Мужчина облегченно вздохнул.
Мы совсем не хотим задерживать здесь мигрантов. На самом деле мы были бы счастливы отделаться ото всех сразу и как можно скорее. Но как только их регистрируют здесь, они повисают на нас мертвым грузом. И мы не можем выпустить тех, кто не проверен, это следует понимать. Среди них могут быть террористы, уголовники, фундаменталисты, люди, которым никто в Европе не хочет дать приюта. Хотя наши ресурсы не безграничны, мы пытаемся разобраться во всем. У нас на острове было достаточно неприятностей даже за то время, что я здесь.
Это я понимаю, но женщины и дети не могут быть в чем-то виновны.
Дети возможно, но женщины Он хмыкнул. Их могут заставить. Ими могут манипулировать. Иногда они бывают более фанатичны, чем мужчины. Поэтому нет, они не являются невиновными априори.
Он показал на корпус, находившийся с другой стороны двора.
Мы пойдем туда. Мужчины живут отдельно от женщин. Вы, как я понимаю, хотите попасть в женское отделение.
Там было очень тихо. Раздавались приглушенные женские голоса, тихий плач. Женщины провожали его умоляющими взглядами, одна кормила грудью младенца, других детей не было.
А где дети? спросил Хоан.
Кроме этого младенца, детей тут нет. Насколько нам известно, была еще пятилетняя девочка у одной женщины, но ребенок, по-видимому, утрачен.
Хоан посмотрел на лица женщин. «Утрачен, подумал он, какое циничное обозначение. Разве не объясняет оно весь этот кошмар гораздо лучше, чем все остальное?»
Здесь находятся все женщины, которые поступили позавчера?
Нет, две из них сейчас на допросе. Их увели вон туда. Он показал на двери. На допрос всегда вызывают по два человека одновременно.
Хоан сравнил свои фотографии с лицами тех, кого он только что увидел. Насколько он мог судить, ни одна из них не была похожа на тех, которые так переживали, когда тело пожилой женщины выносили на берег.
Женщин, которых я ищу, здесь нет. Можно заглянуть в помещения для допросов?
Служащий в сомнениях покрутил головой.
М-да, на несколько секунд, пожалуй, можно. Мы не должны мешать.
Он осторожно открыл первую дверь. Женщина в форме сидела спиной к двери за столом, на котором лежали любительские фотографии с изображением нескольких мужчин. Перед ней стояла дымящаяся чашка, а перед женщиной в платке, устремившей взгляд на Хоана, ничего не было. И она не была одной из тех, кого он искал.
Хоан задумался. А что, если этих женщин вообще нет в лагере? Но где же они тогда? Прошлой ночью они внезапно куда-то пропали, он не смог обнаружить их в группе выживших, а теперь где их искать? Кто же расскажет ему теперь историю убитой женщины?
Через минуту Хоан получил подтверждение своим опасениям. Женщина на втором допросе тоже не была одной из тех, кого он вчера сфотографировал.
Вы уверены, что интернированные женщины из той лодки находятся именно в лагере Меногея? спросил Хоан, когда они вернулись в общую комнату.
Да, абсолютно. Раньше нелегальных мигрантов содержали в девяти полицейских участках на острове, в частности в Лимасоле, Арадипу и Ороклини, но теперь не так. Все, кого задержали в ту ночь, должны находиться в этом лагере.
Хоан посмотрел на дисплей фотоаппарата и увеличил лица двух женщин. Потом протянул фотоаппарат вперед и показал дисплей ближайшим от него женщинам.
Те медленно перевели взгляды на фотографию. Мгновение спустя все отрицательно покачали головой. Но одна из них, находившаяся чуть в стороне, едва заметно кивнула.
Да, эти две сидели в лодке впереди, сказала она по-английски. Потом показала назад на другую женщину. Она тоже сидела впереди, держа свою маленькую дочь на коленях, рядом с ними. Но я думаю, вы не очень много узнаете от нее. Она в полном расстройстве из-за потери своей дочери.
Женщина, на которую она показала, была одета в цветное платье, разорванное на боку. Красные царапины на ребрах кровоточили, заметные ссадины свидетельствовали о тяжелых испытаниях, через которые ей пришлось пройти. Прижав руку к ключице, она безучастно посмотрела на подошедшего к ней Хоана и не ответила на его приветствие.
Я очень сожалею, что вам не удалось узнать, где ваша дочь, начал он.
Она не отреагировала, возможно, она не понимала по-английски.
Вы понимаете, что я говорю? спросил он.
Что-то мелькнуло в ее лице, подтверждение?
Он протянул ей фотоаппарат:
Узнаете этих двух женщин?
Она апатично посмотрела на фотографию и пожала плечами. Он спросил снова и получил такой же ответ. Она была погружена в свои горестные мысли.
Хоан высоко поднял фотоаппарат и спросил еще раз:
Кто-нибудь из вас знает этих двух женщин? Они были в лодке вместе с вами.
Дай мне тысячу евро, и я скажу, столь же монотонно сказала женщина в разорванном цветном платье.
Хоан нахмурился. Тысячу евро? Она сумасшедшая?
Я знаю, кто они. Дашь деньги, я скажу. Ты не единственный, кто хочет заработать на нашем горе.
Черты ее лица неожиданно обострились. Вялые губы стали жесткими, резче обозначились на лице морщины, ставшие следствием бесконечных несчастий, сопровождавших ее короткую жизнь.
Столько денег у меня нет, но я дам тебе десять евро.
Послушайте, Хоан Айгуадэр! зашептал его спутник и потянул за рукав. Не надо этого делать. Только начни, и конца не будет. Женщин, которых вы ищете, здесь все равно нет.
Хоан кивнул. Он ожидал, возможно, что его предложение, даже столь малое, будет встречено жадными взглядами и протянутыми руками, но все глаза вокруг выражали только презрение и неприязнь. И все же он сунул руку в бумажник и выловил купюру в пятьдесят евро.
Мне сегодня вечером будет нечего есть, но вот, пожалуйста.
Женщина молча взяла ее.
Дай мне еще раз посмотреть. Другие фотографии есть?
Хоан прокрутил назад к первой фотографии, где женщины плача прижимались друг к другу, а мужчина с бородой ухватился за мокрую курточку одной из женщин.
Вот эта свинья убила старую женщину. Она показала на мужчину с бородой. И он был вместе с этими двумя женщинами, это я точно знаю. И можешь быть уверен, что он, конечно, уже сбрил свою бороду, как и другой, который утонул.
9
Хоан
День тринадцатый
Покинув лагерь интернированных, Хоан остановился, чтобы собраться с мыслями. Автобус в Ларнаку уходил не скоро, поэтому он решил зафиксировать полученную информацию в своем диктофоне.
После того как женщина указала на бородатого мужчину, атмосфера в помещении внезапно накалилась. Многие стали дергать Хоана за рукав, чтобы тоже взглянуть на фотографию, послышались проклятия и крики. Некоторые женщины плевали на фотоаппарат в его руке. Если бы бородатый мужчина находился здесь, его растерзали бы.
Потом одна из беженок сказала, что старая женщина, как, вероятно, и большинство находившихся в лодке, прибыла из местности, прилегающей к Саб-Абару или расположенной немного севернее. А у двух женщин помоложе на фотографии Хоана диалект был другим, не такой, как у всех остальных. В их речи странным образом сочетались деревенские выражения и слабый иностранный акцент. Возможно, они происходили из Ирака. Про них мало что было известно, кроме того, что это мать и дочь.
Но навряд ли это так, добавила другая женщина, сообщив, что дочь выглядела старше своей матери.
Состаришься, когда тебя все время насилуют, крикнула еще одна.
После этих слов женщины начали шептаться и кивать, многие кричали что-то по-арабски, перебивая друг друга, видимо делясь ужасными воспоминаниями.
Так что же случилось со старой женщиной? спросил Хоан у женщины в цветном платье, когда крики прекратились.
Я уверена, что она была знакома с этим мужчиной и тех двух женщин она тоже знала. Три эти женщины подчинялись ему и явно боялись его. Он отдавал распоряжения, бил их, когда они не слушались. Я точно не знаю, почему он убил старую женщину, но я видела, что она была уже мертва, когда резиновая лодка дала течь.
Она обернулась к другим женщинам и стала по-арабски задавать какие-то вопросы, несколько женщин что-то сердито отвечали ей. И вдруг прямо перед Хоаном началась драка. Две женщины стали бить друг друга, а потом вцепились грязными ногтями в лицо и волосы. Схватка перекинулась на всю комнату, громкая ругань перешла в пощечины, затем в мощные удары по телу и лицу. Хоан понять не мог, что происходит. Ситуация явно вышла из-под контроля, когда первые окровавленные женщины рухнули на пол.
Двери из комнат для допросов вдруг распахнулись, оттуда выбежали мужчины в форме и с решительными лицами набросились на ближайших женщин с кулаками, пытаясь таким образом их утихомирить.
Боюсь, вам сейчас придется уйти, сказал сотрудник отдела информации. Вы их спровоцировали на это безобразие. Надеюсь, вы полностью удовлетворены.
Хоан пожал плечами. Он пожертвовал пятьдесят евро, а что, собственно, получил, чтобы двигаться дальше? Ничего! Так что он точно не был полностью удовлетворен, но у него появилась ясная цель.
Этот человек с черной бородой был убийцей жертвы номер 2117. И ничто не мешало Хоану искать его.
Хотя сказать легче, чем сделать.
Хоан выключил диктофон и посмотрел на выжженную местность вокруг лагеря. Что делать теперь? Двух женщин и убийцы за стальной сеткой нет, но где они? Греческая часть острова длиной сто шестьдесят и шириной восемьдесят километров, на севере турецкая часть. Они могли находиться где угодно. Бывало, что в горах Тродос прятали людей, когда не хотели, чтобы их нашли, а если были помощники, то можно было тем или иным способом перебраться в турецкую зону. Хоан сам был гражданином страны, входящей в ЕС, при этом не греком, поэтому смог бы получить туда визу, но что он будет делать там, если у него нет никакой наводки?
Хоан глубоко вдохнул сухой воздух, чувствуя свое полное бессилие. В его распоряжении оставалось тринадцать дней, и он уже потратил порядочную часть своего скромного бюджета.
Хоан вернулся к ограде. Что, если снова войти туда и попросить разрешения посетить мужское отделение? Может быть, появится возможность получить дополнительную информацию. Но захотят ли его впускать, пока продолжаются допросы?
Он вспомнил выражение лица редакторши, когда та выдвигала свой ультиматум, и принял единственно возможное в этой ситуации решение. Начиная с этого момента он будет нести бред сивой кобылы и выдаст трогательную красочную историю о старой женщине и ее несчастной судьбе. Он установил, что ее убил мужчина, который также издевался и над двумя другими женщинами. Остается сочинить какую-нибудь концовку. Что касается мотива для убийства, то за этим дело тоже не станет, нехватки фантазии у Хоана никогда не наблюдалось.
Это ведь и правда перспективная идея. Газеты всего мира купят продолжение истории об убийце на свободе, в особенности теперь, когда благодаря фотографии его можно будет идентифицировать. А если в редакции найдется специалист, то там пропустят фотографию через фотошоп и покажут мужчину в безбородом варианте.
Поэтому он отправится в Никосию и начнет продвигать сочиненную им историю с использованием фольклора и эпизодов гражданской войны, которые связаны со становлением Кипра как независимого государства. Хоан твердо решил, что не останется должен ни одного евро редакции, когда вернется в Барселону. Может быть, ему удастся найти кого-нибудь здесь, на острове, чтобы подзаработать, так что он наскребет небольшую сумму, благодаря которой сможет какое-то время посидеть дома, пока не подыщет новую работу.
Тут же оставалось только сделать несколько снимков лагеря беженцев, после чего он найдет себе какой-нибудь пристойный отель и насладится мягкой постелью.
Он как раз собрался снимать, когда увидел женщину с ведром для мытья полов, которая шла через двор прямо к нему.
Когда он захотел сфотографировать ее, чтобы придать репортажу побольше местного колорита, она застыла и подняла руку в знак протеста.
Будем делать все быстро, сказала она, дойдя до ограды. Это была та, что кричала о разнице возраста двух исчезнувших женщин. Дай мне сто евро, и я расскажу тебе то, что знаю, а это больше, чем могут рассказать все другие.
Но я только и успел он сказать, как она просунула пальцы сквозь сетку ограды.
Я знаю, кто этот человек. И знаю, что случилось, поторопись. Она пошевелила пальцами. Они не должны видеть меня здесь.
Кто, персонал?
Вовсе нет. Половину денег я отдам охраннику, так что персонал в курсе дела. Я боюсь других женщин. Они сейчас выйдут на прогулку, и если увидят, что я с тобой разговариваю, то меня убьют.
Убьют? Хоан стал торопливо искать портмоне.
Тут есть женщины, которые не такие, как мы, их прислали бандиты, они с нами не разговаривают. Они бежали от сирийской армии и должны устраивать повсюду в Европе теракты. В тех странах, куда их пошлют в соответствии с квотами.
Хоан покачал головой, история казалась невероятной.
Ты получишь сейчас пятьдесят евро, а если твой рассказ будет убедительным, то еще пятьдесят, хорошо? Ему пригодится все, что сделает историю более сенсационной.
Она сунула купюру под свой платок.
Я слышала, как старая женщина назвала мужчину с бородой по имени, и уверена, что именно по этой причине он с ней разделался. Он сохранял это в тайне, потому что он террорист, как и тот второй, который утонул. Единственная причина, по которой они взяли нас с собой в плавание, чтобы они могли потом раствориться в толпе, только поэтому.
Как его имя?
Она просунула пальцы сквозь сетку.
Сначала вторые пятьдесят, поторопись. Она пнула сандалией сухую траву, поднялось облако пыли. Я скажу еще кое-то.
Как я узнаю, что ты не врешь?
Она оглянулась. Если она так боится, то должна быть реальная причина?
Когда он протянул вторую купюру, она спрятала ее на груди. Значит, эту она возьмет себе.
Когда наша группа собралась на берегу в Сирии в ожидании резиновой лодки, мужчина с бородой вышел вперед и стал распоряжаться, сказала она. Тогда он называл себя Абдул-Азим, то есть Слуга Всемогущего, но женщина, когда мы были уже в лодке, назвала его Галибом, что значит Победитель. Он разозлился и не раздумывая вонзил ей шило в шею. Он прекрасно знал, что и как делать, казалось, что он готовился к этому. Кровь застыла в моих жилах в этот момент, но, к счастью, он меня не заметил. Она закрыла руками рот, чтобы не вырвался крик ужаса.
Что значит «готовился»?
А шило, которое вдруг оказалось в его руке? А его поза рядом с той женщиной, чтобы удобнее было проткнуть ей шею? И после этого он сразу же вонзил шило в лодку.
Но что же женщины, которые были вместе с убитой? Почему они не вмешались?
Они сидели спиной и не видели происходившего, но закричали, когда, обернувшись, увидели, что она исчезает в море. Младшая хотела прыгнуть следом, но Галиб удержал ее. Когда тело выбросило на берег, женщины обвинили его в ее смерти, но он приказал им замолчать и сказал, что им надо быть осторожными, иначе их постигнет та же участь.
Откуда ты это знаешь? Может быть, ты говоришь так, только чтобы получить деньги? Почему я должен тебе верить?
Выражение ее лица с быстротой молнии изменилось, волнение обратилось в гнев.
Покажи мне еще раз фотографию мужчины и двух женщин!
Хоан прокрутил фотографии на дисплее.
Вот эта?
Видишь двух женщин и мужчину! А теперь посмотри, кто стоит за ними. Это я. Я слышала все, что они говорили.
Хоан увеличил масштаб. Ее черты были не очень четкие, но это была ОНА. И внезапно эта тщедушная, испуганная женщина стала его главным свидетелем, мечтой любого журналиста, первоисточником и доказательством надежности истории. Воистину фантастика.