, тайна манила, и я не могла отказать себе в удовольствии её разгадать. Что-то в этих Фаворски привлекало меня, было в них что-то такое, что хотелось разгадать, прямо до внутреннего зуда.
«А может, они тебе просто понравились, Лия? вещал внутренний голос, два красивых, таких диаметрально разных и невероятно похожих внешне парня. У одного такие приятные прохладные руки, а у второго такие горячие пальцы»
Я тряхнула головой, ещё раз и ещё, пока дурные мыслишки не вылетели. Я Корнелия Эзел, уважаемый профессор истории Ахаэлии и Союза Правых из Корбии. Мне сорок пять, я в разводе и вообще замужем за работой.
Из-за Мелвина я вчера выплыла из образа, к которому только начала привыкать, срастаясь с чужой личностью. А ведь мне надо даже в мыслях быть Корнелией Эзел, иначе я точно где-то оплошаю. Глубоко вдохнув, я прикрыла глаза, сосредоточилась и потянулась ко внутреннему золотистому источнику. Представила, как моё сознание помещается в него, а пустующее место в черепной коробке занимает другой человек. Корнелия Эзел.
Распахнула глаза, посмотрела на часы и тут же поспешила выйти. Ненавижу опаздывать! Сама никогда не опаздывала и студентам такого не позволяла. Эх, как выли мои детишки в университете под дверями аудитории, когда опаздывали всего на минуту. Золотое было время. Теперь надо и местных ребят ознакомить с моими правилами.
Мои безумно высокие каблуки стучали по паркету в коридоре, эхом разносясь на многие метры вперёд. Встреченные мною студенты внимательно скользили взглядом по моему лицу и брючному костюму, немногие встреченные студентки с едва скрываемой завистью провожали в спину.
Я невзначай успела отметить, что в Академии обучались в основном мальчики, а девочки были скорее исключением, чем правилом. Похоже, Вильера в своих нравах очень сильно отстала от Союза, где женщины и мужчины были равны в своих правах.
Здесь же, похоже, царил патриархат, а обучали магии только тех девушек, у которых невозможно было подавить силу из-за большого внутреннего резерва. Магия в них просто отказывалась засыпать. Какая интересная страна! Нужно будет узнать историю Вильеры, ведь скоро она войдёт в Союз и в программу по истории.
Внутри поднялось глухая волна гнева, которая принадлежала не мне, а той, другой девушке. Я постаралась дышать глубже, как учили. Я безмятежное облачко, меня лениво гонит по небу лёгкий летний ветерок и всё, что находится там, внизу, меня ни капельки не волнует. Я ни на что не могу повлиять, я плыву по небу, я делаю только то, что в моих силах. Я следую своему призванию, которое ветерком тащит меня вперёд, на лекцию.
Доброе утро, молодые люди, сдержанно улыбнулась пятёрке невозмутимых мужских лиц, надеюсь, ваши друзья успеют до звонка.
Стоило мне это сказать, как прозвенел сигнал, возвещающий начало пар. Что ж, правило есть правило. За двадцать лет преподавания я ещё ни разу не отступила от него. Со звонком двери на мои занятия закрывались. Жестоко? Возможно. Зато дисциплина железная. А дисциплину я любила. Даже больше мужа. Потому и развелись.
Начнём нашу лекцию, я повернула ключ в скважине и прошла к столу, присела на край столешницы, обведя половину выпускников боевого факультета внимательным взглядом, но сначала: запомните, я не терплю опозданий, возьмите за правило вовремя появляться на моих занятиях. Со звонком на пары двери закрываются и открываются только сигналом об окончании занятия. Надеюсь, вы передадите это вашим опоздавшим друзьям. За посещаемостью я буду следить. Староста, выпишите имена присутствующих.
«Да уж, где-то глубоко внутри восхищённо протянул внутренний голос, вот она, женщина, которая скрутит несчастных боевых магов в тугую зюзю и глазом не моргнёт».
«Наверное, я бы так не смогла, протянул другой голос, а потом осёкся, демоны, да так и до раздвоения личности недалеко!».
Пока в голове шёл странный диалог, Стефан, староста группы, выписал пять имён. Но не успел он передать мне листок, как в дверь с той стороны что-то с силой врезалось. Несчастное дерево выгнулось дугой, но устояло.
Портрет какого-то местного исторического персонажа за моей спиной покосился, засверлив мою спину укоризненным взглядом. Но я невозмутимо задала вопрос присутствующим под громкие ругательства за дверью:
Что вы знаете об Ахаэлии и Союзе Правых?
Умничка-староста поднял руку, и я благосклонно кивнула, позволяя ответить. Он с настороженностью посмотрел на меня, встал, расправил плечи и заговорил. И чем дальше он говорил, продолжая всё так же настороженно наблюдать за мной и коситься на притихшую дверь, тем сложнее мне было удержать на лице маску сдержанного любопытства.
Недоумение, смешанное с профессиональной злостью, требовали выхода. Как заслуженный историк Союза я просто не могла вынести того, что говорило это неразумное дитя. Хорошо-хорошо, не такое уж и дитя, двадцать семь лет парню. Я мысленно смирилась с тем, что вильерцы не знают очевидных вещей, но их версия истории про Ахаэлию была во истину варварской!
Ахаэлия захватчик, подмявший близлежащие государства под себя, прикрывшись созданием Союза Правых, а Редверги, династия Императоров, кровавые тираны, сошедшие с ума из-за собственной богомерзкой магии, отличной от силы остальных магов.
Госпожа Эзел, вы в порядке? осторожно уточнил, кажется, Гас.
Стефан, староста, смотрел на меня глазами побитой собаки, а я только сейчас поняла, что положила руку на шею, а из моего горла вырвался возмущённый рык. Сморгнула, сжала губы и пришпилила несчастного Стефана ледяным взглядом.
Забудь всё, что тебе рассказывали, Ковальски, я обвела взглядом присмиревших парней, и запомните, Ахаэлия сверхмагическая держава с самым большим количеством мощных магических источников, которыми она щедро делится со своими союзниками. А Редверги такие же люди, как и все остальные. Нет у них никакой особой магии, это выдумки, страшные сказки. Садитесь, Ковальски.
Как скажете, профессор, покорно согласился староста и плюхнулся на своё место.
Начнём с самого начала, я тяжело вздохнула, ловя надменный взгляд одного студента, из Совета, две тысячи лет назад Родриг Редверг начал завоевательные войны за магические источники на Ахайской равнине
В двери опять начали ломиться, я на секунду прервалась, а потом снова продолжила. Вандалы за дверью прекращать своё чёрное дело даже и не думали, и я была близка к тому, чтобы нарушить своё правило открыть дверь посреди лекции и отчитать негодяев, а потом и наказать. Мойкой полов не отделаются!
Кусок дерева на петлях издал скрип, больше похожий на вой умирающего животного, и красиво спланировал на пол с громким грохотом, являя моему ясному взору наглого рыжего Фаворски. За спиной слетел с гвоздя несчастный портрет.
Твою демонову падь, вырвалось несвойственное мне, и сознание померкло, снова становясь лишь частью чужой магии.
Я встряхнулась, рассеивая чары. Похоже, само мироздание страстно жаждет, чтобы я не вживалась в личину Корнелии Эзел. Да и боги с ним! Я сейчас убью своего студента!
Простите, дверь, кажется, заклинило, широко улыбнулось рыжее чудо и преспокойно шагнуло на павшую его жертвой дверь, поправляя растрепавшиеся волосы.
Раздался нервный смешок. Похоже, мой.
Глава вторая. Это только начало, Фаворски!
Лия
Спокойно. Я облачко. Миролюбивое пушистое создание на голубом небе. Фаворски улыбался, ожидая моей реакции. Истерики, криков, требования пойти вон, прямо в тёплые объятия ректора. Что там ещё делают преподаватели, когда студенты их не слушаются?
Будь я сейчас в сознании Корнелии Эзел, то выставила бы его в дверной проём, за неимением двери. Но я была собой и решила руководствоваться исключительно своим сознанием. К демонам эту несгибаемую мегеру-садистку Эзел. Будем мягким пушистым облачком Лией. С ядовитыми испарениями.
Так и будете стоять на двери, Фаворски? наконец невозмутимо выдала я, наблюдая, как с его лица постепенно сползает самодовольство, быстро займите место, вы и так отняли много времени от лекции. Дверь можете оставить на полу.
И отвернулась, краем глаза отмечая разочарованное выражение лица. Вот ведь негодяй! Он что, решил, что сможет своими выходками выбить меня из равновесия? Ха-ха три раза, да меня с детства так муштровали на самоконтроль, что одной несчастной дверью тут ничего не сделаешь. Надо что-то помасштабнее.
Итак, снова начала я, Родриг Редверг решил завоевать магические источники на Ахайской равнине. Сейчас Ахаэльская Империя в своих границах покрывает всю равнину и несколько предгорий с Элийскими горами. Собственно, название своё Ахаэлия получила от равнины и самых крупных гор на континенте.
Я невозмутимо рассказывала то, что изучала ещё в начальной школе. Двадцатисемилетние парни за партами слушали меня с интересом, даже Фаворски притих, примостившись рядом с Гасом. Наверняка какую-нибудь гадость обдумывает.
Один из семьи членов Совета, Хорхе, слушал меня с каким-то особенным вниманием. Следил за каждым жестом, что-то помечал в тетради. И если через призму сознания Корнелии Эзел он казался просто напыщенным недовольным индюком, то я намётанным глазом подмечала все мелочи.
Похоже, придётся отказаться от вживания в сознание Корнелии, она слишком многому не придавала значения и пропускала мимо, а в моей работе это было равно катастрофе. Лучше я просто окружу своё сознание плотной плёнкой её воспоминаний. На всякий случай, чтобы быть как можно ближе к выбранной личине.
Пока я наблюдала за студентами и отстранённо думала о своём задании, мои губы сами выдавали заученный ещё в детстве материал, хорошо известный всем в Ахаэлии и Союзе Правых. А вот для вильерцев всё оказалось не просто в новинку у них был настоящий культурный шок. Право слово, нужно будет обязательно наведаться в библиотеку и взять учебник по истории Вильеры.
Наверняка и Ахаэлия, и Союз, и Редверги там окажутся страшными зверями, продавшими души демонам за богомерзкую магию. Меня чуть не передёрнуло, а в душе появилась самая настоящая жалость ко всем присутствующим. Ведь они, по сути, заложники собственного государства, которое готово за малейшую оплошность наказать. И счастье, если смертной казнью, а не ссылкой в печально известный Даранг.
Профессор Эзел? вырвал меня из странного транса мужской голос, и я моргнула, сосредоточив взгляд на Стефане, а зачем Родриг уничтожил центральный источник?
Э-э-э, я на секунду зависла, потому что для меня все моменты истории собственной страны были само собой разумеющимися, он его не уничтожил, а впитал.
По ярко отразившемуся недоумению на лицах присутствующих я поняла, что их магическое образование оставляет желать лучшего. Вздохнула и принялась разъяснять прописные истины.
Родриг Редверг впитал в себя центральный источник равнины, чтобы навечно закрепить собственную власть на завоёванных территориях, сказала я, это был первый и последний раз, когда источник признал человека достойным своей первозданной мощи. Это позволило первому Императору удержать власть и подчинить себе присоединённые земли.
Прозвенел звонок, и я махнула студентам рукой, мол, можете идти. Обошла стол, села на стул и притянула к себе листик с именами присутствующих, выведенными ровным почерком Стефана. Взяла ручку и своей рукой, но не своим почерком, вписала в конец списка Лейса Фаворски. Его брат, похоже, решил и вовсе проигнорировать мои занятия. Запомним, накажем.