Репертуар джаз-оркестра также укладывался в рамки политической линии: гремел марш веселых ребят Леонида Утесова из нового фильма. Звучали мелодии светского экрана. Пышногрудая солистка из бывших оперных див старательно выводила своим драматическим меццо-сопрано.
Сердце в груди
Бьется, как птица,
И хочешь знать, что ждёт впереди,
И хочется срочно напиться.
Кое-кто из подвыпившей публики пускался в пляс. За порядком следил опытный сотрудник НХВД в штатском. Всякие мелкие шалости в виде пьяных драк и фактов спаивания малолеток его не волновали он высматривал иностранных шпионов. Частенько сюда наведывались журналисты, бытописатели в поисках колоритных сюжетов для своих обличительных фельетонов. Нередко заходили иностранные туристы в сопровождении переводчика "Интуриста" (филиал Иностранного отдела НХВД по распределению турпутевок).
Вечером 31 декабря 1934 года в парке имени пролетарского писателя Макса Сладкого из репродукторов ледового катка гремел марш веселых ребят Леонида Утесова из нового фильма. В павильоне "Шестигранник", в зале Главной столовой 1 было шумно и накурено молодежь культурно отдыхала после катанья на коньках. В зале были люди и постарше: передовики производства и даже академики.
Молодой человек в кожаной куртке и галифе угощал шампанским миловидную блондинку, завитую по последней моде.
Ну вот, я вам все о себе рассказала, кокетливо строила глазки блондинка, теперь Ваша очередь. Кто Ваши папа и мама?
Я с детства сирота, скитался по чердакам и подвалам, побирался, не хочу вспоминать свое беспризорное детство.
Бедняжка! Ну, скажите, чем Вы сейчас занимаетесь? Вы, наверное, шофер или летчик?
Что Вы, какой шофер! Я секретный агент.
Ах, как интересно! Что подвигло вас на такие подвиги?
Глупые и жадные люди.
Да, люди такие, на миг философски задумалась блондинка, Вот моя подружка
Блондинка стала перечислять всех своих глупых и жадных знакомых. Молодой человек, делал вид, что ему это чрезвычайно интересно, он внимательно слушал, поддакивал и подливал даме шампанское.
Представляете, к новому году ее папа заведующий поставками Главпищемосзагота купил ей автомобиль.
Какой марки? ГАЗ?
Ой, я в этом не разбираюсь. Черная машина, иностранная. Наверное, Форд или Рено. У нее значок такой молния в шарике.
Опель?
О да, немецкая, точно. Она еще хвасталась, что у них в доме на набережной есть пылесос Сименс. Однажды, в доме пропало бриллиантовое колье. Оказалось, домработница засосала колье в пылесос. Вот дура, да?
О! Я, кажется, их знаю, они живут в тринадцатой квартире?
Нет, в двадцать восьмой. На пятом этаже.
Погоди, это дом на улице Сарафимовича?
Нет, это на набережной Большой такой дом.
Блондинка выдала еще несколько адресов глупых и жадных людей, имеющих пылесос и холодильник.
Вдруг за соседним столиком кто-то громко воскликнул:
Отдайте мои тетради!
Не оборачиваясь, молодой человек скосил глаза на соседний столик, за которым спорили два ученых мужа: один худой с седоватой бородкой имел нервный вид, другой выглядел значительно солиднее с усиками по моде того времени а-ля Хитлер. Внешне они мало отличались от типичных преподавателей университета. Оба в очках, как и положено классу интеллигентской прослойки общества.
Они вели научный разговор
Два профессора
Входя в ресторан, двое ученых ничего не подозревали о ловушке и сети информаторов. Профессор Кознаков пригласил сюда академика Нехтерина для серьезного разговора. Место было выбрано исключительно из-за близости к Институту переливания крови, который в те времена находился в бывшем особняке купца Игумнова, архитектурном шедевре, стилизованном под сказочно-русский терем.
Часом ранее у парадного крыльца Института случилась следующая сцена.
Вас пускать не велено! строго сказал охранник, Нечего тут ошиваться!
Но мне надо поговорить с профессором Нехтериным! нетерпеливо тряс бородкой профессор, маяча возле проходной уже второй час.
В чем дело товарищ, что за шум? на крыльцо, наконец, вышел сам академик Нехтерин, А это Вы! Вас же уволили по-хорошему, а могли и дело открыть! Куда вы дели выписанное оборудование?
Согласитесь, и у вас не идеальное прошлое. Я про вас тоже кое-что знаю, о вашем якобы пролетарском происхождении. За оборудование ведь ваши подписи стоят. Забыли? начал Кознаков, Но зачем сразу быть врагами. Давайте по-человечески поговорим. Вот криогенные камеры
Опять? Криогенные камеры? Это фантастика и выдумки капиталистов.
А что если я вам их покажу? Они есть у нас в Москве.
Хотите заманить меня в темный подвал? Убрать свидетеля ваших махинаций?
Ну что вы, мы же интеллигентные люди соучастники. Может, зайдем вот в это кафе спокойно поговорим? С меня коньяк.
Ну ладно, я вас выслушаю, но у меня полчаса не больше. Новый год на носу!
Профессор Кознаков привел своего бывшего начальника в неудачное место для серьезного разговора. Здесь гремела легкомысленная музыка, и стоял такой гвалт, что приходилось невольно повышать голос. Но другого ресторана поблизости Института переливания крови не нашлось. Все частные трактиры на Калужской площади были закрыты по случаю окончания НЭПа (Новой экономической политики), а ехать в какой-нибудь Метрополь или Националь Кознаков не мог себе позволить, ибо последнее жалование было потрачено на оплату счетов за электричество
Товарищ Нехтерин, отдайте мои тетради! взвизгнул Кознаков.
Помилуйте, да что вы пристали ко мне со своими тетрадями!? Что там такое?
Там все мои разработки! Послушайте, воскресить товарища Венина возможно, но мне нужна команда профессионалов. Наш институт мог бы пригласить этих специалистов.
Опять вы за своё! Я же вам объяснял это антинаучно. Институт на это никогда не пойдет! Что такое эти ваши биополя? А специалисты, которых вы предлагали это все шарлатаны: спиритуалисты, маги
Но я предлагал объединить усилия.
Вы на том собрании столько всего наговорили. Поймите, я не мог оставить вас в нашем институте. Вы не можете быть даже лаборантом у вас, оказывается, нет диплома мединститута! Как вы вообще проникли в наш институт? Как вам могли доверить тело товарища Венина? Больше не втягивайте меня в свои дела! Вы же никакой не профессор, если бы не я, то вас бы уже расстреляли.
И вас тоже!
Вот только не надо начинать. Вы же простой электрик, а у нас Институт переливания крови!
Во-первых, я не просто электрик, а инженер!
Ну и что! Сути это не меняет, Вас итак уволили по-тихому, а могли и статью предъявить. Что вы еще от меня хотите?
Отдайте мои тетради, они в папке с чертежами. В лаборатории лежали.
Не знаю ни про какую папку.
Зачем вам мои материалы, раз вы все равно не верите в мои идеи, формулы?
Очень мне нужны ваши антинаучные формулы сплошная мистика!
Но я же предложил оживить товарища Венина. Вы же коммунист, разве вам это не интересно?
Да, я коммунист, и я материалист, а то, что вы предлагали на последнем собрании это лженаука!
Не уподобляйтесь инквизиции, которая сожгла Джордано Бруно! Надо принимать все гипотезы и тогда
Вы будете меня учить науке? На собрании никто не согласился с вашими бредовыми идеями, а это сплошь академики.
Ретрограды! Но я не хочу ни с кем ссориться, это вы напали на меня как на врага народа, а я ведь для всего человечества, для нашего отечества старался. Мы же ученые!
Да какой из вас ученый! Биополя! Придумают тоже Некогда мне с вами разговаривать, меня ждет семья, дети. Скоро новый год.
А вот меня никто не ждет, жена погибла
Сочувствую вашему горю, но ничем не могу помочь.
Можете.
Опять вы за свое, наука здесь бессильна. Хотите воскресить своих близких? Даже если это и так это не дает вам права использовать тело Венина как ширму для своих махинаций. Я не позволю использовать государственные средства в личных целях!
Представьте, что ваши родные завтра умрут, а у вас была возможность их спасти. Разве вы не искали бы любой способ их воскресить? А ведь у вас в руках вся мощь светской науки!
Увы, в данный момент наука бессильна и оживлять мертвых не умеет. Даже из криогенных камер. Смиритесь.
Так ведь никто всерьез этой темой не занимался. А у меня, кажется, получилось! Остался последний этап эксперимента, и я полностью отчитаюсь за ваше оборудование. Вот увидите! Не хватает ещё малого Вот если бы наш институт пригласил, хотя бы для консультаций, тубетского гуру
Во-первых, Институт переливания крови не Ваш институт. Я итак давал вам в помощь студентов и лаборантов. Но Вас уволили. Забыли? Скажите спасибо не завели уголовное дело за подлог документов! Может Вы никакой не профессор, а немецкий шпион! Сын кулака! Скажите спасибо, что я не подвел Вас под расстрел!
Раз так, то сдайте меня чекистам! Я там расскажу, что ваше пролетарское прошлое это чистая липа! Фамилия дворянская
Тише! Хватит на меня давить, забирайте что хотите! зашипел академик Нехтерин и покосился на молодого человека в кожанке, тот явно подслушивал их разговор, Раз Вам так хочется, создавайте свой институт и проводите там свои антинаучные эксперименты, приглашайте шаманов, заклинателей змей. А меня оставьте в покое раз и навсегда. Если вы продолжите меня шантажировать, я найду способ упрятать вас в психиатрическую. Вашему бреду все равно никто не поверит! Вы меня поняли? Всего хорошего!
Грузный академик резво вскочил и поспешно удалился.
Культурный досуг
Рождественские елки в те времена не поощрялись, а праздновать новый год еще не догадались. Деда Мороза еще не придумали, и 1 января 1935 года трудовой народ должен был выйти на работу обычный вторник. И хотя вот уже пять лет Рождество под запретом, в некоторых семьях по старой памяти отмечают праздник. Украшают нелегально привезенные из подмосковных лесов елки старыми дореволюционными игрушками, дарят детям подарки и даже выпивают в полночь шампанского.
В передовом светском кафе вместо елки красные знамена и портрет товарища Скалина. Вместо шампанского посетители больше налегали на пиво, впрочем, кое-кто пил и шампанское, да и вино никто не запрещал.
В Главной столовой 1 парка культуры в должности администратора зала Глафира вела себя гораздо осторожней публика здесь собиралась не простая, бывали даже заместители наркомов и разные партийные боссы. Воры и бандиты сходок тут не устраивали, ну если только захаживали пофорсить мелкие жулики. По любому поводу Никровляеву не звонила боялась тронуть какую-нибудь большую шишку. Все свои наблюдения откладывала в голове, кое-что записывала в дневник. Её целью стали в основном интеллектуалы: театралы, художники, врачи Писатели в массе своей уже текли в русле решений партии и следили за словами, а вот художники и музыканты спьяну чего только не болтали. Так что у Глафиры всегда был готов отчет: кто неблагонадежен, кто совсем зарвался, а кого уже пора арестовывать за антисветскую деятельность. Правда, интеллектуалы болтали в основном глупости. Никровляеву нужны были настоящие ученые, но откуда им взяться, зачем платить за водку в ресторане ученые пьют ректификат в своих лабораториях. Сами химичат себе коньяк, на то они и ученые.
Бывшего сотрудника Института переливания крови профессора Кознакова дома никто не ждал и свою хандру от неудачного разговора с Нехтериным он скрашивал видом на хрустальный графин с коньяком пять звезд от Нархампищепрома, согласно меню. На вкус это пойло подозрительно напоминало трехзвездочное бренди из смеси самогона с сиропом и двух капель эссенции Elite на ведро, но Кознаков пребывал уже в таком блаженном состоянии, когда не хочется возмущаться подобными тонкостями общепита.
Зрачки профессора имели привычку резко расширяться и сужаться в независимости от освещения, а от силы мысли, выражая его энергетическую силу. В этот вечер его взгляд потух он никому не нужен, идти было некуда его уволили и даже не пустили в здание института, в тот витиеватый терем с ярославскими мотивами бывший особняк купца Игумнова. Рухнула последняя надежда договориться с начальством. Пришибленный неприятностями он допивал коньяк. Жизнь закончилась. Оставалось с грустью наблюдать за тем, как веселится молодежь.
Праздничную программу вел бодрый старичок конферансье Фима.
Сейчас будет самое интересное, заливался Фима, подмигивая своей Глафире, еще больше располневшей после пребывания в подвалах Лубянки, Только сегодня у нас выступит знаменитый лектор из Петербурга, пардон из Венинграда, профессор Дранкин!
Кознаков, знавший всех профессоров Венинграда, да и многих европейских светил, встрепенулся с удивлением. Что за профессор Дранкин?
Опять лекция? заворчала несознательная молодежь, пижоны и легкомысленные дамы. Но когда на сцену вынесли мощный патефон настоящий британский His Master's Voise, даже комсомольцы встрепенулись и радостно зааплодировали. На сцену выскочил вертлявый молодой человек в канотье.
Благодарю, уважаемые господа и прекрасные дамы, лектор выкинул кривое коленце в стиле степ-танцоров, блеснув лакированными туфлями, Я к вам прямиком из Нью-Йорка с новинками и новостями. Тема моей лекции "Деградация современной западно-буржуазной музыки". Пару лет назад ваш покорный слуга в бытность свою журналистом стал свидетелем чудовищного танцевального марафона на пирсе в Атлантик-Сити. Это безобразие, товарищи! Развращение рабочего класса! Представляете, победителю марафона обещали тысячу долларов! Кто готов танцевать много часов за такую смешную сумму?
Послышались крики: Я-я!
Сколько часов вы продержитесь?
До утра запросто!
А знаете ли вы, что одна безработная дамочка из Бродвея протанцевала без остановки 36 часов! А! Каково! Но это еще не все. Марафон на пирсе миллион долларов длился сколько? Кто даст правильный ответ, получит рубль!
Три дня!
А вот и не угадали! Сто семьдесят три!
Врешь!
Я никогда не вру, об этом писали газеты! Десятки человек умерли от истощения, некоторые сошли с ума от недостатка сна. Даю пять рублей тому, кто продержится до утра и будет признан общим голосованием, как самый лучший танцор. Участие рубль. Со зрителей пятьдесят копеек, остальные допивайте свое пиво и выметайтесь! На этом моя лекция заканчивается, и позвольте перейти к практической демонстрации примеров западной деградации! Сегодня мы будем изучать новейший стиль свинга линди-хоп. Совершенно безобразный танец, не совместимый с образом нового светского человека!
Молодежь пустилась в пляс.
В разгар веселья в зал ввалилась компания студентов-медиков. В переполненном кафе не оказалось свободных столиков, но и сидеть там одному было не принято не по-светски это. Заметив диспропорцию, студенты устремились к столику Кознакова.
Можно к вам? вежливо спросил лидер компании, и, не дожидаясь ответа, занял со своей девушкой два свободных стула. Еще пара ребят и юная красотка в спортивной шапочке придвинули свои стулья вплотную к Кознакову. От ребят пахнуло морозной свежестью и потными куртками. Молодой человек справа, не обращая внимания на седину в бородке профессора, уронил ему на ногу коньки и тут же с энтузиазмом воскликнул:
А вот я когда закончу мединститут, поеду врачом в арктическую экспедицию! Говорят, Отто Шмидт набирает команду на Северный полюс!
Как это романтично, с восхищением захлопала ресницами юная красотка.