Слушай, принцесса, слушай дальше, она оскалила в улыбке острые зубы и выдохнула мне в лицо целое облако несвежего дыхания. Энас приняла удар проклятья на себя, но сила этого удара оказалась столь велика, что заточила Ее навеки в плен человеческого тела. С момента раскола Она вынуждена была проживать одну жизнь за другой, как огненный феникс, неизменно возрождающийся невинным младенцем после смерти, подобная жертва с Ее стороны оберегала Трехлистный мир долгое время. Оберегала до тех пор, пока Она оставалась неприкасаемой, пока Ее носителей не трогали людские клинки и костры, пока они увядали от старости или от болезни, однако пятнадцать лет назад Варго встретил Ее в лике невинной девочки и убил эту девочку, заподозрив в ней магическое начало. В момент насильственной смерти чары Энас ослабли, и проклятье, направленное на человеческий род, а главным образом, на его предводителей, освободилось от оков. Все повторилось: два брата, одурманенные кратковременной злобой, уничтожившие божественный дар и сошедшие по итогу с ума, два короля, погубившие магов и поднявшие на Нее руку, расплачивающиеся теперь жизнями собственных людей и теряющие постепенно рассудок
Зачем вы говорите мне это? с трудом выдавила я, ощущая, как утробный голос собеседницы проникает в голову и от него по плечам расползается колкий холодок.
Предназначения рождены проклятьем, безумие королей рождено проклятьем все беды, свалившиеся на тебя, принцесса, есть результат проклятья, а его, в свою очередь, еще можно остановить.
Откуда вы знаете? Пока что вы лишь пересказали мне легенды, пусть в более красочной форме и с некоторыми дополнениями.
Женщина, которая при близком рассмотрении оказалась гораздо старше, чем мне привиделось изначально, словно ждала, что я начну сомневаться. Ждала и готовилась к этому она торопливо отстранилась, предоставляя мне долгожданное свободное пространство, и резко поскакала по лестнице, раскачивая намечающимся меж лопатками горбом. Когда ее грузные шаги растаяли наверху, зазвучал голос Ангел лепечущий и расстроенный, чем-то очень и очень недовольный. Не вслушиваясь в него, я оглянулась на входную дверь.
Уйти сейчас? Религиозная старуха не вызывала ни капли доверия, да и Лись, чье рассерженное лицо, рисованное воображением, на мгновение появилось у меня перед глазами, наверняка будет недоволен моим долгим отсутствием. Стоило ли рисковать и дальше, если цена тому пустые байки про мироздание?
Ба я не хочу
Пойдем.
Я достала кинжал и завела руку с ним за спину. По крайне мере, Лисю не удастся упрекнуть меня в отсутствии бдительности.
Ангел девочка с родинкой, единственная из толпы, кто не побоялся задать вопрос принцессе, спускалась по лестнице, подталкиваемая своей немилосердной бабушкой. Ей было страшно, и это выдавали ее вылупленные глаза и дрожащие вишневые губы.
Ба пожалуйста
Я не сделаю тебе ничего плохого, пообещала я, когда ее взгляд, полный непритворного ужаса, пересекся с моим.
Она боится не тебя, фыркнула старуха, располагая внучку на расстоянии вытянутой руки от меня. Постарайся, Гелечка, давай. Как на тренировках
Ангел стиснула зубы, зажмурилась и даже, кажется, покраснела ушами; ее длинные черные ресницы бешено задрожали на сжавшихся веках, затряслись округлые икры и острые коленки. Я сделала шаг в сторону выхода, испытывая смутные сомнения по поводу того, хочу ли вообще знать, чем именно девочка занималась на упомянутых тренировках. Старуха с минуту неодобрительно наблюдала ее потуги, после чего вразвалочку отправилась в кухню. Оттуда она вернулась с кочергой в руке, до красноты раскаленной на конце.
Что вы
Ангел громко взвизгнула, но тут же смолкла и обмякла на месте. Не упала, не присела просто сгорбилась и расслабила руки, безвольно свесившиеся книзу. Я достала из-за спины кинжал и оттолкнула старуху с кочергой, которой она прижгла собственной внучке плечо.
Какого черта вы делаете?!
Посмотри, принцесса
Руки моей неожиданно коснулись. Коснулись очень легко, едва ощутимо будто бы не чрезвычайно робкие пальцы, а полуденный ветер. Помимо Ангел в доме больше никого не было, и в первую очередь мне подумалось, что именно она решила вступиться за свою полоумную бабку. Это было бы логично, понятно и просто, но, еще не успев обернуться, я уже знала, что ошиблась.
Не заставляй ребенка страдать без повода, Гульнур.
Голос Ангел избавился от слезливых ноток, однако он по-прежнему принадлежал ей, хотя и сделался вдруг размеренным и шелестящим, похожим на
Я остро вздрогнула, обнаружив за спиной ярко-белые глаза вместо светло-карих и успев позабыть, какой трепет внушают эти нечеловеческие глаза, когда оказываются совсем близко. Такие же глаза, как у чародеек с озера.
Старуха упала на колени.
Великая Энас Айгениоф, прости, что осмелилась призвать тебя
Что случилось, друг мой?
Я хотела, чтобы ты лично встретилась с отщепенкой, перемещенной призраками детей твоих, чародеев, в последний Листопад, и открыла ей правду о проклятье, которую когда-то открыла мне. Она станет следующей королевой клана ассасинов и, возможно, ей будет под силу
Старуха бормотала и бормотала, однако я не слушала ее, неотрывно наблюдая за изменившимся лицом Ангел. Девочка растеряла алый румянец на щеках, коим прежде была не обделена, и избавилась от всех неровностей кожи, сделавшись похожей на покойницу. Только родинка над ее губой не исчезла. Сейчас передо мной без сомнений стояла колдунья первая или нет, но колдунья однозначно, и она тоже разглядывала меня, хотя и не так пристально и заинтересованно.
Ты ошиблась, Гульнур. Второй раз за вечер, прошелестели бескровные губы. Она не способна остановить проклятье.
Как же так! всполошилась старуха, бросив кланяться и вскочив на ноги. Бог отметил ее, защитив от яда полевой ящерицы!
Друг мой, ты излишне полагаешься на высшие силы. Она сама защитила себя, наученная горьким опытом.
Мне захотелось поймать руку Ангел плавную, медлительную, неспособную даже на малейший рывок. Поймать, чтобы убедиться, что она еще твердая, что существо, завладевшее ее телом, не превратило девочку в бесплотную тень.
Вы Колдунья Первого Листопада?
У меня много имен, Кира, по-человечески четко, но совершенно бесстрастно ответила она.
Вернее, Она. Бессмертная колдунья, вынужденная кочевать из тела в тело, умирать и рождаться заново; в ее глазах, пусть они и были неестественно белоснежными, все же читалась жизнь, и этим Она крупно отличалась от чародеек с озера. Нечеловеческая, неясная, каменная но жизнь.
Наверное, вы знаете все на свете? Тогда объясните мне, что же страшнее: предназначение, сулящее гибель всему вашему миру, или проклятье, заставляющее ассасинов и рыцарей убивать друг друга? Или, быть может, это одно и то же?
Вовсе нет. Проклятье причина, незамедлительно отозвалась колдунья, напоминая зазубрившего инструкции консультанта. Предназначение следствие
Я говорила ей, вклинилась Гульнур, стремясь обелить свое доброе имя. Объясняла!
страшно проклятье, как источник множества страшных предназначений, но его можно остановить или обхитрить; а вот от предназначения, уже образовавшегося, закрепившегося за человеческой судьбой, освободиться никак не получится. Решай сама, что из них опаснее.
Ясно, вяло кивнула я. И как можно остановить ваше дурацкое проклятье?
Было бы здорово, если бы моим предназначением было избавить Трехлистный мир от взаимной ненависти королей. В каком-то смысле, спасти его. Конечно, я не верила в такую удачу, но успела допустить эту абсурдную мысль прежде, чем Энас бесповоротно ее опровергла.
Ты не подходишь под условия, которые были наложены мной на проклятье, чтобы обеспечить людям лазейку, позволяющую его уничтожить.
Что за условия?
Справиться с ним способен лишь воин, сострадающий магам, я запоздало вспомнила стихотворение, которое из раза в раз повторяли последователи чародеев в темнице Танатра, когда Алекс и Сафей вели их на казнь. Видимо, именно в нем и заключались упомянутые Энас «условия». Пусть ты достаточно сильна, чтобы считаться воином, ты не испытывала сожаление при умерщвлении третьего Листа.
Не хочу вас расстраивать, но вряд ли в этом мире остался хоть один человек, кто сострадал ему.
Необязательно симпатизировать целому клану. Человеку достаточно счесть несправедливым казнь одного-единственного чародея, чтобы выполнить условие, белоснежные глаза многозначительно блеснули, и мне почудилось, что Ангел улыбнулась. Самыми уголками губ, еле заметно. Или чародейки, или даже ребенка, в котором находилась в момент гибели чародейка. Не переживайте, друзья мои. Проклятье будет снято.
По телу девочки прошла сильная судорога, и она начала падать. Гульнур с удивительной проворностью поймала ее обмякшее тело у самого пола, подложила под ее голову толстую подушку, неизвестно откуда взявшуюся, а на лицо ее, постепенно розовеющее, принялась разбрызгивать воду из медного кувшина.
Видишь, принцесса, как оно потерпи, деточка, потерпи, милая
Ангел несколько раз слабо моргнула и приоткрыла глаза, больше не белоснежные, а простые карие. Старуха ласково защебетала над ней, словно читая заклинание, теперь всюду мне виделась магия. Девочка не выглядела удивленной, только сонной и усталой; она совершенно точно знала, что минуту назад ее телом владел кто-то другой, и мне сложно было даже вообразить, что должен был чувствовать человек после такого испытания.
Веришь? Веришь теперь, принцесса?
Я опустилась на ближайший стул, не удосужившись разгладить под собой платье.
Чтобы вызвать Ее, нужно обязательно причинить боль Ангел?
Она тренируется, пытается научиться самостоятельно передавать Энас контроль над своим сознанием. Я учу ее. Физическая боль и страх ускоряют процесс, Гульнур заметила толику отвращения в моем взгляде. Не нужно жалеть нас, принцесса, мы выдержим. Бог поможет нам.
Я не жалею вас. И о каком Боге вы говорите? Разве пребывание здесь, лицезрение магов и Колдуньи Первого Листопада не должны были избавить вас от прежней веры? Впрочем, мне все равно, отмахнулась я, когда Гульнур вынула из-за пазухи серебряную цепочку с крупной крестообразной подвеской. Вы и впрямь слишком надеетесь на высшие силы. Вставай, Ангел. Ты пойдешь со мной.
Что? вскинулась старуха, и от ее громкого крика лежащая на полу девочка наморщила лобик. Нет! Никто кроме меня не сможет позаботиться о ней! Она должна остаться!
Я оценила уровень вашей заботы, взгляд мой красноречиво коснулся валяющейся неподалеку, уже остывшей кочерги. Не беспокойтесь, в замке с ней ничего не случится.
Глупая принцесса! Ты хоть представляешь, что с ней сделают ассасины, если прознают, кто перед ними?! И не только они! Ей угрожает огромная опасность!
Это не обсуждается.
Я уже давно не испытывала неловкости, отдавая приказы. Голос давно не ломался от нерешительности, не стихал к концу фразы и не предлагал поблажек, а взгляд давно не опускался ниже чужих глаз. Гульнур посмотрела на меня так, как я сама когда-то смотрела на Варго: с четким осознанием, что ослушаться этого человека невозможно.
Не отнимай у меня внучку единственную кровиночку мою тон ее сделался жалобным. Или позволь мне пойти тоже
Нет. Я вам не верю. Вы пытались убить меня и теперь, выяснив, что остановить проклятье я не в состоянии, можете повторить фокус с отравленным чаем.
Да как же ты можешь! Тебя ведь тоже лишили родительской опеки, перебросив сюда! Легко тебе без нее, скажи на милость?!
Я молча отодвинула верещащую старуху в сторону и протянула руку Ангел, которая успела окончательно прийти в себя и глядела теперь на нас с недоумением. Девочка взялась за нее, часто хлопая своими тяжелыми ресницами. Резким движением я подняла ее с пола, после чего негромко произнесла:
Над моим кланом висит древнее проклятье, угрожающее ему вымиранием, а моя собственная судьба заляпана вашим чертовым предназначением я хочу иметь возможность в любой момент обратиться к Энас, если это потребуется. Раз она так сильна и всеведуща, значит, сможет помочь.
Приручить Ее вздумала? Держать при себе, как книжку с мудрыми советами?! Ничего у тебя не выйдет! старуху бросало из ярости в раболепие, из басистости в визг, а Ангел стояла столбом, ничего не понимая, но не смея вырываться из моей хватки. Не для того я столько лет искала по свету младенца, родившегося секунду в секунду от гибели Ее предыдущего носителя! Не для того
Так она еще и не родная вам? сухо уточнила я и почувствовала, как дрогнул в ладони девичий кулачок. Похоже, для Ангел эта вскрывшаяся по неосторожности информация тоже оказалась в новинку. Про «кровиночку» вы явно перегнули.
Бабушка
Не слушай ее, Гелечка, не слушай! Вот ведь показала на свою голову! Старая дура
Что происходит, ба?
Ты идешь со мной в замок, грозно рявкнула я, обращаясь к девочке, влажные глаза которой уже готовились пролить водопады слез. А если попробуешь убежать или ослушаться тебя накажут, ясно? Вам же, Гульнур, я настоятельно рекомендую держаться от меня подальше. Когда война благополучно завершится, проклятье будет снято, а у меня не останется вопросов, ваша приемная внучка вернется домой.
К своей чести, Ангел так и не расплакалась. Она смиренно кивнула, опустив голову, и крупная родинка на ее лице уныло повисла над полом. Старуха же злобно скрежетнула желтыми зубами, наверняка желая впиться ими мне в горло, но удержалась от необдуманных поступков: ее остановил кинжал, который я больше не скрывала.
На улицу, коротко скомандовала я девочке.
Ангел в последний раз взглянула на свою бабушку и вышла за дверь. Я чуть помедлила: мне нужно было услышать ответ на еще один, последний вопрос.
В чем заключалось ваше предназначение? Раз вы приятельствовали с магами, они, вероятно, поделились этим с вами.
Я не была предназначенной, принцесса. Магия перемещения захватила меня случайно, как и троих из вашей пятерки.
Почему тогда вы остались? Вы ведь могли попросить вернуть вас домой.
Неприязненный взгляд старухи приобрел задумчивое выражение.
Я полюбила этот мир. Необязательно быть предназначенным, чтобы захотеть остаться, и наоборот, необязательно быть непредназначенным, чтобы стремиться сбежать.
Глава 3
После случившегося в Танатре Лись стал излишне недоверчивым, мнительным и хмурым. Вдобавок его по-прежнему беспокоила рана на спине, отзывающаяся при любом неосторожном движении колкой болью, в общем, в настроении ассасин пребывал отнюдь не в наилучшем, и тем поздним вечером, когда мы с Ангел вернулись в замок, он был предельно подозрителен и предельно недоволен.
Это еще кто?
Столкнувшись с его сердитым взглядом, Ангел не на шутку перепугалась, а у меня совсем не оставалось сил, чтобы объяснять ей, что перед ней чуть ли не самый добросердечный ассасин во всем Листе.
Моя новая служанка. Персональная.
Кажется, в прошлом тебе не требовалась личная прислуга.
Мои приоритеты изменились. Кто-то же должен пробовать передо мной мою пищу, пробурчала я, бросая невидимый камень в огород бабушки Ангел, Гульнур, которая, к сожалению, услышать меня никак не могла.
Тебя пытались отравить?!
Вовсе нет! приобретенная Лисем подозрительность заметно усилила его проницательность, что, в целом, давало положительные плоды, но в конкретную минуту только вредило. Слушай, я ужасно устала и хочу спать