Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение - Лорие Мария Федоровна 8 стр.


 Знаешь, а он, по-моему, везет нас в «Старушку Сотнягу».

 Не может быть. Я думал, ее давным-давно прикрыли.

Но вход был ярко освещен, и обшарпанный швейцар в фуражке и обшитом галунами пальто подскочил к такси и распахнул перед ними дверцу.

«Старушку Сотнягу» ни разу не закрывали. В течение жизни целого поколения, пока, как грибы после дождя, нарождались новые клубы, с самыми разными названиями и администраторами и самыми разными поползновениями на респектабельность, безбедно проживая свой короткий и чреватый опасностями век и принимая смерть от рук полиции или кредиторов, «Старушка Сотняга» неколебимо противостояла всем козням врагов. Не то чтобы ее совсем не преследовали вовсе нет. Несть числа случаям, когда отцы города хотели стереть ее с лица земли, вычеркивали из списков, отбирали лицензию, аннулировали право на земельный участок; весь персонал и сам владелец то и дело садились в тюрьму; в палату подавались запросы, создавались всевозможные комитеты, но, какие бы министры внутренних дел и полицейские комиссары ни возвеличивались, чтобы затем бесславно уйти в отставку, двери «Старушки Сотняги» всегда были распахнуты настежь с девяти вечера до четырех утра и в клубе всегда было разливанное море сомнительного качества спиртного. Приветливая девица впустила Тони и Джока в замызганное здание.

 Не откажитесь подписаться,  попросила она, и Тони с Джеком подписали вымышленными именами бланк, гласивший: «Меня пригласил на вечеринку с выпивкой в дом  100 по Синк-стрит капитан Уэйбридж».

 С вас по пять шиллингов.

Содержание клуба обходилось недорого: никому из персонала, за исключением оркестрантов, жалованья не платили, а обслуга перебивалась как могла, обшаривая карманы пальто и обсчитывая пьяниц. Девиц пускали бесплатно, но им вменялось в обязанность следить, чтобы кавалеры раскошеливались.

 В последний раз, Тони, я здесь был на мальчишнике перед твоей свадьбой.

 Ты тогда здорово надрался.

 Вдрабадан.

 А знаешь, кто еще тогда надрался? Реджи. Он сломал автомат с жевательной резинкой.

 Да, Реджи был вдрабадан.

 Слушай, ты уже воспрянул духом, больше не грустишь из-за этой девчонки?

 Да, воспрянул.

 Тогда пошли вниз.

В зале танцевало довольно много пар. Почтенный старец залез в оркестр и пытался дирижировать.

 Нравится мне этот притон,  сказал Джок.  Что будем пить?

 Коньяк.

Им пришлось купить целую бутылку. Они заполнили бланк заказа винодельческой компании Монморанси и заплатили по два фунта. Этикетка гласила: «Самые выдержанные ликеры, настоящее игристое шампанское. Завоз винодельческой компании Монморанси».

Официант принес имбирный лимонад и четыре стакана. К ним подсели молодые девицы. Звали их Милли и Бэбз.

Милли сказала:

 Вы надолго в город?

Бэбз сказала:

 Сигаретки не найдется?

Тони танцевал с Бэбз.

Она сказала:

 Любите танцевать?

 Нет, а вы?

 Не особенно.

 Тогда посидим.

Официант сказал:

 Купите лотерейный билетик разыгрывается коробка шоколада.

 Нет.

 Купите один для меня,  сказала Бэбз.

Джок принялся излагать спецификацию томасовских чушек.

Милли сказала:

 Вы женаты, верно?

 Нет,  сказал Джок.

 Это сразу видно,  сказала Милли.  Ваш приятель тоже женат.

 Тут вы не ошиблись.

 Вы просто не поверите, сколько джентльменов сюда приходит поговорить о своих женах.

 Только не он.

Тони, перегнувшись через столик, рассказывал Бэбз:

 Понимаете, у моей жены тяга к знаниям. Сейчас она изучает экономику.

Бэбз сказала:

 Мне страсть как нравится, когда у девушки есть интересы.

Официант сказал:

 Что изволите заказать на ужин?

 Да мы только пообедали.

 Ветчинки вкусной не желаете?

 Знаете, что я вам скажу: мне надо позвонить. Где тут телефон?

 Вам правда нужно позвонить или в туалет?  спросила Милли.

 Правда позвонить.

 Телефон наверху, в конторе.

Тони позвонил Бренде.

Она подошла к телефону не сразу.

 Слушаю, кто говорит?

 Мистер Энтони Ласт и мистер Джоселин Грант-Мензис просили передать

 А, это ты, Тони? Что тебе нужно?

 Ты меня узнала.

 Узнала.

 Так вот, хотел тебе передать, но раз я сам говорю с тобой, значит я сам могу тебе все передать?

 Да.

 Так вот, мы с Джоком просим нас извинить, но мы никак не можем выбраться к тебе сегодня.

 А

 Надеюсь, ты на нас не обидишься, у нас куча дел.

 Да ладно.

 Я тебя, случайно, не разбудил?

 Да ладно.

 Тогда спокойной ночи.

Тони вернулся к столику.

 Говорил с Брендой. Похоже, она сердится. Как ты думаешь, наверное, все-таки надо к ней выбраться?

 Мы же ей обещали,  сказал Джок.

 Некрасиво подводить даму,  сказала Милли.

 Теперь уже слишком поздно.

Бэбз сказала:

 Вы офицеры, правда?

 Нет, почему вы решили?

 Так мне показалось.

Милли сказала:

 А мне лично деловые джентльмены больше нравятся. Они всегда что-нибудь такое расскажут.

 Чем вы занимаетесь?

 Моделирую шапки для почтальонов.

 Ой, бросьте!

 А мой друг дрессирует моржей.

 Врите больше.

Бэбз сказала:

 А один мой знакомый в газете работает.

Чуть погодя Джок сказал:

 Слушай, надо что-то предпринять с Брендой.

 Я же ей сказал, что мы не приедем, верно?

 Так-то оно так а может, она все равно на нас рассчитывает.

 Я тебе вот что скажу: пойди позвони ей и спроси начистоту, хочет она нас видеть или нет.

 Ладно.

Через десять минут Джок возвратился.

 Мне показалось, она сердится,  доложил он,  но я все равно сказал, что мы не приедем.

 Она, наверное, устала,  сказал Тони.  Ей приходится рано вставать, чтобы успеть на экономику. Кстати говоря, я припоминаю, действительно кто-то нам говорил, что она устала, еще когда мы в клубе сидели.

 Слушай, что за мерзость эта ветчина.

 Официант говорит, ты ее заказывал.

 Может, и заказывал.

 Я ее отдам здешней кошке,  сказала Бэбз,  она милашка, ее Вишенкой зовут.

Раз-другой они потанцевали.

Потом Джок сказал:

 Как ты считаешь, стоит еще позвонить Бренде?

 Наверное, стоит. Похоже, она на нас сердится.

 Давай уйдем отсюда и по дороге позвоним ей.

 А с нами вы не поедете?  спросила Бэбз.

 Очень жаль, но сегодня ничего не выйдет.

 Держите хвост пистолетом!  сказала Милли.  Куда это годится?

 Нет-нет, мы правда не можем.

 Ладно. А как насчет подарочка? Может, вы не знаете, но мы платные партнерши,  сказала Бэбз.

 Ах да, извините, сколько с нас?

 Ну это вам решать.

Тони дал им фунт.

 Можно и набавить,  сказала Бэбз,  мы с вами добрых два часа просидели.

Джок дал еще фунт.

 Заходите опять, когда у вас будет больше времени,  сказала Милли.

 Мне что-то нехорошо,  сказал Тони на лестнице.  Я, пожалуй, не стану звонить Бренде.

 Поручи, пусть ей отсюда позвонят.

 Блестящая идея Послушайте,  сказал он обшарпанному швейцару.  Позвоните по этому номеру Слоун и так далее, соединитесь с ее милостью и передайте, что мистер Грант-Мензис и мистер Ласт очень сожалеют, но никак не смогут навестить ее сегодня вечером. Усекли?  дал швейцару полкроны, и они вывалились на Синк-стрит.

 Мы сделали все, что могли,  сказал он,  Бренде не на что обижаться.

 Знаешь, а я вот что сделаю. Мне ведь все равно проходить мимо нее, так что я позвоню ей в дверь на всякий случай, вдруг она еще не легла и ждет нас.

 Точно, так и сделай. Ты настоящий друг, Джок.

 Люблю Бренду Она молодчина.

 Молодчина, что и говорить Ох как мне нехорошо.


На следующий день Тони проснулся, горестно вороша в уме отрывочные воспоминания о предыдущей ночи. Чем больше он вспоминал, тем больше ужасался своему поведению. В девять он принял ванну и выпил чаю. В десять терзался вопросом, следует ли позвонить Бренде, но она сама позвонила ему, тем самым выведя его из затруднения.

 Ну, Тони, как себя чувствуешь?

 Омерзительно. Я вчера перебрал.

 И еще как.

 К тому же я чувствую себя таким виноватым.

 Ничуть не удивительно.

 Я не все помню, но у меня сложилось впечатление, что мы с Джоком тебе докучали.

 И еще как.

 Ты очень сердишься?

 Вчера сердилась. Тони, ну что вас на это толкнуло, двух взрослых мужчин?

 Мы были не в духе.

 Ручаюсь, что сегодня вы еще больше не в духе. Только что принесли коробку белых роз от Джока.

 Жаль, я не додумался.

 Вы такие дети оба.

 Значит, ты в самом деле не сердишься?

 Ну конечно нет, милый. А теперь быстренько возвращайся домой. Завтра ты придешь в норму.

 А я не увижу тебя?

 Сегодня, к сожалению, нет. У меня все утро лекции, потом я иду в гости. Но я приеду в пятницу вечером или в крайнем случае в субботу утром.

 Понимаю. А никак нельзя удрать из гостей или с одной из лекций?

 Никак нельзя, милый.

 А, понимаю. Ты просто ангел, что не сердишься за вчерашнее.


 Такая удача бывает раз в жизни,  сказала Бренда.  Насколько я знаю Тони, его еще много недель будут мучить угрызения совести. Вчера я от злости на стенку лезла, но дело того стоило. Ему жутко стыдно, и теперь, что бы я ни делала, он просто не посмеет обидеться, а уж сказать что-нибудь и подавно. И вдобавок бедный мальчик еще не получил никакого удовольствия, что тоже хорошо. Это послужит ему уроком больше не подкидывать таких сюрпризов.

 Любишь ты уроки давать,  сказал Бивер.


В 3:18 Тони вылез из поезда продрогший, усталый и раздавленный сознанием своей вины. Джон Эндрю приехал на машине встретить его.

 Здравствуй, па, весело было в Лондоне? Ты ведь не сердишься, что я приехал на станцию, а? Я упросил няню отпустить меня.

 Очень рад тебя видеть, Джон.

 Как мама?

 Вроде хорошо. Я не видел ее.

 А ты говорил, что едешь повидаться с ней.

 Да, я так и думал, только ничего не получилось. Я говорил с ней несколько раз по телефону.

 Но ведь ты можешь звонить ей отсюда, разве нет, а, пап? Зачем ехать в Лондон, чтобы говорить по телефону? Зачем, а, пап?

 Слишком долго объяснять.

 Ну а ты хоть немножечко объясни Зачем, а, пап?

 Послушай, я устал. Если ты не прекратишь свои вопросы, я никогда больше не разрешу тебе приезжать к поезду.

У Джона Эндрю рот пополз на сторону.

 Я думал, ты обрадуешься, что я тебя встретил.

 Если ты заплачешь, я тебя пересажу вперед к Доусону. В твоем возрасте неприлично плакать.

 А мне еще лучше с Доусоном.  Джон Эндрю всхлипнул.

Тони в рупор велел шоферу остановиться, но тот не расслышал. Тогда он повесил рупор на крючок, и дальше они ехали в молчании. Джон Эндрю прижался к стеклу и слегка похныкивал. Когда они приехали, Тони сказал:

 Няня, в дальнейшем я запрещаю Джону ездить на станцию без специального разрешения ее милости или моего.

 Конечно, сэр, я бы и сегодня его не пустила, но он так просился. Пойдем, Джон, снимай скорей пальтишко. Боже мой, мальчик, куда ты дел носовой платок?

Тони ушел в библиотеку, сидел там в одиночестве перед огнем.

«Двое взрослых тридцатилетних мужчин,  думал он,  вели себя словно кадеты, вырвавшиеся на вечерок из Сандхерста[13], перепились, обрывали телефон, плясали с проститутками в Старушке Сотняге. И Бренда после этого была еще со мной так мила вот что горше всего».

Он немного вздремнул, потом поднялся к себе переодеться.

За обедом он сказал:

 Эмброуз, впредь, когда я буду обедать один, накрывайте мне в библиотеке.

Потом сел с книжкой перед огнем, но читать не мог. В десять часов, перед тем как пойти наверх, он раскидал дрова в камине, закрыл окна и выключил свет. Этой ночью он спал в пустой спальне Бренды.

II

Так прошла среда; в четверг Тони воспрянул. Утром он пошел на заседание совета графства. Днем заглянул на ферму и поговорил о новой модели трактора с управляющим. А потом уже можно было повторять: «Завтра в это же время Бренда и Джок будут здесь». Обедал он перед камином в библиотеке. Диету он забросил много недель назад. («Эмброуз, когда я один, мне не нужен полный обед. В будущем готовьте для меня только два блюда».) Он просмотрел счета, которые оставил ему управляющий, и лег спать со словами: «Когда я проснусь, уже будет пятница».

Однако наутро пришла телеграмма от Джока: «Приехать не могу, должен быть избирателей, если через две недели».

Тони ответил телеграммой: «Восторге любое время всегда дома».

«Наверное, помирился со своей девицей»,  решил Тони.

Пришла и записка от Бренды, нацарапанная карандашом:


Приезжаю в субботу с Полли и приятельницей Полли, Вероникой, в машине П. Скорее всего, и Дейзи. Горничные и багаж поездом 3:18. Оповести, пожалуйста, Эмброуза и миссис Моссоп. Для Полли надо открыть Лионессу[14], ты знаешь, как она строга насчет комфорта. Веронику можно поместить куда угодно только не в Галахада. Полли говорит, она оч. занятная. С нами приедет миссис Бивер,  не сердись, пожалуйста, это по делу: она надеется, ей удастся что-нибудь придумать для малой гостиной. Полли везет шофера. Кстати, на следующей неделе я оставлю Гримшо в Хеттоне, скажи миссис Моссоп. Снимать ей жилье в Лондоне и хлопотно, и накладно. По правде говоря, я могла бы обойтись и без нее, что ты скажешь? Хотя она незаменима с шитьем. Страх как хочу увидеть Джона. Все уедут обратно в воскресенье вечером. Беги зеленого змия, милый. Приложи все усилия. Целую. Б.


В пятницу Тони не знал, чем заполнить время. С письмами он покончил к десяти. Пошел на ферму, но и там ему нечего было делать. Обязанности, прежде казавшиеся столь многочисленными и разнообразными, теперь занимали ничтожную часть дня; он сам не сознавал, как много времени, бывало, проводил с Брендой. Он посмотрел, как Джон катается по загону. Мальчик явно затаил на него обиду после ссоры в среду; когда Тони зааплодировал удачному прыжку, Джон сказал:

 Он еще не так может.  И чуть погодя: А когда мама приедет?

 Только завтра.

 А.

 Мне сегодня утром надо съездить в Литл-Бейтон. Хочешь поехать со мной? Может, нам удастся посмотреть псарню.

Джон уже много недель приставал, чтобы его туда взяли.

 Нет, спасибо,  сказал он.  Я хочу закончить картину.

 Ты можешь закончить ее и потом.

 А я хочу сегодня.

Когда Тони ушел, Бен сказал:

 Ты чего это взъелся на папашу? Ты ведь никому проходу не давал с самого Рождества клянчил, чтоб тебя взяли на псарню.

 А ну его,  сказал Джон.

 Ах ты, пащенок, слыханное ли дело об отце так говорить?

 А ты при мне не смеешь говорить «пащенок», мне няня сказала.

Итак, Тони отправился в Литл-Бейтон один, ему нужно было обсудить кое-какие дела с полковником Бринком. Он надеялся, что Бринки оставят его у себя, но полковник с женой были званы на чай к соседям, и в сумерках он вернулся в Хеттон.

В парке лежал легкий туман по грудь; серые очертания башен и зубчатых стен расплывались в воздухе; истопник спускал флаг на главной башне.


 Бренда, страдалица моя, какая чудовищная комната,  сказала миссис Бивер.

 Мы ею почти не пользуемся,  холодно сказал Тони.

 Надо думать,  сказала та, которую называли Вероникой.

 Не понимаю, чем она плоха,  сказала Полли,  вот разве что старомодная.

 Видите ли,  объясняла Бренда, не глядя на Тони,  мне нужна хотя бы одна сносная комната внизу. Сейчас у нас только курительная и библиотека. Парадная гостиная огромная, и о ней не может быть и речи. Я думала, мне нужно что-то вроде будуара более или менее для себя. Как вы думаете, есть тут от чего оттолкнуться?

 Но, ангел мой, она вся в углах,  сказала Дейзи,  и потом этот камин из чего он, кстати, из розового гранита? И еще эта лепнина и панели. Нет, тут все безобразно. И вдобавок она такая мрачная.

 Я точно представляю, что нужно Бренде.  Миссис Бивер дала задний ход.  И по-моему, это вполне осуществимо. Мне надо подумать. Как сказала Вероника, форма, конечно, налагает известные ограничения но, знаете, я думаю, правильнее всего будет начисто ее игнорировать и найти такое решение, которое вынесло бы на себе всю нагрузку, вы меня понимаете? Предположим, мы обшиваем стены хромированными панелями, а на пол кладем ковер из натуральной овчины Только, боюсь, не превысят ли расходы ту сумму, которую вы рассчитываете потратить?

 Будь моя воля, я б тут все взорвала ко всем чертям,  сказала Вероника.

Назад Дальше